Киллиан изумленно уставился на него, однако Ренард не счел своим долгом даже повернуть голову в его сторону.
— Что? — переспросил Харт. — Зачем? Мне не костры укладывать надо тренироваться, а сражаться. Я и так пропустил слишком…
— Считай это необходимой разминкой перед занятием.
Киллиан нахмурился.
— Ренард, — серьезно обратился он, — не надо.
— Нет, надо, Киллиан, — в тон ему отозвался жрец Цирон. — Про твои натянутые с отношения с огнем мы знаем оба.
— Они не натянутые. Я могу разжечь костер, я не раз делал это при Бенедикте.
— А каково тебе будет сражаться, когда три костра будут ограничивать зону твоих перемещений? Насколько я знаю, Бенедикт всегда вел с тобой тренировки в относительном отдалении от костра, пока старался сосредоточить твое внимание на технике боя. Сейчас пришло время проверить, что из этого осталось у тебя в памяти. Для этого приблизим условия к реальным и напряженным. Один из основных элементов, которые могут вывести тебя из равновесия — это огонь. Так что разводи костры, Киллиан. Те теряй времени.
Последние слова он добавил с легким намеком на усмешку.
Киллиан терпеливо вздохнул.
— Ты уверен, что после перерыва есть смысл в таком поединке? Может, сначала отточить технику?
Ренард покачал головой.
— Именно после и перерыва стоит устраивать подобные поединки. Так ты лучше всего увидишь, сколько сумел дать тебе Бенедикт на занятиях. Итак? — Он усмехнулся. — Ты будешь продолжать спорить или, наконец, приблизишь начало тренировки?
Киллиан сжал руки в кулаки и скрипнул зубами. После всех громких речей, что он произнес в адрес Ренарда Цирона, проявить слабину было непозволительно. Да и снова, презирая себя, просить отменить это неприятное условие было попросту невыносимо.
Киллиан приступил к выполнению указания, старательно начав выкладывать сначала первое место для небольшого костра, затем второе и третье. Закончив с этим, он принялся собирать хворост и ветки. Ренард Цирон все это время стоял со сложенными на груди руками, его невидящие глаза «смотрели» в одну неопределенную точку пространства, но при этом лицо его хранило внимательное, сосредоточенное выражение, и Киллиан понимал, что стоит ему сделать что-то недостаточно тщательно, Ренард тут же отметит это, уловив то ли на слух, то ли и вовсе телом.
Харт старался работать быстрее, ненавидя Ренарда за эту трату времени. Одновременно с тем мысленно он понимал, что в чем-то слепой жрец прав, и ему вовсе не хотелось проверять, насколько сильно огонь может повлиять на него. Тем не менее, он продолжал выполнять задание.
Наконец, все было готово.
Ренард, казалось, уловил, что с подготовкой мест для костра Киллиан справился. Он сделал несколько шагов в направлении молодого жреца, протянув ему кремни, которые, как оказалось, он хранил в поясном мешочке.
— Ты запланировал это изначально? — поморщился Киллиан, принимая из его рук кремни и почти беспомощно глядя на будущий первый костер.
— Я предложил Бенедикту провести с тобой такую тренировку, и он согласился с тем, что это может оказаться болезненным, но полезным. Изначально планировалось, что это занятие непременно пройдет под его чутким надзором, но, как ты знаешь, планы несколько изменились.
Киллиан сокрушенно вздохнул и начал разжигать первый костер. Пламя долго не желало заниматься, словно повинуясь воле молодого человека, однако, в конце концов, у него получилось справиться с первым костром. Как только пламя начало разгораться, Киллиан обнаружил, что невольно отшатывается от огня. Он толком не мог объяснить свой неразумный страх перед пламенем — в данном случае он вряд ли мог принести вред. И все же…
Перед глазами неистово проносились картины, как Киллиан случайно падает в огонь, задевает его ногой, и пламя перекидывается на одежду, начинает пожирать кожу, как тогда, в Талверте… или как оно пожирало тело Ганса Меррокеля в Олсаде.
Киллиан резко выдохнул.
— Теперь ты понимаешь, что испытываешь перед огнем страх? — ровным голосом спросил Ренард.
— Да, — сквозь зубы процедил Киллиан.
— И его необходимо перебороть. Поверь, я делаю это не из злорадства. Я делаю это ради твоего же блага.
— Ненавижу эту формулировку, — почти обиженно буркнул Киллиан, переходя к следующему костру. Ренард молчаливой тенью проследовал за ним.
Как только все три костра были разожжены, Ренард обнажил меч и застыл в центре поляны.
— В Олсаде, — начал он, став наизготовку, — я улучил возможность столкнуться в бою с Аэлин Дэвери. Она выбрала очень хорошую тактику: старалась не выдавать себя ничем — ни звуком, ни движением. Ждала, когда я сам выберу направление для атаки, и уходила в парирование, выжидая того момента, когда сама сможет нанести решающий удар. Предупреждая твое решение: такая тактика хороша в бою против слепых воинов, но таковых на Арреде немного. Поэтому мы сегодня будем вести тренировку так, словно я воин, который может тебя видеть. Наша основная задача — вспомнить те навыки, которые дал тебе Бенедикт, и отточить твое мастерство сражаться при наличии сильного отвлекающего фактора.
