Целитель 1. Пришельцы и сокровища

— Хорошо. Постараюсь, чтобы вас встретили у трапа. Если не получится, то смотри на выходе человека с табличкой , на которой будет твоё имя,— я решил, что имея пять часов в запасе, можно успеть продумать вариант для встречи.

— Подожди на связи несколько минут, я уточню всё про вылет, — попросил Дарвиш.

— Сергей. У нас изменения. Мы прилетаем частным рейсом через три часа, — еще более взволнованно и торопливо сообщил он через пару минут, — Рейс сказать пока не могу, ориентируйся на самолет Гольфстрим G650, — нормально, насколько я помню это один из самых дорогих "членовозов" в авиации. Этакий реактивный лимузин для очень богатых. Теперь верю, что Дарвиш действительно не смог отказать какому-то очень важному арабу. "Наши люди на такси в булочную не ездят".

У меня начали "плавиться" оба телефона от звонков. По одному определился капитан с "Росслау", крикнув в трубку, что перезвоню, схватился за второй. По второму звонил офицер, привезший наемников. Договорились, что они сами доберутся до отеля "Карлтон". Перезвонил капитану. Завтра они заканчивают ремонт и готовы выйти в море на ходовые испытания. Дал команду проверить, что из заказанных грузов уже пришло для нашей фирмы. Я заказал в Эмиратах три недели назад пятьсот тонн чернозема из Аргентины, строительную технику и передал большую заявку от Сердара на инструменты и стройматериалы с доставкой в порт Туамасина. Договорились созвониться через час. Вызвал в номер представителя службы безопасности отеля. Поинтересовался, могут ли они проверить номер на наличие "жучков" и видеокамер. Услышав, что это возможно, спросил, сколько это займет по времени и какова стоимость услуги. Сроки и цены меня устроили. В рецепшн забронировал зал для переговоров и заказал лимузин для поездки в аэропорт.

Перезвонил наемник. Сказал ему, что спускаюсь в кафе.

— Разрешите представиться, капитан Агреев Владимир Степанович, — высокий мужчина лет 35 встретил меня около входа в кафе, в котором практически не было посетителей.

— Однофамилец или родственник? — задал я вопрос, который был понятен любому, имевшему хоть какой-то интерес к Легиону.

— Внук, — улыбнувшись ответил офицер, которому этот вопрос за годы службы в Легионе задали не один десяток раз. На Доске Славы Легиона это одна из самых знаменитых русских фамилий.

— Предлагаю в тет-а тетной обстановке по именам и на ты, — улыбнулся я в ответ, — Надеюсь возражений нет? А то у меня сегодня очень мало времени. Где остальные?

— Пока в автобусе, перед отелем, — озабочено сказал офицер.

— Срочные дела в столице есть? А то у меня скоро встреча, похоже очень не простая. Поэтому подключайтесь сразу, а завтра поедем корабль принимать, на нем и пойдем до острова, — я передал офицеру корпоративную карту для текущих расходов и обрисовал план на сегодняшний день. Наконец-то хотя бы часть вопросов есть на кого скинуть.

Дарвиша с его спутником я встретил в дверях переговорного зала, где еще возились со своими приборами трое специалистов из службы безопасности отеля. Кроме двоих арабов и капитана с капралом, которые встречали моих гостей в аэропорту, больше никого не было. Пригласил арабов в зал и попросил Дарвиша представить нас друг другу.

— Господин Хосни аль-Нахаян, экономический советник, — представил он мне своего спутника.

— Про отчество я наверно сам догадаюсь, — немного подумав, ответил я, отчего по лицу Дарвиша увидел, что он немного расстроен моей догадкой. Хосни только улыбнулся и сказал, — Мы в самолете поспорили, что русские никак не реагируют на арабские имена, Дарвиш только что проиграл мне сто дирхамов.

