— Слушайте внимательней, по моим сведениям, агры готовят экспедицию, — сообщил радистам старшина. И на пути домой задумался — а ведь похоже, что пора создавать ГРУ. До сих пор как-то обходились разведывательными ботами в составе флота и взводом разведки в армии, но теперь этого недостаточно. Про агентуру у агров думать пока рано, а вот у римлян — в самый раз. Кого бы посадить на это дело? Пожалуй, тут больше подойдет кто-нибудь из монахов.

Отцы Феодосий с Авраамием, повздыхав, согласились объявить летнюю мобилизацию, это уже было оговорено. Собственно, мысль ударить по аграм на чужой земле возникла у Малого еще в прошлом году, после допроса двух языков, взятых на подорвавшемся корабле. Они сообщили, что эти суда строились десять лет, и их было заложено четыре штуки. Один уже отплавался. Если агры пойдут к римлянам полным составом, как скорее всего и будет, авось и получится утопить остальные, ведь они вынуждены будут подняться по реке как минимум на двадцать километров. Это стоило тех трудностей, которые обязательно возникнут от летнего призыва пятисот человек.

Реки Нарона и Эста впадали в один и тот же узкий и длинный, почти пятнадцатикилометровый залив. По данным радиоперехвата, агры шли именно сюда, но вот в какую из рек они пойдут дальше, было еще неясно. Однако весь план русичей строился на том, что они повторят свой прошлогодний маршрут. Во-первых, Нарона была самой полноводной рекой, а для больших кораблей агров это имело немалое значение. Во-вторых, на ее берегах стояло целых три города, в то время как остальные реки могли похвастаться только одним. И пушечные боты русичей поднялись почти до Аквиума, а невооруженные, сгрузив солдат, спрятались меж островков нижнего течения Эсты. Неделя, которая прошла от прибытия экспедиционного корпуса, возглавляемого старшиной, и до появления вражеских кораблей, была заполнена самыми разнообразными работами. Сначала Малой вместе с капитанами боевых ботов выбрал место для будущего сражения. Оно нашлось примерно в трех километрах ниже Аквиума, где река сужалась примерно до ста пятидесяти метров, в то время как и выше, и ниже она была почти вдвое шире. За этим сужением располагался остров, делящий реку примерно пополам. И теперь часть русской армии спешно оборудовала скрытые позиции для пушек как на обоих берегах, так и на острове. Кроме того, была организована плотная караульная служба, что уже дало свои плоды. За два дня до появления агров в бухте была задержана лодка с якобы рыбаками. Но, однако, вряд ли нормальный рыбак полезет туда, где скоро начнется стрельба, да и жители Аквиума не жаловали морскую рыбу, считая, что речная вкуснее и питательней. Небось шпионы, подумал Малой, и хорошо если не делегаты к аграм, а то ведь от этих патрициев можно ждать и такого.

Тем временем в Аквиуме римские солдаты под руководством монахов-русичей сделали плот с какой-то странной деревянной рамой спереди, и теперь на эту раму крепились привезенные из Спасска стальные листы. На вопросы, что же это такое будет, монахи отвечали: броненосец "Потемкин".

Надо сказать, что у русичей имелся план и на тот случай, если агры свернут в Эсту. Правда, старшине он очень не нравился, но тут уж ничего не поделаешь, русичи не могли позволить себе дробить силы. И в этом случае агров предполагалось перехватывать на обратном пути. Что означало скандал с римлянами, потому как те категорически требовали обязательно предотвратить разорение городов, и необходимость определить, на каком именно корабле везут пленников, прежде чем стрелять, поэтому Малой с волнением ждал первых донесений.

Сначала был перехвачена радиограмма с корабля, в ней сообщалось — до берега пятнадцать километров, сократить дистанцию, уменьшить ход, в бухту будем входить на рассвете. И дальше слова о том, что фарватер кому-то знаком. Это вселяло надежду на то, что агры собираются в Нарону, и, действительно, утром прибежал посыльный из бухты с подтверждением этого. А около полудня медленно поднимающиеся против течения корабли один за одним показались из-за острова с замаскированной на нем батареей. Все уже было расписано заранее, и старшина знал, что сейчас от городской пристани отчаливает броненосец. Это было одним из самых узких мест плана. Да, в Спасске броневой щит, наклоненный под углом в сорок пять градусов, обстреливали из трофейной агровской пушки, и снаряды не пробивали броню. Но вдруг на приближающихся кораблях более мощные пушки или хотя бы снаряды? Ведь броненосец несет шесть больших морских мин, и в случае чего рванет так, что от экипажа и кусков не останется. Впрочем, экипаж плота составляли добровольцы, которые это отлично понимали.

