Замполитрука

Еще пять минут на разбивку по отделениям, назначение людей в передовой дозор и ходу!

Старший сержант Леонов, возглавил куцую колонну. Я поджигал бензиновые дорожки к складу боеприпасов, продовольствия, горючего. Потом бегом с этого страшного места!

Первое рвануло горючее. Периодические султаны, напоминающие грибы ядерных взрывов, вставали над складом ГСМ. Потом рванул не слабо склад бомб, ну а уж оставшиеся продукты и прочее, в виде небольшого склада запчастей и моторов, горели без таких шумовых эффектов.

Людей было сорок четыре человека: двенадцать авиаторов, пятнадцать стрелков, четверо танкистов, семь гражданских принимавших присягу, трое молодых пацанов и нас трое. Я, Карасев и Фомкин. Взвод! Уже подразделение Красной армии. Разношерстное конечно, десять человек не по форме одетые, но все же — солдаты.

Головной дозор, первое отделение в составе пулеметного расчета, четырех стрелков с винтовками и командира отделения, показавшегося мне наиболее смышленым, красноармейца Коротких Виктора Ивановича, родом из сибирского города Томска, вооруженного автоматом, шел впереди на удалении в полкилометра.

Впереди река Россь, железная дорога, и еще много километров до соединения с нашими.

* * *

— Товарищ замполитрука! Разрешите обратиться?

— Чего, Леонов?

— А Вы про общее положение что-нибудь знаете?

Наша куцая колонна, двигалась на восток, до реки оставалось пара километров, спасительного леса не было. Поля, поля. В небе раздалось гудение моторов.

— Воздух!

Взвод рассредоточился и залег в поле. Но явно немцам было не до нас. Летели как на параде, девятка бомбардировщиков, даже без сопровождения истребителей. Наглецы!

Лежа рядом с Леоновым, я постарался ответить на его вопрос.

— Обстановка, хреновей некуда.

Я прочертил на земле грубую дугу:

— Это наш Белостокский выступ, — потом ткнул три раза пальцем в землю: — Это Белосток, Новогрудок, это Минск.

Двойне движение рук смыкавшееся у Белостока и у Новогрудка, показали движение немецких войск. Лицо Леонова помрачнело.

— Понятно?

— Понятно, товарищ замполитрука, а как же малой кровью, могучим ударом? Как же восстание у империалистов? У фашистов в тылу? Как же германский рабочий класс?

— Тебе сколько лет. Леонов?

— Двадцать два.

— Вроде взрослый человек, соображать должен. Сейчас война идет не по классовому признаку, а по национальному. Немцы, это сверхлюди, мы, русские, украинцы, белорусы, недолюди, не говоря о других национальностях, особенно из Среднеазиатских республик. Те вообще монголы. Забудь о восстаниях, сейчас, идет война на уничтожение, русского народа. Ты как в плен попал?

— Самолеты, ну те, что остались от полка, улетели, взяли тех, кто поместился на машины, уехали. Нас собрали, комиссар полка сказал, что надо уничтожить складское имущество, меня он старшим оставил, сам куда-то ушел, а тут немцы. Винтовок ни у кого не было. Или помирай, или руки в верх. Очень быстро все произошло. Наши уехали, через полчаса немцы прикатили. Потом еще гражданских пригнали, наших пленных, стали аэродром готовить. Так все и случилось. Виноват, конечно, ничего не успел.

— Ладно, все мы обсудили, все на аэродроме сожгли и уничтожили, не переживай. Сам-то кто по ВУСу?

— Техник по вооружению. Бомбы мы подвешивали, ну помогали там заправщикам.

— Ничего, дойдем до наших, еще подвесишь бомбы для Берлина.

— Точно?

— Отвечаю! Про танкистов и пехотинцев пленных, что-то знаешь?

— Танкисты попали в плен, когда их колонну разбомбили, Про стрелков не знаю.

Самолеты пролетели, взвод собрался и начал движение на восток. Ходу, ходу, быстрее уйти под сень леса. Налибокская пуща ждет нас, но до нее еще идти и идти.

