Туда поехали через Пружаны, пересекая большой заболоченный лес для начала. В самом городке смотреть было почти нечего, только на машине прокатились у усадьбы "Пружанский палатик" да глянули на собор Александра Невского.

Зато в местную столовую сходили. Где, в отличие от крымских столовых, был свекольник. Странное дело, Крым регион с жарким летом, а из холодных супов можно найти только окрошку. И, как ни странно, мачанка тоже была. В обычной столовой.

Ещё по дороге увидели, что копают картошку, и спросили, как так. На Витебщине ещё зелёная ботва была. Так посмеялись, сказали, что на юге Беларуси картофель сажают во второй половине апреля, а копают во второй половине сентября, а на севере сажают в мае и копают в сентябре. Потому что разный климат.

Посещение Беловежской пущи началось со специальной арки на въезде со стороны деревни Каменюки. Начали с экотропы. Оказался обычный, но очень старый смешанный лес, где были различные деревья средней полосы, как ели с обычными соснами, так и полно лиственных.

Присоединись к группе туристов с экскурсоводом и слушали лекцию. Вот только многие на Оксану косились с удивлением. Опять одела свой комбинезон, голову в платок укутала, и на руки натянула перчатки из аптечки.

— Чего на меня так смотрите? Нормально оделась для экскурсии.

— Это нормально?! — удивилась одна дама в платье с короткими рукавами и тут же шлёпнула очередного комара.

— Хорошо ли вам? Комары не сильно кусают? — спросил Александр, поглаживая жену и глядя на стройную девушку в минишортах и футболке. — Как вам гуляется?

— Откуда я знала, что будет столько комаров? — та огрызнулась. А экскурсовод только усмехнулась.

— Действительно, кто бы мог подумать, что в лесу комаров много, — отметила Флер Райдекс. — А тут их больше, чем в Налибокской пуще.

А ей и не мешали.

Прогулка получилась не слишком интересной, только пару белок видели, а волка вдалеке. Из деревьев впечатлил только огромный пятисотлетний дуб. А так, ну птички поют, комары звенят, ручьи текут. И под соснами алеет брусника на крохотных кустиках с тёмно-зелёными жёсткими листиками в форме лепестков. И кустов полно, в том числе и малинник со спелыми ягодами.

Зато зверей насмотрелись в лесном зоопарке. Из экзотических животных были только страусы, зато из умеренной полосы всё, что есть в Беловежской пуще. Даже редкие зубры и рыси. Не говоря уж о стае диких кабанов, которых ныне смело разглядели.

— Хорошо бы с детёнышами поиграть, — сказала та самая девушка в минишортах.

— Нельзя. Очень опасно, мать может убить, — её предупредили.

После зоопарка сходили в музей природы, где насмотрелись на чучела животных и много других экспонатов. К сожалению, ещё не было Археологического музея, открытого в 2019 году, в котором реконструкция деревни времён неолита в Беловежской пуще. Но и так не попали в резиденцию Деда Мороза. Поздно уже было, так что поехали в Брест.

После ночёвки в гостинице "Беларусь" поехали на машине в Брестскую крепость. Что плохо, так это то, что ближайшая остановка троллейбуса далеко от мемориала, а автобус редко туда ходит. Стали на стоянке между железнодорожным музеем и развязкой.

Не успели дойти до входа Звезда, как Александр заявил:

— Канал с мостом видишь? Сказочники, однако.

— Не поняла. Дорогой, я же не могу всё знать.

— Я много слышал, что в Брестской крепости катакомбы и подвалы в несколько этажей.

— Сомневаюсь, что технологиями 19 века такое возможно. Получается, что миф о страшных огромных катакомбах, от кого бы он ни был, уменьшает значение подвига, — ответила Оксана.

А в огромном массиве входа в Брестскую крепость, сделанную в форме пятиконечной звезды, всё время повторялась аудиозапись рёва самолётов, стрельбы и голоса Левитана, объявлявшего о нападении Германии на СССР, и это настраивало на нужный лад.

