Девчонка с хвостиками

Остановить лошадь было, пожалуй, почти невозможно — во всяком случае, за тридцать секунд с пяти попыток у меня не вышло. Слишком слабо тяну поводья, галопирующая кобыла просто не реагирует.

Теперь только ждать, пока выдохнется, и надеяться, что оборотни до тех пор будут слишком заняты. Или, может, их и вовсе убьют?.. Не верится, конечно, но их боевые возможности мне толком неизвестны. Быстры — да, а насколько сильны и живучи?

— Нас не догонят, нас не догонят... — громко, но из-за тряски отрывисто и немузыкально напел я, в очередном видении оборачиваясь назад. Делать так в реальности я не рисковал — кресло-седло слегка покосилось влево, ещё когда Бантик пробиралась через заросли, и мне пришлось откинуться на спинку, чтобы сохранить равновесие.

Рано или поздно лошадь остановится. Я уже решил, что дальше пойду пешком, и мои шансы не столь уж плохи. Вряд ли горцы будут прочёсывать всю округу в поисках единственной выжившей девочки, а до замка доехать мы должны были уже к ночи, то есть, я полагаю, к закату. Так скоро я, конечно, не доберусь — хоть отряд и ехал ненамного быстрее пешего, но я просто устану столько идти. То есть, вполне вероятно, придётся ночевать, причём лучше всего на дереве.

Итого получается вполне простой план действий: когда Бантик устанет, остановить её и снять ремни, чтобы потом привязаться к дереву на ночёвке. Будет холодно, бесспорно. Холодно и очень плохо. Насмерть не замёрзну, всё-таки платье плотное, шерстяное, а плащ ещё теплее, но простудиться — вот это запросто. Со средневековой медициной... Как бы потом кровопусканием лечить не пытались. Или ещё чем похуже. Хоть в памяти Йомиллы таких процедур и не обнаружилось, но кто знает?

Ладно, как бы банально ни звучало, буду решать проблемы по мере их поступления. Вроде бы я всё продумал и альтернатив такому плану не видно, так что нет смысла губить нервы лишним беспокойством. Всё равно лучше не придумаю.

Сколько километров проехала Бантик, пока не начала выдыхаться — точно не уверен. Больше пяти, пожалуй, но наверняка меньше десяти. Лошадка шаталась и, казалось, вот-вот могла упасть. Всё-таки она была совсем не приспособлена для такой езды.

К этому времени вдали показалась небольшая речка, пересекавшая дорогу. Чуть в стороне через неё был переброшен импровизированный мост из пары длинных брёвен, но лошадь его не пройдёт, тем более в таком состоянии. Если она свалится при переходе через брод, у меня будут большие проблемы, так что здесь я и решил сойти.

Бедную Бантик теперь оказалось несложно остановить — я потянул назад поводья, и она, бежавшая уже не галопом, а быстрой рысью, перешла на шаг. Вскоре кобыла застыла на месте, продолжая изредка жалобно ржать и переступать с ноги на ногу.

Я бросил на землю кинжал и принялся быстро расстёгивать ремни. Кресло сразу же покосилось ещё больше, так что я порадовался, что делаю это в видении — если вдруг, упав, расцарапаю себе что-нибудь или ушибусь, это несложно переиграть. Лошадь была вся в поту, и после такой поездки от меня наверняка будет изрядно вонять — впрочем, пофиг. Бантик пришлось хуже — вон, у неё до сих пор кровь над хвостом идёт, хоть и прошло больше получаса.

— Прости, ничего личного, — я, наконец, спрыгнул с седла и даже ухитрился не упасть, хоть и запутался в пристёгнутом к платью шлейфе. — Просто моя жизнь мне дороже. Ну, ладно — надеюсь, со следующим хозяином тебе повезёт больше.

Сняв с лошади уздечку и седло, я нашёл кинжал и начал выбирать, какие из ремней мне пригодятся. Уздечку сразу разрезал, получив два длинных ремня, а со сложно устроенным креслом-седлом пришлось повозиться. Чтобы не резать ремни зря, нужно было вскрывать обивку, и я даже порезался из-за неудобного инструмента. Хорошо, что я уже попривык действовать вначале в видениях, а потом повторять в реальности. Очень удобно, хотя и скучновато порой.

