Хроники из другого мира - 6

— Желание справедливости уже называется мелочностью? Куда катится мир?

— Та тетка сказала, что отдаст вещи тебе лично.

— А мне ответила, что уже отдала тебе. Я заработала на них сама. Также там были подарки от тебя и папы. И мои заколки. Пусть пользуются. Но деньги за все это и свои драгоценности я намерена вернуть. Такие люди сами на шею садятся! О каких попустительствах речь!?

Аск терпеливо выслушал гневную отповедь и подхватил на руки, потому что меня вдруг повело. Он молча усадил мою тушку в койку, и отправился в буфет за перекусом.

*

— Кстати, твой серотонин в норме, — заметил брат, пока я сербала горячий чай. — Как и посевы.

— Отлично. Когда меня выпишут?

— Через пару дней обещают. Еще хотят понаблюдать.

— Паршиво они наблюдают. Если они так наблюдают, то я могу свалить отсюда прямо сейчас. Спорим, мое отсутствие заметят только через несколько часов.

Аск пожевал губу. Его не меньше меня раздражала неподконтрольная ситуация. А повлиять здесь могли только родители.

*

*

Глава 209. Движение.

В раздражении я накатала ответное заявление на Белку с доказательствами и объяснениями, почему не сделала этого сразу. Конец терпения есть у всех.

— Как отреагировали родители? — поинтересовалась я, когда немного поостыла.

Аск повернул ко мне голову на подушке и поднял брови:

— Сначала не поверили. Потом разозлились, но уже на то, что тебе вкололи противопоказанные препараты. Потом тебя начало рвать во сне. Тетя Леля испугалась и расплакалась. Улим ее успокаивал, хотя сам уже третий день твоим баром вовсю пользуется. Иногда меня тянет к нему присоединиться.

— Тебе сейчас нельзя, — напомнила я о его фазе тренировок и медитаций.

— Помню, что нельзя, — вздохнул Аск. — Родители хотели той девочке компенсацию организовать. И ними психолог.

— Пусть только попробуют! Даже если они перед ней извиняться, я с ними общаться больше не намерена. Клянусь, если бы не ты, уже свалила бы с этой сраной планеты в адекватный мир и к адекватными обитателями. Или вообще в какое-то безлюдное место.

Конечно я преувеличивала. Свалить я еще не могла, банально потому что не освоила этот навык.

Брат задумчиво промолчал.

*

Вечером меня навестил следователь, делая опрос и подтверждая кое-какие данные.

Не ожидала, что органы так быстро начнут решать проблему.

Оказалось, что начали бы раньше, но я не отвечала на вызовы.

— Она физически не могла, — с постным лицом оправдывал меня Аск. — Ей по ошибке вкололи снотворное, а комм был у заведующей.

Пришлось пояснять подробности и этого события.

От выражения лица следователя мне даже полегчало. Похоже, не только мы с Аском заметили весь идиотизм ситуации. Брат уже сам чуть ли головой об стены не начал биться от невозможности решить эту ситуацию легально и своими силами.

— Если учесть все, что Вы говорите, это серьезные уголовные нарушения. Да и свидетельства с доказательствами вполне веские. Почему Вы раньше не обратились? — он прищурился.

— Какой из моментов Вы имеете ввиду?

— Вы могли сообщить о нарушениях комиссару, который вел Ваше дело, или психологу. Он бы передал. А, — мужчина запнулся, перечитывая записи психолога. — Все есть. Какого хре... Прошу прощения.

Он поджал губы в извинительный улыбке и с хмурым видом залип в экран планшета, постоянно что-то набирая и перемещая. Его движения были похожи на папины, когда тот что-то проверял и сверял сразу в нескольких источниках.

— Ну и ну. Вот это ком, — тихо сказал себе под нос следователь.

Я молча прижалась к брату и прикрыла глаза.

