Трюкачи - роман завершен

Дроу, улыбаясь, дождался тишины и сказал:

— Вот это, дамы и господа, и есть магия.

За последующий час Лейбер увидел целую кучу различных трюков, но особенно поразили его два. Вначале маг продемонстрировал способность зависать в паре футов над полом, при этом каждому зрителю была предложена возможность за триста долларов подойти почти вплотную и провести длинной тростью над ним, под ним или по бокам. Лейбер был в числе полудюжины желающих, и можно было поклясться, что никаких невидимых или прозрачных веревок или же подставок нет. Чертов дроу действительно, мать его за ногу, парил в воздухе, непринужденно и легко.

Второй трюк оказался ничуть не хуже. Маг, стоя прямо перед первым рядом, буквально испарялся в клубах черного, словно межзвездное пространство, дыма и несколько секунд спустя появлялся посреди зала, между рядами, опять же в этом самом дыму.

Однако самое потрясающее зрелище ждало в самом конце. Пара охранников казино принесла цельный лист пуленепробиваемого стекла, которое установили вертикально. Зрителям было предложено подойти, постучать, попинать это стекло, а затем дроу на глазах у всех прошел сквозь него, постучал кулаком, поклонился залу и прошел обратно.

И когда маг уже откланивался, Лейбер встал и подошел к нему, доставая из сумочки 'полароид' :

— Мастер, умоляю, можно мне с вами сфотографироваться?! Моя дочурка будет в восторге!

Сфотографировала их Дженис, после чего зрители покинули зал.

Лейбер терпеливо дождался в игральном зале, пока ассистентка не выйдет из служебных помещений, уже в обычной одежде, и непринужденно к ней подкатил. Он заметил, что девушка теперь не очень скрывает свое неважное расположение духа, но для него это как раз хорошо. Человек, у которого мрачно на душе — легкая добыча для искусного манипулятора. Так уж устроена психика у людей, что они моментально проникаются доверием и симпатией к первому встречному, если тот сумеет поднять им настроение.

Сыщик разыграл безотказно работающий сценарий: подойти, спросить о чем-либо постороннем, а затем словно мимоходом отпустить тонкий комплимент или располагающую шутку. Жертва зачастую не понимает, что знакомство вовсе не было случайным и что именно она и есть главная цель, а не то, о чем спрашивали. Разумеется, надежно работает это только на людях, слишком поглощенных их собственными мрачными мыслями.

— Простите, мисс, я тут дожидаюсь маэстро, он скоро?..

— Да он вообще-то уже четверть часа как ушел.

— Вот блин, как я его проморгал?.. Ну да ничего, как говаривал мой старик, если гоняться сразу за двумя зайцами, один злой и саблезубый, второй пушистый и белый — есть шанс поймать хоть одного. Мне попался пушистый — не самый плохой вариант.

Дальше пошла схема, накатанная многими поколениями цэрэушников, шпионов, жуликов и прочей публики того же типа. Отпустить еще пару комплиментов, пошутить — и готово. Сыщик представился богатым конным заводчиком из Техаса — в самом деле, кем ему еще представляться, при такой-то любви к прикидам я-ля ковбой — и очень быстро создал у жертвы впечатление, что новый знакомый, задавая вопросы о маге, на самом деле пытается подкатить к самой Дженис, что ей, конечно же, очень польстило. Ирония заключалась в том, что Лейбера действительно интересовал именно дроу.

Час спустя они уже сидели в ресторане и беседовали, словно пара, находящаяся в длительных отношениях. Вскоре сыщик уже знал многое: и про то, что семья Диренни проживает в Японии, и про то, что сама помощница не имеет ни малейшего понятия, как Диренни осуществляет свои фокусы. По сути, она выполняла функции менеджера, а вся ее роль во время выступлений сводилась к тому, чтобы приносить реквизит, стулья особым зрителям или жертвам, собирать с посетителей деньги, услаждать глаза мужчин соблазнительной фигуркой да временами подкидывать пару остроумных реплик.

