Разбитое зеркало (ознакомительный фрагмент)

Капитаны переглянулись и синхронно ответили:

— Нет! — сказал Грустинин.

— Есть! — сказал Хокс.

— Внимательно Вас слушаем, Бенджамин, — хмыкнул Кирилов.

— Могу я на время отдыха отправиться домой? — спросил Бен.

— Сожалею! — ответил Томский, — Встретитесь с родными здесь или после возвращения. Принято решение, что экипажам не следует во время отдыха далеко удаляться от базы. Договориться о визите ваших родных подполковник?

— Нет, не стоит, — мотнул головой Бен, — Встречусь с ними по возвращении.

— Гуд! — себе под нос буркнул генерал и поочередно посмотрел на молодых капитанов.

— Ну, что же, если вопросов больше нет, то давайте заканчивать, — сказал Кирилов, выразительно взглянув на часы, — Дел еще много, а времени уже впритык.

Глеб и Бен встали, коротко кивнули и покинули кабинет Кирилова. А вот когда они вышли Хокс неожиданно произнес:

— Я должен был раньше догадаться, что их два.

— Кого? — спросил Грустинин.

— Не кого, а чего. Корабля, естественно, — скосил на него глаза Бен.

— Почему? — удивился Глеб.

— Да, ощущения у меня были странные, я даже крестик на панели управления нацарапал. А он исчез. Я уж, грешным делом, решил, что умом двинулся, — ответил Хокс, махнув рукой, — Ладно, пошли. Дел невпроворот. Хех, я уж всерьез домой собрался, планов настроил! А тут такое! Марс!

— Так откажись, — хмыкнул Грустинин и, покивав головой, продолжил, — Понимаю, планы это святое! И вообще, кто-то же должен сажать кукурузу в Висконсине, без тебя не обойдутся.

Бен окинул Глеба изучающим взглядом и, покачав головой, припечатал:

— Нет, все-таки не быть тебе генералом!

— Это еще почему?

— Да потому что, дурак ты подполковник и шутки у тебя дурацкие! — нравоучительно ответил новоиспеченный заместитель руководителя миссии на Марс, — Такой шанс бывает только раз в жизни, и я себе не прощу если его упущу. Ну, а планы, Висконсин, и Маргарет могут и подождать пару месяцев. Свадьбу даже переносить не придется.

— Свадьбу?

— Да, мой русский бледнолицый брат, свадьбу. Такое, знаешь ли, иногда случается, — ухмыльнулся Хокс, — На, держи. Хотел тебе перед отлетом приглашение передать, но уж так и быть, бери сейчас.

* * *

Следующие два дня пролетели безумно быстро и были до крайности насыщены. Экипажи знакомились с новой материальной частью, так как часть снаряжения, равно как и бортовое вооружение кораблей были доведены до ума и прошли испытания буквально накануне. В первый день изучали новую технику.

Во-первых, им наконец-то представили реально действующие новые комбинезоны, в которые было установлено все необходимое оборудование. Теперь то стало понятно, что они действительно отличаются от стандартных полетных, практически как небо от земли. По большому счету, при присоединении остальных элементов одежды и шлема они превращались в легкие пустотные скафандры с запасом автономности на два часа и довольно приличной антирадиационной защитой.

Во-вторых, бортовое вооружение. Инженеры все же смогли впихнуть на Арес и Аполло плазменные орудия, конечно не такой безумной мощности как стояли на крепостях, но при попадании никому мало не покажется. Обращению с ними и их обслуживанию пришлось уделить почти что полдня. Пушки были капризны как барышни и легко отказывались стрелять при малейшем пренебрежении к правилам эксплуатации. Значительно более надежны были ракетные установки, которых впихнули на корабли, аж по пять штук и снабдили теми самыми экспериментальными ракетами, что великолепно показали себя во время битвы за Луну. Ну и про старые-добрые электромагнитные пушки тоже не забыли. Правда их основной задачей была противометеоритная защита, но в случае необходимости и по противнику они могли отстреляться на пять с плюсом.

