| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Так вы — кладоискатель?! Из этих... Копателей-фанатиков... Старинные карты, планы, "Золото Ваги" и другие миражи?
— Вроде того. Хотя, вообще-то, я — тирский шпион.
Если он — шпион, то я — Хозяин Тира, был такой шишкарь во времена Наоми Вартан. К счастью, ни державу, ни родную деревню предавать не пришлось. Кай на самом деле отыскал древние ценности и, на сегодняшний день, успел кое-что с выгодой распродать. Но основной массив "спасенного имущества" ему одному не уволочь. Я — не из шибко доверчивых, но фотографии, что он мне предъявил в качестве вещдоков — выглядели достоверно. Еще достоверней смотрелся толстый бумажник, из которого он отсчитал мне аванс. Такую сумму не стыдно будет перевести Нойс.
Потому я принял его предложение. Пусть слава Нойс давно прошла, а шальные деньги утекли меж пальчиков... И все, что у нее осталось — так это недотепа-муженек — последний нелепый промах, довершивший некогда блистательную карьеру. Ладно. Я собирался вернуться к Нойс человеком, о котором бы она не пожалела, что вышла за него замуж.
На следующей станции мы с Каем сошли с поезда.
— Дальше поедем по воздуху, — объявил он.
— И где же тут аэропорт? — съязвил я.
— Наша птичка взлетает с шоссе. Идемте и увидите.
Мы пошли и я увидел.
— Это мы где? — спросил я, когда мы выбрались из самолета. Летели не так долго, и вряд ли далеко. Почти всю дорогу я проспал.
— За Южным хребтом, как видите. Жарковато, да? Дует, как из печки.
Вдалеке виднелись ряды палаток-кулеров со сверкающим на солнце светоотражающим покрытием. Нас ожидал пустынный вездеход и Кай нетерпеливо тронул меня за локоть.
— Пойдемте быстрее, пока не подрумянились...
— Э-э... но это же...
Рядом с нами на флагштоке трепетал под раскаленным ветром флаг: желтый круг на синем фоне, перечеркнутый снизу черным треугольником.
— Тир?!
— Я же вам говорил. Идемте.
С меня градом катился пот. Не от тяжкого душевного волнения, а просто уж очень палило сверху.
Кай решительно потащил меня за собой.
— Со своей совестью договоритесь потом, в тишине и прохладе. Помните: вас ждут великие дела.
Первое великое дело, которое я совершил — это сотня отжимов подряд. Вместе со мной набирали физическую форму человек сорок. Разношерстая компания. Некоторые из них исчезли невесть куда через пару дней, вместо них появились новые — я лишних вопросов не задавал. Во много знаний много печалей и вреда для здоровья тоже. По собственной глупости и жадности я попал в переделку и вынужден играть по правилам Кая. При редких встречах со мной он лишь скалил зубы и обещал, что все будет хорошо.
Следующая стадия обучения состояла в умении пользоваться кондесьютом. Здесь я тоже оказался на высоте. Так заявил Кай, отбирая "передовой отряд". Предупредил:
— Вылет завтра, ни свет ни заря.
Вы видели бездну? Видели бесконечное небо? Небо, окружившее самолет со всех сторон, и ни следа земли? Вы видели столп посереди пустоты? ВЫ ВИДЕЛИ МЕРТВЫЙ ГОРОД?..
Мое первое задание было проще пареной репы. Кай с "доверенными лицами" займется "спасением имущества". Или: присвоением того, что уже целую тысячу лет плохо лежит. А мне с еще одним парнишкой достался "сторожевой пост номер два".
Сидим в бронеходе, врубив кулер на полную, чтоб не вспотеть; и выглядываем в окошко на предмет всякой нестандартной лабуды. Ясное дело, что посторонних людей и скотов на ближайшие пятьсот верст окрест — круглый и абсолютный ноль.
Поэтому, я малость растерялся, когда Кай коротко передал:
— Тревога-тревога. Переместиться в квадрат сорок два, смотреть в оба...
