| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Карл дико устал за этот день, и я был не удивлен этому, учитывая, сколько маны он сжег в своих заклинаниях. Он сначала пытался отвечать на многочисленные вопросы Асанте, по поводу того, что ему удалось узнать, но, в конце концов, я заткнул неугомонную девчонку. Лейтенант быстро перекусил ка кухне и завалился спать задолго до заката.
Я мирно провел вечер в чтении и размышлении, под каким бы благовидным предлогом мне избавиться от тех полномочий и обязанностей, что я выторговал у гауптмана Шрейбе. Ремонт шел своим чередом. Плотники стучали топорами и молотками. Асанте между тем металась по дому. Бедняжке было скучно. Видимо, в ее фантазиях мы должны были все время куда-то скакать, подвергаясь опасностям, и участвуя в кровопролитных схватках. Нет бы спасибо сказать, что нам не предстоит такого объема бумажной работы, как у Густафа. Он, наверное, только к полуночи выйдет из-за стола, после написания отчета и рапорта.
Наконец я захлопнул книгу и отправился к себе в спальню. Я уже начал раздеваться, когда в дверь постучали.
— Войдите.
— Доброй ночи, Петер.
— Юнкер, сколько вам говорить, ко мне надо обращаться господин оберст. Я так понимаю, вы пришли отчитаться мне, что выучили устав? Давайте-ка, процитируйте мне приложение пятнадцать 'служба офицеров генерального штаба', какие сведения должен иметь начальник штаба согласно пункту три?
— Петер, ну не будьте такой букой, — она приблизилась ко мне и обиженно надула губки, — я же вижу, что это всего лишь маска. Но сейчас мы не на людях. Лучше расскажите, что удалось выяснить Карлу, мне так интересно. Из его объяснений я ничего не поняла.
— Юнкер Вильянуэва Асанте, позвольте расставить точки над 'и'. Ваши ужимки работают на неудовлетворенных юношей вроде Карла и стариков в маразме, как покойный дон Норьего. Но для меня вы всего лишь капризная девчонка. Изобретательная капризная девчонка, вырвавшаяся из-под контроля отца. Вероятно, в детстве вас мало пороли!
Асанте скривила обиженную гримасу и отпрянула от меня. Она подошла к открытому окну.
— О, нет, Петер...
— Много пороли? — Я удивленно приподнял бровь.
— Мой папенька и старший брат прекрасно знали, как можно сделать больно, прибегая только к словам... — хм, мне показалось или в уголках ее глаз застыли слезы? Что же, в этом было своя логика, если бы в семье было все хорошо, разве бежала бы она из роскоши и уюта отчего дома? Но когда заканчивается четвертый десяток твоей жизни, женские слезы уже не оказывают на тебя того же волшебного влияния, что раньше.
— Но это не меняет того, что вы моя подчиненная. И другие отношения с вами, госпожа бывшая аферистка и мошенница, мне не интересны. Таких, как вы, я достаточно повидал на своем веку.
В оставшуюся приоткрытой дверь зашла Орели с подносом, на котором стояла кружка полная травяного отвара. Она, молча, поставила поднос на столик рядом с окном и вопросительно посмотрела на меня.
— Я что же для вас, хуже, чем это животное? — Асанте показала на Орели пальцем. — Я уже наслушалась про вас от Карла и жандармов!
Ответить я не успел. В открытое окно влетел небольшой предмет и упал на столик рядом с кружкой. Асанте схватила его. Это оказался брусок светлого воска с красными разводами размерами примерно с кусок мыла.
— Eihandgranate... -Начала читать Асанте надпись на староимперском. Но это было абсолютно лишним. Я прекрасно знал, что это за кусок воска, смешанного с кровью выверны. Наступательная граната образца 3939 года от возрождения. Роты пращников-панцергренадеров на поле боле боя вполне могли посоперничать с магиерваффе*. В свое время я списал, а потом продал несколько тысяч штук этого добра...
*специализированные подразделения магической поддержки рейхсвера.
— Брось!!! — заорал я со всей дури, одновременно ища куда спрятаться.
— Что? — Асанте подняла на меня непонимающий взгляд.
