— Надо сказать, — заговорщицки прищурился профессор, — старик, несмотря на явную немощность, не оставил надежд сделать любимую доченьку вдовой, так что пришлось вспомнить буйную молодость. Ловушки, включающиеся при моем приближении, толпы молодцов, желающих отвоевать мое право на звание лучшего дуэлянта... Красота!
Все только приветливо смеялись, зная, как этот маленький и очень добрый мужчина любит хорошую драку. В этом он был истинным сыном своего народа.
Кроме этого, он иногда оглядывался на немного мрачную Миневру, злобно пофыркивающую в его сторону, и победно усмехался. Никто не думал, что юный Поттер поступит на сине-бронзовый факультет и не слушали его, говорившего, что Лили Эванс вполне могла бы учиться у него. Вот сейчас Филиус и предавался тихому злорадству по отношению к анимагу, уже год строившую планы на Гарри-гриффиндорца. Полугоблин понимал, что это не слишком хорошо, но ничего поделать не мог. Уж слишком весело выглядела МакГонагалл, обиженная на весь свет и так похожая на мокрую кошку.
Чуть в стороне, краем уха слушая рассказ профессора Чар о поездке в Германию, разговаривали профессора Спраут, Вектор и Синистра. Еле слышные женские разговоры, сплетни о коллегах и знакомых, да и о последних моделях мантий и шляпок, продаваемых у мадам Малкин и на материке. Пусть по полноватой главе Хаффлпаффа было и не видно, но профессор Спраут была модницей не хуже Синистры. Просто не дефилировать же в своих изящных нарядах между грядками в грязи и навозе? А вот летом, на очередном курорте — во Франции, Индии или Америке — она вместе с мужем всегда производила фурор изысканным вкусом и рубенсовской красотой.
В стороне ото всех, уткнувшись в очередную толстую монографию о защите от вампиров (причем по изображению на обложке креста и головки чеснока — маггловской), сидел мрачный Квиринус Квирелл. Его тонкое бледное лицо, казалось, было еще более истощенным и болезненным, чем обычно. Под бледно-голубыми глазами, воспаленными, с мелкой сеточкой лопнувших капилляров, на которые добродушная мадам Помфри смотрела очень и очень неодобрительно, залегли фиолетовые тени. А огромная лиловая чалма только еще больше усиливала ощущения, что профессор ЗОТИ вот-вот упадет замертво. На его фоне даже Северус Снейп, мрачно подпирающий стенку в углу директорского кабинета, выглядел образцом пышущего здоровьем человека. Надо сказать, что зельевар выглядел немного дезориентированным и растерянным. Он явно был ошарашен решением Шляпы не меньше остальных.
Наконец, оторвавшись от созерцания документов на столе, Альбус Дамблдор обратился к преподавательскому составу, явно уже позабывшем, зачем вообще пришли в эту комнату:
— Я собрал вас...
— Что бы сообщить пренеприятнейшее известие, — буркнул Снейп, показав свое знание русской маггловской литературы. — К нам приехал Поттер!
— Северус, — недовольно протянул усталый шеф. — Я очень устал, поэтому избавь меня от своего сарказма хотя бы сегодня! Но, в целом, ты, как всегда, прав — это один из сегодняшних вопросов...
— А какие тут могут быть вопросы? — Вскинул седую бровь Филлиус, отвлекаясь от тихого разговора с профессором Баббет. — Милый мальчик, явно уверенный в себе, умный и целеустремленный. Я рад, что сын моей лучшей ученицы учится у меня. Я всегда знал, что гены Лили сильнее, чем Поттера, хоть тот и чистокровный, — ехидно добавил он, косясь на злобно зашипевшую Миневру, явно собирающуюся защищать истинного гриффиндорца Джеймса — лучшего охотника всех времен и народов. Тут в голову Флитвика пришла еще одна мысль. — Хотя я буду рад, если благодаря повесе-Джеймсу я получу кубок по квиддичу.
-Филиус, — буквально прошипела профессор трансфигурации.
Ну как ее можно не доводить?! Впервые чародей понимал вечно бранившегося с ней Северуса, сейчас со смесью одобрения и презрения косящегося на полугоблина.
