Ветер и крылья - 1

Дверь скрипнула.

— Вы можете войти, — гвардеец смотрел с любопытством.

Дан Марк взял дочь за руку и сделал шаг вперед. В кабинет его величества Филиппо Третьего. Змеиного Глаза.

* * *

Какой он — Филиппо Третий?

Адриенна смотрела спокойно, даже с любопытством.

Симпатичный? Да, пожалуй, о нем можно сказать и так. Темные гладкие волосы зачесаны назад. Небольшая корона венчает чело, отчетливо показывая небольшие залысины.

Высокий лоб, тонкий, чуточку длинноватый нос, красиво очерченные губы, твердый подбородок. Король гладко выбрит. Скулы резкие, четкие.

Глаза темные. Темно-карие, такие, что кажутся черными.

Вполне приятная внешность. Портят ее разве что слишком редкие брови. Адриенна старалась не смотреть слишком пристально, но... кажется ей — или король подрисовывает их карандашом?

Забавно...

А смеяться нельзя. И пристально вглядываться — тоже.

Кому-то наверное, король нравится. А ей? Девочка пока не могла определиться.

— Ваше величество, — дан Марк опустился на одно колено и склонил голову. Адриенна склонилась в низком поклоне.

Несколько долгих секунд король молчал. Потом по красивым губам пробежала улыбка.

— Дан СибЛевран. Я рад видеть тебя и твою очаровательную дочь при дворе.

— Ваше величество, — пробормотал Марк, все еще глядя в пол. Вставать-то ему разрешения не давали. — Это огромная честь для нас.

— Поднимись. И представь мне свою дочь, как подобает.

Марк послышался, взял дочь за руку и подвел ближе к королю.

— Ваше величество, моя дочь. Дана Адриенна СибЛевран.

— Подними голову, дитя.

Адриенна оказалась очень близко к королю. Пара локтей, не больше...

Что ж, если просят?

Она подняла голову и спокойно поглядела в глаза королю. Почему-то исчезло волнение, исчезла нервозность, даже раздражение — и то прошло. Глаза девочки были спокойным и холодными, словно два горных озера. А что на дне?

Лучше и не заглядывать...

Его величество тоже смотрел. Пристально, изучающе.

Что ж. Девочка невероятно хороша собой. И вырастет красавицей. Роскошные волосы, точеное личико, глаза вообще невероятные, словно два кусочка неба.

Или... нет. Небо — теплое. А глаза девочки холодные и спокойные. Словно это не он здесь король. Словно она властна в его жизни и смерти.

Филиппо испытал приступ мгновенного раздражения. И тут же...

— Очаровательная дана. Когда-нибудь вы станете украшением двора, прекраснейшая.

Молчание.

— Вы не согласны со мной, дана?

— Кто осмелится спорить с могущественным королем, ваше величество?

Глупой Адриенна не была. Ни на секундочку. И конечно, боялась. Но — не сильно.

Королю что-то от них нужно. Это она поняла совершенно отчетливо, и страх внезапно исчез. Словно и не было его.

Здесь и сейчас им не причинят зла. Потом — возможно, а вот сейчас — нет. Потом, когда король получит, что хотел, потом...

— Есть внешность, есть характер... не хотите узнать, зачем я призвал вас ко двору, дана Адриенна?

— Разве дела королей — для ничтожного женского ума? — парировала Риен.

Филиппо поднял бровь. Действительно, подкрашенную.

— Если вы так говорите, значит, достаточно умны, чтобы меня понять. Я хочу, чтобы вы погостили во дворце некоторое время, дана Риен. Потом я объявлю вам свою волю. А пока — будьте моей гостьей. Вы и ваш отец, разумеется.

Адриенна вздохнула. И... не удержалась.

— Ваше величество, пребывание при дворе дорого, а СибЛевраны небогаты. Наши богатства — наша земля и наши люди. Чем дольше мы будем при дворе, тем труднее будет потом привести дела в порядок.

— В вашем поместье нет управляющего?

— Ваше величество, кто вверит свое добро в чужие руки, рискует остаться без него.

