— Думать надо не только на горшке, а никогда не поздно, — Хозяин снова взялся вертеть авторучку в волосатых пальцах. — Сейчас тебе забот прибавится, чеченская диаспора самая закрытая из всех. Но я не думаю, что виной гибели валютчика стали только доллары, поэтому усиль контроль за чехами, каждый их шаг должен быть известен. Кто имеет с ними тесный контакт, особенно из твоих знакомых славянской национальности, подключай тоже. Если что, не стесняйся, прикрытие будет обеспечено.
— Да твою ма-ать...,— не мог придти в себя Слонок,сжимая крестьянскими ладонями коротко стриженную голову. Он взялся вслух раскручивать ситуацию, проясненную Хозяином.— Получается, что этот мужик привез новые цацки, поискал Тутушку, а того уже грохнули. То есть, менялу пасли все это время, не вытерпели до нового появления пастуха каких-то пары часов. Тот подался искать другого валютчика, а на пути как раз оказался Коца. Теперь Сорока и Коца тоже ходят под дулами пистолетов?
— Вполне может быть, — не стал разочаровывать его Хозяин. — Но обоих предупреждать пока не стоит, чтобы не поднять кипеж раньше времени. Ты узнал, что выкупил у мужика в этот Коца последний раз?
— Или полный Георгиевский бант, или набор из трех крестов, два из которых золотые. Еще какую-то звезду... с мундира, похоже, с камушками. Несколько золотых монет и кольцо, тоже с камушками.
— Предлагал кому-нибудь?
— Никто не видел. Отметелил наводчиков Скирдача и помог мужику уйти. Но того мы выпасли, проводили почти до порога в его кошару на заброшенном хуторе. А Коца как в воду канул, и сегодня его нет на месте.
— Пора тревожить самого Пулипера, глядишь, расколется за нагрудный знак с Петром Великим, если шепнуть на ушко, что тот при всех раскладах останется у него. Подобные подарки старины выплывают нечасто, — начальник уголовного розыска поднялся со стула, давая понять, что остальные действия пришло время перемещать на место основной работы бригадира. Добавил вскочившему помощнику с нотами жесткости в голосе. — С этого момента каждый шаг членов бригады Асланбека должен быть зафиксирован.Как и любое телодвижение Коцы, Сороки, Мауса и всех, с кем успел соприкоснуться этот пастух с заброшенного хутора. За все отвечаешь своей головой. Со Скирдача спрашивать нечего, если надумает залупиться против Коцы, сверни ему шею раньше. Самого Коцу найти немедленно и не спускать с него глаз. Любую весть по этому делу без промедления мне на сотовый.
Слонок за дверями ментовки попер танком на толпу, податливую силе. Валютчики с барсетками под мышками выстроились на главном проходе вдоль деревянного помоста.Бригадир, не обращая ни на кого внимания, притормозил у щупловатого Сороки, тот, перехватив пачку баксов посередине, пересчитывал пальцами купюры достоинством в сто долларов. Закончив, бросил их в барсетку, выгреб взамен груду пачек из российских рублей, запечатанных разноцветными банковскими лентами. Слонок уже хотел его окликнуть, когда в конце ряда зеленых палаток грохнул выстрел, за ним второй. Рынок, заполненный народом, на событие прореагировал слабо, продолжая вариться в собственном соку, лишь череда валютчиков повернула головы в ту сторону. Бригадир постоял немного, затем пошел за патрулем в бронежилетах,рванувшим через толпу с короткоствольными автоматами в дополнение к ненадежным "Макаровым". На перекрестке распластался на притоптанном снегу мужчина спортивного вида лет под тридцать. Охотничий нож остался бездействовать в откинутой руке. Из небольшой толпы, окружившей тело, неуверенно потыкали старшему патруля в сторону задних ворот, куда скрылся стрелявший. Менты заторопились туда. Слонок, оценив обстановку, равнодушно передернул вислыми плечами, одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что замочили предпринимателя с периферии, успевшего выручить деньги за машину картошки, капусты, свеклы, или за несколько мясных туш. С такими долго не церемонились, распродался, отказался отстегнуть положенное землякам-отморозкам, получил пулю в лоб. Но случай был непредвиденный, в самом рынке подобные разборки между конкурирующими группировками исключались. Ментовский беспредел запечатал все входы и выходы территории базара мобильными группами патрулей, состоящими из трех ментов. Бригадир снова вернулся к Сороке, тот подпрыгивал на месте, стараясь перебороть небольшой морозец. Ледяной циклон, порисовавшись пару дней, покинул пределы области. Близкие теплые моря, Азовское и Черное, размягчали любое полярное дыхание, делая погоду сырой и промозглой, переносимой с трудом даже закаленными сибиряками.
— Что нового? — обратился без предисловий бригадир к валютчику, нависая над ним глыбой. — Выкладывай, что успел урвать и кто чего предлагал.
— Только баксы, только баксы, — зачастил щупловатый Сорока. — Армяне предложили еще "кардинала" на триста граммов. Но ты же знаешь, Алексей, у них даже гандоны паленые, не только лекарство от СПИДа. Не успел я вытащить надфиль, чтобы сделать запил на одном из звеньев, как черная свора чуть меня на портянки не порвала. Мол, такую вещь решил испортить, отвечать за это будешь. Пришлось послать по ихней матери, цепочку отлили, ясный хрен, из серебра или вообще из меди, и покрыли золотой пленкой.
— Больше никто не подходил? Подозрительного ничего не заметил?
— А что случилось?
— Я к слову, если что покажется, дай знак.
— С Петром Первым разобрались?
