Дневник продавца-консультанта

— Увидишь.

Валерия сзади раскашлялась, маскируя смех. Хотя это явно было лишнее. Мы с Тео тоже улыбались во все тридцать два.

Я взяла сумку, но идти просто так не могла из принципа. Поэтому, пока вставала и одевала сумку, немного побухтела для приличия:

— Эрзебет маленький город. Его за час можно быстрым шагом пройти с одного конца в другой. Каким образом ты умудряешься отыскивать в нем такие интересные места и почему про них только ты знаешь?

— Про голубей и я, кстати, знаю, — подала голос провожающая нас до дверей Валерия и на мой возмущенный взгляд пояснила: — Да любой, кто вырос в Эрзебете, про них знает.

— Ну, да, — беззлобно огрызнулась я. — Только такая провинциальная темнота как я про это не слышала.

— Держись Тео, — выдала свое последнее напутствие Валерия. — Он тебя просветит.

И вытолкала нас за двери.

За дверью меня посетило то, что можно назвать неловкостью. Зато Тео, кажется, и море по колено. Он просто взял меня за руку и куда-то повел.

Шли мы молча. Сначала мне это нравилось. Все же за день я так наговорилась, что тишина казалась благословением. Но надолго этого чувства не хватило. И спустя какое-то время, я первой заговорила:

— Так... ты вырос в Эрзебете? — задала я нейтральный вопрос.

— Да, — немного отстраненно ответил он.

— И каково это быть до мозга костей городским жителем? — не то, чтобы мне было интересно на самом деле. Просто не хотелось идти рядом в полной тишине.

— Не знаю, — честно признал он, пожимая плечами. — Мне не с чем сравнивать. Я жил только в городе. А вот ты приехала из села. Вот ты мне и скажи. Каково это, жить в городе?

— Утомительно, — брякнула я первое, что пришло на ум, и вдруг поняла, что так оно и есть. По крайней мере, для меня. — Здесь все куда-то торопятся, суетятся. Все спешат жить. И я этого не понимаю.

— То есть? — переспросил Тео.

— Ну... — я на секунду задумалась, пытаясь сформулировать свою мысль. — Посмотри на людей вокруг. Они стараются зарабатывать все больше денег, чтобы покупать вещи, которые им на самом деле не нужны, и казаться лучше в глазах людей, которые им на самом деле не нравятся. У меня дома людей ценят за трудолюбие, умение прийти на выручку и добропорядочность. А в Эрзебете... Это все не важно. Люди смотрят на внешность, статус и кошелек собеседника. Не все, конечно. Но ко мне все чаще обращаются люди, которые просят подобрать подарок не для того, чтобы он мог порадовать доброго друга, а как сейчас говорят: "Чтобы он смотрелся по дороже".

— Надо же, — усмехнулся Тео. — То есть тебе не хочется шикарно одеваться и ходить по дорогим ресторанам? Жить в собственной квартире? Ездить на своем монокате, а не ходить на работу пешком? Хочешь сказать, что не мечтаешь о принце, который заберет тебя в свой замок, и не нужно будет переживать о еде на завтра, или вообще о чем-нибудь?

Я невольно фыркнула в ответ:

— А кто об этом не мечтает?

— Тогда не будет ли лицемерием с твоей стороны осуждать людей вокруг за те же мечты? — спросил Тео немного высокомерно.

— Я не осуждаю их за мечты, — как ни странно, во мне не было возмущения. Только желание объяснить свою точку зрения. — Мечты и желания есть у каждого. И деньги должны помогать им осуществляться. Деньги должны быть средством, а не целью. В то время как все больше людей, которых я узнаю, живут только ради денег.

— Не понял, — даже немного приостановился Тео.

