Золушки нашего Двора

— Идёмте, Ваше Высочество...

Доведя Бруни до башни и остановившись рядом с почтительно открывшими перед ней двери гвардейцами, Артазель покачал головой:

— Вам просто необходимо подобрать свиту! По этим коридорам и в компании бывает жутко ходить, особливо когда зимой дует ветер с моря и гуляют сквозняки. А уж в одиночку...

— А как же вы? — забеспокоилась Бруни.

Гном снисходительно усмехнулся и откинул полу камзола. К его поясу были пристёгнуты огромные портняжные ножницы. Заметив, с каким уважением и опаской покосились на них дежурные гвардейцы, Матушка снова не сдержала смех. Все ещё смеясь, раскланялась с мастером Артазелем и вошла в покои. Мимо неё проскочила огромная серая тень — это волкодав Стремительный шёл на сближение с разбудившим его источником шума.

— Вам что-нибудь нужно, моя госпожа? — заглянул следом за ней Лисс Кройсон.

— Нет, благодарю, — рассеянно ответила та. — Кай... Его Высочество вернулся?

— Около получаса назад.

Бруни улыбнулась, разглядев заспанный вид адъютанта.

— Добрых снов под тёплым одеялом, Лисс!

И пошла внутрь покоев, искать жениха.

Кая она нашла в спальне. Тот спал одетым, полусидя на кровати. Видимо, не хотел ложиться без своей Бруни.

— А теперь у меня есть пьяный мужчина, — прошептала Матушка, сбрасывая туфельки и залезая к жениху подмышку.

Принц повозился, подгребая её под себя и устраивая поудобнее. Блаженно улыбнулся, уткнувшись лицом в её волосы, задышал спокойно и ровно. Лёжа головой на его груди, слушая стук его сердца, Бруни отчаянно пыталась запомнить эти мгновения. Время имело обыкновение закрашивать прожитые моменты серой краской, а Матушка ни за что не хотела, чтобы они забылись. Мгновения простого человеческого счастья.

* * *

— Славно, славно! — бурно аплодируя солисту, вскричал Дрюня, когда рыжий гном, окончив песнь, спрыгнул со стола. — Истинная шедевра!

Польщённый Виньогрет поклонился почтенной публике.

— Вы мне зубы не заговаривайте, — пригрозил Редьярд, — поясните насчёт гальюнов — это вопрос государственной важности!

Шут и гном переглянулись.

— Я, всё ж, попробую объяснить ему ещё раз, — проворчал глава Драгобужской делегации, — а то как бы межполитический скандал не вышел!

— Не выйдет, — захихикал Дрюня, позволяя почтенным мастерам довести собственную корму до причального стула и аккуратно пришвартовать, — скорее наоборот — грозит вам, замечательный Виньогрет и гномы, почёт и уважение моего правителя! С толикой зависти!

— Ну, всё ж... — буркнул рыжий гном и сказал Его Ласурскому Величеству, выделяя каждое слово: — Маленькие. Гальюны. Нам. Не нужны!

— Да какого демона? — стукнул кулаком по столу Рэд, начиная злиться. — Зачем тогда ваш король просит меня их уменьшить?

— Виньогрет, ваш выход, — блестя глазами, сообщил Дрюня.

Гнома больше уговаривать не потребовалось. Лёгким движением тяжёлой длани он отщёлкнул знатную пряжку старшинского пояса и позволил спасть кожаным портам... Исподнего под ними, как выяснилось, уважающие себя мастера не носили.

Брови Редьярада поползли вверх. Король Йорли завистливо подавился колбаской, закашлялся и нечаянно выбил кружку из поднятой руки спящего принца Харли, который проснулся с энергичной улыбкой и, мгновенно оценив ситуацию, заявил:

— Вот так и знал, что кончится соревнованием, у кого уд длиннее! А какова награда победителю?

— Не нужны нам маленькие гальюны, — прорычал Цеховой старшина, натягивая штаны, — нужны удобные и не высокие!

— Ваше Высочество, гальюн — награда! — заржал Дрюня. — Сработанный по индивидуальному проекту!

