Маруся. Попасть - не напасть

Наверху стоял мажордом, который бил во что-то вроде гонга и громко объявлял следующих гостей.

Вот и наша очередь.

— Князь Горский с семьей!

Понятно. Бабам сразу надо указывать их место в мире и обществе. Личность здесь — князь, и то — титул. А мы — бесплатное приложение к оному.

Я огляделась вокруг и у меня зарябило в глазах.

* * *

Если кто-то к этому привык, тогда другое дело.

Я понимала, что хаоса тут нет, что все строго организовано, что у каждого свое место в мире и каждый занят своим делом. Но в глазах все равно рябило.

Кажется, я впервые на суше начала испытывать морскую болезнь.

Люди, лица, платья, цвета, запахи, звуки, движение...

Захотелось сесть на пол, закрыть лицо руками и взвыть. Да так, чтобы потолок обрушился. А мне — свежего воздуха, пожалуйста.

Люди кишели.

Суньте палку в муравейник, поворошите ей там, потом посмотрите, что будет происходить. Вот, это оно и было. А для надежности еще муравьев окрасьте во все цвета радуги.

Меня просто переклинило.

Выручила старая привычка. Я глубоко вдохнула через рот и медленно принялась выдыхать через нос. Раза три.

Тем временем, меня вели куда-то по залу.

Мачеха в этом ориентировалась явно лучше. Она впилась мне пальцами в руку чуть повыше локтя и держала так, что я понимала — будут синяки. Ну и черт с ними, боль хоть чуть-чуть способствовала адекватности.

Отец по дороге с кем-то раскланивался, говорил, я механически приседала в полупоклоне, не вникая в ситуацию. Не упасть бы.

Интересно, куда мы идем?

Тихий угол?

Да, что-то в этом духе.

Стайка девушек всех возрастов, от четырнадцати до восемнадцати, сидящие чинно на стульях. И при них штук шесть матрон.

Этаких полных, пожилых, злобно посверкивающих глазками по сторонам.

Мачеха тут же что-то защебетала, подталкивая меня к одному из стульев рядом с особо злобной на вид теткой. Усики у нее были, как у сома. И глаза — круглые навыкате.

И даже выражение мор... лица. Сом — рыба хищная и падалью не брезгует.

Но мачеха, кажется, ее отлично знала. Так что меня устроили на стуле, погрозили пальчиком — и свалили с отцом под ручку, общаться со сливками и прочими верхушками.

А меня оставили сидеть, где сидела. Что самое печальное, я тоже должна здесь кого-то знать. А я не знаю.

И как быть?

Как к кому обращаться?

Ладно, пока осмотримся, а если что... неужели я не вывернусь? Должна справиться!

Я принялась оглядываться.

Ага, кажется, я поняла, что это такое.

Отстойник для незамужних девиц, или как-то так. Не знаю, как это по-светски называется, но здесь собраны незамужние девушки, здесь сидят дуэньи, которые за ними приглядывают, и отсюда их можно пригласить потанцевать. Девушек, а не матрон, конечно. Заодно, молодым людям не дадут слишком распуститься под приглядом.

Что ж, разумно.

А...

Ага, вон и столик с мороженым, фруктами и явно не алкогольными напитками. Правда, его охраняет еще одна мегера.

А мне хочется чего-то?

Нет, до сих пор мутит, спасибо. Я бы воды выпила или воды с лимонным соком, но вряд ли здесь это предусмотрено.

Попробуем оглядеться?

* * *

С первого взгляда пространство казалось неорганизованным. Но потом я поняла свою ошибку.

Несколько залов.

Мы сидели между бальным и светским, так это можно назвать. Бальный зал — танцевальный. Там менялась музыка, кружились разноцветные парочки...

Светский — там прохаживались в чинной беседе.

Надо полагать, есть и другие?

Игральный, курительный, для мужчин, чисто для дам-с?

Не знаю, как это официально называется, но... пойти, поискать приключений на свой турнюр?

А меня отпустят?

Я покосилась на 'сомиху'. Хм...

Вообще-то леди не пьют и не писают, а если я не леди?