После была выставка танков, Армейский клуб, пороховые погреба и ещё один мостик.

За мостиком мемориал Жажда поразил, это статуя измученного бойца, склонившегося с каской к воде. И дальше в кольцевой казарме музей войны территория мира, где рассказывалось про жизнь крепости до войны. На площади церемониалов возложили цветы к Вечному огню и поглядели на монумент Мужество и Штык-обелиск. Сам памятник при всей своей ширине был высотой 32 метра, и был потому огромным.

Через легендарные Холмские ворота сходили на Госпитальный остров, но сами ворота больше впечатлили следами боёв. Это для начала, пока не узнали про бомбёжку госпиталя, а больше всего шокировало, особенно Флёр Райдекс, что немцы всех пленных членов семей военнослужащих расстреляли, включая детей. Потом, когда наводила справки, узнала, что все советские госпиталя первого эшелона войск были немцами разбомблены и расстреляны. Немцы то ржали, мол, какие наивные русские, думают, что Гаагская конвенция защитит врачей и пленных.

Музей артиллерии, руины казарм, Тереспольского моста не впечатлили, а вот памятник пограничникам понравился. В гарнизонный храм не заходили, зато сходили в музей обороны Брестской крепости. На пути к машине сделали крюк к музею обороны Восточного форта.

— Н-да, место героизма окруженцев.

После такого на пляже у Муховца расслаблялись пару часов, пока не проголодались. Сама то река небольшая, но в Бресте, на границе центра и южной части города, была большая группа пойменных озёр почти до островов Брестской крепости.

Город можно было разделить на три части, центральная, северная и южная. Центральная отделена от северной железной дорогой Минск-Варшава, от южной рекой Муховец. Парочка снимала скромный номер в гостинице Беларусь по бульвару Шевченко в двух сотнях метров от городского пляжа и кольца перед мостом. Всего было пять мостов через Муховец, один железнодорожный и четыре автомобильных. А гостиница у второго, считая от Бресткой крепости. Надо сказать, что исторический центр города на небольшой ровной возвышенности, а крепость в низине. Но так то, в отличие от Гродно, тут равнина.

Южная это новые районы многоэтажек, новые районы частного сектора, да дачные посёлки и бывшие деревни, к югу от реки Муховец. Там только на машине с утра прокатились, на рассвете.

Вечером по приезду покатались по северной части города, почти полностью частный сектор с вкраплениями промзон и кварталов многоэтажных домов. Видели вечером по приезду.

В центре в частный сектор между остановкой поезда Брест-Полесский и улицей Пионерская не совались, восточную промзону и новые районы на восточной окраине немного обследовали. А центру отвели полдня, да и много от людей узнали. Тоже многие заводы закрыты или полуживые, как, например, электроламповый завод или завод ковров. С коврами всё понятно, но единственный в стране завод по производству лампочек?

В районе улиц Орджоникидзе, Гоголя, Советская, 17 сентября ходили долго, а потом на троллейбусе съездили в восточные жилые районы. Там, гуляя, слушали разговоры, к людям приглядывались и сами вопросы задавали. Шокировало ещё и то, что в соседний Тересполь, расположенный в Польше в паре километров западнее Брестской крепости, люди ездят за покупками различных товаров. Потому что дешевле. Гостей из России так и спросили "вот ты скажи, русский, что у нас за страна такая, Беларусь, что зарплаты ниже, чем в Польше, а цены выше". Причём напоминание про Евромайдан вызвало реакцию "С чего вы взяли, что у нас война будет? Сами нападёте? Мы же не будет москалей бить."

Вечером, когда в недорогом ресторанчике неподалёку от гостиницы сделали заказ, Александр ненадолго ушёл и вернулся с букетом из пяти роскошных ярких алых роз.

