Острова капитана Блада

Так что? Неужели мне следует прислушаться к желанию команды и стать флибустьером? К пиратству, за какими бы ширмами оно не скрывалось, я относился не очень хорошо. Грязная это работа. И жестокая. Но 17 век диктует свои правила. И если податься в флибустьеры действительно окажется самым приемлемым выходом, я так и сделаю. В конце концов, я необязательно должен превратиться в кровожадное чудовище. Сохранить руки чистыми точно не получится, но держать определенную марку никто не мешает. Слух о том, что по сравнению с остальными пиратами я хотя бы относительно вменяем, в один прекрасный день может сыграть мне на руку.

Джереми Питт

Джереми не верил в то, что сумеет выжить. С тех самых пор, как он оказался на плантациях Барбадоса, каждый день приносил только боль и отчаяние. Питт понимал, что его приятелю Питеру, пристроившемуся врачом, очень повезло. О'Брайен точно не выжил бы в таких условиях. Характер и упрямство — это хорошо. Но с физическими данными не поспоришь, а каторжников нагружали, как мулов.

Джереми понимал, что постепенно превращается в тупое животное. Но отдельные попытки бунта (а главное, жестокое наказание за них) говорили о том, что проще с этим смириться. И потому, когда Питер предложил побег, Питт не поверил своим ушам. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой!

Разумеется, такое мероприятие не могло пройти без проблем. И самой главной проблемой стал сам Джереми, попавший под горячую руку полковника Бишопа. Было так обидно понимать, что придется умереть буквально в шаге от свободы! Однако О'Брайен не бросил своего друга.

Захват испанского корабля был подвигом, достойным героев прошлого. Джереми очень жалел, что не мог поучаствовать в этом мероприятии. Однако у Питта появился шанс доказать свою нужность, когда сын пленного испанского капитана Эстебан чуть было не привел сбежавших каторжников в новое, еще более страшное рабство.

Кто бы мог подумать, что у простого врача Питера О'Брайена столько наглости и авантюризма! Не мудрено, что команда выбрала его капитаном. Кто же больше подходит на эту роль? Держаться на равных с сильными мира сего, принимать отчаянные решения и не бояться рисковать собственной шкурой. О'Брайен был просто рожден для того, чтобы стать флибустьером!

Когда Питер собрал команду, чтобы посоветоваться насчет будущего, ни у кого не было сомнений в выборе. Зачем им возвращаться в Европу? Кто их там ждет? Кто возьмет Джереми, беглого каторжника, шкипером на свое судно? Нет, у команды был только один выход. И все прекрасно это понимали.

Питер О'Брайен

Команда, с которой я решил посоветоваться, единогласно выступала за то, чтобы присоединиться к флибустьерам. Причем поднять черный флаг хотели не только бывшие морские волки, но и те, кто до попадания на каторгу имел вполне мирную профессию. Захват "Синко Льягас" и казны, которую испанцы вывезли с Барбадоса, воодушевили народ. Почему-то команда считала, что нам и дальше будет так же везти. Начнем грести золото и драгоценности лопатой. Я, конечно, пытался обрисовать реальное положение дел, но воодушевленная команда уже считала прибыли.

А я смотрел на все это безобразие, и не мог понять — каким образом я вдруг оказался предводителем этих бывших каторжников. С чего? Руководитель из меня получился не самый удачный.

Однако вопрос с выбором капитана даже не поднимался. Хотя я, честно говоря, не чувствовал готовности вести этих людей в бой. Да и вообще не был уверен, что стоит останавливать выбор на стезе флибустьера. Уж больно эта профессия была... неоднозначная. А мое подсознание так вообще подвывало, категорически не желая становиться пиратом. Типа, что о нас подумает прекрасная Арабелла Бишоп?