* * *

Что является моей задачей? Уничтожение мелких групп немцев? Ну, это в первую очередь. Что дальше? Действие бойца пехоты? Шансов выжить при таком раскладе ноль целых, ноль десятых, может в тысячных и есть какая маленькая цифра. Вырвемся мы из окружения, раскассируют нас по подразделениям и вперед на немецкие пулеметы. Нет, дело-то нужное, может быть, но вот погибать для того, чтобы какой-то командир доложил в штаб о том, что деревня такая-то, захвачена, а то и просто атакована, понесли такие-то потери, мне совсем не хочется. Особенно если в потерях буду я.

Надо выходить на верхние эшелоны власти. Вот только возможностей стать тайным советником Вождя у меня пока нет. Пока нет. Да чего кривить душой, не будет такой возможности. Хотя попробовать стоит. Расходовать людей, чтобы добраться до телеграфа, или на худой конец до почты, совесть не позволяет. Все они: Карасев, Фомкин, Леонов, Коротких; в форме и в гражданском, они, что хуже меня? Они не заслуживают того, чтобы остаться в живых?

Идет война. Не просто война как с Францией, имевшей 'самую сильную довоенную армию Европы'. Лапки вверх, пересидели да еще и победителями оказались! Тьфу!

Идет война на уничтожение народа.

У меня есть, что сообщить верхнему руководству. Вот только возможностей нет. Пока мы в окружении, даже до почты не добраться. Но надо что-то делать. Сообщить про Ленинград, про Киевский котел, это август-сентябрь. Смоленское сражение, разгром Резервного фронта, растащенного по частям, Брянск, Ржев, Волоколамск, Юхнов, Тулу. Перечислять замучаешься.

Много чего я могу написать. Потом.

Пока со мной сводный взвод, мы идем на восток, впереди у нас Новогрудский котел, попытки двадцать первого стрелкового корпуса прорваться на северо-восток, несчастная переправа у села Бакшты, все впереди.

* * *

Авторское отступление.

Двадцать седьмая, Омская стрелковая дивизия, получившая команду стоять и умирать, прикрывая выход третьей армии из окружения и почти уничтоженная на реке Свислочь, в результате того, что главный герой ухлопал лейтенанта Гюнтера Хоста, и батальон 158 пехотного полка немцев не замкнул окружение, вырвалась на простор. Части дивизии, весьма разрозненные, тем не менее, как капли ртути соединились.

Приведенная в порядок, пополненная отставшими от своих частей красноармейцами и командирами, дивизия потерявшая практически все свои орудия, вышла согласно приказа командарма в район г.Новогрудок. Численность дивизии стала за время похода по лесам, приближаться к семи тысячам человек. Вбирая в себя как губка, красноармейцев, командиров, воентехников, военврачей, раненых, остатки танковых корпусов, дивизия рвалась на восток.

Как магнит, притягивающий к себе металлические опилки, дивизия стала притягивающей к себе своей силой людей, оставшихся без команды. Имея возможность уничтожения врагов, дивизия шла на восток под командованием генерал майора А.М. Степанова.

В степях приволжских, в безбрежной шири,

В горах Урала, в тайге Сибири,

Стальною грудью врагов сметая,

Шла с красным стягом Двадцать седьмая!

Струил ей песни Иртыш глубокий,

Гимн пели кедры в тайге далекой.

Стальною грудью врагов сметая,

Шла с красным стягом Двадцать седьмая

На Енисее врагов громила,

В широкой Висле коней поила.

Стальною грудью врагов сметая,

Шла с красным стягом Двадцать седьмая!

Двадцать седьмая, Омская Краснознаменная дивизия не превратилась в мелкие разрозненные группы выходившие из окружения в августе. Потеряв шестьдесят процентов своего состава, дивизия присоединилась к войскам третьей армии генерал-лейтенанта Кузнецова, оставаясь вполне боеспособным соединением. Сводные полки ужались до размера батальонов, артиллеристы, потеряв практически всю материальную часть, ужались из полков в батареи. Но дивизия оставалась единым, целым организмом.