Нас всех спасла Орели. Услышав мой вопль, она не думала и не рефлексировала. Бистаа со всей силы ударила по руке Асанте подносом и выбила проклятый предмет. Граната улетела обратно в окно.
— Ах ты тварь! — Не понявшая что произошло, девушка залепила в ответ Орели пощёчину и оцарапала ей щеку своими ногтями.
— Суу'кали!— прошипела разозленная бистаа. В ее глазах начало играть зеленое пламя.
Но прежде чем началась драка, за окном раздался гром и треск разрядов молнии. Любопытная Асанте попыталась выглянуть в окно, но я уже был рядом и сбил ее с ног назад. И вовремя. Арбалетный болт, предназначавшийся девушке, впился в противоположную окну стену.
— Verdammte Scheisse! — прошептал я старый экзорцизм изгоняющий зло, лежа в обнимку с Асанте на полу. Похоже, от меня начали избавляться гораздо раньше, чем я на это рассчитывал!
Стараясь не показываться в окне, я поднялся на ноги и подошел к Орели, зажимавшей глубокий порез на своей щеке. В кое-то веки 'большое исцеление Коха' получилось у меня с первого раза, и рана сразу закрылась.
— А, сейчас медленно по стеночке выходим из комнаты. Орели, поднимаешь жандармов, Асанте, буди Карла.
Через пару минут мы во всеоружии выскочили из дома, но нападавших уже и след простыл. На то, чтобы оседлать лошадей у нас ушло минут пять.
Орели держала след не хуже гончей. В ночной погоне есть что-то дико романтичное. Мы неслись по дороге вдогонку моим обидчикам, в темноте и неизвестности. Если бы у меня было время подумать, я бы однозначно засел бы в подвале усадьбы, позвав крепостных из окрестных деревень для охраны. Но сейчас мной двигал сумасшедший и иррациональный кураж. Своим охотничьим посохом я торопил коня, ожидая встречи с незадачливыми убийцами.
Для того что бы догнать их нам понадобилось немного времени. Всего лишь через четверть часа мы встретились на опушке леса. Они, видимо, не ожидали, что мы будем преследовать их так настойчиво.
Та самая четвёрка и еще два каких-то оборванца. Мы замерли друг перед другом на расстоянии в полсотни метров.
Карл начал покрывать себя защитными чарами. Саблю окружил тусклый синий ореол заклинания 'истинного удара'. Лейтенант был, не смотря на свою скромность, докой в магии прорицания. Асанте положила стрелу на тетиву своего лука. На кончике плясало серое 'астральное пламя', позволявшее стреле проникать через любые материальные препятствия. Похоже, циркачи научили ее не только безобидным фокусам. Навешия штурмовых посохов жандармов искрили от концентрированной силы. Мой маломощный звуковой посох и убогие магические навыки были бесполезны в этой битве. И я пропустил друзей вперед и остался рядом с Орели. Трус? Да. Но пара брошенных вовремя моих защитных заклятий могли сыграть большую роль, чем убогие магические стрелы.
Я чувствовал, как сила стекается в руки чужаков. Изморозь покрыла траву вокруг главаря. В руках карлицы появился зародыш огненного бича. Челюсти оборотня постепенно вытягивались, а из кистей вытянулись полуметровые когти. В воздухе перед гномом зависли таинственные светящиеся знаки. Силы, вложенные в эту магию, были несопоставимы с нашими, я понял это сразу.
На поляне на минуту застыло хрупкое равновесие. Каждый ждал первого хода и ошибки противника.
А потом в глазах Орели появилось зеленое пламя и в ноздри мне пахнуло серой. Перепончатые призрачные крылья появились за ее спиной, ужас заскребся в моей груди. И ни грана волшебства не было в этом. Ни магии смертных, ни эльфов, ни немертвых. Просто моя бистаа на несколько секунд стала собой, моим демоном-хранителем.
Ни Асанте, ни Карл, ни жандармы не почувствовали, что происходит за их спинами. В отличие от Гостей. О, тем достался полный заряд трансцендентного страха и безумия, которое виделось во взгляде Орели. И волшебники, способные стереть нас в порошок развернули коней и побежали. Асанте и жандармы дернулись было вслед за ними. Только Карл остался на месте. Он уже знал, на что способны эти ублюдки.