— Огня… — кивнул Киллиан.
— Огня, — повторил Ренард. — Если почувствуешь, что тебе нехорошо, что теряешь контроль или впадаешь в панику, попроси меня остановить бой.
— Можно подумать, ты его действительно остановишь, — фыркнул Киллиан.
— Если бы у меня была цель убить тебя в этом тренировочном бою, разумеется, я бы не остановил. Но у меня цель другая. Итак? Ты готов?
До Ренарда донесся тихий металлический лязг, и он понял, что противник вынул меч из ножен. На губах Ренарда взыграла слабая улыбка.
— Слышу, что готов, — тихо произнес он и перешел в наступление.
Киллиан после болезни отвык от тренировок, поэтому на первые — удивительно быстрые — выпады Ренарда отреагировал топорно, едва не потеряв равновесия. Костры, разожженные им, расположились треугольником, вписав в относительно округлую поляну огненный геометрический контур, одна из вершин которого сияла прямо позади Киллиана. Ренард умело теснил его прямо к пламени, и сердце молодого человека невольно забилось быстрее. Он понимал, что еще несколько отчаянных попыток парировать удары Ренарда, и он полностью лишится душевной стабильности.
Не смей паниковать, это не выход. Реагируй. Думай, как дать ему отпор. Думай!
На миг Киллиан намеренно отразил удары на границе неумения, дав Ренарду понять, что совершенно растерян. Однако когда до костра оставалось около трех шагов, Киллиан резко уклонился от атаки Ренарда, нырнув вправо. Ренард, повинуясь прежнему импульсу, сделал еще два шага вперед и отскочил влево, в последний момент среагировав на жар костра и треск дров.
Теперь противников разделяло около восьми шагов. Киллиан стоял, тяжело дыша, с мечом наизготовку и ждал новой атаки Ренарда.
— Это было хорошо, — оценивающе произнес слепой жрец.
— Это было нечестно, — подрагивающим голосом отозвался Киллиан. — Я не знал, среагируешь ты или обожжешься. И, сказать по правде, мне было все равно.
Ренард усмехнулся.
— Меня от того, чтобы заставить тебя отступить прямо в костер, удерживало лишь слово, которое я дал Бенедикту.
— Слово? — Киллиан недоверчиво изогнул бровь.
— Я пообещал, что не загублю тебя, — хмыкнул Ренард. — Нападай.
Киллиан попытался собраться с силами. Периферийным зрением он старался изучать окружающий пейзаж и оценивать, насколько далеко от него располагаются все три костра, однако зрение периодически словно встречало препятствие в виде мутной пелены. В голове что-то стукнуло, но Киллиан не обратил внимания на это странное ощущение. Он бросился на Ренарда, перейдя в наступление.
Слепой жрец парировал его удары без труда. Казалось, он заранее чувствует, куда его противник ступит ногой в следующий миг, откуда прилетит меч, которого он был даже не способен увидеть. Киллиан злился на непревзойденность своего соперника, но одновременно она подстегивала его. В какой-то момент злость уступила место холодному разуму и телесной памяти. Руки и ноги начали вспоминать каждую тренировку, проведенную с Бенедиктом. Киллиан стал двигаться более плавно и заметно легче.
— Отлично! — выкрикнул Ренард в разгар боя.
Киллиан промолчал, продолжив проводить удар за ударом.
— Ты способен довольно долго поддерживать режим схватки, это необычно. Но не найдя слабую точку противника, ты рано или поздно выдохнешься, — спокойно произнес Ренард. Казалось, он даже не запыхался, а Киллиан уже чувствовал, что обливается потом и с трудом может дышать.
Дышать… — мысль о затрудненном дыхании родила вспышку страха. Киллиан нанес небрежный удар, который позволил Ренарду попросту выбить меч у него из рук. В кисти вспыхнула боль, но Киллиан не сумел среагировать на нее. Зрение снова подернулось какой-то пеленой, от которой все вокруг стало мутным и размытым, но при этом Киллиан, казалось, видел перед собой странный узкий тоннель, в котором зрение все еще оставалось четким. Он протягивался к кому-то или чему-то, что непременно необходимо было найти…
В голове снова что-то тяжело застучало. Киллиан сглотнул плотный комок слюны, внезапно осознав, что испытывает нечеловеческий, звериный голод.
— Харт? — окликнул его Ренард.
Дыхание с трудом вырывалось из груди, но теперь Киллиан не думал о том, что может задохнуться. Единственное, о чем он мог думать, это о всепоглощающем чувстве голода, которое влекло его в лес.
Не помня себя, он сорвался с места и помчался сквозь деревья, следуя неизвестному доселе инстинкту. Он прекрасно понимал, что голод, одолевший его, невозможно будет унять в деревне некроманта, потому что… он и сам не понимал, почему. Но инстинкты были сильнее его, и он мчался вперед, следуя узкому зрительному тоннелю, не реагируя на все отдаляющиеся от него оклики Ренарда.
