| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Почти сухой Демон устало закрыл глаза и уснул.
— Спит, — шепотом сообщила, положила руку Демона на кровать, поднялась с кровати, подошла к окну.
— Пошли, — позвал Одинцов.
— Нет, я останусь. Сейчас уснул, но в любой момент проснуться может, я нужна здесь. — мотнула головой.
Одинцов подошел к окну, положил руку на стекло, защитная магия сработала, пахнув запахом хозяина. Мне так понравился этот запах. Его обычные люди не чувствуют, и в обычной жизни его никогда не услышишь. Запах магии конкретного человека говорит о нем очень много. Это запах был для меня запахом летнего леса, причем вечернего.
— Лесом пахнет, — не задумываясь, произнесла.
— Откуда? — замер Одинцов.
— Запах твоей магии — запах леса. Дотронься еще раз, — попросила я и закрыла глаза.
Запахло вновь, запах был сильнее, я как будто ощутила себя в лесу. Открыла глаза и посмотрела на Одинцова, он с озадаченным видом поглядывал на меня.
— У твоей магии запах летнего леса, — попыталась объяснить то, что почувствовала, — У Демона запах грозы, точнее воздуха перед грозой, когда все наполнено сгущающейся магией и электричеством. От нее хочется спрятаться или убежать.
— А твоя, как пахнет? — с интересом смотрел на меня Одинцов.
— Не знаю, она же моя. Это как обычный свой запах тела, его не замечаешь, — ответила.
— Никогда об это не задумывался. Ты меня удивляешь, Рита, — улыбнулся мне Одинцов. — Пойдем, — снова дотронулся до стекла и открыл окно во всю стену, а может это была дверь на балкон.
— Здесь можно постоять, — произнес Одинцов.
Я оглянулась на Демона, его хорошо видно, а воздух пьянил. Вокруг был вечерний летний лес. Да, я правильно поняла именно так пахнет магия Одинцова. Я смотрела в темный лес, который расположился недалеко. Когда строили дом, оставили вокруг всю природную красоту. Это были не искусственные елочки, это были настоящие ели, которые по возрасту были старше нас с Одинцовым.
Я вдыхала полной грудью очаровательный воздух, становилось прохладней, но мне не хотелось никуда уходить отсюда. На плечи лег легкий и небольшой плед, а может шаль, сразу стало тепло.
— Чай, — произнес Одинцов и протянул мне чашку. — Садись, я принес нам кресла.
Действительно два плетеных кресла стояли недалеко друг от друга. Я с удовольствием присела, держа чашку с ароматным чаем в руках, магия приятно щекотила нос, сразу чувствовался запах Одинцова.
— Что ты добавил в чай? — спросила, делая небольшие глоточки.
— Почувствовала мой запах? — смутился Одинцов.
— Конечно, — кивнула я. — Да говори уже, — улыбнулась ему, — не приворот же.
Он поперхнулся.
— Ну, почти, — смущенно сказал Одинцов.
Я подозрительно посмотрела на чашку, еще раз вдохнула аромат.
— Нет, не приворот. Ты дал чаю свой запах, чтобы он пах лесом, — после глубокого вдоха произнесла я. — Мирослав Владимирович мне нравится этот запах, — улыбнулась смущенному мужчине и протянула руку. Первый раз видела, чтобы он засмущался. Это было так мило, как будто что-то глубоко личное проступило на его лице. Не серьезное выражение ректора, когда он меня отчитывал, не ухмыляющееся когда у меня что-то не получалось, а именно человеческое. Мне показалась даже на какое-то мгновение, что я хорошо его знаю, причем знакомы очень давно. Так приятно на душе стало, кажется, я перестала его боятся ... ну в данный момент.
Одинцов сжал пальчики руки и просто держал их в своей огромной ладони.
— Да, Рита, — протянул Одинцов, — ты меня поражаешь все больше и больше.
— Не переживай так, Мирослав Владимирович, скоро все закончиться и мы снова будем общаться изредка. — Утешительно улыбнулась ему.