— Ну... — как же ему объяснить. — Есть люди, которые зарабатывают деньги чтобы тратить их: что-то покупать, что их радует, обеспечивать семью и заботиться о своих близких, куда-то ездят отдохнуть, тратят их на учебу... А есть люди, которые зарабатывают деньги только для того, чтобы заработать больше денег. Они получают какую-то прибыль и снова вкладывают в оборот. И вот вопрос: зачем? Они уже забыли, зачем им нужно больше денег. О чём я говорю? Да эти люди уже успели забыть, зачем вообще начинали зарабатывать деньги, какая мечта толкнула их на это. Не жизнь, а нескончаемая погоня за прибылью.

— Ты ещё слишком молода, чтобы понимать в таких вопросах, — отмахнулся Тео и вот это уже задело меня за живое:

— О, да! Мне нужно дожить до лет Аделаиды, чтобы понять, что для меня было лучше в эти годы!

— Я не то хотел сказать, — попытался дать задний ход Тео, но я уже разошлась:

— Но сказал ты именно это. Ты что же думаешь, что если у меня в волосах нет седины, то и собственного мнения быть не может? Так вот открою тебе страшную тайну: пусть у меня нет конкретных планов на будущее, и я пока не знаю, чем именно хочу заниматься в будущем. Но я знаю, кем не хочу быть. Мне жаль людей, которые тратят жизнь на то, чтобы заработать как можно больше. Они не видели стольких чудес этого мира! Им не выбраться отсюда и не посмотреть на столицы других городов... им даже загород на пикник выехать некогда! А я хочу найти дело по душе, а не то, что будет приносить баснословную прибыль. Нет, пойми правильно — если дело, которое будет мне по душе, ещё и прибыль будет приносить, то истерики у меня не случится, и я от горя не брошусь с моста. Но если средств будет хватать на очень простую жизнь, то мне и этого будет достаточно.

— Ты сейчас так говоришь, — покачал головой Тео. — Пока не попробовала по-настоящему хорошую жизнь. А к хорошему, знаешь ли, быстро привыкаешь.

Не знаю, сколько мог продолжаться этот спор и чем он мог закончиться, если бы за очередным поворотом я не увидела... Ну, чудом это не назвать. Всего-то высоченная стальная колона, к которой приварены длинные прутья, на которых сидят голуби. Несметное количество голубей, самой разной раскраски.

— Го-голубы, — с удивлением выдохнула я.

— Невероятная наблюдательность, — хмыкнул Тео, правда, как я его услышала в такой толпе не понятно.

Колонная была установлена прямо посреди огромной площади, заполненной людьми. Не битком забитой, но все же и не полупустой.

Почему, подходя к этому месту, я не услышала гул голосов? Неужели так увлеклась беседой с Тео?

— Что здесь вообще происходит?

Я ждала, что сейчас мой кавалер скажет своё коронное: "Увидишь". Но в этот раз он удостоил меня ответом:

— Я не знаю, кто придумал традицию с голубями, — Тео обнял меня за талию, и начал двигаться вперед, вынуждая меня делать тоже самое. — Вот тот столб посредине называется — "Обелиск судьбы".

— Скромно вы его так назвали, — не удержалась я от шпильки.

Тео усмехнулся, но не стал отвечать, продолжая движение и рассказ:

— Никто не знает, почему голуби слетаются сюда, — мы, наконец, подошли ближе к центру. — Почему они такие разноцветные. Минут через пять, когда часы на том храме в конце площади пробьют семь, все голуби взлетят. Большинство разлетится, а некоторые сядут людям на руки.

— Зачем? — любопытство — моё слабое место.

— Считается, что если тебе на руку сядет белый голубь — то это к успеху, зеленый — к здоровью, синий — к богатству, а красный...

Тут часы начали оглушительно бить, и я даже присела немного от неожиданности. Неудивительно, что голуби разлетаются. Как тут люди вокруг живут?

А Тео не растерялся и, схватив одну мою левую руку, поднял вверх. Первым желанием было возмутиться, но сначала мне помешал громкий бой часов, а потом я поняла, что все вокруг меня стоят, подняв вверху руку. У некоторых на печах сидели маленькие дети, которые тянули свои маленькие ручонки так высоко, как только могли.

