Спешившись, чтобы было удобно общаться, спросил у архимага:
— Позвольте, а где гарантия того, что вы отдадите нам Слезу?
— Мое честное слово, — пожал тот плечами.
— Честное слово? — поразился я. Чтобы я поверил какому-то "честному слову"?! Он издевается!
— Что-то не устраивает? — вежливым тоном поинтересовался Палаэль. Конечно, не устраивает! Мне нужны гарантии! Вещь, оставленная им, без которой архимаг обойтись не сможет, меня вполне бы устроила. Или хотя бы клятва, в конце концов! А так... Меня никто не поймет!
— Понимаете ли, господин архимаг, — заговорил я, по ходу пытаясь сообразить, как истребовать с него эти самые гарантии, — я сталкивался со столь многими несдержанными обещаниями, о которых люди, их давшие, по каким-то причинам забывают, что хотелось бы несколько иного, чем простое "честное слово". Только не обижайтесь! Я вам верю! Но поймите меня правильно, как я скажу королю, что отпустил вас...
— Отпустили меня? — усмехнулся он. — У вас, оказывается, есть способ задержать меня?
— Ну... — растерялся я, но быстро сориентировался, — портал же у нас!
— И что? — пожал архимаг плечами.
— Как "что"? — не понял его, — вы же не уйдете с территории Ниберии.
— Вы думаете? — Палаэль заинтересованно посмотрел на меня. Попутно замечаю осуждающий взгляд Седрика. — И кто меня остановит?
Оборачиваюсь к своим магам в поисках поддержки, но... Трусы!!! Все разом отвели взгляды: кто землю, словно впервые ее увидел, разглядывает, кто в небо уставился!
— Я могу сделать гораздо проще, — продолжил архимаг, — зазомбировать Седрика и с его помощью вернуться назад. Делов-то. Только вы навсегда попрощаетесь с возможностью приобретения Слезы Растений. Оно вам надо?
Зазомбировать Седрика? Он и это может? Судя по убийственному взгляду, которым Седрик меня вознаградил, делаю вывод, что да, может. Но мне нужны гарантии!
— Хорошо, — согласился я, — тогда...
— Хватит! — оборвал меня Палаэль. — У вас нет выбора. Вы это понимаете? Добавлю только — я всегда исполняю свои обещания, советник! Даже данные самому себе. Вам ясно?
Мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Дальше некоторое время мы ехали в молчании. Я и мои спутники просто не решались заговорить, а архимаг размышлял о чем-то своем.
Неожиданно мне вспомнилась ситуация, когда я нанимал Сикта для нападения на архимага. Причем вспомнилось во всех деталях, хотя казалось, некоторые из них уже забыл. Потом на ум пришел момент моего знакомства с эльфом Зиосилем и наше с ним дальнейшее сотрудничество. И тоже все промелькнуло со всеми подробностями...
В этот момент меня посетила мысль о том, что Палаэль — архимаг ментального направления магии, и не стоит вспоминать при нем лишнее. Может почувствовать и проявить интерес. Конечно, я защищен мощным амулетом от ментального воздействия, да и маг из моей свиты, который владеет менталом, зорко следит, чтобы Палаэль не оказывал на окружающих никакого воздействия. Теперь понятно, что он ничего толком противопоставить архимагу не сможет и в случае стычки... Но наверняка заметит, вздумай тот что-либо предпринять, и успеет подать знак остальным.
Украдкой посмотрев на ментальный артефакт, висящий у меня на шее, который в случае попытки вторжения в мое сознание начнет светиться, я увидел прежний цвет. Не светится.
Вот только ненужные воспоминания, как назло, так и лезли в голову, несмотря на все мои усилия думать о чем-то другом. Еще раз убедившись с помощью артефакта в том, что никто на меня не воздействует, я списал все на собственное нервное перенапряжение, заработанное в течение последнего сезона, выдавшегося богатым на события.