— Рита, безумие этих трех дней мне очень нравится. Я не хочу, чтобы оно проходило, — поцеловал мои пальчики.
— Так я же в АОМ останусь работать, так что безумие вам гарантировано, — хихикнула в ответ.
— Я уже без ума от тебя, — совершенно серьезно сказал мне ректор, глядя в мои глаза.
— Я в этом не виновата! — тут же автоматически оправдалась я. — Точнее, может, виновата, но я не хотела, а можно это как-то исправить? Я отработаю, — затараторила все, что обычно срабатывало в тех случаях, когда была провинившейся стороной. — Мирослав Владимирович, миленький не расстраивайтесь так. Может я могу еще как-то помочь? — стала заглядывать ему в глазки, вот снова боюсь, что накажет. А ведь может.
— А ты хочешь мне помочь? — улыбнулся Одинцов. Я старательно закивала. — Рита, если попрошу о поцелуе, ты мне откажешь?
— Да что вы, Мирослав Владимирович, все что скажите, — скороговоркой проговорила я, вылезая из глубокого и очень удобного кресла. Подошла к нему. В его глазах бесенята плясали лезгинку.
— Тогда присядь ко мне, — протянул руку и посадил себе на колени. Я аккуратно присела, предано заглядывая ему в глазки. — А теперь, Старикова, предупреждаю, если не исполнишь, что обещала, магией закреплю твои слова и будешь отрабатывать. Сама знаешь, что это такое, — веселился Одинцов.
Еще бы мне не знать. Однажды я пообещала в сердцах, отмыть всю загаженную общественную уборную, если он мне зачет поставит по теории и механике бытовых магических приборов . Одинцов тогда в назидание магией закрепил мое обещание, и мне пришлось драить до блеска. Хорошо хоть не обещала, что всегда буду мыть.
Я, как старательная студентка Юлечка захлопала ресничками, присела на коленки к ректору, жалко мне что ли? За эти три дня уже в разных видах друг друга видели.
Поцелуй получился совсем не такой как ожидала. Готова была выдержать любой, но не такой, когда меня будут потихоньку стараться разбудить, что почувствовала не сразу. Одинцов магией коснулся меня, моего источника, было очень приятно. Как будто две похожие сущности нашли себя, или свою недостающую половинку. Я выдохнула, будто наступил конец того долго и мучительного пути, поиска не понятно кого. "Вот оно, это он, ты мое счастье" — пело внутри меня, так пела моя магия. Я улетела от этого безмерного счастья исполненности смоей мечты. Моя магия знала, что она нашла то, что давно искала, и она хотела это получить.
Одинцов не прекращал поцелуй, он ласкал меня губами, заставляя мое сердце биться чаще, а дыхание сделалось глубже. Но я почти не замечала то что творилось с моим телом, я видела что творилось с моей магией, она пела. Ее песня была призывом и победой одновременно. Его магия, моя магия не знала имен, она поняла лишь одно, это ОН, звала меня к себе, любила меня. Это пьянящая песня наших сошедших с ума магий не давала ни одной мысли возникнуть в моей голове.
Иногда я ощущаю физические ощущения. Руки расстегивают неудобную блузку, голой груди касается ладонь. А магия поет, поет радостную победную песню любви. Она любит и ей отвечают взаимностью.
Чувствую, что меня несут на руках, не прерывая поцелуя, но я уже не хочу этого, лишь крепче прижимаюсь к любимому телу моей магии. Я уже тоже начинаю его любить.
Наши магии сливаются в один факел любви, потом расходятся и переплетаются, оставаясь самими собой. Наблюдаю, этот танец любви и замираю от счастья. Такое я видела впервые, это невыразимая красота природной стихии, древней как само мироздание.
Меня кладут на что-то мягкое, снимают оставшуюся одежду, я чувствую как напряглось мое тело, как ласкают меня руки и губы, заставляя расслабиться, слышу нежный голос, который шепчет мое имя.