Вскоре Лейбер прекратил расспросы, убедившись, что девица выложила все, что знала, пожалуй, за исключением разве что своих мыслей по поводу того, кто устроил показательную порку конкурирующему иллюзионисту, но этого сыщик спрашивать из осторожности не стал. И то, что после ресторана он без труда затащил Дженис в свой номер в отеле, тоже было сделано главным образом из осторожности: она насторожится, если ухажер внезапно отвалит. К тому же, ухажер, по большому счету, желания отваливать не имел: Фрэнк Лейбер кривил душой, говоря о том, что поймал одного зайца.

У него всегда неплохо получалось охотиться на нескольких зайцев одновременно.

* * *

О том, что дружба с Такехисой новых друзей ему не прибавит, Тео понял очень быстро, на следующий же день. На перемене он спустился на первый этаж, чтобы купить себе и Дэлайле лимонада, но у автомата собралась очередь человек на десять: майский день выдался жарким, и пить хотелось не только им двоим. Тео остановился чуть поодаль, прекрасно понимая, что если он и сам станет в очередь, всем остальным ученикам это приятных эмоций не принесет. И как раз в этот момент на него наткнулся Такехиса.

— С добрым утром, Теода-сан, — вежливо поздоровался Юдзи.

— Привет, Юдзи-кун, — отозвался Тео.

— А почему вы тут стоите?

— Жду своей очереди к автомату.

Лучше бы он этого не говорил, потому что Юдзи сразу же двинулся к очереди.

— А ну брысь отсюда, мелюзга! — рявкнул он и повернулся к Тео: — вот и ваша очередь подошла, аники.

Мальчик тяжело вздохнул, провожая взглядом быстро уходящих прочь учеников, подошел к автомату и бросил в щель пару монет.

— Спасибо, конечно, но на будущее, Юдзи, если б я хотел расшугать всех — сделал бы это сам, — сказал он, вынимая из лотка пару банок.

— Ну как скажете, аники, — виновато развел руками Такехиса.

Стоило Теодору отвернуться, как сзади послышался удар и лязг. Он обернулся и увидел, как Юдзи вынимает из лотка еще одну банку.

— Старый автомат, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд 'старшего брата', — старая модель, в смысле. Если знать, куда ударить — можно замкнуть цепь, не бросая монету. Хотите, научу?

Тео не стал объяснять, что это называется воровство, Юдзи и так наверняка все понимает. Говорить с ним на эту тему, скорее всего, бесполезно. Впрочем, есть другой вариант. Он ценит силу и считает себя крутым — а на этом уже можно сыграть.

— Я могу такое сделать с любым автоматом. Даже с новым. И не так громко. Просто в этом нет ничего крутого. Рисковать приводом в полицию за банку сока — это как минимум нерационально, ты согласен?

— Эм-м-м, ну да, конечно, — согласился Юдзи.

Тео поднялся на крышу , подошел к Дэлайле и протянул лимонад.

— Вот, держи.

— Спасибо. А здорово у вас тут. Площадка на крыше — такого я еще не видела. Часто бывают несчастные случаи? Ну, не в этой школе, а вообще?

— Сакурами — слишком маленький город, здесь всего три школы было, и то недавно одну расформировали. Падений с крыши из-за несчастного случая, как сказали моей маме, тут даже не помнят.

— Ты как-то странно это произнес, — насторожилась девочка, — а по другим причинам?

— А по другим причинам — в прошлом году школьник спрыгнул. Площадка на крыше — это очень удобно, если надо свести счеты с жизнью, перебрался через перила — и привет. В городах побольше такое происходит регулярно. Ты не знала?

— Какой кошмар! Почему?!

Тео пожал плечами и вскрыл свою банку.