* * *
Слепой жрец некоторое время в полном непонимании продолжал стоять на поляне, не в силах разобрать, что произошло.
— Харт! — снова выкрикнул он.
Никакого ответа. Вокруг была лишь темнота, наполненная отвлекающими звуками, среди которых он никак не мог уловить, в каком направлении исчез Киллиан.
Что с ним случилось? — не переставал спрашивать себя Ренард. — Почему вдруг так изменился звук его дыхания? Как будто рядом со мной не человек, а дикий зверь.
Ренард попытался сосредоточиться и двинулся через лес наугад, не спеша убирать меч в ножны. Тьма продолжала парить над ним, дразнить его, не позволяя найти то, что нужно. Мускусный запах, которым теперь обладал Киллиан, оставил в воздухе лишь легкий расплывчатый след, и сложный составной аромат леса растворял его в себе, разбивая на мелкие облачка, которые нисколько не помогали нащупать верное направление.
Ренард присел, дотронулся до земли, поводил рукой над ней, уперся в нее ладонью, но так и не сумел ничего почувствовать — ни запаха, ни следов.
— Киллиан! — выкрикнул он и, к собственному удивлению, услышал в своем голосе растерянность. — Где ты? Отзовись!
Среди какофонии леса — стрекота насекомых, редких птичьих перекличек, шелеста поредевшей листвы и треска ветвей под собственными ногами — Ренард стремился вычленить лишь те звуки, что помогли бы ему напасть на след Харта, но их не было.
Понимая, что начинает нервничать, Ренард постарался двигаться быстрее, но дважды наткнулся на деревья, сопроводив это нелепейшее происшествие порцией крепких ругательств. Он невольно попытался вспомнить, когда в последний раз не замечал предметы на расстоянии и налетал на них. Это было так давно, что он не мог вызвать в памяти этот момент. Почему же сейчас…
Снова прислушавшись к лесу, Ренард понадеялся уловить нечто, спугнувшее Киллиана и заставившее его сбежать. Отогнав чувство надуманной опасности, он максимально отстранился от собственных предположений и обратил весь свой чуткий слух к объективной реальности. Мир говорил с ним на особом языке, и Ренард знал, что если рядом находился кто-то, представляющий опасность, он должен был выдать себя хотя бы звуками дыхания. Если только он не засел где-то в укрытии на приличном расстоянии. Но в этом случае Ренард сильно сомневался, что противника заметил бы Киллиан — таким вниманием мальчишка был явно обделен.
— Харт, бесы тебя забери! Отзовись! — воскликнул он снова, убедившись, что поблизости никакой опасности нет.
К нему вернулось лишь слабое эхо его собственного голоса.
Я не смогу его найти… — пронеслось у него в голове.
Словно в подтверждение этой мысли Крипп решил жестоко подшутить над ним и поставил на его пути еще одно дерево, которого Ренард не почувствовал. Он больно врезался в него, чуть оцарапав щеку выступающей острой веткой, и выругался вновь.
Звуки леса продолжали дразнить его. Впервые за много лет Ренард Цирон почувствовал беспомощность, обусловленную его врожденным физическим недугом. Горло сдавил тугой комок обиды, и он невольно приложил руку к основанию шеи. Требовалось отогнать и заглушить мешающие ощущения собственного тела, чтобы вновь обрести ясность восприятия и продолжить поиск.
Он не знал, сколько блуждал по лесу. В какой-то момент он вновь начал на расстоянии ощущать деревья в незнакомом лесу и уже мог не натыкаться на них через каждые несколько шагов. Однако идти он был вынужден, убрав меч и беспомощно водя руками по сторонам ради предосторожности. Он всегда избегал этого, потому что считал, что это делает его жалким, но сейчас вытянутые руки были его единственным подспорьем.
Боги, — думал он, — я понял ваше послание. Вы хотите воздать мне за мою гордыню, за то, о чем говорил мне Киллиан. Я готов понести наказание, но этот мальчишка нуждается в моей помощи, и если я останусь так… слеп, я не смогу найти его. Помогите мне! Дайте мне знак, который поможет услышать его. Прошу вас!
Сперва казалось, боги Арреды остались глухи к мольбе слепого жреца. Однако через несколько мгновений Ренард уловил в отдалении какой-то странный звук, никак не напоминающий привычный шум леса. Он порывисто двинулся в нужную сторону. Странное чавкающее рычание усиливалось по мере его приближения. Он слышал какой-то булькающий звук. До носа постепенно начал долетать металлический соленый запах крови… точнее, шерсти, пропитанной кровью. И мускус. Ошибки быть не могло.
— Киллиан? — Ренард остановился и неуверенно позвал молодого жреца.
Короткий гортанный рычащий звук был ему ответом. Ренард не шевелился. Рука легла на рукоять меча, сердце забилось чаще. Он не понимал, с чем столкнулся, и рядом не было его соратников, чтобы дать подсказку. А ведь он уже много лет не задумывался о том, что ему может быть нужна такая помощь!