Остальные новшества в основном касались десантников, но и остальной экипаж с ними естественно ознакомили. Корабли получили две модели марсоходов: легкий десантный БТР на девять человек в количестве двух штук на каждый и по три более тяжелых танкетки, с основным экипажем из двух человек и с возможностью перевозки десанта до четырех бойцов. Так как посадка была хоть и возможна, но не планировалась, в ангарах кораблей расположились по три вооруженных ракетами челнока, два в грузопассажирском варианте и один чисто грузовой. Для прикрытия высадки должны были использоваться слегка модернизированные, на основе опыта лунной эпопеи, звездочки, по два звена на корабль.

С челноками и звездочками экипажи были естественно знакомы, так что на изучение новых характеристик и возможностей, появившихся после модернизации, много времени не понадобилось. Больше пришлось уделить новым скафандрам для работы на поверхности красной планеты и ручному оружию, которое, по понятным причинам, пилотами не использовалось. Глеб не без удовольствия расстрелял в тире четыре обоймы из электромагнитной штурмовой винтовки, показал отличный, правда для пилота, результат, и на этом его знакомство с ручным вооружением экспедиции закончилось, как в тайне надеялся ее руководитель, навсегда.

Остаток дня, равно как и последующий, Грустинин, Хокс, их замы и пилоты обоих кораблей провели в симуляторе, где под патронажем гражданского и военного руководства проекта, буквально по шагам прорабатывали детали предстоящей экспедиции, взаимодействие кораблей в полете и на орбите, детали высадки и ее прикрытия. Когда вся программа была отработана, возможные ситуации отрепетированы и по ним составлены протоколы взаимодействия, Глеб чувствовал себя как выжатый лимон, он даже указал руководству, что подобные тренировки нужно было начинать на пару недель раньше, и что от подобной интенсивности и спешки мало проку. Его выслушали и проигнорировали, Грустинин плюнул и по многолетней привычке решил не трепать себе нервы, командованию видней, ну а если оно ошиблось, ему все равно виднее, а виноват некомпетентный исполнитель. С этой мыслью он добрался до своей комнаты и с чистой совестью рухнул на кровать, дав себе зарок непременно прибить того, кто посмеет его разбудить раньше, чем наступит полдень следующего, выходного дня.

* * *

Будить его никто не стал. В шесть ноль-ноль он по многолетней привычке проснулся сам. Минут пятнадцать поворочался в кровати, пытаясь уговорить организм уснуть, но не тут-то было. Сегодняшнее утро выдалось просто на загляденье, солнышко взошло больше часа назад, на небе ни облачка, птички поют, выходной, лепота! Неожиданно Глеб почувствовал себя настолько счастливым, что аж сам удивился. Хотелось смеяться, петь, плясать и искупаться в каком-нибудь местном водоеме, лучше бы в океане, как во времена базирования в Австралии, но и речушка какая, тоже сойдет. А еще полежать на пляже и, вот неожиданность-то, мороженого! Это желание поразило Грустинина до глубины души. Он и забыл, что на свете есть такое лакомство!

Итак, решено! План на сегодняшний отдых был вчерне разработан, ну а детали добавятся по ходу пьесы. Завтрак, водоем, нужно только проверить есть ли в Королеве хоть какой-нибудь, хотя, когда проезжали на грави-станцию, вроде какая-то лужа была видна, ладно, разберемся, дальше пляж и непременно мороженное! Не откладывая дел в долгий ящик, Глеб вскочил, провел разминку и, задав программу завтрака, полез в душ. Стандартная каша, тост, чашка сока, кофе совершенно не хотелось, были съедены если и не в рекордный, то в очень близкий к нему срок. За завтраком он привычно включил новостную ленту:

'— Вчера в КСАШ были арестованы еще несколько представителей оппозиционной радикальной экстремистской партии 'Звезды и полосы' ставившие своей целью организацию серии терактов на территории КСАШ с целью дестабилизации обстановки в Конфедерации и созданию предпосылок к восстановлению США и его демократических ценностей. Как сообщил наш собственный корреспондент в Остине, со ссылкой на представителя министерства внутренней безопасности конфедерации: 'Следствие только началось, но уже сейчас понятно, что эта организация несет опасность не только для Америки, но и для всего мира. Особую опасность представляет то, что среди членов организации есть военные'. Конец цитаты. Аресты представителей 'Звездно-полосатых' продолжаются'.

В такой день слушать подобные новости было откровенно неприятно, и Глеб с удовольствием выключил канал.

Все, посуду в утилизатор и одеваться. И вот тут Грустинин ошарашено остановился. А в чем собственно идти на пляж? В комбезе как-то не хотелось, а гражданской одежды у него не было. Ну как не было, была футболка, подаренная одним американским пилотом, которого он фактически спас в небе над центральной Африкой, еще довоенная с каким-то мультяшным персонажем, имя которого Глеб благополучно забыл, и резиновые тапки, скорее всего кем-то забытые на одной из баз базирования и прижившиеся у Грустинина. Вот собственно и все! Даже каких завалящих штанов и тех не было. Хорошо, что хоть плавки есть! Глеба даже посетила крамольная мысль, оттяпать у комбеза штанины и получить, таким образом, шорты, но вспомнив из какой ткани этот комбез сделан, он решительно с ней распрощался. В общем, как ни крути, кроме формы, другой альтернативы не было.

Грустинин задумался, а где собственно достают гражданскую одежду, ведь ходят же люди не только в спецодежде и на чистом автомате оделся. М-да, автоматизм дело хорошее, даже бронекуртку надел и срастил. Полюбовавшись на себя в зеркало пару минут, подумав, не снять ли хоть куртку, Глеб в сердцах плюнул и, надев фуражку, с некоторых пор положенную ему по уставу, решительно покинул комнату.

Королев практически не пострадал во время войны, единственный успешный налет был направлен на Мытищи, от которых к слову мало что осталось, и лишь краем задел постройки вдоль Ярославского шоссе. Вот только население пригорода бывшей столицы сократилось раз в десять. Кто-то бежал, куда глаза глядят, еще в самом начале войны, кто-то уезжал позже, ну а часть населения была переселена уже после победы. Центры промышленности и науки переместились и чем занять оставшихся не у дел, почти полторы сотни тысяч человек, высокообразованного населения наукограда было решительно не ясно. Особенно рядом с московской пустыней, окружавшей город с трех сторон.

Сейчас в Королеве, согласно справке, полученной Глебом из сети, проживало около двадцати двух тысяч человек, причем почти половина из них были пенсионерами. Основным занятием населения города была работа на биостанциях и борьба с пылевой пустыней, у которой люди потихоньку отвоевывали пространство, бывшее сравнительно недавно громадным мегаполисом. Справка по городу нашла для Грустинина и подходящий для его целей водоем. На восточном краю города располагалась цепочка прудов, питаемых речкой Клязьмой, и бывших ранее единым целым, на одном из этих прудов был организован городской пляж. Нашлось в Королеве и кафе-мороженое, причем совсем рядом с пляжем. Сам город был не велик, но Глебу было откровенно лениво идти пешком, и он решил прокатиться на транспорте.

Сев в автобус на Циолковского, Грустинин за пятнадцать минут проехал почти весь город и вышел на Станционной, рядом с излучиной Клязьмы. Ветра нанесли сюда столько пыли, что бывший городской пляж превратился в грязевое болото, по центру которого пробивался тонкий ручеек реки. Зрелище отнюдь не радовало, и Глеб всерьез задумался над тем, удастся ли купание вообще. Но планы, без крайней необходимости, Грустинин менять не любил. Глянув на маршрут, построенный коммуникатором, он решительно развернулся и направился к новому городскому пляжу.