Как и говорил Тео — большинство птиц просто пролетало мимо. Но некоторые садились на протянутые конечности. Я не ждала ничего особенного, когда на мою руку приземлился голубок красного цвета. Тео помог мне осторожно опустить руку, чтобы не спугнуть его. И я почувствовала, как маленькие лапки с коготками шустро перебирают по моей руке. Чудное чувство, я невольно дернулась, но птичка не улетела. Тео стоял рядом и поглаживал воркующего голубка.

Часы перестали бить, люди вокруг стали потихоньку расходиться. А мы все стояли. Когда вокруг стало более-менее тихо, я почти шепотом спросила:

— Что символизирует красный голубок?

Тео посмотрел мне прямо в глаза и также тихо сказал:

— Любовь.

Это был самый удивительный момент в моей жизни. Тео чуть наклонился и поцеловал меня. И пусть меня накажет провидение, но мне это безумно понравилось, и я отвечала ему так самозабвенно, словно от этого зависит моя жизнь.

Все испортил треклятый голубь! Эта скотина взлетела и... нагадила мне на плечо.

С другой стороны, я была ему даже благодарна. Это позволило мне очнуться.

— Тео... — не глядя на него начала я.

— Только не говори, что тебе жаль что этот неблагодарный улетел, — попытался разрядить обстановку Тео. — Ловить его для мести я тоже не стану.

— Прости, но думаю, я должна уйти.

— Я тебя, что чем-то обидел? — нахмурился он.

— Ты замечательный, — очень трудно было подбирать слова, но мне хотелось сказать ему, как есть. — И вечер замечательный. И оба вечера просто замечательные... Но мне кажется это все лучше закончить здесь и сейчас.

— Почему? И не говори, что я тебе не нравлюсь. Не после того, как ты меня здесь целовала.

Я не знала, как ему объяснить своё смятение. И не знала, как объяснить все самой себе.

— Я не знаю тебя, — сглотнув, сказала я, наконец. — Не уверена в тебе и не хочу начинать то, на чем могу обжечься.

Он ничего не сказал. Просто повернулся и ушел, оставив меня одну на площади.

Глава 10

Следующий день у меня должен был быть выходным. Вообще выходным. Но благодаря Тео превратился в смену с Кати.

Поймите правильно. Каталина из тех людей, которые нравятся абсолютно всем. Даже если она говорит что-то неприятное, то говорит это так, что ты остаешься ей за это благодарен. Работать с Кати для меня всегда было в удовольствие.

Но сегодня мне не хотелось видеть вообще никого. И мысль о предстоящей смене в кафе вызывало стойкое раздражение. Вообще у меня все вызывало это чувство. Соседи, которые стоят в очереди в душ, вещи, которые скопились за неделю в стирку, сгоревшая яичница.

Чертов Тео! Целый день все валилось из рук, потому, что он не выходил у меня из головы!

В итоге, последние несколько часов я просто просидела на своем любимом подоконнике, бездумно глядя перед собой. И естественно опоздала на работу. Правда, ругать меня за это никто не стал. Кати, умничка моя, поздоровалась со мной и просто дала в руки фартук и поднос. Весь вечер прошел как во сне. Я что-то делала, с кем-то говорила. А мысли были с Тео. Почему он ушел? Почему оставил одну на площади? Нет, я, конечно, сама этого хотела... Сама ему об этом сказала.

Но почему тогда мысли о нем не выходят из головы, и каждый парень на него похож. Временами на меня накатывала какая-то непонятная злость: на него или на себя. Или вообще на весь мир оптом. И также быстро проходило.

А потом мне пришла в голову гениальная мысль — может это грипп? Это, конечно, был сарказм. Я, кажется, уже знала, симптомы какой болезни у меня проявляются. Имя ей — влюбленность. И почему-то продолжала уверять себя, что поступила правильно. Тео мне не подходит. Мы с ним вообще разные! Да и не до этого сейчас. У меня две работы и плата за аренду.