Какая к хрену тревога в мертвом царстве?! Но... в квадрате сорок два, куда мы поспешно передвинулись, обнаружился небольшой самолет, вроде того, на котором и мы прибыли в эти гиблые места. Самолет стоял пустой, экипаж, похоже решил прогуляться. Внутри никаких признаков оружия или спец снаряжения. Хм... Случайные люди? Вряд ли. Оставалось терпеливо дождаться возвращения искателей приключений. Что-что, а приключений на свою задницу они нашли.
Сопляк — мой спутник вдруг заверещал:
— Вон они! Вон они!
Ага. Пустынный вездеход открытого типа, на нем двое. Я махнул парню:
— Готовься! Берем их.
Мы вооружены, те двое нет. Оба в кондесьютах, естественно. Я увидел их перепуганные лица. Один в возрасте, другой помладше, светлые патлы торчат из под шлема. Так этот молодчик вовсе охренел, завидев нас. Засуетился, не зная куда податься. Взад, вперед или стоп на месте с поднятыми руками. Жестом я приказал остановиться. Вот и все, ребятки. Дальше с вас Кай спросит: кто такие и откуда.
Громкий хлопок. Хоботок вездехода (сразу бы понять, что это — пушка!) изверг тугую струю белой маслянистой жидкости. Она застывала в воздухе, распадаясь на множество тонких, липких нитей. Мы с моим товарищем мгновенно оказались туго спеленаты, и каждое наше движение лишь усугубляло ситуацию. Не удержавшись на ногах, я повалился оземь и катался, рыча от ярости, в напрасных попытках освободиться.
Блондинистый молодчик подошел к нам. Я замер. Показалось, что у него в руках пистолет. Нет, всего лишь фотоаппарат. Он сделал несколько снимков; в эти мгновения я дорого бы дал за то, чтобы задушить его. Потом он поспешил к своей птичке. Его обрюзгшего пожилого товарища нигде не было видно.
Как я ни изворачивался, а старта самолета не увидел. Клекочущий звук мотора раздавался совсем близко; меня мучил страх, что самолет, взлетая, наедет на нас. Тут ему и кранты. Но нам-то тоже.
Мотор взревел... а потом звучал все дальше, тише, пока не смолк совсем.
Кай появился через полчаса, обнаружив, что мы не отвечаем на вызовы. Его насмешки я пересказывать не стану. А через день он показал мне проявленные фото.
— Хочешь на память? Ты здесь хорошо вышел. Ладно-ладно, друг, не рычи и не плюйся.
— Так вы поймали того гада?!
— Конечно. Хочешь сказать ему спасибо за снимки? Шучу, не бей меня. У тебя будет возможность с ним встретиться. Тогда и передашь свою безграничную благодарность.
Очень нескоро, но я с обидчиком увиделся. Было это... точно день не вспомню, где-то за месяц до гибели Кая. В наше спецподразделение (а как еще назвать эту банду наемников?) заявился большой человек — правая рука команданте Йерка, главаря суорянских повстанцев.
Большой человек оказался невелик ростом, светловолос и широколиц. У меня похолодело внутри, но я не подал вида. Кай сказал, кивая на меня:
— Команданте Боргезе! Представляю вам нашего самого умелого и ценного специалиста.
И что, по-вашему мне оставалось делать? Молча скрипеть зубами? Плюнуть в поганую рожу? Просто облаять? Вот и я не знаю.
Маленький большой человек холодно подал руку, я так же холодно ее пожал. Не было сказано ни слова.
Позже я попрекнул Кая:
— Мог бы предупредить! "Команданте Боргезе". Как ни величай, а не нравится он мне, и всё. Пусть даже ты никогда не ошибаешься с вербовкой...
— Я от него не в восторге. — ответил Кай. — Но люди за ним идут.
Заканчивался очередной нелегкий день... Я лежал в палатке на койке, заложив руки за голову и размышлял. Имею иногда такую привычку. Двое моих сотоварищей устало дрыхли. Кулер работал в половину мощности, скоро он выключится совсем, ибо ночи за Южным хребтом очень даже холодные. Температура падает аж слегка ниже нуля. А днем мы опять начнем плавиться от дикого зноя. Когда-то, в древние времена было не так. Но внутреннее море иссякло и климат испортился.