— Стоять! — Гаркнул я, и Орели сразу стала той хрупкой миниатюрной ушастой девочкой, к которой я привык. — Возвращаемся!
— А? Почему? — В глазах Асанте играл охотничий азарт.
— Потому, юнкер! Это приказ.
Назад я возвращался полный раздумий. Орели, это раз. Что за силы подчиняются ей? Это явно не магия в привычном для меня виде. Что-то более примитивное и природное, как и у Гостей или демонов... Надо будет поговорить с оберквизитором Отто Кацем, но постараться не выдать свои мотивы. Демоны — демонами, но талант Орели был полезен. Во-вторых, если после всех перипетий, пришельцы пришли за мной, значит они где-то рядом. И соответственно похитители армейских амулетов тоже!
Когда мы вернулись, я определил жандармов в дозор, а сам вместе с Карлом, Орели и Асанте устроился в своей комнате. Я положил руку на голову бистаа, сидевшей у моих ног.
— Отвечая на ваш вопрос, Асанте, да, вы для меня хуже, чем Орели. Такой преданности в людях не бывает. Только в животных осталось столько чистоты. И в тиерменшен, видимо. Кстати, юнкер, вы ничего не хотите сказать Орели? — спросил я Асанте, прихлебывая давным-давно остывший отвар из кружки. Ее передернуло как от удара кнутом.
— О чем вы, Петер?
— Извинения, Асанте.
— Извини,— сказала она, смотря в потолок.
— Не от души, юнкер, постарайтесь, чтобы я поверил.
— Прости меня, бистаа, — глубоко вздохнув, сказала Асанте.
— Ее зовут Орели, юнкер. Рекомендую запомнить. И она сегодня спасла вам жизнь. — Возможно дважды, добавил я про себя.
— Готтердаммерунг, Орели, мне действительно жаль, что я ударила тебя!
— Спасибо, Асанте, — произнесла бистаа.
— А, теперь всем спать. Завтра мы едем в Брюгге. Густафу будет интересно услышать новости.
Интермедия
Я-Кверти набрал полную пригоршню холодной воды и плеснул себе в лицо, а потом посмотрелся в зеркало. Шел шестой час саммита, посвященного вступлению в должность президента Рене Коти. Я никак не мог дождаться, когда же начнётся неформальная часть. Как же мне надоели эти церемонии... Но выбора не было. Ни Жанна Арк-ан-Сьель, ни Рене, ни Коги, ни Вейки — никто из тех, с чьей помощью я стал богом, не был властен над собой в полной мере.
Как и я, они зависели от мнения и веры людей, своих обязанностей, протоколов. Поэтому у нас не было ни малейшей возможности просто взять и посидеть где-нибудь в кафе на побережье. Оставался только вариант с пафосным мероприятием, освещаемым на весь мир. И конечно на официальную часть этой встречи приходилось приглашать добрый десяток посторонних лиц, из империи Нидерле, Республики, Орочьего Раджистана, Хоббитона, гномийских владений и даже с Марса. Нельзя было никого обидеть и оставить за бортом, ибо это могло иметь Огромные Внешнеполитические ПоследствияT.
Я пригладил влажной ладонью растрепавшиеся волосы. Потом сосредоточился и проиграл перед своим внутренним взором сцену преображения Орели. Красиво. Страшно. Непонятно. То что надо, чтобы приковать внимание зрителей к экранам. Ну и опять же удобно, не надо за Петером все время следить, чтобы он не умер.
Ладно, оборвал я свои мысли. Хватит бояться! Чему быть, того не миновать. Перед смертью не надышишься. За дверью уборной меня ждало еще около часа пафосных речей посвященных экономической интеграции, межпланетному сотрудничеству и урегулированию конфликтов. Это не пугало меня. Меня пугало другое. На саммит пришел гоблинский бодхисатва Татхагата, более известный, как Супта — Спящий.
Если он вылез из состояния нирваны и притащил сюда свою тощую зеленую задницу, обернутую полуистлевшим дхоти, то явно не для того, чтобы слушать политиков. О, нет! Даже если бы Терра и Мир начали обмениваться ядерными ударами, он не покинул бы свою уютную пещерку. Такова карма, сказал бы он...