— Филиус, Минерва, ну хоть вы не начинайте! — буквально простонал директор. Он практически не спал всю последнюю неделю, стараясь отыскать своего героя, а теперь и все планы вылетели в трубу, как старая ведьма на шабаш. Альбус знал, что делать с Гарри-гриффиндорцем и Гарри-слизеринцем, но как заинтересовать умного, осторожного и дисциплинированного рэйвенкловца он не представлял. Нет, старый манипулятор не собирался сдаваться, даже понимая, что от слишком независимого Флитвика он не получит помощи, но всё это слишком дезориентировало мага. Он теперь даже не знал, как к Поттеру отнесется Северус — мальчишка с длинными волосами, ухоженный, без очков, скорее походил на своего деда, которого зельевар вполне уважал, чем на отца. Да и поступление на факультет умников могло настроить зельевара на позитивный лад. И с наследником Малфоев мордредов герой успел подружиться. Вся надежда на конфликт Гарри-Слизерин была основана на любимом методе Снейпа — давлении. Возможно, мальчишке перешла гордость и вспыльчивость отца, и он не выдержит сарказм учителя.
— А мы что, мы ничего... Ведь так, Минерва? — Похихикал чародей. МакГонагалл заскрипела зубами, а Снейп только презрительно хмыкнул.
— Так вот, коллеги, — продолжил Дамблдор, усилием воли не давая себя отвлекаться на веселящихся преподавателей. — Я попрошу вас проследить за юным Поттером, вы же знаете, какая у него была тяжелая судьба...
Северус скривился, но от комментариев воздержался. Хотя, в принципе, всем и так было видно презрение к якобы "несчастной" судьбе героя. Впрочем, в ней уже сомневался и сам директор, сознательно создававший эту самую жестокую жизнь. Гарри не выглядел забитым ребенком, он скорее походил на отпрыска старого аристократического рода — властного и уверенного.
— И туманное будущее, — все равно гнул свою линию Альбус, надеясь, что его слушают хотя бы краем уха. — А он так похож на своих родителей...
Слитно проскрипели зубы МакГонагалл и Снейпа.
— Альбус, мы все поняли, — прошипела Минерва. — Мы присматриваем за всеми студентами. А теперь давайте обсудим расписание и пойдем спать. У меня первая пара у Гриффиндора и Слизерина — для того, чтобы не превратить этих несносных детей в крыс, мне понадобиться вся сила воли.
— Одолжить валерьяночки, коллега? — протянул Снейп. — Ах, как я мог забыть, ты от нее, как все кошки...
— Замолкни, Снейп! Линька началась?
Альбус только застонал, обхватив голову руками. Он не доживет до конца года...
А в дальнем углу злорадно ухмылялся Волдеморт, смотря на коллег глазами Квирелла. Он всегда знал, что быть учителем ЗОТИ очень весело!
* * *
Башня Рэйвенкло
* * *
Гархольд проснулся очень рано. Откинув в сторону одеяло, юный гоблин потянулся к теплому халату, вышитому матерью. Накинув его на голое тело — Зеленоглазый еще в пещерах привык спать либо обнаженным, либо в полном одеянии — он встал с кровати. Подойдя к окну и приподняв темно-синие шторы, парень осознал, что, привыкнув к режиму работы Гринготтса, встал еще до рассвета — верхушки корявых деревьев Запретного Леса только-только начинали окрашиваться утренними красками. Все еще пока спали.