Оттого-то нам и приходилось тяжко. Мы терпели. И еженедельно получали информацию о пополнении своих банковских счетов — Кай крепко посадил нас на крючок жадности.
Мы что-то здесь ищем. Кай уверен, что уже нашли, но открытием своим ни с кем пока не поделился. Это находится в Мертвом городе, куда мы уже летали. Через бездну... Тьфу, через гигантский бассейн высохшего моря. В центре его возвышается гора с плоской верхушкой, где некогда располагался правивший планетой конклав. Жестоко правивший, мягко скажем... В наше время от его столицы остались циклопические развалины. Мертвый город.
Слыхал я когда-то сектантские завывания, мол, время придет: он восстанет из пепла и зло вернется в Мир. Это-де, хорошо. Ибо какое добро, когда зла нету. Идиоты...
Поскорее бы отыскался клад Кая. Во мне крепло нехорошее предчувствие, что в этих краях надолго задерживаться нельзя.
Проваливаясь в сон, я пожелал увидеть дом... дочерей... Нойс.
Увидел ту же знойную пустыню, что наяву.
Палатки-кулеры исчезли. Вместо них тянулись правильные ряды бараков, окруженные по периметру пулеметными вышками. Вечерело. Я отчаянно спешил — если опоздаю, умрет кто-то очень мне дорогой. Во сне я не помнил, кто. В этом сне я был невольником, рабом, заключенным. На левом предплечье у меня было вытатуировано клеймо. Очнулся внезапно, с острым чувством невозвратимой потери.
В темноте храпели мои товарищи. Кулер давно перешел в режим вентиляции и гнал в палатку прохладный ночной воздух. А мне было жарко, я обливался потом. На полочке в изголовье нащупал часы, придавил кнопочку, циферблат осветился. 14:02. Полночь.
В слабом свете часов тщательно осмотрел левую руку выше локтя. Ничего. Ни малейшего следа. Бред.
Перевернулся на спину. Целая ночь впереди. Спать.
...Я стоял, крепко привязанный к столбу. Из высоко расположенного оконца с пыльными стеклами падал на грязный пол косой солнечный луч. Над головой металлическая крыша. Ящики вдоль стен. Что за сарай?
Шепот. Кто-то рядом со мной, прикован к этому же столбу позади меня. Я силился ответить...
Со стоном проснулся. Черт! Так и сбрендить недолго.
Я долго лежал в темноте, не смыкая глаз. Все же заснул и, на этот раз, кошмар не повторился.
Утром Кай заметил, что я не в духе.
— Потерпи, брат, все образуется! Не хмурь чело.
Однако, сам был невесел.
— Положение хреноватое, знаешь ли...
Ну да. "Команданте Боргезе" облажался в очередной раз, его отряды откатывались поспешно и в панике на те же позиции, с которых бодро выступили две недели назад. А до него партизанами Суора руководил такой же неудачник, не помню, как звали и куда он пропал. Наверное, уволился по собственному желанию.
— Сегодня у нас с тобой намечена вылазка... — продолжил Кай и, поймав мой вопросительный взгляд, уточнил:
— Туда, где ты так удачно позировал будущему команданте. Я это фото бережно храню. Какая экспрессия, какие выпученные глазки... Какая пена изо рта. Ты — бешеный зверь, брат мой.
Стукнул бы я его покрепче, да нельзя. Бить морду работодателю — не полезно. Как для кармана, так и для деловой репутации. Спросил невинным голосом:
— Когда отправляемся?
— Да как червячка заморим, так и в дорожку.
Сказано, сделано. Пожрали в нашей столовой, две ранние птахи, и к самолету. Пилот нас уже дожидался.
Через два часа были на месте. Адреналин погуливал в крови — от полета над жутким зевом иссохшего моря всегда так. Мертвый город никуда не делся и был по-прежнему мертв.
Долго ли, коротко ли, мы с Каем прокатились на маленьком пустынном вездеходе — том самом, на котором не так давно путешествовал Дан Боргезе. Трофей, знаете ли. Маршрут наш был, кстати, тот же самый.
Кай показал мне заветное подземелье и упрятанный в нем загадочный объект. Голос его отдался эхом от каменных стен:
— Как по твоему, Гораций, сколько он весит?