— Мда. Мне очень жаль, что Вы столкнулись со столькими случаями непрофессионализма, — он пытался подобрать слова, но на лице было чистое недоумение. — Ваше заявление очень поможет с другим детям. Очень хорошо, что Вы все же решились на этот шаг.

Похоже, этот мужчина был не против высказаться нецензурно, но не в рабочем процессе. Какое же наслаждение — наблюдать профессионала. Не то, чтобы в этом месте их было мало. Но, как мне показалось, медики — это отдельная категория людей со своими правилами этики и гипертрофированной ответственностью.

— Вы не могли бы предоставить доступ к метке на мастер-ключ от джета? — вежливо поинтересовался следователь.

Я кивнула и подтвердила на комме официальную передачу данных на время дела.

— Какого джета? — повернулся ко мне Аск.

Мое лицо запылало.

— Да сама опешила. Папу вдруг понесло на дорогие подарки. Просила его забрать. Не буду же им пользоваться. Но без ключа это довольно трудно сделать. И документы все нужно переоформлять.

Аск лишь раскрыл рот.

— Да он же тебе даже игрушки никогда не покупал, если не считал, что это будет полезно, — сиплым голосом выговорил он и проморгался. — Так. Мы поговорим об этом позже.

Мысленно я вздохнула. Похоже, брат не хотел обсуждать это при посторонних.

Следователь сверял другие данные и что-то дописывал:

— Вы предупреждали о заявлении коменданта общежития?

— Нет, — я немного растерялась. — А надо было? Там же есть наша с ней переписка.

— Вы все правильно сделали. Не уверен, что остальные вещи легко найдутся, если только они не в одном месте, но ключ я уже вижу. И Вы наверняка тоже.

— Да, все же это слишком ценный предмет. Не ожидала, что люди с легкостью могут рыться в чужих вещах. Все ведь уже было сложено, а я сильно болела, — я ненавязчиво изображала невинность. — Мне не нужны все вещи. Тем более, если ими пользовались посторонние. Просто некоторые очень дороги, как память. И так обидно.

В принципе, проблему с вещами можно было бы решить более радикальным способом. То есть своими силами. Но это же Империя с ее строгими законами и ответственной системой. И я жила в этой Империи. Так почему бы не воспользоваться законом, как делали нормальные и порядочные люди?

Будем играть по правилам. С одной поправкой: если мне не вернут пине и серьги, я озверею.

*

С утра полетели не только звонки от бывших соседей, но и головы. Как оказалось, мое заявление запустило целый вал проверок по общежитию и деятельности его работников.

Звонки я без угрызений совести сбрасывала, а новые угрозы тут же отправляла следователю. Мы играем по правилам.

Ябеда? А не пойти ли к бесам тем, кто так называет людей. То есть, слабого обижать — это нормально, но если слабый позвал сильного — уже плохой человек и ужасная несправедливость?

В детском саду меня дразнили ябедой. Но я быстро поняла, что всем старшим на самом деле срать на мое мнение и жалобы. Родителям в том числе. Их любимое средство решения таких проблем — фраза "не выдумывай". Это лучше всего развивает в ребенке социальность.

Сарказм.

С другой стороны, если они и хотели меня чему-то научить, то вполне добились этого. Если у меня отсутствует способность подавлять окружающих, то любой из путей годится. Или будь тряпкой и терпи.

Что поделать? Меня так воспитали.

Но в этот раз я выбрала более мягкий вариант. Посмотрим на результаты. И если пострадают все причастные, меня не волнуют их проблемы. Сами виноваты.

*

Как и ожидалось, большую часть моих вещей у хозяйки не нашли. Комендант вообще наплела, что ничего не видела. А когда узнала о стоимости, то изобразила обморок и невинно обиженную.

Вначале она такой нормальной тетенькой мне показалась.

Пара найденных вещей уже оказались подпорчены. Так что я со все той же онемевшей от такого нахальства совестью потребовала полной компенсации стоимости. Тем более, что чеки у меня были.