Вот мимо старшины, выбравшего своим командным пунктом снайперскую позицию на правом берегу, проплыл первый корабль. За ним потихоньку приблизился второй, и тут из-за поворота реки примерно в километре выше по течению показался плот. Наступал решающий момент боя.

Вячеслав взял подзорную трубу навел ее на плот. Из-за брони спереди происходящее на плоту не просматривалось, но то, что плот замедлил ход, означало, что с него уже сброшен якорь. Однако совсем плот не остановился, то есть якорь тащит по дну, это нехорошо. Впрочем, и такой вариант был предусмотрен, и он означал, что экипажу плота придется поторапливаться.

На носу первого корабля грохнула пушка, и плот скрылся за дымным облаком взрыва.

— Мины рванули! — выдохнул лежащий рядом Викула.

— Не суетись, — буркнул старшина. В отличие от соседа, он отлично видел, что это всего лишь взрыв снаряда на броне. Вот дым рассеялся, новый выстрел, но теперь получился недолет метров тридцать.

— Уроды, — прокомментировал старшина. Ибо до цели было всего метров шестьсот, и русичи даже из бронзовых пушчонок не промахнулись бы.

Агры сделали еще один выстрел, снова попали в щит и убедились, что особого вреда ему их снаряды не причиняют. Корабль сбавил ход — видимо, капитан соображал, чем ему может грозить странное сооружение, которое наконец-то остановилось. Пару раз старшина увидел мелькнувшие из-за щита шесты, что означало: мины уже на воде, и сейчас экипаж плота расталкивает их в стороны. Тоже опасный момент — а вдруг мины встанут на боевой взвод раньше положенного? Правда, на тренировках такого до сих пор не случалось. Но нет, все нормально, старшине даже показалось, что он мельком увидел на мгновение высунувшуюся из воды верхушку рогатого шара.

— Плывут, — шепнула Василиса, которая и без подзорной трубы видела едва ли не лучше, чем старшина с ней, — да как хорошо плывут-то! Точно поперек реки на всю длину веревки.

Действительно, сейчас навстречу кораблю агров течение быстро гнало связку из двух мин. Стоит соединяющей их веревке с поплавками зацепиться за корпус, и течение тут же прибьет мины к бортам.

Первый корабль был уже метров на сто выше по течению, когда практически одновременно по его бортам грохнули два взрыва. А за ними — еще один, внутри корабля, после чего он просто раскололся. Носовая часть быстро ушла на дно, а кормовая, задрав высунувшийся из воды винт, постепенно разворачивалась, при этом кренясь и помаленьку погружаясь. Второй корабль как раз вышел точно к снайперской позиции, где сидел старшина, а третий вдруг начал резво разворачиваться. Эх, нет у нас рации, который раз сокрушенно подумал старшина, но батарея на острове и без команды открыла огонь по последнему кораблю. Казалось бы, силы примерно равны, с обеих сторон стреляют по две одинаковых пушки — на островной позиции стояли орудия, снятые с подорвавшегося в прошлом году корабля агров. Но на острове они бьют из-за прикрытия, а на корабле у пушек нет даже щитов. И разрыв агровского снаряда в пяти метрах от блиндажа ничем не повредил русичам, в то время как их снаряды рвались на палубе, дырявя осколками надстройки и калеча расчеты орудий.

— Ой, батюшки, вторую-то связку боком понесло, — возбуждено забормотала Василиса, — как бы к нашему берегу не прибило.

— Увидишь, что подносит близко — стреляй, — скомандовал Малой. — Или как они окажутся вровень с кораблем, даже если и не у берега.

Попадет ли бабка в мину, старшина не спрашивал за полной ясностью данного вопроса.

— Викула, Клим, выцеливаете ближнюю к нам, я беру дальнюю, — обернулась к своим снайперам Василиса, — и упаси господь промажете, нужником тогда поставлю заведывать на стрельбище до конца года. Готовы? Пли!