К моему величайшему облегчению, все посторонние мысли удалось отбросить, как только мы въехали в город. Седрик сразу направился в сторону тех кварталов, где проживала основная масса жителей столицы.
Деревянные двухэтажные дома, построенные еще во времена правления деда Сигурда, представляли собой жалкое зрелище. Обветшалые, некоторые перекосившиеся, вот-вот развалятся. Такие дома составляли добрую половину всех застроек Нибуса, в которых проживали отнюдь не те люди, которые чураются любого труда. Такие жители селились в хижинах, на окраине столицы, только с другой стороны. Здесь же проживали горожане, по местным меркам относящиеся к среднему классу.
— Вы меня преднамеренно привели в самые бедные кварталы, где основное население составляют воры, бездельники и им подобные? — с легкой усмешкой спросил Палаэль. И спросил-то как! Утверждающе.
— Нет, здесь вы ошибаетесь, — парировал я, — вы же владеете менталом. Сможете влезть в память любого из местных жителей, при этом не нанеся человеку ущерба?
— Конечно, — подтвердил архимаг, — наверное, я так и сделаю. С первым попавшимся нам на пути.
Ждать первого встречного пришлось недолго — у людей как раз закончился обеденный перерыв, и они покидали свои дома, спеша на рабочие места. Не прошло и терции, как прямо перед нами открылась дверь и из нее вышла молодая женщина, изможденная и исхудавшая настолько, что создавалось стойкое ощущение — тронь ее, и она упадет, а встать у нее сил не хватит.
Архимаг подошел к ней, женщина его заметила и посмотрела с нескрываемым любопытством. Видно, не часто ей приходилось видеть эльфов. Спустя мгновение она застыла, и ее взгляд остекленел — Палаэль изучал ее память.
Мы молча ждали, пока он закончит, посматривая то на него, то на женщину, то по сторонам. Я нисколько не сомневался, что он увидит именно то, что мне и надо, — ведь страшный голод коснулся почти всего населения Ниберии, обойдя стороной только наших богачей, коих было немного. Наше королевство никогда не славилось богатством. Зато все население было всегда гордым, независимым и сильным духом, что когда-то позволило нам избежать завоевания со стороны империи во времена ее интенсивного расширения, когда одно за другим теряли свою независимость сильные королевства, названия которых сейчас сохранились лишь в исторических фолиантах. В Ниберию тогда тоже вторглась армия империи, но наши предки сражались до последнего, скрываясь в лесах и нанося неожиданные удары там, где только это представлялось возможным. В конце концов император, не увидев никакой экономической целесообразности в этом завоевании — месторождений природных ископаемых у нас практически не было, а сельскохозяйственных земель у Империи и так хватало — и посовещавшись с советниками, пришел к выводу, что будут постоянные пограничные стычки с гоблинами на границе, решил вернуть армию домой. Империя занялась освоением уже захваченных земель.
Вот и сейчас, глядя на эту женщину, я прекрасно видел, что она держалась на ногах из последних сил, и упасть ей не давала лишь сила воли. Наверное, у нее есть дети, ответственности за которых она не хочет ни на кого перекладывать.
Наконец Палаэль закончил, и взгляд женщины приобрел осмысленное выражение.
— Твою мать! — что-то прошептал он на незнакомом языке, даже отдаленно не напоминающем эльфийский, — Они же здесь как в осажденном Ленинграде!
Она в страхе отшатнулась от архимага, но он удержал ее за руку.
— Стой! — он полез к себе за пазуху и вытащил кошелек. Вытряхнул из него несколько золотых, все, что имелось в кошельке, и вложил их женщине в руку. — Теперь ступай. Поесть сыну купи...
Она стояла и смотрела на неожиданно свалившееся ей богатство, затем подняла взгляд на Палаэля.
— Спасибо, милорд, — пролепетала она.
Архимаг ничего не сказал. Он повернулся и побрел по дороге в обратную сторону. Лицо у него было... Ошарашенным? Да, скорее так.