Но я смотрю за древним танцем наших магий. Он стал меняться, раньше это была любовь, теперь это страсть. Огонь становиться ярче. Он, тот любимый огонь моей магии начинает реветь, как будто ему добавили силы и мощи. Он уже не зовет, он требует своего по праву. Моя магия заворожено смотрит на него. Это больше уже не песнь и не танец. Моя магия идет к нему на встречу. Они схлестнулись в яростном порыве страсти, и я услышала свой стон. Потом еще и еще. Наши магии ревели в страсти огня желания, я отдавалась такому же огню желания, стараясь отдать свою страсть.
— Рита, любимая моя, — услышала и замерла.
"Хочу" — кричала магия.
— Хочу, — простонала я вслед за ней.
"Еще!" — требует моя магия.
— Еще, — требую я.
Его магия, обволакивает мою, кажется, растерзает сейчас, сжимает в себе, проникает в каждую частичку.
"ААА!" — стонет магия от наслаждения.
— ААА! — вторю ей я.
— Рита, — слышу издалека.
— Да! — отзываюсь.
Его магия ревет все сильнее, моя отдается с наслаждением этому порыву, открываясь всепоглащеющему огню страсти. Смешавшись в единое целое пламя, они накрыли нас. Я снова вернулась к реальности и увидела лицо Мирослава над собой, его глаза.
— Люблю, — его шепот.
"Люблю" — отвечает магия.
Я чувствую его движения во мне, как наслаждение разливается по всему телу от этих смелых ласк, которые никогда не могла себе позволить. Но моя магия, она требует от меня, это она заставила посмотреть на того мужчину, что меня любит. Она показала его, чью любовь магии она приняла, кого полюбила.
Я снова увидела их двоих, их любовь, их страсть. Они горели друг в друге, они отдавались без остатка, этот безумный костер ревел от страсти от желания. А потом произошел взрыв, вселенский. Я увидела, как рождается вселенная, в полной черноте одиночества два магических огня слились, и произошел взрыв. Мириады частичек разлетелись вокруг, превращаясь в светящиеся звезды.
Я была опустошена. Глаза закрыты, чувствовала удовлетворение всем телом. Мне было хорошо. Легкое дыхание надо мной говорило, что я не одна. Открыла глаза, Одинцов надо мной смотрел с таким восторгом на меня, что я не знала оправдываться мне или сразу просить прощения. Мне было слишком хорошо, а значит, могла что-то сотворить из наказуемого.
— Что это было? — прошептала я.
— Не знаю. Но это было удивительно, — прошептал Одинцов и поцеловал меня. Моя магия лениво махнула хвостом и улыбнулась, она засыпала, как довольная кошка после охоты.
А мне было все не понятно и неловко перед ректором.
— Мирослав Владимирович, прости, — прошептала.
Он соскользнул почти невесомым движением в сторону.
— Рита, за что ты просишь прощения? — встревоженным голосом спросил Одинцов.
— Это не я, это все магия. Она влюбилась в твою, они горели, — задумчиво стала рассказывать.
— Что значит, горели? Что ты видела? — уже заинтересовано спросил Одинцов.
— Сначала они пели, наши магии, твоя и моя. Красивую призывную песню, потом это стала песня любви. Они стали танцевать, это было потрясающе красиво. Две магии танцуют танец любви. А потом их танец перерос в танец страсти, — я замолчала под натиском эмоций только что произошедших со мной.
— Что было дальше? — столько не поддельного интереса в его голосе.
— Помню, что моя магия показала тебя, ты прошептал: "люблю".
— Люблю, — эхом подтвердил Одинцов. — Дальше, — попросил он
— А потом твоя магия накрыла мою, слилась с ней каждой частичкой и ... произошел взрыв. Я видела, как родилась новая вселенная. Как разлетались частицы магии.
— Как же это должно быть красиво! — восхищенно произнес Одинцов. И я ни сколько не сомневалась, что он мне поверил. Это было приятно.
— Очень завораживающе, это было что-то первозданное, — пыталась объяснить свои эмоции.
— Рита, ты знаешь, что это значит? — с любовью гладил меня кончиками пальцев по груди Одинцов, грудь невольно отзывалась на каждое движение.
— Что? — повернулась к нему.