Нашлась и пине. Правда, без серег и остальных украшений. В основном бижутерии для волос.

Пока длился этот разбор полетов и опись всех нарушений, меня наконец-то выписали из стационара.

Дождавшись родителей и Аска, я помчалась в местное отделение исполнительных органов. Ушла бы раньше, но сменной одежды не было. Даже верхняя одежда, что оставалась в общежитии, была не у меня. Что очевидно. Не бегать же по морозу в одной рубашке и больничных тапках?

Эта просьба Аска удивила, но он все же заехал в отделение. Родители были против, но их мнение меня волновало точно также, как их — мое.

Как выяснилось, они все же извинились перед Хельгой за меня, поверив всем на слово. Даже моральную компенсацию ей выплатили. Потом, конечно, выяснилось, как обстоят дела на самом деле. Даже видео с камер отыскалось. Но для меня их поспешное решение было сродни плевку в лицо.

Общение с ними я не обрывала, но требования и просьбы теперь полностью игнорировала, поступая так, как сама считала нужным. Они пока не поняли, что происходит, но уже жутко раздражались, хоть это и не было моей основной целью.

*

Брелок и заколку мне вернули в отделении.

Первый я тут же сунула в карман отцу, игнорируя все протесты, а шпильку даже из опечатанной упаковки не доставала. Ей требовалась обработка дезинфекторами. Это как пользоваться после кого-то бельем.

Правда, омрачало то, что закалывать ею мне больше было нечего.

Как только я уже запланировала устроить бывшим соседям веселую жизнь за серьги, гребень и остальные вещи, следователь познакомил меня с огромной черной псиной. Пришлось дать себя обнюхать и выделить на благое дело личную вещь. А на мне, как назло, все было выстиранное и чистое.

— Вы могли бы шапку... — следователь запнулся, глядя на то, как я стягиваю шапку, показывая короткий ершик волос. — Ох, прошу прощения.

— Ничего страшного. Вы не знали.

Я попрощалась со своей шапочкой. Но Аск нахлобучил мне на голову новую, стянув со своей головы. Стало чуточку лучше.

— Неужели, это дело имеет такую важность? — удивился подходу следователя отец. — В местности нет других нарушений?

— Конечно, есть, — кивнул мужчина, почесывая пса за ухом. — Но в этом деле замешаны специалисты, которым доверили несовершеннолетних. Поэтому дело имеет некоторый приоритет. Тем более, благодаря информации и показаниям вашей дочери, выявлено далеко не одно нарушение и пренебрежение благополучием детей. Если бы не она, эти нарушения так бы и продолжались. И страдали бы другие дети. За последние пару дней мы приняли пару дюжин анонимных показаний. Ситуация оказалась не самой лучшей. Точнее, большинство подопечных не понимали, как должно быть на самом деле. У них попросту не было выбора.

Его слова удивили и меня саму. Вроде, в общежитии все было не так уж и плохо. Казалось, что подобное пренебрежение вызвано лишь моим статусом и временным проживанием.

— А о каких нарушениях речь, если не секрет? — спросила я.

— В основном финансовые махинации. Но Вам не стоит об этом беспокоиться. И насчет СМИ...

— Мы договорились. Помню. Мне это не нужно, — подтвердила я в который раз.

Местные правоохранительные органы очень щепетильно относились к распространению личной информации.

— Вот и правильно, — кивнул он.

После чего распрощался с нами и обещал позвонить, как только появятся подвижки, касающиеся меня лично.

Я уж хотела рвать и метать в поисках своих вещей, но все же дала шанс тому милому песику.

Собаки такие хорошие. Сама бы завела одного, но боялась не справиться с ответственностью. Тем более, как оказалось, я сама не способна в полной мере управлять своей жизнью.

*

*

Глава 210. Заочные оскорбления.

— Как же хорошо дома!