— Ну, что? Вы все увидели? — догнав Палаэля, спросил я.
— Да. Мне хватило, — коротко кивнул тот, — эта женщина... У нее ведь никого нет. Родители умерли, муж погиб в результате несчастного случая. Зато было трое детей, двое из которых умерли от голода. Старший сынишка остался, десяти лет от роду, который уже ослаб настолько, что с кроватки со вчерашнего дня не встает... Она держится. Даже не понял, за счет чего! Она ничего не ела со вчерашнего утра! И ведь еще работает... У нее сестра была. Умерла сезон назад, вместе с двухгодовалой дочкой на руках, которая к тому моменту уже была мертва. Легла спать и не проснулась. Голод... И так везде. По всему городу. И не только городу. Некоторые деревни вымерли, включая ту, где проживали родители этой девушки... — Архимаг поднял на меня недоуменный взгляд: — На какие причины сослался Лес, когда отказался дать Слезу?
— Причины? — я усмехнулся. — Они ничего не ответили. Просто выгнали наших посланцев взашей, и все.
— Гхе... гхе... — прокашлялся Седрик, привлекая наше внимание. — Господин архимаг, господин советник, позвольте мне домой заехать, хотелось бы попрощаться...
Мы с Палаэлем переглянулись, после чего, немного подумав, он все же дал свое согласие:
— Хорошо, Седрик, если недолго. Мне в Лес попасть нужно как можно скорей.
— Не волнуйтесь, это не займет много времени. Предлагаю подождать меня на вершине холма, около дворца.
— Портал можно использовать только из одной точки в Нибусе? — заинтересовался архимаг.
— Нет. Я могу отправить из любой точки Нибуса.
— Тогда зачем нам идти на холм? Я же говорю, — в голосе Палаэля проскочило раздражение, — мне надо попасть в Лес как можно скорее! Мое решение посетить Нибус в первую очередь связано с тем, что ты только отсюда можешь отправить нас к Лесу! Иначе мы бы отправились туда сразу же. Так что поступим следующим образом: сейчас идем к твоему дому, ты прощаешься с женой, или кто там у тебя имеется, и сразу же уходим через портал. Возражения есть?
Седрик замялся, но выбора у него не было. Палаэль не вносил предложение — он твердо сказал, как поступит, и не ожидал услышать каких-то возражений.
— Пойдем, — Седрик развернулся и побрел по улице в сторону речки, на берегу которой находился его дом. Все последовали за ним.
Похоже, и у меня нет выбора. Гарантий никаких я не получу, придется довериться слову этого архимага. Интересно, а почему он так торопится попасть в Лес? Надо будет связаться с Зиосилем и предупредить его о скором визите Палаэля. Насчет Зиосиля тоже были вопросы, на которые я не получу ответа. И первый из них — почему он хотел смерти Палаэля, пообещав нам золотые горы, если нашему отряду удастся его убить? Видно, в Лесу полным ходом идут какие-то игры, и уж не связано ли с ними желание архимага попасть туда как можно скорее? Чувствую, что я недалек от истины.
Дорога до дома Седрика не заняла у нас много времени. Все люди, встреченные нами по пути, выглядели ничуть не лучше, чем та женщина, память которой изучил архимаг: исхудавшие до крайности, по их глазам было видно, что они уже потеряли надежду на что-то лучшее, и лишь упорство заставляло держаться...
Одежда у всех была старенькой, со множеством заплат, аккуратно наложенных на протертые и порванные места.
— Папа! Папочка вернулся!!! — вернул меня в действительность детский крик. Я увидел двух детей, близняшек, мальчика и девочку, во всю прыть бегущих к нам с другого конца улицы, где они играли в составе целой ватаги детишек. Остальные дети замерли, бросая на нас любопытствующие, чуть настороженные взгляды.
Седрик с улыбкой пошел своим детям навстречу. Когда они подбежали, он подхватил их на руки.