И одновременно я столкнулся с другой проблемой.

Пока я ехал верхом, успел уже подзабыть, насколько неудобно моё платье. Ладно, шлейф с него я отстегнул сразу же, но оно и так оставалось длинным, до пяток, и чрезвычайно узким притом. Местный кутюрье явно не рассчитывал, что в его творении кому-то придётся бегать от горных дикарей.

А у меня теперь дилемма. В таком платье уйду я недалеко — это факт. Под платьем у меня только голое тело — это тоже факт. Я могу разрезать платье по бокам, чтобы нормально ходить, но в платье даже ногам тепло, а без него... Наконец, рано или поздно я доберусь до людей, и местные представления о правильной одежде весьма меня беспокоят. Для дворянок голые ноги — настолько моветон, что ой-ей-ей.

Я закатал платье до бёдер и попробовал пройтись в таком виде. Всё ещё было чрезвычайно неудобно, так движения стесняло даже больше. Поднимать выше? Бр-р, плащ-то только попу прикроет. Шумно вздохнув, я решил, что придётся резать.

Ещё утром платье с шёлковой вышивкой выглядело настоящим произведением искусства, но после недавнего боя покрылось сажей. С мысленным смешком я подумал, что его можно было ещё задорого продать, чтобы купить одежду поудобнее. Увы, всё равно пришлось резать, и плакала моя обновка.

Вскоре ноги мои начали подмерзать, зато теперь я смог нормально ходить. Сапоги оставались не слишком удобными, но особых проблем всё-таки не создавали.

И путь мой теперь — дальше на север, куда изначально и ехал отряд барона.

На юге — горцы и оборотни, на западе — густой лес чуть не в пяти шагах от дороги, на востоке заросшее кустарником поле уже переросло в небольшую рощу, через которую с запада протекает речка. Выбор очевиден, пожалуй — лес меня пугает, пойду с восточной стороны, не слишком удаляясь от дороги. Пока местное солнце на небе, ориентироваться по нему несложно — сейчас где-то часа два после полудня, и дальше светило будет понемногу клониться к закату. Вот ночью под незнакомыми созвездиями заблудиться легко, как два пальца об асфальт, мда.

Светло-серая лошадка грустно смотрела на меня, когда я обернулся, переходя мост. Последовать за мной, впрочем, не пыталась — видимо, догадывалась, насколько холодной может быть вода в позднюю осень. Я убедился в этом, ополоснув руки.

Когда я пошёл через рощу, заметил, что волосы очень неприятно цеплялись за низко расположенные ветки. Слева они основательно подгорели и спускались лишь чуть ниже плеч, справа — доходили до пояса. Как женщины ухаживают за такими волосами — не представляю, но здесь так принято. Кстати, то, что с одной стороны волосы стали ощутимо короче, может быть поводом подстричься поудобнее. Впрочем, я не стал здесь тратить на это время и только связал длинную шевелюру в пучок одним из ремней. Ощущение от натянувшихся корней волос было слегка болезненным и всё время отвлекало, но уж лучше так, чем тратить кучу видений всего лишь на то, чтобы не зацепиться за очередной куст.

Да чёрт возьми! Сколько ж мелких проблем с этим непривычным телом. А мне ещё в нём жить да жить... И даже то, что остальным спутникам барона пришлось гораздо хуже, не сильно утешает.

Я прошёл рощу и снова оказался на давно заросшем поле. Видно, что когда-то его распахивали, и вряд ли больше, чем лет десять назад, но сейчас эти земли покинуты крестьянами. Почему именно — вполне очевидно. Им повезло ещё, если живы остались.

