Призрачный бал

Макс двинулся вперед, и теперь ему никто не преграждал путь. А вот и та парочка калек, пришедших проститься с его дедом. Замерли отрешенно у края разверзнувшейся могилы, а рядом на двух табуретах стоит закрытый гроб.

— Максим Александрович? — первой заметила его полная невысокая женщина лет сорока с ни чем не примечательной внешностью, но удивительно звонким голоском.

— Как добрались? — к ней подошел худощавый мужчина. Из-под седых бровей на Макса тепло смотрели светлые, по-юношески задорные глаза.

И Макс вдруг понял. Не нужно заготовленных фраз и неискренней скорби. Они здесь не по принуждению и не ради корысти. Им действительно грустно, что тот, кто сейчас лежит в этом деревянном ящике, больше никогда не заговорит с ними, не перекинется в карты и не выпьет крепкой самогонки, настоянной на меду и целебных травах.

— Спасибо. Все хорошо, — Макс скривился. Первые слова и первый промах. Какое там хорошо? Это слово не может прозвучать на кладбище.

— Вот и ладненько! — словно не заметил его промаха мужчина. Садовник? Как же его зовут? Ведь толстяк говорил... — Александр Петрович ждал вас. И отца вашего ждал... Не дождался.

— Тимофей, ну чего ты тоску наводишь! — легонько толкнула того в бок женщина. — Зато сейчас хозяин наш на небесах. Свободный от бренного тела и душевной боли. Ему там лучше, чем нам здесь. Он теперь счастливый!

— Ну, ты ж ежик, сама-то поняла, что сказанула, жена? Чего, теперь всем лечь и умереть, чтобы стать счастливыми? — подбоченился Тимофей. Выяснение вопросов бытия и не только грозило затянуться, если бы не подоспевший нотариус.

— А я вижу, вы уже познакомились? Зоя Павловна, Тимофей Николаевич... а где Инна?

— Здесь была! — принялись оглядываться оба.

— Да и не важно! — отмахнулся Игорь Эдуардович. Посмотрел на Макса. — Гроб открывать для прощания будем?

Тот пожал плечами.

— Почему бы и нет.

— Как скажешь. — Крышка, точно на шарнирах, откинулась вверх, и Макс жадно уставился в... распахнутые мутные глаза покойника.

— Что... Что это?! — Максим отшатнулся, он даже не особо разглядел лицо старика, пытаясь спастись от его взгляда.

— Да вы не бойтесь, Максим Александрович. Я прежде в районном морге работал, так еще и не такое видел, — утешающе забормотал оказавшийся рядом садовник. — Тело человеческое — это ж бездна загадок! А наука и трети их не объясняет. Вы возьмите покойного за руку. Попрощайтесь с ним.

За руку... Да Максу после такого и на метр к гробу-то подходить не хотелось. Не то чтобы он боялся. Нет, в реальной жизни он не боялся ничего и никого, но тут...

— Да! Попрощайтесь! — Еще и тетка под руку зудеть начала... Ладно. Дед ему такое наследство оставил, а он что ж, и за руку его, что ли, не подержит?

Глядя в мутные глаза покойного, Макс подошел.

— Ну, здравствуй, дедушка, и прощай. Пусть земля тебе будет пухом! — преодолев отвращение, Макс легонько коснулся холодных пальцев, и вдруг они с противным хрустом сжались, стискивая руку Максима.

Тимофей потом говорил, что это всего-лишь рефлекс, остаточное явление расслабляющихся после отвердевания тела мышц, и что прощальное рукопожатие деда длилось всего пару секунд... а испуг, вызвавший обморок, мог сопровождаться слуховыми галлюцинациями.

Может быть. Но последнее, что услышал Макс, до того как постыдно навалиться без сознания на гроб, были слова Зои Павловны:

— Неужели граф отпустил Сашеньку?

________________

Лиза украдкой наблюдала за хамоватым верзилой. Она уже со слов этого пухлого дядьки знала, что "верзилу" зовут Макс Воронцов, но из-за какой-то детской вредности по-прежнему предпочитала мысленно называть его "Верзилой".