Отвечая на вопрос Дарвиша о том, что меня привело на Мадагаскар, немного рассказал про покупку острова и корабля. Затем сам поинтересовался, как процветает его бизнес и нет ли у него потребностей по моим товарам. Минут пятнадцать мы говорили на общие темы, как это и положено на Востоке.

— Дарвиш, мне возможно потребуется твоя консультация, как специалиста по ювелирным изделиям. Я успел приготовить несколько образцов и хотел показать их тебе через неделю, но может быть ты взглянешь на них сейчас, пока мы не начали разговор, — я протянул арабу два мешочка из замши. Видимо думая, что в них обычные ювелирные изделия, он тряхнул один мешочек над столом. Два крупных алмаза поскакали по столу в разные стороны.

— Сергей. После того, как я узнал, что ты занимаешься лечением, покупаешь острова и корабли, я думал ты уже ничем меня сегодня не будешь удивлять, — вспотев, выдохнул Дарвиш.

— Друг мой, на свете много разных людей, и свою благодарность за мой дар и свою жизнь, на которую они уже не рассчитывали, они выражают разными способами, — витиевато залегендировал я источник появления камней, — Я сказал, что это образцы, но у меня их немного больше и надеюсь, что скоро это "немного" может прилично увеличиться, а поскольку у меня обширные планы, то пока я буду все поступления камней превращать в деньги. Поэтому у тебя есть время подумать над моим предложением, а я уже готов выслушать, что же заставило вас так срочно договариваться о встрече, — перешел я к основному разговору. Будем считать, что предварительное вступление, которым обычно начинаются любые разговоры в арабском мире, мы закончили.

— Сергей, ты можешь вылечить СПИД? — задал вопрос Хосни, при этом взгляд его настолько характерно и специфически прошелся по мне, что я сразу вспомнил пару встреч с подобными "экономистами".

— "Ну Дарвиш, ну сучонок, приволок-таки ГБэшника", — подумал я. Надо рвать шаблоны общения, иначе специалист быстро меня "выдоит" на всю необходимую ему информацию.

— У меня был один случай, но тот больной был с ВИЧ инфекцией. Хотя месяц уже прошел и можно попробовать узнать результаты, если подождете немного. Кстати, хорошо что вы мне про это напомнили, — достаточно обтекаемо ответил я. У меня действительно был необычный случай, когда один из приглашенных актёров после шоу в США, попросил приватного разговора, перед началом сеанса на "омоложение". Я обычно стараюсь свести при лечении личное общение до минимума, всей разговорной частью занимается "медицинская" бригада. В этот раз киноартиста я знал по паре фильмов и решил пообщаться. Дождавшись, пока все выйдут, он протянул мне чек на один миллион долларов и сильно волнуясь, спросил, — Вы можете вылечить ВИЧ?

СПИД и ВИЧ я не лечил ни разу. В основном это было связано с каким-то предубеждением к самому заболеванию, поэтому при просмотре историй болезни, которые мне подбирали, я от таких пациентов отказывался. Моя бригада, выяснив у меня, что у нас и без гомиков с наркошами работы хватит, уже не предлагала лечение с такими диагнозами. Поэтому вопрос американца застал меня врасплох.

— Майкл, я ни разу не лечил ни ВИЧ, ни СПИД. Я могу попробовать помочь тебе, но гарантии никакой нет. Предлагаю сделать следующим образом. Я заберу у тебя чек, но через месяц перезвоню, а ты к тому времени сделаешь анализ два-три раза. Если через месяц все будет в порядке, я чек заберу себе, если нет, то верну или ты сам его отзовешь. Обещать могу только то, что это останется между нами и хуже от моей попытки тебе помочь, точно не будет, — я действительно не знал, насколько эффективно будет лечение.

Прошло уже чуть больше месяца, поэтому я решил перезвонить при моих собеседниках. Я включил телефон, отключенный мной на время разговора и найдя номер актёра, поставил телефон на громкую связь.

— Майкл, здравствуй. Надеюсь, что не разбудил, это Сергей. Звоню узнать, как твои дела, — немного зашифровано спросил я у своего пациента.