Но я не знаю, куда мне идти? И если опять накроет? Как тогда? В обморок посреди бальной залы падать? Тоже мне, Золушка фигова.

Ладно, та не падала, та бегала. Но — невелика разница. Такого скандала мне не простят, да и я себя зарекомендую, как идиотка.

Мужчинам легче.

Они могут передвигаться по собственному желанию, а вот за нами смотрят в шесть пар глаз. Злых таких, внимательных и въедливых.

Но есть и отдушина.

То одну, то другую девушку приглашают потанцевать.

А у меня и тут пробел. Танцевать не умею. Вальс?

Ну, знаете, большой и малый квадрат, которым всех нас как-то ради развлечения обучили в школе — и то, что здесь вытанцовывают, это две большие разницы. Мелодии-то звучат похожие, а вот движения — нет.

— Мими!

На меня с восторгом смотрела симпатичная блондиночка в палевом платье с кружевами.

И кто это может быть? Хотя Мария в дневнике упоминала... рискнем?

— Зизи, я так рада тебя видеть!

Блондинка очаровательно улыбнулась.

— Я так боялась, что отец тебя дома запрет... ты не хочешь лимонада?

Я поднялась и кивнула под строгим взглядом дуэньи.

— Да, пожалуй.

Приглашение посплетничать я узнала бы в любой формулировке.

Тетка неодобрительно покачала головой, но спорить не стала. Не сильно.

— Княжна, прошу вас далеко не уходить.

— Мы здесь, рядышком, у стола, — улыбнулась моя 'подруга', и потащила меня чуть ли не силком. Интересно, ей просто поболтать не с кем и на балу заняться нечем — или свои цели есть? Сейчас посмотрим...

* * *

У большой чаши с лимонадом было шумно и весело. Мы взяли по бокалу для самооправдания, и Зизи потащила меня куда-то за колонну.

— Ну? Рассказывай?

— О чем ты хочешь услышать?

— Что случилось на твоей помолвке? Такая таинственность! И не приглашали никого, и помолвка, вроде как, не состоялась... что произошло? Ты отказалась выходить замуж?

Так я тебе правду и сказала. По своему миру помню — рассказывать можно только то, что не удастся переврать сплетникам. Или хуже будет.

— Да тут и рассказывать нечего, — я развела руками. — Поскользнулась. Упала. И очнулась уже в лечебнице, представляешь?

— В лечебнице?

— Да. Оказалось, я так неудачно упала, что подозревали сотрясение мозга. Пришлось полежать недолго под присмотром медиков.

Зизи захлопала глазами.

— А как же Мил?

— Его там не было.

— Да я не о том! Мими, вы же увидеться хотели...

Я пожала плечами. Мало ли кто и что хотел?

— Обещался быть сегодня на балу. Но будет ли?

— Вы же хотели...

Я пожала плечами и сделала глоток лимонада. Вкусно. Хотя сахара многовато на мой взгляд.

— Даже не представляю, как с ним побеседовать.

— Что случилось?

— Родители глаз с меня не сводят.

— Я ему шепну, пусть потанцевать тебя пригласит.

Ага, нашлась доброжелательница. Я тебя еще разъясню, погоди...

— Нельзя мне.

— Танцевать?

— Врачи запретили, говорят, голова может закружиться.

— Я что-нибудь придумаю...

Интересно, с чего ты так стараешься? Тебе что — процент за случку пообещали? За сводничество...

Мягкий голос прервал мои размышления.

— Княжна, вы сегодня очаровательны.

Я обернулась.

Ежь твою рожь!

У ног звякнул и разбился безвременно почивший бокал.

* * *

Мужчина, который стоял передо мной...

Что я вам могу сказать? Помните фильм 'Собор парижской Богоматери'? Один из первых, с Джиной Лоллобриджидой и Энтони Куинном в роди Квазимодо?

Так вот.

Квазимодо был натурально симпатичнее.

И дело не в мастерстве гримеров и визажистов, нет.

Стоящий передо мной человек был... я и слов-то подходящих не подберу!