Новость, что именно у него они с отцом купят особняк, отчего-то злила. Возможно, потому, что он никак не может простить ей их памятную встречу в торговом центре, а возможно, потому что знает о ее общении с психиатром, иначе, зачем так нагло намекнул о личном "дурдоме"? Да и вообще! Как он посмел? Какое его дело?!

На какое-то время она отвлеклась от прожигания взглядом широких плеч и прямой спины Макса Воронцова, затянутых в черную ткань далеко не дешевого пиджака. На гроб Сигизмунда Марковича уже посыпались первые комья земли. Наверное, хорошо, что его не открыли для прощания. Какая-то девица еще в Москве, на панихиде, объяснила всем присутствующим эту вынужденную меру тем, что смерть наступила от инсульта, который спровоцировал инфаркт, из-за чего произошел паралич лицевой мускулатуры. К тому же после похорон мамы Лиза не хотела видеть мертвые лица.

Отец сегодня на удивление был мил, разговорчив и особенно нежен с ней. Например, сейчас он стоял рядом, а его рука непривычно лежала у нее на плече. Казалось, прошла тысяча лет, с тех пор как он обнимал и целовал дочь. И он ни разу не обмолвился о таблетках! Может, и не вспомнит? Диск и баночка с пилюлями, что передал ей Сигизмунд Маркович накануне своей необъяснимой кончины, до сих пор покоились в Лизиной сумочке.

Даже несмотря на встречу с Верзилой (ее взгляд вновь нашел Макса Воронцова), этот день был особенным!

Вдруг он, точно не выдержав силы гнева, идущего от ее взгляда, как-то странно покачнулся и принялся заваливаться. Лиза охнула и, расталкивая любопытных, тут же вытянувших шеи, бросилась к соседней могиле.

Макс лежал, навалившись на открытый гроб, а возле него суетились две женщины, пытаясь привести в чувства. Одна — пухлая дама в возрасте, а вторая — белобрысая девица лет двадцати пяти. Причем девица отчего-то показалась Лизе знакомой. Где же она ее видела? Причем на днях!

Ладно, не важно.

Подбежав ближе, Лиза на миг замерла, увидев невероятный капкан, поймавший пальцы Максима, и бросилась разжимать пальцы покойного. Оказавшись на свободе, парень безжизненно рухнул на землю, а то, что произошло дальше, Лиза списала на свои способности видеть невидимое: сморщенное в гримасе боли лицо мертвеца вдруг разгладилось, а белесые, мертвые глаза взглянули в небеса и закрылись.

— Что здесь произошло? — Она в нерешительности оглядела замерших у гроба людей.

— Лиза, зачем ты сюда пришла? — Отец, пусть с опозданием, но, конечно же, оказался рядом. Словно оберегая, он задвинул дочь за спину и грозно спросил. — Так что здесь произошло?

— Видимо, жара так подействовала на Максима Александровича! Да еще похороны.... — Невысокий толстяк, отдуваясь, наклонился и старательно похлопал Верзилу по щекам.

Верзила тоскливо замычал, но мгновение спустя действительно приоткрыл глаза и с силой потер лоб.

— А чего это со мной было, а?

— Жара, наверное, подействовала, — снова завел толстяк. — В обморок вы упали, Максим. Но раз уж так быстро очнулись, предлагаю завершить начатое.

— Похороны... — Максим огляделся и, увидев гроб, стремительно поднялся. — Черт! Меня же покойник за руку схватил!

— Гм... — Толстяк соболезнующе похлопал его по плечу. — Ничего... Все наладится, Максим! Не хочет ли кто-нибудь что-либо сказать, перед тем как тело Александра Петровича навсегда упокоится на этом кладбище?

Ловко он перевел разговор! Лиза шагнула вперед и, глядя на Верзилу, мило поинтересовалась.

— Может, вам чем-нибудь помочь? Вижу, у нас с вами похожие диагнозы: ко мне призраки приходят, вас мертвые за руку хватают. — Сказать, что в тот момент на нее нашло, она бы затруднилась. Все-таки похороны, а тут она с подколами. Но растерянность, а затем изумление и гнев, промелькнувшие на лице Макса, компенсировали ей все его издевки сполна.