За полем в паре километров начинался лес погуще. Всё те же самые местные деревья вроде клёнов, с пожелтевшей и большей частью опавшей уже листвой. Я прошёл по неровной земле, кажется, не так уж и много, но почти выбился из сил. И сапоги ощущались с каждым шагом всё неудобнее, и ноги замёрзли вплоть до полного разочарования в моих умственных способностях, и кинжал с ремнями то и дело хотелось переложить из одной руки в другую, и плащ я всё время старался запахнуть, но для этого его приходилось придерживать, и это тоже было неудобно...

Прошло ещё около часа. Вряд ли я преодолел за это время больше километра — и по лесу идти было затруднительно, и ноги сводило судорогами от холода. Очень хотелось что-нибудь съесть. Солнце из вида не терялось, вот что было пока хорошо — лишиться в лесу единственного ориентира было бы полной катастрофой.

Я начал искать, где можно присесть и отдохнуть. Пеньков от срубленных деревьев не было, а упасть деревья толком и не могли — вместо этого одно наваливалось на другое. Насколько понимаю, это значит, что лес относительно молодой, иначе были бы целые завалы буреломов из наиболее старых деревьев...

Что-то сбило меня с ног, и я кубарем полетел вперёд. Шею справа словно обожгло холодом, как будто приложили кусок льда, и лишь уже падая, я ощутил бьющую по нервам боль.

Я приподнялся и встретился взглядом с жуткими красными глазами гиеноподобного зверя, которого я назвал оборотнем. Грязно-бурая шкура, клыки, как у саблезубого тигра, ничуть не меньший размер — метра три, плюс короткий хвост, а зрачки вертикальные и смотрит совсем не как животное. Всё то же самое.

Прошла едва ли пара секунд, а в глазах потемнело, и я начал проваливаться в небытие. Как-то запоздало я догадался, что тварь порвала мне сонную артерию.

Толчок!

Знакомое чувство, и видение закончилось. Я вновь оказался в реальности.

#####! ## ### эту ###### мразь! Я потерял две или три бесценные секунды, пока сориентировался после своей ненастоящей смерти.

Уже запустив видение, я, пока ещё только начиная осознавать масштабы передряги, ошеломлённо думал — что же делать? Что делать? Что?

Я попытался успокоиться, чтобы найти выход.

Для начала — что у меня есть? Пятнадцать или двадцать секунд до нападения твари. Тяжёлый и неудобный кинжал. Несколько ремней разной длины. Порядочное число упавших веток под ногами, сухие листья... Если их можно зачем-то использовать.

И, конечно, первое, что нужно сделать — подавить панику. В конце концов, это всё пока не по-настоящему, и если выход есть — я его найду. А его не может не быть.

Но оборотня я вначале так и не заметил — настолько он тихо подкрался. И чрезвычайно повезло, что видение к тому времени перевалило за середину продолжительности. Так у меня есть шанс, и вначале нужно обнаружить врага.

Пока я думал об этом, оборотень вновь атаковал меня — и, кажется, даже с совсем другой стороны. От страха, когда перед глазами вновь возникла оскаленная пасть, я сбросил видение до начала.

Кажется, можно предположить, что оборотень не имеет чёткого плана атаки. В этот раз я не стоял на одном месте, а вертелся из стороны в сторону, и он, видимо, понял, что каким-то образом был обнаружен. Но в действительности я даже не могу услышать его приближения. Он мог следить за мной несколько минут, если не дольше.

Так. Стоп. Ему не было смысла следить за мной. Он не мог посчитать меня опасным врагом. Вряд ли он потратил дольше нескольких секунд на оценку ситуации, догнав меня.

Снова сброс видения.

В этот раз я, побросав всё, сходу лезу на дерево. Ни один из ближайших "клёнов" не имел удобных ветвей, на которые можно было бы вскарабкаться, так что я полез на ближайший и закономерно сразу же ощутил резкую боль и хруст в районе шеи. Падая на землю, своего тела я уже не ощущал.

Кажется, это будет непросто.

Мне нужно ударить оборотня так, чтобы он не успел увернуться. Возможно ли это вообще, если он настолько быстр?