Не только и не столько во внешности дело, хотя жабий рот, подушкообразное тело и бледно-голубые, водянистые какие-то глаза ему обаяния не добавляли. Но ведь и пострашнее люди живут? У меня друг был с ДЦП, причем передвигаться сам не мог. Через пять минут об этом все забывали. В том числе и его жена, между прочим, первая красотка на факультете, незадолго до моего переселения они как раз двадцатилетие свадьбы отметили.

А тут-то что не так?

А все!

Опасность? Безусловно!

Жестокость, властность, безразличие? Этим меня было не удивить, не тот список. Считай, у нас сейчас в каждого третьего ткнешь, так и попадешь. А в политике так и в каждого первого.

Эти качества меня бы тоже не напугали.

Но что тогда?

Не знаю, как и объяснить. Но... вот представьте себе, что рядом с вами находится нечто гниющее, омерзительное, что-то такое, что вы отродясь ненавидели... к примеру, вам предложено съесть дохлую лягушку месячной давности, набитую опарышем.

Бээээ?

Вот, это я и чувствовала. Даже хуже.

Но почему? Что происходит?

Стало горячо в груди, потом в животе, там, где...

Черт, маноисточник!

Он пульсировал так, словно у меня еще три сердца открылись.

Это... реакция на мужчину?

Он опасен для меня? Что тут вообще происходит?

— Рада вас видеть, господин Демидов.

Я еще размышляла, а тело было умнее меня, оно само присело в реверансе, потупило глаза и прощебетало вслед за Зизи.

— Рада вас видеть, господин Демидов.

Демидов.

А не ты ли это, друг?

По всему выходило, что сие — мой жених. Ну, папаша, мать твою! Я тебе сейчас спою...

Пришлось срочно вдохнуть и выдохнуть! И даже мысленно цыкнуть на свой маноисточник.

Кто тут главный, хотела бы я знать? Я — или моя магия? Цыть, зараза, ежь твою рожь! Цыть, сказала!

А не поэтому ли Мария решилась на авантюру? Я-то чувствую, а она могла еще и понимать, что именно происходит. И стопроцентно, этот человек опасен для меня и вреден.

Но почему?

На нем какое-то проклятие? Да, похоже я все правильно угадала... Но почему только я? Почему здесь? Почему никто другой этого не понял? Или поняли и молчат? Слишком много вопросов и мало ответов.

— Княжна, когда я узнал, что вы в больнице, я чуть с ума не сошел от тревоги...

— Сергей Владимирович, — нежно пропела я. — Я так благодарна вам за букеты, которые вы присылали!

Что раздала их все. Персоналу. Но об этом умолчим.

— Машенька, если бы ваш отец позволил, я бы осыпал вас розами с ног до головы.

Как романтично. Я должна повестись и упасть к твоим ногам?

Представляю, как корчилась бедная девчонка. А ты ведь неискренен, дружок. Ты сейчас играешь со мной, как кот — с жирной мышкой. И думаешь, что со мной делать.

Рядом столбиком замерла Зизи.

Я улыбнулась подруге.

— Зизи, милая, прошу тебя, предупреди, что я с Сергеем Владимировичем?

Кого предупреждать? А, неважно, сама прекрасно разберется. Подруга послала мне благодарный взгляд и улетучилась даже не пискнув ничего на прощание.

Кажется, господин Демидов плохо действовал на всех женщин в принципе? Или только на тех, кто одарен магией?

А я улыбнулась Демидову.

— Сергей Владимирович, прошу вас, проводите меня на балкон? Хочу подышать свежим воздухом, так голова разболелась...

Ответом мне был удивленный взгляд.

Кажется, Машка бегала от него, как черт от ладана. И вдруг такая просьба?

Ничего, не здесь же беседовать? Здесь и неудобно как-то всюду народ.

Демидов с поклоном предложил мне согнутую в локте руку, я оперлась самыми кончиками пальцев, как учил ротмистр и мило улыбнулась

— Благодарю вас. Вы мне буквально жизнь спасаете.

— Неужели в зале так душно?

— Мне — да. Врачи сказали, что у меня слабые сосуды, и надо быть поосторожнее.