Разбирать вещи Зеленоглазый не спешил — смену одежды на сегодня он уже приготовил, а вот распихивать по своему кусочку комнаты оружие и деньги он предпочитал тогда, когда никто не будет этого слышать. С хрустом потянувшись, ворон поплелся к дорожной сумке. Достав из нее темно-зеленый таз, расписанный по краям гоблинскими рунами, он установил его на прикроватную тумбочку. Щелкнув указательным пальцем по рунному кругу, Гархольд наполнил чашу голубоватой водой. Затем, достав два белоснежных полотенца, гоблин опустил одно в воду и, слегка отжав, освежил лицо и руки. Прохладная вода приятно холодила кожу, проясняя скомканные утренние мысли. Затем гоблин вытер лицо и руки сухой тканью. Привычно проходил его утренний ритуал. Проигнорировав нижнюю форму, выданную мадам Малкин, гоблин надел родную форменную рубашку и брюки — все равно под мантией не видно — а затем, изящно затянув сине-белый галстук, принялся причесывать свои длинные волосы. Расчесать такую гриву — достаточно сложное дело, но, слава Предкам, у него есть гребень, способный сам завязать несложную ученическую косу. Иначе бы Зеленоглазому пришлось бы вставать еще при луне...
— А твоя коса что-нибудь значит? — неожиданно раздался голос из-за приоткрытой ширмы. На кровати (уже аккуратно застеленной) сидел Энтони Голдштейн, одетый в белоснежную рубашку и отглаженные до острых стрелок брюки. Он говорил рассеянно, словно бы обращаясь к пустоте, не заставляя общаться с собой. И это понравилось гоблину — именно так, небрежно и ненастойчиво, было принято знакомиться у его народа, так что он слегка повернулся и ответил:
— Да. По виду косы можно узнать ранг и нынешнее занятие хозяина, — Гархольд старательно избегал упоминания о родственниках. Хотя, судя по нахмуренным бровям, парень уже явно на полпути к осознанию расовой принадлежности соседа. В конце концов, не так много народов имеют ритуальные косы. Дед даже предлагал Гархольду срезать волосы для конспирации, но тот не был готов пойти на такой позор. Он не стриг волосы с того дня, когда его приняли в Клан. И срежет косу только в день рождения наследника.
— Интересно, — протянул голландец, разглядывая летающий гребень. А затем невозмутимо отвернулся, возвращаясь к чтению книги. "Есть же среди людей и нормальные личности!" — радостно заключил гоблин. Время шло, а никто больше не просыпался. К ним уже дважды заглядывал Луг МакДугал, мрачно оглядывал спящих ребят и молча выходил. Да назначенного им самим времени оставалось еще минут пятнадцать, и Энтони лениво предложил самим разбудить однокурсников.
— Зачем?— вопросительно вскинул бровь гоблин, отрываясь от полировки лезвия небольшого ножа, который он собирался спрятать в рукаве. Как ни странно, но ни Голдштейн, ни Луг не удивились такому необычному занятию одиннадцатилетнего парня. Чего не бывает, да?
— Кто знает, что с ними сделает староста? Еще обидятся, что не помогли, — пожал плечами голландец, откладывая на полку травник.
— Их проблемы, — пробурчал Зеленоглазый, но все-таки присоединился к Голдштейну в благом деле спасения однокурсников от произвола МакДугала. Он ведь прекрасно понимал, что чем лучше отношения в коллективе, тем легче работать умному гоблину. Так что через десять минут, пинками и уговорами подняв своих однокурсников, они имели возможность полюбоваться на обиженное выражение лица старосты, который не смог поднять свое настроение за счет унижения первокурсников.
— Ну, ничего, — усмехнулся гоблин, накидывая на плечи новенькую мантию. — Рано или поздно нам надоест их расталкивать, и ты сможешь утолить жажду своей садистской души.
Луг дал парню подзатыльник, но, судя по кривоватой усмешке, ничуть не обиделся. Тем лучше...
Флегматично вкушая завтрак, Гархольд рассматривал выданное мисс Кристалл расписание. В принципе, сегодня было не так уж много занятий: сначала две пары у декана, а затем одна у профессора Спраут — после обеда. Чары и гербология — ничего сложного, если судить по имеющимся учебникам. Куда больше беспокоила гоблина трансфигурация — в гоблинской магии подобное было попросту невозможно, и он не был уверен в своих силах.