Он словно прочитал ее мысли и, криво ухмыльнувшись, кивнул.

— В расчете.

— Лиза, нам кажется, пора возвращаться... — Отец, заметив неладное, тут же поспешил вмешаться.

Возвращаться в душный город, в дом, ставший ей тюрьмой, совершенно не хотелось. Здесь было интересно. Здесь были... люди? Свобода? Елизавета не понимала, что ее держит в этом богом забытом месте, но была невероятно рада услышать слова толстячка:

— Господин Аристахов, раз уж мы все тут оказались... Может, все вместе наведаемся в поместье Максима Александровича? Вы как покупатель, думаю, заинтересованы увидеть эту роскошь собственными глазами одним из первых? Не думаю, что такому большому человеку необходимо сию секунду мчаться в столицу. Или я не прав?

В глазах Аристахова мелькнуло сомнение, точно он разрывался между тем, чтобы принять предложение толстяка, и тем, чтобы увезти дочь в столицу и вновь запереть ее в доме.

— Да, пап, — Лиза улыбнулась отцу, — и я бы посмотрела на нашу будущую гостиницу. Но если ты сегодня очень занят...

— Я бы с удовольствием взглянул на дом любезного Максима Александровича... — Он помедлил, бросил на Макса холодный взгляд и продолжил, — ...только если бы он лично нас пригласил.

— Приглашаю, — буркнул тот и с опаской покосился на покойного. Только крышку гроба уже опустили, и теперь четверо работников кладбища ставили домовину на длинные полосы ткани, готовясь опускать в могилу. — А может, уже сейчас поедем? А? Игорь Эдуардович? И Инночку с собой прихватите. Поможет с поминками.

— Извини, Максим, — жеманно протянула вышеупомянутая Инночка, — но через час я должна быть в городе.

— Жаль, — произнес Макс таким тоном, что Лизе стало ясно, что ему ни капельки не жаль. — А вы, Зоя Павловна, Тимофей Николаевич, надеюсь, с нами?

— Но как же хозяин... — Толстуха развела руками, поглядывая на гроб, но Верзила ее перебил.

— А ему мы уже не нужны. Ребятки все сделают, а номер могилы, чтобы вы, уважаемая Зоя Павловна, не оставили ее в забвении, я думаю, мой нотариус уже знает. Верно, Игорь Эдуардович?

Толстяк расцвел в улыбке.

— Совершенно верно! А вас, Максим, точно подменили! Прям чувствуется, что у Лисьего Яра появился новый хозяин!

— Ненадолго! Встречаемся на выезде, — буркнул Аристахов и, взяв Лизу под локоток, повел ее к стоявшим в отдалении машинам.

Ждать попутчиков пришлось недолго. Вскоре у джипа притормозила серебристая "Ауди" и, звонко бибикнув, лихо выехала на трассу.

— Не отставай от них, Вов! — приказал отец водителю и недобро прищурился. — Ой, не нравится мне этот выскочка!

— Ты сейчас о нотариусе или о хозяине дома? — невинно поинтересовалась Лиза, не отрывая взгляда от мчащейся впереди машины.

— Лиз, а ты-то чего на него взъелась? — Отец прекрасно знал, о ком его спрашивает дочь, и, верный себе, просто не хотел тратить время на ненужные ответы.

— Самоуверенный хам! Я всего лишь разговаривала с ним в его же манере. — Лиза посмотрела на отца и удивленно приподняла бровь — отец улыбался! Совсем как тогда, когда еще была жива мама. Улыбался с нежностью и гордостью.

— Ты стала такой же красивой и такой же умной, какой была твоя мать. — И вдруг нахмурился. — Прости меня....

— За что? — Нет, сегодня определенно день чудес!

— Мне нужно было... больше уделять тебе внимания, — как-то неуверенно ответил он и заговорил с водителем. — Вова, видишь, куда они свернули? Давай за ними. Кстати, даже странно... такая глушь, а дорога — как новенькая! В городе таких не встретишь...