— Саша, мне же не надо постоянно цветы дарить, — смуглая брюнетка даже покраснела, посмеиваясь от удовольствия.

— Так то от любви большой, мы ещё сблизились.

— Спасибо, взаимно люблю, — ответила и поцеловала, смущаясь. Флёр Райдекс на людях несколько сдержанная, тут не выдержала. Едва поужинав, с заказанной бутылкой вина, быстро пошагали в гостиницу, сцепившись локтями.

Рано утром, хоть вечером ещё устали, покинули Брест по проспекту Машерова, который к востоку от моста через железную дорогу, идущей на Украину, называется Московская улица, а на деле одно и то же. С перекрёстка Московской улицы и улицы 28 июля и на восток, в районе электролампового завода, идут памятники городам-героям на полосе, разделяющий встречные полосы движения. По порядку от Брестской крепости до памятника Мурманску.

-15-

Завтракали в Кобрине, да и по городу прокатились, посетили музей Александра Суворова.

А дальше по плану были Ольманские болота, крупнейшие болота Полесья.

По дороге Брест-Гомель после Кобрина проехали Дрогичин, Иваново и свернули, чтобы через Пинск не ехать, к парому после деревни Дубое. Река была узкая, 30-40 метров, но действовал паром, их несколько в Брестской области. Паром руками тащили через реку. Заодно пообщались с местными за жизнь. Те, как всегда, рассказали, что в деревне можно жить только если из колхоза трактор и много чего ещё в качестве оплаты. Один деятель брал фуру картофеля, вся семья с матами перебирала, и продавали перекупщикам.

Была парочка уже на полпути от Пинска к Столину, как раздался звонок, на временный номер, конечно. Международный, из России.

— Мы сейчас около Пинска. Нет, не Минска. Пётр, Иван, Никита, Сергей, Кирилл. Должны успеть, — кому-то отвечала Оксана. — Да, только не кредиты, а саму систему. Завтра к восьми? А дальше? И где стать?

Поговорила и скомандовала развернуться, как раз были у деревни Федоры.

По Пинску крутнулись, и освежилась в реке. Там же сказала:

— Мне дали разовую работу в качестве поощрения. Но надо быть к восьми утра в центре Москвы.

— Молодец! — обнял за широкие обнажённые плечи и прижал к себе Саня. Получил поцелуй в губы, и тут же пошли к машине, едва утершись от воды. — Нам осталось девятнадцать часов.

— По навигатору двенадцать часов езды. Успеем с запасом. Но спать будем в машине, и недолго.

В Пинске только мороженым перекусили.

Облегчало дорогу то, что почти вся Брестская область это равнина. Холмов не было, а поворотов мало. Ехали на восток до городка Микашевичи по дороге Брест-Гомель, а там свернули на север. По прямой ровной дороге мчались до Солигорска, причём Оксана от Пинска до Солигорска спала, сразу отключившись.

Сам Солигорск был молодой город, чуть менее чем полностью из многоэтажек, совсем небольшой по площади. Ну как небольшой, по площади как обычный городок на двадцать тысяч, хотя в Солигорске сто тысяч населения. Примерно как Заславль под Минском, и в два раза меньше по площади чем Бахчисарай в Крыму. Проехались по улице Заслонова, заглянули в парк Четырёх стихий, прокатились по улице Набережной и мимо недонебоскрёба офиса Белкалия, здание 18 этажей, самое высокое в Солигорске. Пообедали в местной столовой недалеко от вокзала, который в городе объединённый авто и жд, и направились к Первому рудоуправлению, расположенному на северо-восточной окраине города, по улице Ленинского комсомола.

— Красивый и удобный город, — отметила Флёр Райдекс.

— И для водителей удобный, много парковок и улицы широкие, — сказал Александр. — Не то, что в историческом центре Бреста и Гродно. В Праге и Париже та же хрень, наверное.