— Сергей! Я безумно рад тебя слышать! У меня все хорошо, я это проверил уже несколько раз! Я плачу от счастья, я снова в обойме!!! Ты дал мне вторую жизнь и я твой должник! Мой дом всегда открыт для тебя и я всегда рад тебя слышать и помогать тебе, чем только могу, — обрушил на меня поток эмоций американец. Поговорив с Майклом еще пару минут, я извинился, сказав что сильно занят и отключил телефон. Посмотрев на арабов, понял, что от водопада эмоций, высказанных при разговоре, их проняло не на шутку. А что поделать, разница менталитетов.

— Ну вот частично ответ получен, — вздохнув, сказал я, — А вот насколько моё лечение спасет жизнь от СПИДа, я и сам пока не знаю. Через неделю я буду в Дубае. Дарвиш мне друг и я не хотел бы отказывать ему в помощи, поэтому постараюсь выделить для его больного весь день. У меня есть приличная вилла и неплохие врачи, которые могут провести обследование. Первые два дня у меня уйдут на уже назначенные плановые приемы, за это время вашего больного осмотрят и подготовят историю болезни. Хотя в этом нет особой необходимости, если такой осмотр уже проводился опытными специалистами и у вас есть история болезни на английском, немецком или на русском языке, — я немного опасался, что попаду в неприятную ситуацию и ради сохранения анонимности будущего клиента, меня потом могут убить, как носителя чье-то тайны. А то что кто-то из первых лиц государства болен СПИДом, несомненно очень опасный секрет. Поэтому я оговаривал некоторые моменты, дающие мне подстраховку.

— Проведем первое лечение, а дальше посмотрим, насколько оно эффективно и если надо будет, то повторим, я этот вопрос примерно так себе представляю, — достаточно спокойно и доброжелательно высказал я свою точку зрения. На самом деле всё будет сделано уже на первом сеансе. А вместо второго я буду убегать, быстро и далеко.

— Сергей, если все получится и наш больной будет спасен, то степень и величину его благодарности ты себе даже не сможешь представить! — начал ожидаемую песню "экономический советник", выпятив грудь, — Но вот время и некоторые условия придется изменить...

— Уважаемый Хосни, я надеюсь Вы разрешите так к Вам обращаться на время. Я очень хочу рассказать Вам совсем короткую сказку, которую только что придумал, — не совсем вежливо прервал я его, уже понимая, что мне дальше расскажут.

— В давние времена, в далекой и жаркой стране жил-был визирь. Это был любимый визирь султана, который доверял своему визирю и жизнь и охрану. За долгую и честную службу Аллах дал особый Дар визирю. -" Дарую тебе талант на изготовление противоядий от любых ядов! Только учти, ты должен любить того, кого лечишь. Если будешь ненавидеть, то умрете оба. Ты должен сам выпить смертельную дозу того яда, от которого сделано твое противоядие и вылечить себя сам, и только потом дать свое противоядие больному." — такие условия прилагались к Дару. Много друзей спас визирь своим даром. Только никто не знал, как страшно ему было каждый раз, когда пил он новый и незнакомый горький яд из чаши, боясь ошибиться и умереть, — закончил я "сказку" под молчание обоих арабов.