Первый раз мы встретились через пару дней после того, как я обрел заново человеческое тело. Собственно, Татхагата пришел, чтобы развоплотить меня. Человеческая плоть, с его точки зрения мешала правильному восприятию. Она по определению обуреваема страстями и желаниями, что, в случае обладания божественной мощью, мягко говоря, нежелательно. Его собственное тощее зеленое тело, увенчанное плешивой ушатой головой, видимо считалось верхом совершенства.
Знаете, пребывание в виде нематериальной субстанции, наверное, неплохо расширяет сознание. Проблема была только в том, что в моем случае всемогуществом и всеведением не пахло... Чтобы обрести силу мне нужна была хоть какая-то человеческая вера, а получить ее, не имея материального воплощения было затруднительно.
Тень мертвого бога, проводник душ Акер, тогда помог мне. А потом исчез почти на десять лет. Испугался. Нет, потом они с Суптой поладили. Татхагата больше не пытался отправить его в небытие, а Акер вычистил почти весь Мир от призраков и одиноких теней. Но если на тень гоблину было плевать по большому счету, то со мной он в кошки-мышки играть не собирался.
Я успел предложить ему сделку. Он оставляет меня в покое, а я живу как обычный смертный, не прибегая к божественным способностям, пока не очищу свою разум и все такое. Татхагата согласился. И напоследок он мягко напомнил мне, чем окончились мои предыдущие попытки остаться человеком. Словно я мог забыть тот несвершившийся конец света! После этих слов я три дня я сидел как кикимора в болоте, прежде чем решился показаться на люди. Я вышел из уборной и тут же столкнулся с ожидавшим меня коридоре гоблином.
— Ты готов к переходу?
— С чего бы это? — спросил я.
— Ты дал мне слово. Что ты будешь отрабатывать свою карму как смертный. И ты нарушил его.
— Когда это? Когда создал Мир-2?
— Нет, Кверти, эта игрушка меня не интересует. Я говорю про твои деяния под этими небесами!
Я непонимающе уставился на Супту. Гоблин вздохнул.
— Кверти, мы с тобой договорились, что ты не будешь прибегать к божественной силе, чтобы изменять Мир. 'Если кто-либо хочет овладеть Миром и манипулирует им, того постигнет неудача. Ибо Мир — это священный сосуд, которым нельзя манипулировать. Если же кто хочет манипулировать им...
— ... уничтожит его. Если кто хочет присвоить его, потеряет его', — закончил я цитату. — Принцип У-Вей, я помню. Но я и не прибегал к манипуляции. Я просто жил.
— Бог, ты лжешь мне. Ты коварен, гораздо коварнее своих предшественников. У меня ушло больше полувека, чтобы понять твою хитрость. Ты думаешь, я не вижу, что твои иконы-телевизоры висят в каждом доме Терры, а теперь уже и Мира? Что почти у каждого землянина в кармане лежит твой образ-коммуникатор? Это так ты держишь слово не организовывать культ? Да, такая власть над душами людей, как у тебя, и не снилась старому пантеону! Они могли уничтожать страны. Это не касалось меня, потому что души умерших находили новые воплощения. Но твоя сила гораздо тоньше. Это слухи и новости. Анекдоты и юмор. Реалити-шоу и аналитические передачи. Так вот, играть с разумом и душой смертных я тебе больше не позволю! — гоблин больше не выглядел смиренным отшельником. Он злился, отягощая свою карму. Что же, мой план, кажется, раскололи.
— Татхагата. Это не божественные силы. Это масс-медиа. То, что делаю я, может сделать любой смертный. И знаешь, что, — я присел на колено, чтобы заглянуть гоблину в глаза, — Представь, если это буду не я, а кто-то посторонний? Краеугольный камень мироздания, который превратил меня в бога, все еще здесь и продолжает изменять реальность в соответствии с верой людей. Хотя даже без него, можно создать абсолютно иное человечество без всякой магии. Если я захочу, то не пройдет и пяти лет как в моду войдет каннибализм. Окно возможностей Овертона* — этому терранскому термину больше пятисот лет, но теория смещения границ приемлемого обществом работает как часы. Люди не изменились.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