Редьярд взглянул на шута гораздо трезвее, чем можно было бы ожидать после количества выпитого. Сделал знак гномам, держащим бутылку, разлить новые порции. Поднял кружку, поднялся сам и заявил:

— Други, предлагаю тост! Поскольку размер имеет значение, выпьем за него!

— За размер! — просипел едва не откинувший копыта Йорли и с трудом встал.

— За размер! — вскакивая, заорали уважающие себя мастера, подстёгиваемые улюлюканьем шута и залихватским свистом принца Харли.

В приоткрывшуюся створку двери осторожно зашёл Стрёма. Остановился, шевеля большим кожаным носом. И отправился прямиком к королю Йорли, рядом с которым лежал недогрызенный фазаний скелет. Гаракенец, опускающийся на стул после тоста, едва не отшатнулся, обнаружив рядом серую тень размером с лошадь, бесшумно появившуюся рядом, с горькой укоризной в оранжевых глазах.

— Покорми собаку! — весело пояснил Редьярд. Глаза его горели воодушевлением — решение проблемы заключения соглашения с Драгобужьем казалось совсем близким.

В Малую королевскую столовую влетел запыхавшийся Грошек. Затормозил у стола, склонился в изящном поклоне. Сдув прилипшую прядь со лба, выпалил:

— Ваше Величество, принц Колей в настоящий момент изволит покидать башню, в коей вы изволили его запереть... — покосившись на гаракенского короля, добавил: — ... с целью поста и размышлений о судьбе Ласурии!

— То есть как, покидать? — изумился шут. — Его же там заперли?

Королевский секретарь снова посмотрел на гаракенцев и застенчиво добавил:

— Через окно...

— Во даёт! — ничуть не смущаясь ситуации, восхитился Йорли. — Колей — истинно твой сынок, Редьярд. Фамильное сходство на лицо!

— Дети, — поморщился Виньогрет, — лупить их надо! Может тогда поболе ума в головушках появится, а в задницах — поменьше дури!

Ласурский король задумчиво посмотрел на старшинский ремень из телячьей кожи, плотный, шириной в три ладони, увенчанный кованой пряхой. И поднялся.

— Друг Виньогрет, могу ли я попросить тебя об одолжении?

— Для тебя, Твоё Величество, что угодно! — вежливо ответствовал гном.

— Составь мне компанию в нелёгком деле воспитания подрастающего поколения?

Виньогрет вдруг расцвёл улыбкой, напомнив королю зубастый подсолнух.

— Идём, Твоё Величество!

Король Йорли потянулся за ними, но не смог сделать и нескольких шагов, как рухнул лицом в пол. Однако успел пробормотать:

— Сынок, ты за меня!

Принц Харли с гордым видом пересел на его место, протянул гномам кружку, а Стрёме — фазанью ножку, а Его Гаракенское Величество при помощи уважающих себя мастеров был откачен в угол столовой и положен на стоящую там оттоманку.

— Идём, старшина! — кивнул Редьярд, видя, что оставляет празднество в надёжных руках наследного принца.

Дрюня попытался последовать за своей венценосной тенью, но не смог подняться со стула, вздохнул и обречённо протянул кружку очередной смене, держащей бутыль.

Секретарь привёл короля с Виньогретом и сопровождающим их караулом гвардейцев к двери, ведущей в один из внутренних дворов замка. Приложил палец к губам.

— Т-ш-ш! Не шумите, а то напугаете Его Высочество и он, не дай Пресветлая, упадёт!

— А высоко он висит? — заинтересовался Цеховой старшина.

— Ровнёхонько посередине башни.

Гном переглянулся с Его Величеством.

— Для того чтобы кому-то всыпать, — глубокомысленно заметил Виньогрет, — надобно иметь его в непосредственной близости от ремня!

— Сейчас поимеем, — буркнул Редьярд, шепнул несколько слов на ухо начальнику караула и толкнул створку.

На улице царила глыбокая ночь. В темноте белела связанная из простыней верёвка, на которой покачивался огромным осиным гнездом непутёвый беглец.

Неожиданный выход Его Величества спугнул две неясные тени, прятавшиеся в соседних кустах. Тени заметались и припустились прочь, бросив трех лошадей на произвол судьбы.

— Догнать? — осведомился вернувшийся начальник караула.