— Но я ведь вверяю королевство в руки своих министров? И казну в руки казначея.

— О вашем величестве по всему королевству идет добрая слава, как о рачительном и трудолюбивом хозяине, — парировала Риен. — Я бы не осмелилась сказать вам и слова, будь это иначе. Кроме того, — на губах девочки заиграла улыбка, преображая точеное личико дорогой куклы, и король едва не задохнулся от восхищения. — Ваше величество, у вас всегда есть возможность отрубить слишком вороватые руки. У нас, увы — нет. В жизни и смерти подданных властны лишь вы.

— Дана Адриенна, вы льстите, словно опытный придворный.

— Если лестью мне удастся добиться,, чтобы нас отпустили домой? О, ваше величество, поверьте, я восхищаюсь вашим мудрым правлением.

Филиппо откинул назад голову и расхохотался.

Потрясающая девочка.

И в какую невероятную женщину она вырастет! Сложно даже представить!

Адриенна смотрела на смеющегося короля, и понимала, что вывод сделан. Филиппо Третий решительно ей не нравился. Внутренним чутьем, которым она выбирала лошадей, которым она пользовалась при общении с людьми, она знала, что и как сказать, она знала, как улыбнуться, но она и чуяла опасность.

Бывает так — идешь по лесу и хочешь присесть. Видишь, лежит дерево. Красивое, чистенькое, ты опускаешься на него — и проваливаешься в трухлятину. В гниль, труху, насекомых, во все, что скрывается под якобы крепкой корой. Оно прекрасно на вид, но изнутри... ничего там хорошего нет.

Гниль и пыль. Грязь и мразь.

На Филиппо Третьего так же не стоило опираться. Даже прикасаться не стоило. И удрать подальше. Но пока... пока у нее не было выбора. И Адриенна чувствовала себя, словно верхом на норовистой лошади. Она еще в седле, она знает, где припустить, где потянуть, но сколько она продержится, прежде, чем ее сметет под копыта?

Филиппо отсмеялся и качнул головой.

— Дана Адриенна... могу я обращаться к вам по имени?

— Ваше величество, ваша воля — закон.

— Как приятно, когда твои подданные об этом не забывают. Так вот, Адриенна, я прошу вас побыть моей гостьей. Я прикажу отвести вам и вашему отцу покои в северном крыле, — и видя, что Риен ничего это не говорит, пояснил. — Это крыло дворца, в котором живут самые мои близкие приближенные.

— Ваше величество, это огромная честь...

Дан Марк даже задохнулся от радости. Их не казнят. У короля нет претензий.

А что до северного крыла... на что тратятся деньги в столице? На съем дома — они будут жить в дворце. На игру — он к ней равнодушен. На одежду... м-да. Это придется сделать.

На выезд? Что ж, придется приобрести пару лошадей.

Но как оказалось, король еще не закончил.

— Адриенна, я понимаю, что вы впервые при дворе. И у вас не было времени собраться. Я пришлю к вам портниху, пусть она сошьет вам несколько новых платьев. Казна это выдержит.

Адриенна вздрогнула.

Казна — выдержит. А вот с чего такие милости?

— Ваше величество, это очень щедрый подарок... я благодарна вам за него. Не хотелось бы оскорблять ваш взгляд своим деревенским обличьем.

— Вы очаровательны в любом обличье, Адриенна. И я надеюсь, сегодня вы будете на пиру... хотя нет! Завтра! Я понимаю, что сегодня вы устали, и вам надо отдохнуть с дороги. А вот завтра утром, на малом приеме, я жду вас и вашего отца. Вы будете официально представлены ко двору. К сожалению, у меня нет супруги, будь она, я сделал бы вас фрейлиной.

— Ваше величество, вы еще молоды и можете не раз жениться, — Адриенна смотрела с потрясающей невинностью. — Я сочла бы за честь служить вашей супруге.

— Увы, милая Адриенна. Я уже не так молод.

Адриенна качнула головой.

— Ваше величество, в народе говорят совсем иное.

— И что же говорит обо мне мой народ?