* * *

К исходу дня, взвод вышел к берегу реки. Если верить карте, что мне нарисовал Фомкин, река называется Россь. Небольшие перелески среди полей ну никак не могут послужить хорошим укрытием. Справа, против течения реки находится местечко Россь, слева Неман. За Россью по реке Волковыск и дорога Белосток — Барановичи. Дорога, по которой идут беженцы и отступают войска третьей армии. Впрочем, сейчас, наверное, там уже никого нет. Ну, немцы наверняка есть. Но все равно, дорога привлекала меня. Возможность разжиться оружием, а если обстановка благоприятная то и пристать к какой-либо части.

Свои возможности, как командира я оценивал довольно скромно. С взводом справлюсь, справлялся и с ротой, когда замещал ротного, опыт появился. Но все это было в мирное время. А сейчас стрессовая ситуация. Меня всегда забавляла манера графоманов, пытаться подсадить сознание нашего современника, ну моего современника, в голову генерала сорок первого. Ни разу не служивший 'менагер', с легкостью управлял многотысячными массами войск. Прямо как в романе Пикуля генерал Апраксин, тыча пальцем в карту, говорил: 'Армия двигать СЮДЫ!.

— Сюда нельзя, здесь море!

— Ну, тогда, СЮДЫ!'

Господи да они хоть в званиях не спутаются эти попаданцы? Отличат младшего воентехника от бригвоенврача? Нет ответа, обычно на этом внимания не заостряют, хотя простейший вопрос: 'А сколько стоит буханка хлеба? Или — какого цвета тридцатка?', и все товарищ поплыл. Мне самому надо поосторожней быть. Развел тут, понимаешь товарищ Сталин, непонятные звания. Замполитрука! Хм, ... я о таких ранее и не слышал.

Расположившись в прибрежном ивняке, бойцы стали устраиваться на привал. Все прекрасно всё понимали, идти днем, можно только при наличии лесных массивов. Мало ли, что сегодня нам повезло. А вот ночи в июне короткие, надо пользоваться. Дойдем до наших, там полегче будет, сосед слева, сосед справа, сзади тыл с полевой кухней, перед тобой враг, рядом товарищи. А пока крадемся тихой сапой. И лучше красться в сумерках и темноте.

— Огня не разжигать! Всем по банке консервов, старший сержант Леонов, ко мне!

— Тут я!

— Выставить охранение, как первая партия поест, сменить. На постах не жрать! Помнишь из-за чего Чапаев погиб?

— Часовые заснули.

— Чтобы никто не спал. Ночью будем форсировать реку. Давай, распорядись. Список бойцов готов?

— Так точно!

Смотри-ка, урок пошел впрок!

— Давай его сюда. Да документы у немцев забрали? Тоже давай.

Леонов передал мне немецкие 'солдатские книжки', список взвода и пошел отдавать распоряжения.

Расторопный конечно сержант, когда приказ отдашь, но на роль старшины лучше приискать кого-нибудь другого. А то Леонова постоянно надо 'пинать'.

Бойцы делили ложки и консервные ножи. Ну, чисто дети! Имелась летная и прочая столовые, так взять ложки догадалась едва ли половина. И я тоже хорош, надо было отдть соответтвющую компнду, чтобы не слышать слов о том, что 'ты мне дай ложку'.

А консервных ножей вообще было только два, считая с моим. У убитых немцев, никто не сподобился подобрать этот нехитрый солдатский набор. Консервный нож, вилку соединенную с ложкой, вставлявшиеся в тот самый консервный нож, пластмассовую солонку с отделением для масла. Готовились сволочи! Хорошо хоть все курево забрали с зажигалками.