Редьярд лениво махнул рукой, мол, не стоит, и, выйдя в квадрат света, падавший из дворцового окна, запрокинул голову.

— Эй, сынок, куда это ты собрался? — преувеличенно изумлённо поинтересовался он.

— Как я рад тебя видеть, папаня! — нерадостным голосом сообщил младший принц. — Видишь ли, ночь поста и покаяния привела меня к мысли посвятить себя служению добру! Я намереваюсь совершить паломничество по храмам Пресветлой, по пути совершая добрые дела во благо вдов, сирот...

— ...Девственниц, — подсказал отец, блестя глазами.

— Девственниц... — охотно согласился принц, — ... стоп! Каких девственниц? Что ты, отец, я намереваюсь воздерживаться от всех связей!

— От всех? — нехорошим голосом уточнил король. — И от освящённых браком тоже?

— Я хотел поговорить с тобой об этом... когда-нибудь! — воскликнул принц. — Видишь ли, я не готов к браку! Не ощущаю в себе нужной меры ответственности, не готов стать мужем! Вот и подумал, зачем обрекать на страдания бедную гаракенскую принцессу, а меня лишать возможности покаяться в беспутной жизни во всех храмах Ласурии?

— Действительно, — с удовольствием поддакнул Виньогрет и щёлкнул пряжкой. Одной рукой придерживая порты, другой потянул ремень.

— Спускайся, — приказал Редьярд, — сейчас мы с почтенным старшиной будем придавать тебе ответственности в нужной мере!

— Ой! — громко сказал Колей, разглядев внушительно поигрывающий в руке рыжего коротышки ремень. — Отец, ты хочешь меня опозорить перед гостями?

— Какой же это позор? — посмеиваясь в усы, спросил Его Величество. — Для наших гостей станет честью поучить уму-разуму члена королевской династии! Спускайся, говорю!

— Ты не имеешь права меня лу... — принц посмотрел на сопровождающих короля и изменил формулировку: — на придание мне ответственности! В нужной мере! Я должен дойти до этого своим умом!

— Вот с задних ворот и начнёшь свой путь! — начиная злиться, сказал король. — Слезай, я сказал!

— Я, пожалуй, вернусь в башню! — несчастным голосом произнёс принц.

— Нет, ты спустишься! — заорал, наливаясь кровью, как клещ на собачьем ухе, Его Величество. Выхватил арбалет из рук стоящего рядом начальника караула, навёл на принца. — Или?..

Виньогрет одобрительно шлёпнул себя ремнём по ляжке. Звук получился внушительным. Под верёвкой, внизу, задвигались какие-то подозрительные фигуры.

— Не сметь лезть на мою верёвку! — закричал Колей, пытаясь разглядеть происходящее двумя этажами ниже. — Отец, ты должен научиться уважать мою личность!

— Сын, — неожиданно успокоился Редьярд, целясь, — ты должен научиться уважать интересы государства!

— Отдай арбалет мне, Твоё Не Очень Трезвое Величество, — вдруг подал голос Цеховой старшина, возвращая ремень на место, — ты же не в верёвку целишься, нет?

— Как ты догадался? — изумился Редьярд, но арбалет отдал.

— Мои глаза и руки трезвее твоих, — ухмыльнулся гном, беря прицел, — потому позволь применить воспитательную меру мне. Твоё Высочество, готов?

— К чему? — с ужасом крикнул принц. — К чему готов?

— Вот к этому... — пробормотал Виньогрет и нажал на спусковой крючок. Болт свистнул. Колей заорал нечеловеческим голосом, отпустил верёвку и камнем рухнул... на ковёр, принесённый гвардейцами из дворца и туго натянутый. Всё ещё вопя, он скатился с него на землю, держась за араблетный болт... торчащий из ягодицы.

— Ожин... — негромко позвал король.

Целитель выступил из темноты, пряча ладони в рукавах домашнего халата. На его ночном колпаке были вышиты трогательные птички.

— Кровотечение остановить, корму Его Высочеству перевязать и всё!

— А как же исцелить рану? — удивился мэтр.

— А после свадьбы! — ехидно улыбнулся король. — Аккурат перед первой брачной ночью, но не раньше! Понял меня?