— Что вы умный и рачительный правитель. Что вы правите своим королевством железной рукой. Что ваше правление смело можно называть Золотым веком. Что вы великий воин и придворные дамы без ума от вас...

Льстите, льстите и не стесняйтесь! Смело говорите человеку все самое хорошее о нем, любимом. Поверит безоговорочно! Даже если в жизни о таком не задумывался.

Филиппо поверил. И расплылся в улыбке.

— Ах, Адриенна. Влюбился бы я в вас безоговорочно, будь я лет на тридцать младше.

— Простите, ваше величество. Верю, тридцать лет назад вы были очаровательным младенцем, но я предпочитаю мужчин постарше, — похлопала ресничками девушка.

И даже внутренне содрогнулась. Неужели... так надо?

Оказалось — да.

Филиппо рассмеялся еще веселее, взял руку девушки и поднес к губам.

— Вы прекрасны, дана. Что ж, я надеюсь еще не раз побеседовать с вами. А сейчас — вас проводят в отведенные покои.

Когда СибЛевраны ушли, его величество откинулся на спинку кресла, побарабанил кончиками пальцев по гладко выбритому подбородку. Настроение было преотличным, но размышлять ему это никогда не мешало. Трезвый ум в любой ситуации — вот девиз его величества. Даже вино он пил весьма и весьма умеренно.

Очаровательная девчушка.

Красивая, умненькая, конечно, короля она побаивается, но стоило оттаять — и королевское обаяние взяло свое. Девочка начала кокетничать.

Что ж, тридцать лет назад он действительно влюбился бы без памяти. Да и сейчас... не будь у него сына и наследника... но Филиппо Четвертому... будущему Четвертому сейчас семнадцать лет. И он неглуп, и обаятелен. Не считая его странной и нелепой привязанности...

Ладно!

Какой мальчик не влюблялся в опытную шлюху? Главное, чтобы девка знала свое место.

Вот Адриенна свое знает. Это сразу видно. Отец не жалел денег на ее образование, воспитывал, как мальчика, это король знал. Но девушка есть девушка, природа свое возьмет.

Что ж.

Пусть она какое-то время побудет при дворе. Филиппо приглядится, определится со своими планами, а дальше будет видно. В выигрыше, конечно, будет он. Но и дане СибЛевран жаловаться будет не на что, это уж точно.

Король еще раз улыбнулся, и отправился прогуляться по саду. Настроение хорошее, погода теплая... почему бы нет?

То, что Адриенне он дико не понравился, король так и не понял. У него дара СибЛевранов не было.

* * *

В отведенных им покоях дан Марк почти упал в кресло.

— Налей мне вина, Риен.

Адриенна послушно плеснула вино в кубок, протянула отцу, уселась у его ног.

Дан Марк осушил кубок одним глотком.

— Я тебя выпорю, наглая девчонка!

— Отец, ведь все обошлось?

— Просто повезло. Это — КОРОЛЬ! А ты! Ты...

Продолжать дан Марк не смог. Задохнулся то ли от возмущения, то ли от облегчения. Обошлось же... а уж что он передумал, наблюдая за своей дочерью...

Адриенна вздохнула.

Она хотела объяснить отцу, что так надо было, а король ей вовсе даже и не понравился, от гадкий и злой, и плесенью от него тянет, но — не успела. В дверь постучали.

Слуги принесли горячую воду для ванной.

Адриенну тоже проводили в отведенные ей комнаты, в которых ее встретила молодая темноволосая девушка.

— Здравствуйте, дана СибЛевран. Мое имя Джованна, я назначена вашей горничной на время пребывания при дворе.

— Хм?

— Разумеется, дана, если я чем-то не подхожу вам, стоит только сказать об этом, и меня заменят.

Адриенна задумчиво оглядела горничную.

Молодая, лет на пять старше, чем сама Риен, темноволосая, с приятным лицом, на котором видны следы оспы.... Не красавица, но и лошади шарахаться не станут.

— Пока оставайтесь, ньора Джованна. Или — ньорита?

— Просто Джованна, дана. К вашим услугам.

— Так ньора или ньорита?

— Я пока не замужем, дана.