Подождав, и видя, что молчание затягивается, я продолжил, — Я примерно знаю, что бы Вы хотели мне сказать. Я тоже много чего хотел бы сказать, но не все стоит говорить. Поэтому говорим о самом необходимом. Если я говорю, что мне НАДО историю болезни, то под этим я имею ввиду, что я ДОЛЖЕН знать, какие органы повреждены, кроме тех, которые замечу я. Если я что-то пропущу, то все лечение будет зря, а я не буду знать причину неудачи и буду думать, что эту болезнь я вылечить не смогу. Это очень важно! Если я буду даже просто плохо относиться к больному, то мне к нему лучше не подходить. Ничего кроме вреда ему и себе я не принесу. Скорее всего мы оба умрем. По крайней мере ваш больной умрет точно, потому что я лечу только тех, от кого уже отказались остальные врачи. Наверно Вы уже знаете, что никто из тех, кого я брался лечить, не умер и все вылечены от неизлечимых болезней. ВСЕ! Это я сейчас говорю, чтобы внести ясность о том, насколько мой Дар уникален. В мире очень много богатых людей, много людей обладающих властью, недоступной для понимания простых обывателей. Но спасти жизнь неизлечимо больному, вернуть здоровье и счастье жизни старику, стоящему одной ногой в могиле, могу только я один! Когда человек умирает, неважно от чего, от смертельной болезни или от старости и недомоганий, ему не нужно богатство и его не интересует власть! У него простое желание стать снова здоровым и сильным! И за это он сам отдаст и свое богатство и свою власть. Не предлагайте мне малую часть того, что я мог бы забрать сам, если бы мне это было надо. Люди богатые и обладающие властью, чтобы потешить свою гордыню и тщеславие могут называть себя Царями и Императорами, но так ли это на самом деле? Неужели они незаменимы? Подумайте, а если я назову себя Богом, будет ли это неправдой и кто из них сможет сравниться со мной? Я возвращаю жизнь! Но я называю себя Целитель. Я не люблю политику и власть, я ненавижу СПИД! Мне страшно в это влезать, потому что я один в этом мире, кому даны такие возможности и я не хочу умереть из-за того, что это отношение может перенестись на вашего больного. Тем не менее, я давал Вам свое согласие, но Вы его не оценили. Представьте, что Вы решили торговаться с Аллахом и ставить ему условия! За жизнь дорогого Вам человека! Вы решили поставить Ваши мелкие и ничтожные человеческие условия и условности против Смерти!

— Мне надо время, чтобы убедить самого себя, в первую очередь в том, что я должен Вам помочь, а если говорить прямо, то спасти. Мне легче вылечить пятьдесят, а может и сто больных, умирающих от рака, чем взяться за то, что Вы мне предлагаете! Я остановил Вас, потому что Вам власть и деньги кажутся сейчас главными в мире, а я обычным доктором, которому Вы можете указывать, что мне делать и когда. Я постарался объяснить, что это не так. Если я сейчас откажу в лечении, Вашего больного не спасет ничего! Вы могли его спасти, но пока все делаете не верно и я думаю из-за своей ошибки не проживете намного дольше больного. Я Ваш единственный шанс и поэтому не стоит ставить мне условия. Рано или поздно ваш больной умрет. Большие деньги позволят ему пробыть на этом свете немного дольше, но именно пробыть, а не прожить. Потому что это не Жизнь, а борьба со Смертью и мысли о ней — каждый день, каждый час, каждую минуту! Подумайте над этим перед тем, как продолжите! — все это я высказал Хосни, глядя ему в глаза. К концу моей речи его лицо посерело и по лицу потек пот. Я сознательно переигрывал и давил на эмоции.

— Нельзя, чтобы про его болезнь узнали, — почти шепотом сказал Хосни через минуту. — Я не хочу его смерти... — я увидел, что Хосни плакал, постарев прямо на глазах. Его плечи бессильно тряслись, как у старика. Долго сидели молча, каждый обдумывал своё.

— Думаю, что у Вас есть пара врачей и необходимое оборудование, которые через неделю смогут обследовать больного, — уже спокойно заговорил я, — На самом деле мне неинтересны Ваши мелочи, постарайтесь их решить сами. Через неделю заберете у Дарвиша телефон, я по нему скажу, что делать дальше. Ваш больной будет один, никого из сопровождающих мне не надо. Это не обсуждается. По телефону я сделаю Вам два звонка. Первый будет о том, куда привезти больного. Второй — где и когда его забрать после лечения. Если все получится, то уже на следующий день никто ничего не докажет и любая огласка окажется просто сплетней. СПИД неизлечим, а Ваш больной будет абсолютно здоров. На этом я прощаюсь, удачного Вам полета!