— Вообще-то, Япония давно занимает первое место и по самоубийствам на душу населения, и по абсолютному количеству детских самоубийств. Причина, надо думать, в специфическом отношении японцев к смерти. Если японца что-то не устраивает в том, как он живет, он не влачит обременительное существование, а просто уходит из жизни. Любую беду — позор, фиаско, потерю лица, разрушенную жизнь, запятнанную репутацию — можно исправить, убив себя. Менталитет такой. Дед мой рассказывал, еще пятьдесят лет назад молодые люди совершали самоубийство, например, просто провалив вступительные экзамены.

— Это ужасно.

— Нет, это Япония.

— Твой дед японец?

— Нет, русский. Просто он очень любит эту страну. А почему ты решила учиться тут?

Дэлайла как-то внезапно погрустнела.

— Это не я так решила. У папы начались... неприятности, и потому он отправил меня сюда, к бабушке.

— Извини. Я не хотел тебя расстраивать.

— Ты не виноват. Я все время об этом помню. Просто здесь, в школе, так много новых впечатлений, что иногда забываюсь...

— Не хочешь поделиться горем? Полегчает немного. Мне всегда становится легче, когда я своими бедами делюсь с мамой.

Тяжело вздохнув, девочка принялась рассказывать.

— Мой отец — владелец мастерской. Автомеханик он. Не так давно у нас в Неваде одна корпорация начала расширять свой завод. Ну, то есть строить новые корпуса. Для завода нужна земля, и корпорация выкупала участки, которые им были нужны. И территорию, где стоит папина мастерская, тоже. Но на переговорах что-то не так пошло, чем-то папу задели и он отказался продавать землю. Теперь его пытаются выжить оттуда, потому что наш участок стоит почти что в центре территории, где будут строить завод, как бельмо в их глазу. Они не могут начать строительство.

Тео приподнял бровь:

— Что значит — выжить оттуда? Штурмом, что ли, взять пытаются?

— Нет, конечно, есть полно других способов. Вначале корпорация просто перекрыла все подъезды к мастерской, клиенты уже не могут к ней попасть.

— Разве это законно?! Как же правосудие?!

— В том и беда, что законно. Вся земля вокруг принадлежит им. Это старый способ, его еще сотни лет назад использовали. Если через твой участок течет река, а ниже по течению земля соседа — перекрываешь русло, отводишь в сторону. И сосед остается без воды для полей и скота. Ему приходится продавать свою землю за бесценок. Подло — но законно, увы. А папа вот взял и не продал. Сказал — 'умру, но не продам. И дочь моя не продаст'.

— Мда... А тебя сюда зачем отправил?

— На всякий случай. Понимаешь, у корпорации строительство простаивает. Они деньги теряют, вместо того чтобы завод строить и прибыль получать. Деньги немалые, людей убивали и за меньшее. Папа боится, что меня могут похитить, владелец корпорации — человек с сомнительной репутацией. Вот и отправил на другой конец света, а сам сидит в осаде, можно сказать. А я тут сижу. Друзья школьные остались дома. Учиться трудно, я по-японски не очень, сам видишь. Но папе там одному еще труднее...

— Не переживай, твой папа справится, — ободрил Дэлайлу Тео.

— Эти бы слова да богу в уши...

* * *

Весь урок Тео размышлял вовсе не о математике, старательно переписывая за учителем с доски в тетрадь, мысленно он находился далеко за пределами класса. Если Дэлайла права — а с чего бы вдруг ей ошибаться? — то решить конфликт по закону не получится, закон, как ни печально, на стороне 'плохих парней'. Надо бы посоветоваться с отцом: вдруг он что-то придумает. Как вариант, отец может найти в Америке кого-то вроде господина Йонаги, гениального адвоката, способного решать любые юридические проблемы. Он так и сказал маме однажды перед отлетом в Вегас: 'Чуть что — звони Йонаге. Он решит любые проблемы'.

Интересно, смог бы господин Йонага разобраться с подобным делом? Наверное, нет, он ведь японский адвокат, а не американский, к тому же, не факт, что тут вообще можно что-то поделать с помощью юриста.