Когда дымные облака от взрывов двух мин вспухли между кораблем и берегом, Вячеслав дал отмашку абордажной команде. По ней из укрытий выскочили охотники и быстро поволокли к берегу легкие лодки из шкур на деревянном каркасе. По идее, на противоположном берегу римляне должны были делать то же самое. И одновременно раздался залп бронзовых пушек русичей — они били картечью по палубе. Теперь от артиллеристов и снайперов требовалось не допустить стрельбы с корабля по лодкам, а от охотников — как можно быстрее оказаться на палубе. Русские были вооружены ножами, револьверами и гранатами, а римляне — короткими саблями. Вот пушки прекратили огонь, потому как лодки уже под самыми бортами и можно невзначай задеть своих. Но первые охотники уже карабкаются на палубу, на ней раздалось сразу три гранатных взрыва... Все, с облегчением понял старшина, аграм больше не светит, в рукопашной им до русичей далеко, причем наших как минимум в полтора раза больше, а с другого борта на корабль уже лезут римляне. Не забыли бы оставить в живых механиков, озабочено подумал Малой. В принципе он мог попытаться запустить агровский движок, довольно сильно напоминающий тракторный дизель, но вот получится у него или нет — это еще большой вопрос.

А вот третьему кораблю, похоже, удалось уйти. Хоть он и плыл как-то боком, и горел в двух местах, но его машина явно продолжала работать, и сейчас он уже наполовину скрылся за островом. Пушки островной батареи по нему стрелять больше не могли, ибо их бревечатые капониры, давая неплохую защиту, все же существенно ограничивали сектор обстрела. Впрочем, при планировании операции все считали, что третий корабль попытается поддержать огнем первые два, попавшие в засаду, а он вместо этого сразу кинулся наутек. Ладно, пусть ковыляет, до его Африки путь неблизкий, авось и потонет по дороге. Так, а что это такое странное вытворяет захваченный корабль? Сильнее затарахтел свои движком и явно направляется к нашему берегу. Похоже, наши орлы не только оставили в живых всех, кого нужно, но и за пару минут успели объяснить им, как теперь надо себя вести.

Вечером старшина принимал в своем лагере делегацию из Аквиума — проконсула с каким-то лягушачьим именем Квак Курций в сопровождении трех пузатых мужиков явно руководящего вида и десятка солдат. Проконсул объявил, что он решил лично поздравить русичей с выдающейся победой, и поинтересовался, прямо сегодня вечером или все-таки завтра утром они собираются восвояси.

— Господин... э-э-э... Куцый Квак, — со всей возможной вежливостью ответил ему старшина, — спасибо за поздравления. Но с чего это ты взял, будто мы куда-то собираемся? Ведь в нашем договоре написано абсолютно ясно — все трофеи принадлежат русичам! А половина из этих трофеев сейчас на дне реки, мои люди только что промерили глубину — там восемнадцать метров. И пока мы их не достанем, никакой речи о восвояси быть не может. Наоборот, мне очень интересно — где обещанное нам продовольствие? Из расчета на четыре месяца, наши инженеры говорят, что для подъема корабля им потребуется как минимум столько времени. Учтите, что солдаты за время боя проголодались, но если вам по какой-либо причине трудно доставить сюда еду из города, то мои бойцы могут сходить за ней сами. И взять. То есть как что взять, странные у тебя, проконсул, вопросы — что понравится, то и возьмут. Не хотите? Тогда у вас, уважаемые, есть время до завтрашнего полудня.

Через неделю корабли русичей, в том числе и трофейный агровский, покидали римские земли. С проконсулом удалось договориться, что за полторы сотни коз, сколько-то там шкур, бревен ценных пород и полтонны ртути русичи не будут поднимать со дна Нароны корабль агров, а уступают все права на него римлянам. Вообще-то Малой и не собирался заниматься этим делом, потому что полтысячи мужиков в самую страдную пору были куда нужнее дома. Ну, и с такими трофеями, что взяты в этом походе, можно не бояться агровских набегов, а в случае чего и самим рискнуть на вылазку в их земли. Впрочем, это дело неблизкое, но в виду его иметь надо.

Так думал старшина Вячеслав Малой, стоя на палубе своего нового корабля, режущего острым носом холодные волны Южного моря. До земли русичей, где его ждала жена и годовалый Андрейка, оставалось трое суток пути.

* * *