Первым делом я полезла в ванную, за тазиком горячей воды с солью. И чуть не надорвалась, пытаясь поднять привычный объем воды.

Хотела рискнуть с чарами у родителей под носом, но братец молча отобрал таз и усадил меня на диван. А следом вручил чашку горячего молока и накрыл колени пледом. На что я блаженно улыбнулась и мысленно его поблагодарила.

— Тут немного пыльно и не убрано. У меня плохо получается твой уровень уборки, — немного смущенно поджал губы Аск. — А еще кухня опять в жире.

— Ты умница, — улыбнулась я, понимая, что мама к дому даже не прикасалась. — "Все в порядке. Тут нужна парочка чар. Тебе они пока не по силам. Доверься мне."

На самом деле по моим ощущениям Сферы и часть физических чар уже были близки к компетенции Аска. Но его восприятие потоков все еще отставало. Поэтому я обучала его другому типу чар — из школы, которую сейчас практиковала сама. Они не требовали формул и ощущения потоков.

Рядом присел отец со словами:

— Отлично. Подождем пару дней, пока не утрясется дело с общежитием, и поедем домой. Так что собирай вещи, которые хочешь взять с собой.

Настроение сразу испортилось.

— Аск будет жить с нами?

В ответ он скривился и отвернулся.

— Ты сказал, что позволишь нам видеться, — напомнил ему парень. — У нас был уговор.

— Конечно. Будем собираться всей семьей, — улыбнулся отец.

— Мне нужно закончить кое-какие дела, — вставила я. — Понадобится больше пары дней.

— Какие у тебя могут быть дела, в твоем возрасте? — отмахнулся он.

Отличные родители. То они постоянно долбили мне мозг по поводу асоциальности и отсутствия друзей. Но как только я где-то влилась в общество, тут же это отобрали. Такое чувство, что мне вообще не стоит что-либо делать или чего-то хотеть.

*

Я молча сидела и пялилась в стену до тех пор, пока не остыла вода. Благо, что Аск растормошил меня, укутывая ноги в полотенце, и отнес в постель.

— Еще рано. Не хочу спать.

— Принесу тебе поесть. Что-то ты совсем раскисла, — он поправил шапку на моей голове и ушел.

В который раз я написала девочкам. Но они не отвечали. Даже в старом групповом чате была тишина. Наверное, создали новый и общались там.

Причину, по которой не писала так долго, я уже объяснила. Не могли же они обидеться на это?

И все же снова написала Марине.

Майа: [Что происходит, хоть ты мне ответишь? Почему меня все игнорируют? Если обиделись, то пожалуйста, напишите за что]

Лесия(+): [Ты сама просила не писать. Забыла?]

Кажется, она была рассержена. Но я точно не отправляла такого.

Майа: [Когда? У меня нет такого сообщения]

Марина прислала копию далеко не самого цензурного сообщения, датированного 65 днем этого года.

В тот день мое сознание еще было спутанным. Поэтому сообщение точно было написано не мной.

Прикрыв глаза, я протяжно вздохнула. После восстановления некоторого спокойствия решилась на продолжение беседы:

Майа: [Это ошибка. Я спала в этот момент. То есть у меня даже комма не было]

[Не знаю, как это могло произойти]

На самом деле уже знала. Теперь ясно, откуда это постоянное фонящее чувство вины у братца. Доступ на мой комм был только у него.

"Не подходи ко мне, — мысленно предупредила я Аска. — Понимаю, ты жалеешь о своем поступке. Но все равно я очень зла на тебя."

Брат ничего не ответил. Мысленная речь все еще давалась ему тяжело.

Очевидно, что он хотел мне только лучшего. Поэтому сделал так, чтобы расставаться с девочками было не так тяжело. Будто они сами от меня отвернулись. Потом он наверняка понял, что совершил глупость, но сознаваться было стыдно, и решил идти до конца.