Диагноз впечатления не произвел, мужчина поднял бровь.

— У мага земли?

— Маги земли уже и не люди? — обиделась я. Притворно-кокетливо, ничего, если я с проверяющими из налоговой кокетничала, то с этим и подавно потерплю! Уж какие там гады были!

— Мария, вы не человек, вы небесное создание, которое по недоразумению богов спустилось на нашу грешную землю. И мой долг заботиться о вас, оберегать и защищать.

Эвон как завернул! Куртуазно! Хоть ты в стихи вставляй!

— А выполнять мои желания?

— Для вас, милая Мария, любой каприз.

— Совсем любой?

— Разумеется.

— Я могу попросить что хочу, и отказа не будет? — допытывалась я, отлично зная, что грош цена такому слову.

— Конечно, вы можете попросить.

Ага. А ты можешь выполнить так, как тебе понравится.

Ну да ладно...

Вот и балкон, ветерок, тишина...

— Сергей Владимирович, расскажите мне, что там с вашим семейным проклятьем?

* * *

Если б я его с размаху палкой по башке огрела — эффект и то похуже был бы.

Мужчина секунд тридцать смотрел на меня, словно баран на новые ворота, а потом сообразил. Сверкнул глазами, схватил за руку... ежь твою рожь! Что ж они меня сегодня все за одну и ту же руку хватают?

Сговорились, гады?

Тут уже не синяки, тут не знаю, что будет!

— Откуда ты...

— Откуда я знаю? А что — это секрет? Отец знает, — захлопала я глазками, что есть сил изображая невинную девочку. — И выпустите руку, мне больно!

Демидов посмотрел на меня, на свои пальцы...

— Князь... знает?

От меня. Но это уже детали жизни, которые никому не интересны.

— Мы с отцом об этом разговаривали. Он сказал, что... как же это... маг земли для вас спасение. Но вдруг? Я ведь не обучена, и вообще...

Демидов явно расслабился.

Ситуацию он понял так. Князь узнал о его проклятии и решил поговорить с дочерью. Ну и надо полагать, денег срубить.

Дочка слишком глупа, чтобы молчать, вот и проговорилась.

Это хорошо, глупой женой управлять проще...

— Уверяю вас, милая Мария, ничего особо страшного...

— А отец сказал — уже не одно поколение Демидовых страдает?

Демидов скрипнул зубами.

— Милая Мария, поверьте мне...

Ага, если с дерева упаду, сразу и поверю. Не иначе. Ищи себе других идиоток, дорогой!

Демидов распинался минут десять.

И проклятие-то там плевое, снять его раз чихнуть.

И нет никакого проклятия толком, это больше сплетни.

И любить он меня будет. И на руках носить.

И за детей что хочешь подарит, хоть завод, хоть изумруды...

Эх, почему я не итальянка? Столько лапши навешали, всему Апеннинскому полуострову на год прокормиться хватит! Но пришлось кивать и делать вид, что я всему верю. И соглашаться на изумруды.

Договорив обо всем и ни о чем, Демидов проводил меня обратно к гарпиям и улетучился. Решил обдумать новости, наверное. Я уселась, как прилежная девушка, спина выпрямлена, руки сложены на коленях, на лице выражение стукнутой поленом идиотки, и задумалась о своем, о девичьем.

Итак, подбросить ежа получилось в оба лагеря.

Отец будет драть с Демидова денег.

Демидов будет интересоваться, откуда папенька узнал о проклятии.

Доверия в такой обстановке никогда не будет, это вам не дочь продавать. Кстати, про меня отец не скажет, это точно. Как это звучать будет?

Сам дурак, не заметил, да дочка носом ткнула?

Что-то я сомневаюсь.

Конечно, они договорятся. Но... я выиграю главное. Время.

Что с ним делать? Да уж решу как-нибудь. Главное, на следующей неделе меня под венец не потащат. Может, и помолвка отложится.

Ничего, я не тороплюсь. Еще лет двадцать я прекрасно подожду. Ладно. Хотя бы лет пять и кого-нибудь поприличнее Демидова.