Вскоре Лиза уже и думать забыла о разговоре, во все глаза разглядывая поднимавшиеся в небо остроконечные башенки. Самого дома было не разглядеть из-за аллеи низкорослых берез, но вот машины свернули на широкую подъездную дорогу, и вскоре она привела их к высоким металлическим воротам, на которых издалека был виден рисунок.

Знакомый какой-то рисунок... Лиза даже потерла виски, пытаясь вспомнить, откуда она помнит эту лисью морду.

Ворота открылись сами собой, и машины одна за другой въехали во двор. Не дожидаясь помощи водителя или отца, Лиза открыла дверцу, выбралась из автомобиля и ахнула, разглядывая дом. Даже не дом — дворец! Два крыла украшены башнями. В центральном здании два этажа, а третий — мансарда с колоннами, увитыми плющом и диким виноградом. Перед домом асфальтированная площадка для как минимум десяти автомобилей. Все остальное пространство покрыто короткой ярко-зеленой травой, точно поле для гольфа, а вдоль забора цвели, охмеляя невероятным ароматом, ровненькие кусты сирени. Одинокий высоченный тополь, росший у входа в особняк, тянулся роскошной кроной к лазурному небу, раскрашенному белоснежными облаками.

Неужели скоро все это будет ее?!

Гостиница? Да она сделает из этого элитный клуб! И скоро вся Москва будет знать о том, что Лиза — не просто сумасшедшая дочь Сергея Аристахова. Она — хозяйка "Лисьего Яра" Елизавета Сергеевна Аристахова!

— А еще позади дома сад, пруд и два фонтана, — тоном змея искусителя заявил подкатившийся к ней нотариус.

— С ума сойти! — не удержалась Лиза, за что и поплатилась.

— Куда уж дальше! — бросив снисходительный взгляд, мимо нее царственно прошагал Верзила. Нет, определенно это прозвище ему идет больше его аристократического имени! Мало того что хамло, каких поискать, так еще и злопамятный!

Одно радует, отец и тут был начеку. Вроде вот только что стоял у серебристой "Ауди", о чем-то беседуя с домоправительницей и садовником, как тут же оказался рядом.

— А вы, Максим Батькович, так и будете гостей на улице держать? А то тучи собираются. Или... все же пригласите нас с Елизаветой Сергеевной в наше будущее родовое поместье?

— Конечно, приглашу! — Тут же приветливо улыбнулся Максим и, помрачнев, процедил. — Только пока как гостей и будущих участников аукциона.

— С паршивой овцы... — не остался в долгу Аристахов и, взяв дочь под руку, направился к входу в дом.

Максим проводил их взглядом. Вот и за что ему эти двое?

— Прошу, гости дорогие! — возле здоровенной и вполне себе современной двери уже суетилась домоправительница Зоя Павловна. Щелкнув замком, она легко, словно эта громадина ничего не весила, распахнула дверь и первой юркнула в темноту холла, продолжая что-то гостеприимно щебетать.

На пороге Лиза остановилась. Она безумно хотела так же легко, как отец, шагнуть под высокие своды дома, но будто наткнулась на невидимую стену. Сердце отчего-то забилось так, словно хотело сломать ребра, а то, что она увидела после, оказалось и вовсе необъяснимым: темнота дома, оживая, сгустилась в непонятную фигуру, на мгновение замерла, разглядывая гостью, и густым черным дымом поползла к ней. Не в силах пошевелиться от сковавшего ее первобытного ужаса, Лиза с силой зажмурилась, и...

...очнулась от тихого звука, словно ветка за окном по стеклу скребла. Невероятная слабость не давала встать, кости ломило, каждую жилу выкручивало, а кровавый туман перед глазами все еще не рассеялся. Царапанье настойчиво повторилось. Сделав усилие, Лиза поднялась, с удивлением разглядывая дом, в котором оказалась, и на дрожащих ногах подошла к окну, за которым ее поджидала девушка. Молочно-белая кожа гостьи в контрасте с обнимающей ее тьмой казалась прозрачной, темные волосы тяжелой волной струились по плечам, бездонные глаза-омуты сверкали, точно в них утонули звезды. Девушка улыбнулась с легкой грустью и вдруг позвала:

— Варя.... Открой...