Вначале Глеб хотел прогуляться вдоль реки, но вскоре понял, что данная прогулка доставляет ему мало удовольствия. Слева продолжалось все-то же грязевое болото, а справа тянулись большей частью брошенные домики частного сектора. Пройдя мимо очередной развалюхи, Грустинин скрипнув зубами, повернул правее к, как он надеялся, более обжитым центральным улицам. Но частный сектор все тянулся и тянулся, улицы были густо присыпаны мелкой пылью, на которой не было ни отпечатков ног, ни следов транспорта, и постепенно у Глеба вновь появилось жуткое ощущение, что на всей планете он остался последним и единственным человеком. Наверное, еще немного и он бы просто бросился бежать сломя голову, куда глаза глядят, от этого липкого ужаса, прятавшегося за спиной.

Но наваждение схлынуло. Из-за поворота на велосипедах выскочила стайка детишек лет семи-восьми и со смехом, гиканьем и велосипедными звонками понеслась вдоль по улице прочь от Грустинина. Глеб остановился, вытер потный лоб, с трудом разогнув пальцы до побелевших костяшек сжатых кулаков, и покачав головой, тронулся за уже скрывшимися за очередным поворотом юными велосипедистами.

Порядком попетляв по улочкам и проездам он вышел в густо заселенный, по меркам нынешнего города, район. Среди стройных рядов четырехэтажных домов с коричневыми крышами, с дикими воплями носилась ребятня. На проезжей части были припаркованы несколько каров. На лавочках у подъездов сидели старушки, а на одной стройная девушка, читающая книгу. Просто идиллия какая-то! Вот только деревца совсем тоненькие, словно недавно высаженные. Странно, неужели с ними что-то случилось или до войны их и вовсе не было? Солнце снова стало ласковым, настроение резко скакнуло вверх и, непроизвольно улыбаясь, Глеб продолжил путешествие на пляж.

Вообще Королев неприятно поразил Грустинина своей запущенностью, привыкшего к чистоте и опрятности военных городков. Даже перенесший более сорока налетов, ставший родным Псков, от которого осталось, дай бог, треть от довоенной застройки, выглядел более чистым и ухоженным. Тут Глеба кольнула неприятная мысль, что возможно Псков потому и выглядит лучше Королева, что в войну его практически сравняли с землей. Неужели все довоенные города, выглядели так же убого? Нет, о таком даже думать не хочется!

Вокруг снова потянулся частный сектор, но уже более обжитой. Глеб бодро вышагивал по пыльной дороге, пока не добрался до перекрестка, на котором стоял дорожный указатель. На указатели было написано, что Грустинин стоит на улице Бурково, сам не зная зачем, Глеб прочитал и название пересекающей улицы и тут даже слегка замедлил шаг. Пересекала перекресток тоже улица Бурково. Хмыкнув подобной шутке, Грустинин пошел дальше, но на следующем перекрестке вновь обнаружил указатель. На нем ожидаемо было указано улица Бурково и пересекала перекресток тоже улица Бурково. Глеб пожал плечами и пошел дальше. Третий перекресток оказался Т-образным и тоже обладал указателем. Улица Бурково гласила надпись на нем, Грустинин даже не удивился, узнав, что отходившая вправо от улицы Бурково улица носит все то же гордое название — улица Бурково. Глебу стало забавно и любопытно, он свернул направо и вскоре вновь добрался до перекрестка, на сей раз крестообразного, с которого во все четыре стороны простиралась все та же необъяснимо необъятная улица Бурково! Решив не морочить себе голову, кому пришла в голову эта шутка наставить по целому району таких указателей, Глеб сверился с картой на коммуникаторе и, повернув на улицу Бурково, двинулся дальше к намеченной цели.