— Вполне, — растерянно ответил Жужин, направляясь к Его Высочеству и бормоча под нос: — В гробу и пресвятых тапочках я видел такую работу!

— Вот это я понимаю, воспитательные процедуры на благо Отечества! — довольно огладил бороду Цеховой старшина, отдавая арбалет одному из гвардейцев. — Клянусь молотом Торуса, ты правильный парень, Твоё Величество! С тобой можно иметь дело!

— Обязательно будем иметь! — лукаво улыбнулся король. — Вот только дай срок разобраться с гальюнами!

Мимо них провели обратно в башню понурившегося и хромающего принца.

— К вопросам, над которыми следует поразмышлять, добавь-ка уважение к отцу! — сказал Редьярд в спину сыну.

Тот лишь передернул плечами.

— Идём, старшина! — хлопнул Его Величество по плечу уважающего себя мастера. — Надобно достойно закончить ужин!

— Закончить? — изумился гном. — Твоё Величество, бутыль наполовину полна!

— Наполовину?! — ужаснулся король. — Ожин, завтра в шесть быть у меня в спальне... ну, или где я буду валя... почивать!

— Слушаюсь, Ваше Величество! — по-военному вытянулся целитель.

И тяжело вздохнул.

* * *

Бруни и Кай проснулись одновременно — сказалась многолетняя привычка ранних пробуждений у обоих — и изумились, разглядев, что спали одетыми.

— Вот так первая ночь под крышей дворца! — засмеялась Матушка, обнимая любимого за шею и с удовольствием глядя в его тёмные глаза, в которых тоже плескался смех. — Не так я себе это представляла!

— А как? — заинтересовался принц, подтаскивая её повыше и кладя себе на грудь.

— Ну-у... — задумалась Бруни. — Много свечей, лёгкий ужин, неторопливый разговор... тёплый морс с мёдом на ночь... И ты...

— И ты... — эхом повторил Кай. Осторожно покрутил головой: — Сильна эта гномья водка! Меня до сих пор мутит!

Матушка благоразумно промолчала о том, что её вчерашний день и вовсе был пропитан алкогольными парами, начиная с розового гаракенского и заканчивая подарком Драгобужской делегации.

В дверь постучали.

— Ваше Высочество, ванна наполнена! — раздался голос адъютанта. — Доброго утречка!

— Доброго! — ответил Кай и подарил Бруни такой поцелуй, что она позабыла и об алкоголе, и времени суток. — Нам надо вставать, родная! У меня очень жёсткий график, тебе придётся...

— Я привыкну, — поторопилась кивнуть Матушка, — главное, что каждый вечер ты будешь засыпать рядом со мной...

— А ты каждое утро просыпаться в моих объятиях! — принц поцеловал её в лоб и помог подняться. — Идём, сделаем вид, что принимаем ванну!

— Да ты обманщик! — засмеялась Бруни, пытаясь пальцами расчесать спутавшиеся за ночь волосы.

— Мы с тобой выглядим так, будто спали на сеновале, — заметил Кай, за руку ведя её в купальню. — Придётся принять меры!

Едва дверь купальни закрылась, как оба, не сговариваясь, принялись торопливо стягивать друг с друга одежду.

— Очень... хочу... принять... ванну... — в перерывах между поцелуями призналась Бруни.

Кай подхватил невесту на руки и, осторожно опустив в тёплую воду, опустился сверху сам и признался, покрывая поцелуями её лицо, шею, плечи:

— Я хочу этого не меньше!

Несмотря на обманувшую ожидания ночь, утро выходило вполне романтичным.

После ванны, обтеревшись большим полотенцем, принц надел свободные штаны и босиком прошлёпал к выходу из купальни. С порога улыбнулся:

— Для тебя — мой халат, родная.

— А ты куда? — удивилась Матушка.

— На тренировку, — пояснил он и вышел.

Бруни вспомнила виденную вчера просторную залу, на стенах которой висело разнообразное оружие. Она бы тоже потренировалась с утра, например, в приготовлении любимому завтрака! Её губы тронула улыбка, кажется, скучать не придётся! Вот только нужно решить проблему с одеждой!