На следующей перемене Тео и Дэлайла снова отправились на крышу: действительно, вид отсюда открывается отличный, видно и примыкающий к школе парк Ханами на севере, и половину города, и вдалеке на востоке — полоску океана. К огорчению мальчика, он также увидел внизу Такехису, стоящего рядом с незнакомым учеником, и тот, второй — с распухшей губой и подбитым глазом. Неужели Юдзи настолько агрессивный и злой?! Дэлайла, к счастью, этого не увидела и не услышала: для ее глаз и ушей далековато.

— Погоди тут минутку, я сейчас вернусь, — сказал Тео и быстрым шагом направился к лестнице.

Такехису он встретил на лестничной клетке между первым и вторым этажами: тот как раз поднимался наверх.

— Юдзи, что у того парня с лицом приключилось?

— Собственно, я как раз на этот счет и хотел поговорить, аники. Его только что побили и отобрали деньги на обед засранцы из соседней школы. Он бегал через парк к ларьку за такояки и напоролся на них.

— Так, а из-за чего они к нему вообще прицепились?!

Такехиса как-то странно наклонил голову и выдал:

— Из-за вас, аники. В школе Бенибэ и так давно знают, что Курода — защитник так себе, только против слабых крут, а я занят тем, что пытаюсь свергнуть Куроду. Вот и распоясались, раз Хоннодзи толком защищать некому. В Бенибе ведь не знают, что защитник нашей школы теперь вы.

Тео никак не изменился в лице. Отец рано втолковал ему, что в любой непонятной ситуации надо сохранять железную невозмутимость: даже если небо будет обрушено на земную твердь, враг должен думать, что его попытка жалка и бесполезна, а друг — что все под контролем. А пока они это думают — у Тео тоже появляется время на размышления.

Итак, Такехиса полагает, что защитник теперь Тео. Почему ему самому об этом никто ничего не сказал — тот еще вопрос, но выяснять подробности можно будет и позже. Кое-что, впрочем, прояснилось: теперь хотя бы ясно, какие именно задачи у защитников. Юдзи до сих пор не знает, что Тео Куроду не бил и не смещал, но разбираться, откуда вообще пошли такие слухи, тоже не к спеху. Главный вопрос — а прямо сейчас что делать-то?

От Тео не укрылось, что 'младший брат' смотрит выжидающе... и испытующе. Действительно, надо что-то предпринять, ведь это же не дело — обижать слабых.

— Надо бы пойти и поговорить с этими хулиганами, — спокойно сказал он, — объяснить, что так поступать плохо.

— О да, — согласился Юдзи, — еще можно Куроду с его кохаями прихватить.

— Хорошо, позови его. Правда, урок пропустим, ну да что поделать.

* * *

Рюиджи появился на пороге класса за минуту до начала урока, подошел к Киоко и шепотом сказал:

— Киоко-сан, надвигается буря. Банцу из Бенибэ отобрали деньги у какого-то первоклассника, Йома и Такехиса пошли с ними разбираться. Еще и Куроду взяли. Йома сказал — 'надо объяснить им, что так поступать плохо', видела бы ты в этот момент его лицо... И голос — просто могильный. Чует мое сердце, в Бенибе не досчитаются нескольких учеников...

Рюиджи занимался в додзе семьи Хираяма уже третий год, правда, особых успехов не добился, всего лишь пятый кю, но зарекомендовал себя адекватным, уравновешенным и достаточно проницательным, что так непохоже на впечатлительную Уруми. Кацураги можно не принимать всерьез — чего нельзя сказать о Рюиджи. К тому же, Киоко после сокрушительного поражения Такехисы и сама считала, что c Йома, вероятно, не все ладно. Но убийство... нет, вряд ли.

— Да брось. Будет просто обычная разборка между банцу, только и всего. И если наши наваляют отморозкам из Бенибе — наша школа только в выигрыше, разве нет?

— Тогда Йома окончательно утвердится во власти, а вкус крови имеет свойство будить жажду ее, и ты сама прекрасно это знаешь.