Рядом невозмутимо завтракал Энтони. Он ел очень аккуратно, пользуясь серебряной ложкой и кусочком хлеба, и практически не отрываясь от старинной книги, закрытой каким-то необычным щитом от случайных капель. Гархольд отметил для себя обязательно научиться этому заклинанию. Справа от него уселся темноволосый Терри Бут, приветственно кивнув Зеленоглазому, и принялся за завтрак, переговариваясь с Майклом Корнером. Слушая краем уха их разговор, Гархольд понял, что был прав, решив, что четвертый первокурсник — магглорожденный. Майкл был сыном университетского профессора истории средних веков и нейрохирурга. "Надо будет пробить их по своим связям", — рассеяно подумал Гархольд, брезгливо отставляя в сторону тыквенный сок. — "Возможно, это будет неплохим знакомством".
— Так, — грозно выдохнул Луг, опираясь на стол позади девочек, занявших места напротив Гархольда. — Все поели?
— А тут подается что-то кроме этой гадости? — брезгливо скривился гоблин, постукивая указательным пальцем по стакану с густой оранжевой жидкостью.
Луг засмеялся.
— Надо сказать, что ты первый, кто спросил об этом на первом же завтраке! Раньше все ждали курса до второго... Обычно мы либо трансфигурируем эту гадость, либо, — он жестом фокусника достал из кармана тканый мешочек. Раскрыв его, он достал оттуда завернутые в тонкую полупрозрачную ткань пакетики с крупными листьями чая внутри. — Сами завариваем в стакане чай.
МакДугал, явно красуясь, очистил стакан от сока, трансфигурировал его в изящную фарфоровую чашку, произнес "Агуаменти", наполняя чистой водой, а затем прикосновением палочки вскипятил воду.
— Полминуты — и готово! — гордо заявил тот, опуская в чашку пакетик ароматного чая. Первокурсники только злобно глянули на парня — они так явно не могли.
— Луг, хватит издеваться над детьми, — засмеялась Пенелопа, выхватывая из рук приятеля чашку с чаем и отпивая большой глоток. — Если вы захотите чаю — обращайтесь к любому не занятому студенту старше второго курса, они вам помогут. А вот чай придется купить самим.
— Походы в Хогсмид, — флегматично заявила Мэнди, — начнутся только с третьего курса. Как мы сможем купить чай или кофе?
— Совиная почта, — выдохнула Лайза. — А лучше попросить у родителей, по почте пришлют всякую гадость.
— Все, разобрались? — снова буркнул староста, неприязненно взглянув на наследницу рода артефакторов. Та только слегка высокомерно усмехнулась. Лайза Турпин явно будет очень красивой девушкой — с непривычной, неклассической внешностью, в которой легко читались следы персидских предков. Бледно-золотистая кожа, темно-рыжие волосы и черные глаза в обрамлении пушистых ресниц, высокие острые скулы и слегка впалые щеки — все это придавало девочке особенный шарм, заставляя запомнить ее лицо, в отличие от той же Мэнди, все еще остающейся в голове гоблина просто размытым образом. И это несмотря на реальный счет в банке, открытый на ее имя влиятельным папочкой.
Аккуратно поднявшись, первый курс Рэйвенкло отправился на первый урок с деканом. Вместе с ними шел и Хаффлпафф, так что было достаточно шумно, но беспокоило это только его и Лайзу, остальные, похоже, были только рады немного разнообразить свою компанию. Падма радостно болтала с Сьюзан и Ханной. Она, судя по всему, была знакома и прежде с этими непосредственными девчонками. Вспомнив о том, что собирался познакомиться с племянницей Амелии Боунс, так, на всякий случай, Гархольд потянулся к троице девчонок. Его проводили удивленными взглядами Лайза и Энтони, лениво перебрасывающийся фразами с невысоким блондинчиком в желтом галстуке. Они, может, пока и не слишком хорошо знали Зеленоглазого, но уже могли осознать, что страстью к сплетням он не страдает.
Девчонки встретили его восхищенными взглядами, по крайней мере, хаффлпаффки — в черных глазах индианки нет-нет да проглядывали искорки смеха и понимания. Все-таки не зря Падма Патил попала именно в Рэйвенкло! Поэтому к внезапно галантному гоблину она отнеслась с легким подозрением. А вот Сьюзан и Ханна были попросту очарованы героем, которым восхищались и до личной встречи.