— Херня, — отмахнулся бригадир, прояснять обстановку в его планы не входило.
— А кого там сейчас замочили?
Слонок исподлобья взглянул на Сороку, направился к выходу с базара. Пройдя между рядами корейцев, торгующих овощными приправами, он завернул на ряды оптовиков с печеньями и конфетами, с разложившими красиво гранаты, хурму, инжир и урюк кавказцами и азиатами. Коцы на обычном месте не оказалось. Бригадир, машинально взглянув на часы, заторопился к своему джипу.Осталось поинтересоваться у Асланбека, как у того идут дела в казино на центральной улице, принадлежавшем чеченцам.Слонок в сердцах чертыхнулся, хотя сам не отказался в свое время от сближения с ним. Вот крепколобая нация, похожая на скользкий бараний мосол — не ухватишь,не угрызешь, одним ударом не разобьешь. Но как говорится, ничто не вечно под луной, и волков ныне в лесах и степях вряд ли днем с огнем отыщешь. А если наткнешься на серых, за свою шкуру опасаешься уже не так, потому что знаешь, что этих сами люди оставили на развод. Они давно, как вид исчезающий, занесены в красную книгу,.
Глава шестая.
В казино в бывшем дворце Строителей, напротив губернаторских хором на центральной ростовской улице, было тепло и уютно. В роскошном баре негромко играла музыка, улизливый бармен с маской вежливости, застывшей на лице, извивался от уставленного бутылками зеркального бара к стойке, обитой дорогими породами дерева, ловко проталкивая по ней небольшие и ребристые стаканчики со спиртным. Слонок, прежде чем пройти в зал с игровыми столами, показал бармену два пальца. Тот кивнул, и не успел бригадир взгромоздиться на высокий стул, как двойная порция коньяка уже покачивалась перед ним расплавленным янтарем в граненом стакане из чешского стекла. Отпив сразу половину, Слонок бросил вокруг быстрый внимательный взгляд. Здесь ничего не изменилось, те же роскошные азиатские шторы над европейскими дверями с позолоченными ручками, та же хрустальная нелепая люстра над французскими утонченными бра на стенах, выкрашенных в темно-коричневый цвет. И та же красочная картина, нарисованная художником из местных, на которой был выписан Шамиль, имам Дагестана и Чечни, в папахе из молодого ягненка, перевязанной белой широкой лентой. Он восседал на благородном коне на фоне родного аула Гуниб. Бригадир видел в комнате для высоких гостей за игровым залом еще одну картину с изображением национального героя горцев. На ней уже престарелый имам спешил по крутой горной тропе в Мекку, святыню для всех правоверных. Но, видимо, Аллах не захотел узреть его там, старик по дороге свалился с лошади и умер в Медине.
— Какие гости решили посетить наш убогий приют, — раздался за спиной знакомый протяжный голос с ласковыми нотами в нем. Наверное, кто-то из продажной обслуги успел доложить Асланбеку о приходе бригадира валютчиков с центрального рынка. — Почему сразу не ко мне в тихий и уютный уголок с окнами на ухоженный двор? Разве к лицу такому человеку место за стойкой бара на входе? Пойдем, дорогой, мне тоже нужно с тобой поговорить.
— Иду, Асланбек, вот только коньяк допью, — ответил бригадир, бросая бармену десять долларов и поднимая стакан. - Я всегда заказываю эту марку.
— Я угощу тебя таким коньяком, который ты еще не пробовал, — пообещал чеченец, играя маской добродушия на широком волевом лице. — Прошу, окажи услугу и честь.
В зале с игровыми столами людей было пока мало. Несколько человек откровенно равнодушно следили за шариком тотализатора, летающим по кругу, не надеясь ни на выигрыш, ни на поднятие в связи с ним интереса к жизни вообще. Да и сами ставки оставляли желать лучшего, эти люди забрели сюда случайно, чтобы убить время. Настоящие баталии разыграются ближе к полуночи, когда в зал завалит кодла разодетых фирмачей и политических деятелей местного значения, втихаря контролирующих бизнес, до сих пор поднимающийся на ноги, и получающих немеряные взятки за подпись на нужной бумаге. И продолжатся они до самого утра. Тогда кто-то за одну ночь отстегнет в бездонный чеченский котел сотню тысяч баксов, может быть, не одну. Кому-то охранники, нанятые из числа русских беспредельщиков, разобьют морду прямо в зале, проволокут окровавленного мимо публики из якобы высшего света с крестьянскими темными харями, и выбросят в коридор с туалетами и помойными ведрами по углам. На улицу здесь выкидывали только залетных, не имевших хода дальше бара.
Асланбек, взяв бригадира за рукав, проводил его через зал к двери, задрапированной под окно в природу, ввел в небольшую комнату с низкой мягкой мебелью красного цвета. Посередине раскорячился инкрустированный стол на толстых ножках, служащий и для игры в нарды, и для подписания долговых расписок, и для коротких трапез. На стене висел большой восточный ковер, увешанный по всей площади старинным огнестрельным оружием, саблями и кинжалами в ножнах. Слонок, бросив полушубок на вешалку в углу, упал на край глубокого дивана, провел рукой по лицу. Он сюда приходил всегда с внутренним ощущением напряжения, несмотря на то,что дороги чеченских и русских отморозков пересекались довольно часто.Дела,которыми обе группировки занимались,мало чем отличались, грабили индивидуалистов, решивших вырваться из толпы, русских в основной своей массе. Асланбек, присев напротив, сказал что-то по чеченски. Один из джигитов в черном костюме, стоящих у двери, отправился исполнять приказание, второй занял место на стуле.