Так что оставалось надеяться, что это как порез — само пройдет

Естественно, что Кати, не могла не заметить, что я как лунатик — куда-то хожу, что-то делаю, но смысла в этом нет никакого. И она поступила так, как поступила бы любая хорошая подруга — сначала принялась командовать мною, придавая осмысленность моим метаниям по площадке и кафе, а потом, когда мы дожили до закрытия кафе, вытянула из меня подробности знакомства с Тео и двух свиданий.

Я и сама не заметила, как выложила все подчистую.

— Ну... — протянула Кати, протирая стол. — Вообще удивительно, что Тео позвал тебя на свидание. Да ещё и не одно.

— Что в его вкусе больше длинноногие и пышногрудые блондинки? — съехидничала я в ответ, собирая бокалы.

— Ну, не знаю, кто там в его вкусе, — Каталина отвлеклась от протирания стола и облокотилась на него, изобразив на лице задумчивость. — Только он никого не приглашает на свидание. Никогда. Как правило, он идет в клуб, знакомится с кем-то, они проводят вместе ночь и расходятся. Никто никому ничего не должен.

— Ты так легко об этом говоришь... — неодобрительно фыркнула я.

— А что в этом такого? — снова пожала плечами Кати. — Два человека пришли в клуб с конкретной целью — провести хорошо время. Встретились, удовлетворили свое желание, разошлись. Они никому не мешают и никого не заставляют делать также. Это личное дело каждого с кем коротать ночь — с любимым, или со случайным партнером.

Я не знала, что сказать. Мне то ещё ни с кем проводить ночь не доводилось. Поэтому напустив на себя понимающий вид, я понесла стаканы в мойку. А в голове всю дорогу набатом звучали слова Кати: "Он никого не приглашал на свидания". Почему-то от осознания того, что я для него не такая как все, появился восторг, и губы сами собой растягивались в улыбку. Это у меня с утра было отвратительное настроение? Пф-ф-ф!

— Сколько радости от мытья стаканов, — словно из ниоткуда возникла рядом Кати.

— Чтоб тебе сто лет жить! Как ты меня напугала! — я шумно выдохнула. — Как ты так тихо подошла?

— Тихо подошла? — она широко улыбнулась. — Я тут уже минут десять стою, наблюдаю, как ты моешь этот стакан.

Я покраснела. Появилось такое чувство, словно меня поймали на воровстве, как минимум, а вместе с ним срочное желание оправдаться:

— Я... я... я... Просто задумалась..

— Догадываюсь я, о ком ты задумалась, — беззлобно поддела меня Кати, заставив покраснеть ещё больше, хотя, казалось бы, куда ещё?

— Я...

— Послушай, Эльза, — она облокотилась на краешек стола. — Не торопись ставить крест на Тео. Он славный парень, и кажется, ты ему по-настоящему понравилась.

Вместо ответа я снова уставилась на стаканы. Кати вздохнула:

— Думаю, он также сомневался и волновался, как и ты, приглашая тебя на свидание.

— Почему это? — не знаю почему, моё раздражение опять вдруг проснулось. Просто казалось совершенно неправильным, что Кати говорит о Тео. — Ты же говорила, что у него было много женщин? Откуда ты кстати говоря это знаешь? Ты тоже была среди них?

— Нет, — она мягко и так понимающе улыбнулась, что мне стало стыдно. Даже до того, как она сказала: — Мы дружим с тех пор, как выросли в одном сиротском приюте.

— Ты... вы... — я пыталась лихорадочно сообразить, что в таких случаях говорят. Посочувствовать, что у неё нет семьи? Порадоваться, что она нашла своё место в жизни? Извиниться? Хотя за что? Я вроде не косячила. Можно так, на всякий случай... Превентивно, так сказать.

Но Кати меня опередила:

— Эльза, успокойся, — она дружески похлопала меня по плечу. — Да мы выросли в детском приюте. Но не были обделены ничем. У нас были еда и кров над головой. Софьюшка — наша няня, одинаково любила всех. Она заменила нам мать и помогла встать на ноги. И у меня самая большая семья — все дети постарше и младше, с которыми я жила и училась.