Можно подумать, мне не начхать на мнение этой девицы. Да пусть что хочет, то и думает! Тем более, что я вряд ли ее встречу, так что О'Брайен может спать спокойно. Если уж я и буду делать выбор, то посторонние девицы не окажут на него никакого влияния. Может, монетку кинуть, доверив случаю свою судьбу? Да нет, несерьезно. Из чего выбирать-то? Жизнь врача 17 века может быть, и была не самой плохой, но мою неугомонную натуру она совершенно не устраивала.

Так что? Подаемся в флибустьеры и будем гонять корабли оборзевшей Испании? Последнее предложение, кстати, даже Питеру О'Брайену очень понравилось. Странный мужик. С одной стороны, вроде бы, ненавидит испанцев, а с другой, предпочитает их моду и прекрасно говорит на их языке. И это если учесть, что на родном английском он разговаривает с заметным ирландским акцентом! Двойные стандарты они такие двойные! Ладно я, мне тупо выбрать было не из чего, потому я и втиснулся в костюм дона Диего. Но ведь дай О'Брайену волю, он весь гардероб поменял бы на подобные шмотки!

Дурацкая эпоха! В моде утонченность, светскость и велеречивость. Все то, от чего меня с души воротит. Все эти кружева, украшения, притирания, изысканные выражения... не моё это. Совершенно не моё. Не люблю я ни камзолы, ни чулки, ни парики. Да и шпага, при всей своей романтичности, не вызывает у меня особого трепета. Сабля мне нравится больше. Впрочем, О'Брайен владел практически любым оружием, а с этим можно было работать.

Эпоха утонченной изысканности действовала мне на нервы, поскольку диктовала свои условия. Вот был я скромным врачом в Бриджуотере, не так замечал окружающий маразм. Или это я находился в процессе адаптации после вселения в чужое тело? А окружающие меня люди были проще? Вполне вероятно, что я просто не успел столкнуться с определенными сторонами жизни общества конца 17 века. И был слишком озабочен тем, чтобы себя не выдать.

Ну а потом... мне стало не до мелочей. Арест, тюрьма, путешествие на корабле в качестве заключенного, работа на плантации. Мне еще повезло, что в качестве врача. Иначе я просто не выжил бы эти полгода. Даже Джереми, несмотря на свою хорошую физическую форму и оптимизм, к моменту побега был уже на грани. Да и остальные заключенные не стали раздумывать, стоит ли им бежать.

Казалось бы, теперь мы все находимся в одинаковом положении, но бывшие каторжники отнюдь не считали себя равными мне. Им казалось, что Питер О'Брайен стоит на ступеньку выше. Не знаю, что тут сыграло главную роль. Образование? Грамотная речь и манеры? Знание языков? Умение носить изысканную одежду и разговаривать на равных с вельможами? Мне не казалось, что я в чем-то превосхожу остальных членов команды. Но эпоха диктовала свои правила. И в одежде, и в манере общения, и даже в отношениях.

— Если мы действительно станем флибустьерами, перед нами возникнет несколько проблем, — предупредил я команду. — Первое. К мирной жизни нам вернуться уже вряд ли удастся. Отношение к флибустьерам вы знаете. Второе. Жизнь наша будет насыщенной, но короткой. До старости мы вряд ли доживем. Третье. Нас всего двадцать человек. Это очень мало для управления кораблем.

— Набрать команду на Тортуге проще простого, — отмахнулся Джереми.

— Вот только делать это нужно с умом, — заметил я. — Если посторонних людей на корабле будет в десять раз больше, чем нас, как бы они не стали, в конечном итоге, хозяевами. Я поговорю с де Кюсси, он лучше знает местную публику. Может, посоветует кого-нибудь.

Команду следовало выбирать осторожно. Очень осторожно. Вчерашние союзники в борьбе с Испанией, довольно скоро Франция и Англия сцепятся между собой. Да и Якову II (чтоб его черти в аду поджарили) недолго осталось. Его сменит Вильгельм III Оранский. Не самый плохой правитель, кстати. Именно он придаст Англии ускорение, после которого она превратится в могучую мировую державу.