— Хм... Примерно семь и два на два — положим тридцать кубов. Металл, но не сплошняком. От двадцати до пятидесяти тонн.
— И как, по-твоему, его вытащить наверх?
— Подумать немного, так сделаем.
— Берешься? Людей я дам. Землеройку и другую технику получишь, скажи только, чего тебе еще надо.
— Двойная оплата и доступ в Сеть — отписать домой. Я безобразно долго отрезан от мира. И не дуй мне в уши про секретность — не маленький.
— Ладно. Ты муж взрослый и самостоятельный. — согласился Кай. — Я тебе доверяю. Не расспрашиваю тебя о прошлом, заметил? Как бы там было, ты вынес из него бесценный опыт и стал тем, кто ты есть.
Я промолчал. Не объяснять же ему, что прошлого у меня нет.
Обратную дорогу Кай был необычно задумчив. Самолет наш скользил над сизым маревом, скрывавшим бездну — утлый челнок над морем зла. Мы приземлились, когда на землю уже пала душная южная ночь. Вереница посадочных огней сразу же погасла. В темноте Кай нашел мою руку, пожал.
— Хотел сообщить тебе одну странную историю... Потом. Сейчас поздновато. Завтра ненадолго смотаюсь в... Короче, заберу нашего общего друга. А то, боюсь, пропадет зазря.
"Туда б ему и дорога", — подумалось мне, а вслух я сказал:
— Бывай. До встречи.
"Брат..."
Больше я его никогда не видел. И не узнал, о чем же он хотел мне рассказать.
— Что делать-то будем, командир?
Военным я не был, но против почетного обращения не возражал. Звучало лучше, чем "прораб" и, стало быть, для дела полезней. А дела наши были неважные.
Накануне мы, двенадцать человек, прибыли в Мертвый город, едва не потерпев крушение при посадке. Черт его знает, почему ошибся пилот, но птичка наша выкатилась за посадочную полосу. Нас крепко тряхнуло на буераках, хряснула сломавшаяся носовая стойка; самолет клюнул носом... Нас побросало друг на друга и мы вместе кубарем прокатились по салону.
Никто серьезно не пострадал, за одним исключением. Носовую часть фюзеляжа смяло гармошкой; что осталось от пилота — неприятно рассказывать. Жалко парня, столько рейсов сделал без сучка, без задоринки...
Кондесьюты мы надели заранее, перед посадкой, и адово пекло снаружи нам было не страшно. Пустынный вездеход стоял наготове, в том виде, как его оставили прошлый раз. А что ему сделается? Индикатор заряда показывал, что аккумуляторы полны; об этом говорили и автоматически сложившиеся панели солнечных батарей.
Вдали сверкали полушария трех палаток-кулеров; они, судя по всему, тоже были в целости и сохранности. Это я рискнул в прошлый раз и не приказал свернуть их перед отлетом. Кай опасался, не знаю чего: ветра, бури, урагана; но я тогда уперся и оказался прав. Теперь мы оказались избавлены от тяжелой работы: "и стол и дом" готовы и ждут нас.
Воздух внутри был холодным, но немного затхлым. Мы разбились на группы по четыре человека и разошлись по "квартирам". Все три палатки имели между собой телефонную связь.
В кондесьюте лучше не находиться долго, потому я и трое моих спутников разоблачились, оставшись нагишом (а как вы думали, носят на себе кондесьют?) и завалились спать в тишине и прохладе. К вечеру прибудет транспортный вертолет, доставит землеройную машину — так называемого крота; и инженера, чтобы его обслуживать.
Поздно вечером, когда кроваво-красное солнце начало тонуть в чернильной мгле у горизонта, я связался по радио с базой и спросил: когда?!
Мне нервозно ответили, что вертолет вылетел четыре часа назад и больше о нем ничего неизвестно. Молчит, на вызовы не отвечает.
Может быть, на скрытом от людских глаз дне умершего моря, еще живы несколько человек; наш инженер и экипаж вертолета... Скорее всего, нет и это к лучшему. Ведь помочь тем, кто остался в четырех километрах внизу — невозможно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