— Ты видела древний танец магий, ты видела рождение вселенных. В тебе родилась древняя магия. Твой потенциал будет теперь совсем другим. — он легко касался губами моей кожи на руке.
— Не понимаю ничего, — действительно ничего не понимала. Только чувствовала как желание вновь наполняет меня. Посмотрела на свою магию, она сладко зевнула, улыбнулась и свернулась калачиком. И что мне теперь делать?
— Когда твоя магия вновь проснется, твой потенциал будет гораздо больше, чем был, — говорил он, продолжая целовать руку, а потом перешел к груди.
Моя магия весело посапывала и ей было совершенно все равно, что ее хозяйку снова целуют. Она выбрала, теперь больше не о чем беспокоиться. Эти ощущения я поняла, но были мы, здесь и сейчас.
-Мирослав Владимирович, — тихо позвала я, пытаясь оторвать его от поцелуев моей груди. — А что теперь будет? — корректно сформулировала вопрос.
— Рита, во-первых, перестань называть меня по отчеству. Уж извини, мы уже были близки. А во-вторых, я надеюсь на вторую попытку, когда ты будешь со мной, а не любоваться на магию. Не спорю, это должно быть красиво, но я же люблю тебя и хочу чтобы ты об этом знала, — решительно проговорил Одинцов.
— Но я ведь ...
— Возражения не принимаются, — улыбнулся Одинцов, — сегодняшняя ночь моя. Ты сама обещала сделать все, что хочу. Обещаю, что буду только любить тебя, но страстно, со всем желаем. Я так старался вырвать эту страсть из своего сердца, но три дня назад понял, что ты самая светлая часть в моей жизни. Я люблю тебя, Рита. Позволь любить тебя.
Он замер в ожидании, всем своим видом показывая, что подчиниться моему решению. Я смотрела на него и так хотела быть любимой им, пусть только сегодня, пусть только эту ночь, но быть любимой именно этим мужчиной.
— Да, Мирослав, — прошептала ему, глядя прямо в глаза.
— Рита, любимая моя, — не ожидала такой радости на его лице от моего простого согласия. Восторг сменился такой нежностью во взгляде, потом появилась искорка желания и страсти.
Его губы нежно коснулись моих, глупо было вспоминать те ужасные поцелуи в такси. Сейчас он целовал нежно страстно с удовольствием, оттягивая мою губу, втягивая в себя. Я дышала и не знала, как показать ему, что мне нравится его поцелуй. Грудь, и так еще не успокоившаяся после испытанного, ходила ходуном. Его руки накрыли полноватые холмики, они еле уместились под его ладонями и пальцами. Обняла его и притянула на себя.
Я видела в нем того любящего мужчину, чью магию полюбила моя магия. Больше он не был моим ректором, он был тот, кого хотела всем своим естеством, чувствовала, как дрожь предвкушения пробегает по моему телу. В его слегка помутневших глазах я видела желание, которое подчиняло меня, заставляло раскрываться перед ним и жаждать его, его любви, быть любимой.
Он ничего не требовал от меня, он звал за собой. Мирослав целовал грудь, спустился ниже и пройдясь по животу, замер между моими раскрытыми перед ним ногами.
— Ты моя, — сказал он, посмотрев мне в глаза, я видела его сквозь полуопущенные веки. Как он красив, как он желанен, он заставлял трепетать от его ласк и жаждать большего.
— Мирослав, — прошептала.
— Да, Рита, — откликнулся тут же он.
— Хочу тебя, — призналась ему.
— Знаю, — нырнул он между ног, прикоснувшись поцелуем, к тому месту, которое больше всего на свете горело испытать его любовь. Первый стон он вырвал из меня, проведя языком по самому горячему месту.
— Что ты делаешь? — прошептала ему.
— Узнаешь, — улыбнулся он и больше не отрывался, закружив в острых ощущениях своих поцелуев. Его руки придерживали, направляли и не отпускали, заставляли испытывать все возрастающее желание. Не в силах больше сдерживаться, я стонала и пыталась вырваться от него, от его губ, языка.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