Зная историю, пусть даже на таком халтурном уровне, я мог хоть как-то планировать свое будущее. Сейчас я имею гораздо больше, чем при попадании в данный мир. И могу сам распоряжаться своей судьбой. До воцарения Вильгельма нужно еще дожить. Но и с Англией лучше не ссориться. Все-таки, оправданный герой — это куда лучше, чем беглый каторжник.

С чувством патриотизма в 17 веке было не очень. Что в высших кругах приближенные к трону особы на чужие державы работали, получая за это приличное содержание, что на низшем уровне не было особого понимания верности стране. И когда я предложил не трогать английские корабли, моя команда искренне удивилась. И даже выразила недовольство.

Дескать, страна от нас отказалась? Признала преступниками? Так чего церемониться? Мда. Это оказалось еще сложнее, чем я предполагал. Не мог же я сказать, что Яков долго не проживет, а Вильгельм, который придет ему на смену, вполне может нас реабилитировать. Окружающие тут же поинтересовались бы, откуда у меня такие сведения. А внятно объяснить свои знания я точно не смогу. Пришлось пойти на поводу у команды, и согласиться с тем, что при случае, английский корабль вполне может стать добычей. В конце концов, посмотрим, как будет складываться ситуация. Не стоит делить шкуру неубитого медведя.

— Надо запастись оружием, порохом и едой, — напомнил Хагторп. — И хорошо бы нормального кока нанять, чтобы не жрать откровенные помои.

— И имя кораблю поменять нужно, — неожиданно вмешался Волверстон. Этот одноглазый гигант был настолько неразговорчив, что услышать от него целую фразу было неожиданно.

Имя, имя... какое у пиратского корабля должно быть имя? Как говаривал один опытный капитан, "как вы лодку назовете, так она и поплывет". Но что же придумать эдакого? Я бы остановился на "Святом Петре", ибо он был моим покровителем и в той, и в этой жизни. Но пиратствовать под таким именем как-то... неправильно.

Команда предлагала свои названия, но дальше крови и смерти у них фантазия не работала. Может, назвать корабль именем одного из античных богов? Или приплести какого-нибудь морского гада? "Черная Каракатица", ха! Лучше уж "Мегалодон". Только окружающие ни фига не поймут, что я имею в виду.

Господи, какой бред мне лезет в голову! Но принимать решение надо. Испанское имя кораблю однозначно оставлять не следует, особенно если учесть, что именно с испанцами мы и будем чаще всего сталкиваться. Но что придумать? Корпус "Синко Льягас" был красного цвета. Может, что-нибудь, связанное с этим? "Красная молния", например. Угу. А еще лучше — "Красный Октябрь". Или вообще "Red Alert".

Фрегат был легким, стремительным, и напоминал изящную охотничью собаку. Грейхаунда. Насколько я помню, в английском флоте были корабли с подобным названием. Но все как-то неудачно закончили свою жизнь. С таким же успехом, можно "Варягом" назваться. Оно, конечно, патриотично, но на дно уходить как-то не хочется.

В голове вертелось множество разных идей. От "Авроры" до "Звезды смерти", и от "Спартака" до "Смерти короля Якова". Однако потом я подумал, что надо быть ближе к эпохе, в которой оказался. Я вспомнил Мартина Фробишера с его "Триумфом", еще раз вспомнил великого капитана Врунгеля с его "Победой", и предложил назвать фрегат "Викторией". И английский, и русский корабли, ходившие под таким именем, прожили славную, долгую жизнь. Да и потенциал в названии хороший заложен.

Команда со мной согласилась, но только при одном условии. Я возьму себе грозный псевдоним, и мы вывесим самый настоящий пиратский флаг. Блин, как дети, честное слово! Да я сам им нарисую этот флаг, ибо в памяти хранилось несколько удачных вариантов, а О'Брайен умел рисовать. Занятия живописью и музыкой входили в обязательный стандарт домашнего образования ребенка из обеспеченной семьи. Не сказать, что Питер подавал большие надежды как художник (да и практики давно не было), но на пиратскую символику хватит.