Адриенна кивнула.

— Джованна, я первый раз при дворе, и ничего не знаю. Кто здесь важен, кто здесь не важен... если ты мне немножко расскажешь, как и что здесь принято, помощь не останется без награды.

В руке девушки сверкнул серебряный дарий.

Лорин — это слишком. Верховая лошадь, и не самая плохая, стоит от семи до сорока лоринов. Сорок — это если лошадь просто восхитительная. На восемь лоринов можно год прожить, не особенно нуждаясь и спокойно покупая хлеб, мясо, масло и вино. Так что... Кому-то другому Адриенна и сольди пожалела бы.

Джованна улыбнулась при виде монетки. Та блеснула и исчезла за корсажем быстрее, чем Аддриенна глазом бы моргнула.

— Дана, вы не переживайте. При дворе, конечно, не все хорошо и гладко, но и страшного тут ничего нет. Главное, королю угодить, ну так вы ж уже от него?

— Отцу дали аудиенцию, — кивнула Адриенна, не настроенная откровенничать сама. — Но знаешь, как бывает? Жалует царь, а не жалует псарь?

— Ну, псари-то при дворе есть, — хихикнула Джованна. — Но таких, чтобы могли жаловать или жаловаться, точно нет. Единственный, к чьему мнению его величество прислушивается,, так это его высочество. Но он сейчас в отъезде, должен скоро вернуться. А уж какой умница! А красавец!

За разговором Джованна успела расшнуровать на Адриенне платье, стянуть с девушки все, включая нижнюю рубашку и помочь ей забраться в горячую ванную. Адриенна вытянулась — и аж застонала от удовольствия.

— Оооооох!

— Давайте, дана, я вам голову помою... какие у вас волосы! Чисто шелк!

— А пыли сколько?

Джованна опять хихикнула.

— Так вы ж и ехали, наверное, не один день?

Адриенна вспомнила поездку и поежилась. Первые дни все было просто УЖАСНО! Девушки поймут, каково это, в некоторые дни, да в карете... даже меховая полость не спасала. Плохо было так, что до сих пор помнилось.

— Ничего, дана, ничего, — Джованна почувствовала, что Риен всю трясет, и принялась намыливать ей волосы. Потом осторожно смыла, помогла девушке выкупаться, потом достала из ее вещей ночную рубашку.

— Вот так. И лечь бы вам, поспать.

— А портные? — зевнула Адриенна.

— Так портных можно и в рубашке принять, ничего страшного. Сейчас я схожу, посмотрю, что да как, а вы пока покушали бы?

Джованна как-то мигом крутанулась, и поставила перед Адриенной большой поднос. Сняла крышки с блюд.

Риен потерла руки.

Тушеное мясо было вкусным и практически таяло во рту. Артишоки были выше всяких похвал, а фрукты спелые и сладкие.

Адриенна съела несколько апельсинов, вымыла руки в небольшой чаше с водой и закончила трапезу. А тут и Джованна прибежала.

— Сейчас, дана, минуточку. Вот дана Анжела Росси, она сейчас мерки снимет, а уж фасоны и ткани по последней моде, верно, дана?

— Король приказал.

Дана улыбалась, но так, что становилось ясно — с королем здесь не спорят. И его неудовольствие вызвать не рискнут. Наверное...

Снять мерки с девичьей фигурки было недолго. А вот ткани и цвета...

Хотя Адриенна и тут не стала возиться.

— Голубой шелк, вот этот. И вот эта парча. И вот это, розовое, и пожалуй, вот этот...

Единственное, от чего не смогла отказаться Адриенна... потрясающий черный бархат. Роскошный, мягкий... прижала к щеке.

— Я хочу платье из этой ткани. Верхнее.

— А нижнее?

— Белое, — решила Адриенна. — Или даже лучше... вот, серебристое.

— И вышивку серебряным, — полыхнули глаза портнихи.

Адриенна кивнула.

Будет она это платье носить, не будет... а расстаться с этой тканью было выше ее сил. А потом девочка упала в кровать, и даже пошевелиться не смогла, так ее все это вымотало. И дорога, и разговор...