Может быть и так, что возможно. У него есть уязвимые места — глаза. Если получится повредить их, победа становится гарантированной, несмотря даже на звериное обоняние и слух.

Делаю ещё один сброс видения — нужно начать всё с нуля. Резким броском я укрываюсь за деревом, чтобы незаметно от этой твари перехватить кинжал обеими руками.

Почти сразу из-за ствола стремительно появилась морда оборотня. Я едва успел двинуть кинжалом в его сторону, но удар лапы отбросил меня далеко назад. В ноге раздался хруст, и боль резко затуманила голову. Вот зверь прыгнул, и...

И сразу же я наношу свой удар двумя секундами ранее. Я не успел взять кинжал поудобнее, но теперь знаю, откуда нападёт оборотень. Острие кинжала прошло совсем рядом с глазом монстра, а его клыки сразу же сомкнулись на моей шее.

Вторая попытка. Он вовремя дёрнул головой и я опять не попал.

Третья. Кинжал выбил ему глаз, после чего я успел услышать болезненный рёв оборотня. Увы, но меня это не спасло. В следующие разы буду отматывать время с этого момента.

Четвёртая попытка...

Тридцать вторая...

Пятидесятая...

Кажется, я сбился со счёта. Уже чёрт знает, который раз подряд я выбиваю глаз мерзкой твари, но это нисколько не мешает ему прикончить меня.

Почти каждый раз чудовищная боль от клыков зверя бьёт мне в голову. Иногда везёт, и я не успеваю ощутить новой смертельной раны или ухитряюсь вовремя отмотать видение назад. Я забыл почти обо всём, о чём думал до этого, и сконцентрирован лишь на ненависти к поганому оборотню, уже столько раз убившему меня.

А ведь в действительности не прошло и тысячной доли секунды, и оборотень не успел сделать и одного броска...

Кажется, пора изменить стратегию.

Усилием мысли сбрасываю видение на ноль. Я ещё не прятался за деревом и не начинал бить зверя кинжалом.

Все прошлые разы я погибал, потому что ударить оборотня мог, лишь когда он приближался ко мне вплотную. Теперь попробую иначе.

Я прыгнул за ближайшее дерево так, что монстр, по моим прикидкам, нападёт на меня справа. Перехватил кинжал в левую руку, а правой взял самый удобный из ремней, с тяжёлой пряжкой на конце, крепивший раньше седло на лошади. Остальные ремни, бесполезные для меня, бросил под ноги. Пришлось переиграть этот отрезок видения несколько раз, чтобы уложиться в пару секунд.

Первую атаку оборотня я прозевал. Ко второй его встретила пряжка, ударившая в морду. После пятой попытки я попал в глаз и сразу метнулся за дерево.

По-собачьи взвизгнув, оборотень выпрыгнул вслед за мной, задержавшись едва ли на секунду. Он был дезориентирован болезненным попаданием, бросок закончился чуть ли не в метре от меня. Конечно, он сразу же исправился и убил меня, но... Вот тут-то я и понял, что у меня появился шанс.

Перемотав время назад, я оказался мгновением позже того, как пряжка угодила в глаз твари. Я сразу отскочил за то же дерево, что и до этого, и упал, больно ударившись коленом. Разъярённый оборотень сразу же появился вслед за мной, и я удачно вогнал лезвие кинжала ему в пасть.

###########!

Зубы твари сомкнулись на моей руке и с громким треском перекусили её в локте. Я даже потерял зрение на какую-то секунду от безумной боли — перед глазами всё словно залило красным. С диким воем я старался отползти от оборотня, держа перед собой на весу брызжущую кровью культю.

Спустя ещё несколько секунд я понял, что меня никто не преследует. Отчаянно хрипящая тварь билась в агонии, когтистыми лапами пытаясь расцарапать себе горло. Из пасти оборотня летела кровавая пена.

Ха. Грёбаный ублюдок, какая ирония — я всё-таки сумел убить тебя, но в этом варианте сдохну от потери крови и сам. А даже если и выживу, будущее в теле однорукой калеки нисколько меня не прельщает.