А вот что касается прозвища для себя, любимого, с этим было сложнее. В принципе, команду можно понять. Фамилия у меня самая заурядная. Быть О'Брайеном в Ирландии — тоже самое, что быть Ивановым в России. Но и плагиатить известных пиратов не хотелось. Кто у нас сейчас по морям плавает?

Жив еще старик Генри Морган. Для пирата прожить больше полтинника — это редкая удача. А если бы Генри не квасил до цирроза печени, может, и дольше бы протянул. Кто еще? Черная Борода, но он пока под стол пешком ходит. Да и не хочется мне его славы. И его бороды тоже. Существует множество менее известных пиратов, но они не так интересны.

Пока я раздумывал, команда дружно решила, что раз "кровь" не было использовано в названии корабля, его надо прилепить к моему имени. Питер Блад, ага. Помнится, в далеком детстве у меня книжка была с персонажем, носившем похожее имя. На мой взгляд, там было слишком много розовых соплей, так что я читал только главы с приключениями. Впрочем, сейчас, хоть убей, не вспомнил бы содержание этой книги. Гораздо больше мне нравился "Остров сокровищ". Вот его я перечитывал множество раз, и целенаправленно искал похожие книги. Где пираты были пиратами, а не благородными рыцарями, вгоняющими в тоску своей правильностью.

Я не стал спорить с командой, и принял новое имя. Мне, по большому счету, было без разницы. Главное, что мы определились со своей будущей карьерой. А это значило, что нужно было идти к губернатору и заключать с ним договор. Кому-то же придется продавать награбленное! Будем спихивать де Кюсси. И да, непременно нужно спросить у него совета по поводу того, кого лучше всего в команду набирать. (Губернатор наверняка знает всех отъявленных мерзавцев, и сможет нас предостеречь). А может и ссуду стоит взять под будущую добычу? После найма команды и покупки самого необходимого наши финансы может и не запоют романсы, но и особой свободы нам не дадут. А мало ли, что может случиться в пути?

Де Кюсси обрадовался мне, как родному. Ну, как же — еще один герой будет сражаться с испанскими кораблями и приносить ему хорошую прибыль. Губернатор меня даже деньгами ссудил под весьма щадящий процент. Впрочем, я и сумму просил небольшую, не зарывался. Будем надеяться, что работа флибустьера действительно приносит хороший доход. А то такими темпами недолго и в трубу вылететь.

— Если бы не флибустьеры, Испания столь же безраздельно, сколь и бесчеловечно хозяйничала бы в этих водах, где ни Франция, ни Англия не могут держать своего флота, — разливался соловьем де Кюсси.

Ну да, конечно. Испания бесчеловечно хозяйничает. А вот если бы на ее месте оказались Англия с Францией, то все стало бы справедливо и богоугодно. Видите ли, они не могут держать своего флота, бедолаги. Действительно, какая несправедливость, что Сибирь принадлежит одной стране!

Тьфу! Триста с лишним лет прошло, а господа цивилизованные европейцы все так же живут по двойным стандартам. Ладно, у О'Брайена была причина не любить испанцев, он у них в тюрьме сидел. А мне абсолютно все равно, кто на морях главный. Если бы не обстоятельства, вынудившие меня перейти дорогу испанцам, я вполне мог бы их интересы отстаивать. Особенно если бы они платили нормально. Хотя, конечно, зная историю, связываться с этой страной я, скорее всего, не стал бы. Смысла нет.

Впрочем, убеждать в этом губернатора Тортуги было бесполезно. Да и не нужно. Мы с де Кюсси нашли общий язык, и не стоило ссориться по мелочам. Тем более, что губернатор, помимо денег, надавал еще и кучу полезных советов. И по поводу того, кого можно в команду завербовать, и по поводу направления, в котором следовало искать добычу. Мне, как новичку, он рекомендовал взять курс на Подветренные острова, чтобы зайти на Сен-Мартин. По дороге вполне можно было встретить неплохую добычу под испанским флагом. А на самом острове — спокойно отдохнуть и затариться в обратную дорогу.