— Я специально узнавала, в Гродно и Бресте плотность населения в четыре раза меньше, чем в Солигорске, но тут в городе больше простора. Вот что значит по науке строить, — сказала красавица из будущего. — А наши творческие личности европейские города за уют хвалят.

— И денег у города хватает.

— Калийные удобрения же. Но мы же слышали, в парке и столовой я говорила, шахтёры живут богато, но умирают в сорок пять — пятьдесят лет. А у остальных зарплаты как в депрессивных городах республики, — отметила Оксана.

— Ладно, сейчас посмотрим, что у них там.

На машине проехали к Первому рудоуправлению и дальше прямо на переезд на Любанском шоссе. Там с железной дороги посмотрели, что на территории рудоуправления, и поехали в обратную сторону. А у памятника горнодобывающему комбайну свернули на север и прокатились почти у самого подножия террикона: дорога проходила в двадцати-тридцати метрах от подножия, и была самой близкой из всех дорог общего пользования у терриконов. Красновато-белые горы состояли из песка, глины, гипса и поваренной соли, и имели высоту сто метров, если не больше. И рядом с ними были искусственные озёра, солёные как Мёртвое море.

В сторону Москвы можно было ехать через Минский район, но решили через Бобруйск с заездом в Слуцк и проездом через Старые Дороги, а не Любань. Оба тихие непримечательные городки на песчаной равнине юго-востока Минской области.

Сам Слуцк имел тысячелетнюю бурную историю борьбы князей, восстаний и войн, но после раздела Речи Посполитой был спокойным провинциальным городом, но после революции 1917 года отличился тем, что служил там командиром кавалерийской дивизии Георгий Жуков, и аж двумя антисоветскими восстаниями, в 1920 и 1967 годах. Впрочем, второе было скорее беспорядками против местного суда. А так о прежних временах напоминали деревянный Михайловский собор, довольно невзрачный, памятник княгини Анастасии Слуцкой, защищавшей город от татар (даже фильм есть), и музей Слуцких поясов, которые уже видели в Несвиже в дворце Радзивилов. Флёр Райдекс, однако, больше всего заинтересовало Слуцкое восстание 1967 года, про которое расспросило нескольких местных пенсионеров. Саше сказала "Хорошо бы узнать и про Новочеркасское восстание, но и тут полезно".

Городок Старые Дороги проскочили без остановки, зато по центру Бобруйска немного погуляли. Единственный в Республике Беларусь райцентр, в котором есть троллейбусы.

Прокатились по западной окраине по улицам Орловская и Крылова до улицы Минская, по сути, единственный проспект Бобруйска, прокатились у завода "Белшина", и дальше по главной улице проехали в район городского рынка. Недалеко от него сделали фото Николаевского собора, и прошлись по улице Социалистической, превращённой в пешеходную зону. На входе в рынок потёрли нос Бобру Самуиловичу, бобру в одежде богатого мещанина.

— Скажите, я слышала, Бобруйск это столица белорусских евреев? — спросила Флёр Райдекс у подходящего мужика, определив достаточно говорливого с одного взгляда.

— Давно уже нет. Большинство немцы убили, а кто остался, в Израиль уехали.

— Ну а как тут поживаете, говорят, Лукашенко заводы сохранил...

И понеслось... Раскрутила на подробности. Потом ещё какую-то тётку, и ещё.

Всплыло, что упустили ещё одну местную достопримечательность. После улицы Минская ехали по улице Советская к рынку, а рядом, на улице Пушкина, был памятник Шуре Балаганову.

Прокатились у старого здания центральной библиотеки, очень колоритное зелёного цвета времён постройки ещё при Российской империи.

Обнаружили ещё, что горисполком интересно вписан в город. Что спереди площадь Ленина выглядит величественно с горисполкомом на заднем плане, что улица Максима Горького. Более строго и скромнее, чем Красная площадь, но не менее прекрасно и величественно. Как Брест должен гордиться великолепной набережной, но не гордится, так и Бобруйск двумя площадями, между которыми горисполком.