— Привет! — он закружил их, отчего они радостно запищали. — Как я по вас соскучился! Лана, Кир, вы хорошо себя вели? — Седрик опустил их на землю, сам встал на колени перед ними и ласково погладил их по головам. — Тетя Зита на вас не жаловалась?
— Нет, — дети насупились, — это она себя плохо ведет!
— Да? — удивился Седрик. — Как?
— Она нас спать отправляет рано, — дружно пожаловались они отцу.
— Ну-у-у, — протянул тот, — вы же еще маленькие, а потому надо спать много, чтобы вырасти большими, здоровыми и красивыми!
— Ой! — девочка в этот момент заметила архимага. — Эльф!!! Кир, смотри! Папа привел настоящего эльфа! — и, вырвавшись из рук отца, подбежала к Палаэлю. — Дядя эльф, а вы принц?
Архимаг, имевший почему-то несколько потерянный вид, вздрогнул.
— Да, принц, — с улыбкой сказал он, наклонившись к ней, — только это тайна. Никому не говори. Хорошо?
— Договорились! — важно ответила Лана, — я умею хранить тайны! Никому из наших не скажу, что вы принц. Когда я вырасту, у меня мужем будет тоже принц! Мне папа так говорит. Если, конечно, буду вести себя хорошо.
— Да? Так и говорит? — поднял бровь Палаэль.
— Да. Честно! — девчушка украдкой бросила взгляд на отца, в этот момент обнимавшего сына и старательно делавшего вид, что не вслушивается в диалог дочки и архимага. — А еще он обещал, что когда я вырасту, он поведет меня во дворец и познакомит с принцами. Нашими. Их двое.
— Твой папа молодец, — улыбка исчезла с лица Палаэля, — а мама ваша где? Вы одни гуляете?
— Да все одни гуляют, — не поняла его девчушка, — а мама... — Ее взгляд сделался печальным. — Маму я не помню. Папа говорит, что она уехала и когда-нибудь вернется. Но я знаю, что она умерла, когда нас с братом рожала. И целители не помогли.
— Лана! — воскликнул, резко поднявшись с колен, Седрик. — Кто вам это сказал?
Девчушка ничего не ответила, лишь испуганно захлопала глазами.
— Я... мы... — залепетала она.
— Седрик, не ругайся, — тихо сказал Палаэль, — рано или поздно они бы все узнали.
— Да, наверное, вы правы, — плечи Седрика опустились. Он грустным взглядом смотрел на детей.
— Папа! — Кир подергал отца за руку. — А почему вы в дом не заходите? Пойдемте! — он потянул отца в сторону небольшого одноэтажного дома, видневшегося из-за невысокого забора.
— Постой, сынок, — лицо Седрика превратилось в каменную маску. — В дом мы не пойдем. Очень спешим... Нам надо ехать.
— Снова? — воскликнули дети одновременно и заметно расстроились. — Папа! Ты в последнее время так редко бываешь дома! — Лана, оставив архимага, подошла к отцу и обняла его. — Не хочу, чтобы ты уезжал!!! Останься! Пусть король пошлет другого мага. Почему всегда тебя отправляют?
— Доченька, — голос Седрика стал хриплым, — я не могу отказаться. Это задание смогу выполнить только я. Судьба всего королевства...
— Да что нам судьба королевства! — крикнула Лана, и в глазах у нее проступили слезы. — Ты так редко бываешь с нами, — она всхлипнула.
— Лана! Кир! — окликнул детей архимаг. — У вас на шеях охранные амулеты?
— Да, — прошептала девчушка, не выпуская из рук отца, — нам папа их сделал.
Палаэль подошел к детям.
— Ну, зачем? Зачем я сюда пошел? — произнес он на неизвестном языке, и потом, перейдя на общий язык, добавил: — Седрик, ты позволишь посмотреть амулеты? — и вопросительно посмотрел на него. Седрик пристально взглянул на Палаэля и, поколебавшись, кивнул, еще крепче обняв детей.