Возникла мысль о том, как хорошо немцы готовились к войне. Мне досталась банка немецкой 'гороховой колбасы' из 'железного пайка'. Начали её производить еще в тысяча восемьсот лохматом году. Мясо, горох, сало, закатывалось в банки и служило эта упаковка подспорьем в голодные моменты сначала в прусской армии, потом и немецкой. И ведь без команды, никто этот паек не жрал! А вот наши, сколько ни дай НЗ, все слопают! Действительно, чего ждать, если тебя в ближайшей атаке убьют? Хоть помереть сытым. А там, будет день, будет и пища.

После того, как очистил банку, я подумал, что вопрос об общем положении интересует не только Леонова. Да и вообще, как так получилось, что мы отступаем, а враг торжествует, надо людям объяснить. Вот мои звезды на рукавах и пригодятся. Для комиссара политинформация — святое дело.

Глава 6. Встречи и расставания.

Сообщение Советского Информбюро за 27 июня

В течение дня наши войска на ШАУЛЯЙСКОМ, ВИЛЬНЕНСКОМ и БАРАНОВИЧСКОМ направлениях продолжали отход на подготовленные для обороны позиции, задерживаясь для боя на промежуточных рубежах.

Боевые действия наших войск на этих направлениях носили характер ожесточённых столкновений. На отдельных направлениях и участках наши части переходили в контратаки, нанося противнику большое поражение.

На ЛУЦКОМ и ЛЬВОВСКОМ направлениях день 27 июня прошёл в упорных и напряжённых боях. Противник на этих направлениях ввёл в бой крупные танковые соединения в стремлении прорваться через наше расположение, но действиями наших войск все попытки противника прорваться были пресечены с большими для него потерями. В боях взято значительное количество пленных и трофеев.

На МИНСКОМ направлении отбито наступление крупных танковых частей противника.

В результате контрудара наших войск на этом направлении разгромлен крупный штаб противника. Убит немецкий генерал и захвачены оперативные документы. На другом участке этого же направления нашими частями уничтожено до 40 танков противника.

На БЕССАРАБСКОМ участке фронта наши части нанесли удар по противнику в районе СКУЛЕНИ, сорвав подготовку крупного наступления его на этом направлении.

В ночь на 27 июня группа наших войск при поддержке речной флотилии форсировала ДУНАЙ и захватила выгодные пункты, 510 пленных (в том числе 2 офицеров), 11 орудий и много снаряжения.

На всём участке фронта от ПЕРЕМЫШЛЯ и до ЧЁРНОГО МОРЯ наши войска прочно удерживают госграницу.

* * *

В боях на румынской границе части N стрелковой дивизии захватили в плен 800 немцев и румын.

* * *

Самоотверженно действовала рота, которой командует лейтенант Швец.

В N районе эта рота атаковала вдвое сильнейшего противника и вынудила его отступить с большими потерями.

* * *

В зенитной артиллерийской части, которой командует полковник Турбин, особенно отличилась батарея лейтенанта Муравьёва. Эта батарея один за другим сбила два вражеских самолёта 'Юнкерс-88' и взяла в плен пять немецких летчиков, в том числе двух лейтенантов.

* * *

Финляндский президент Рюти, выступая 26 июня по радио, повторил клевету Гитлера: он заявил, что 'во время переговоров в Берлине в ноябре 1940 г. СССР требовал от Германии свободы рук, чтобы урегулировать свои счёты с Финляндией и ликвидировать эту страну'.

Эта наглая ложь имеет своей целью обмануть народ Финляндии, натравить его на Советский Союз. Правители Финляндии пытаются скрыть от финского народа превращение Финляндии в плацдарм немецких фашистов для нападения на СССР.

* * *

Итальянская печать пытается ввести в заблуждение мировое общественное мнение своими сообщениями о том, будто 'Россия имеет агрессивные намерения против Болгарии и других балканских стран'; В действительности всему миру известно, что: 1) болгарский и русский народы связаны узами исторической дружбы на протяжении многих десятилетий; 2) СССР принимал все возможные меры к тому, чтобы оградить Болгарию от войны, в которую её вовлекал и вовлекает Гитлер; 3) СССР никогда не имел и не имеет никаких агрессивных намерений и по отношению к другим балканским странам.