В лабиринтах темного мира. Книга 2

Банкир

— Конечно, мы нехорошо сделали, кинув этого Северцева с его дружком, — размышлял банкир, стоя перед зеркалом в ванной и собираясь бриться.

Намазав щеки густой пеной для бритья, Банкир взял фирменный трехлезвийный бритвенный станок и приступил к бритью.

Станок шкрябнул по щетине и стал рвать бороду на щеке. Банкир аж скривился от боли. Лезвия были забиты черной щетиной и не пропускали между собой то, что сбривалось ими же, а прочистить многолезвийную бритву не представляется возможным.

Выдвинув ящичек умывальной тумбы, Банкир нашел свой старый классический станок с одним лезвием и початую пачку лезвий "Perma super, Iran". Станок начал брить и так рвал волосы, что сразу вспомнился рассказ того же Северцева о том, как один начальник пограничной заставы не стал опаливать свинью, а стал брить ее советскими лезвиями "Нева". Со смехом и болью, но Банкир побрился.

Смывая мыльную пену с лица, он заметил, что его указательные пальцы как бы приклеились к средним пальцам, а безымянные — к мизинцам. Получалось, что на ладони большой палец и два широких пальца, словно копыто у свиньи.

— Час от часу не легче, — подумал Банкир и вдруг заметил, что и глаза его отекли и сузились до размера свиных. — Нет-нет, такого быть не может, — лихорадочно думал, оглаживая выбритые щеки, которые стали больше, толще и щетина больно царапала руку. Нос распух, выдался вперед и пипочка задралась вверх, поставив ноздри вертикально.

— Ни дать, ни взять — свиная рожа, — пронеслось в голове у Банкира.

Сняв пижаму, он увидел, что его грудь за ночь довольно сильно обросла седой и жесткой шерстью, а тренированные в бодибилдинге мышцы рук куда-то подевались.

В кухне жена отшатнулась от него, когда он по привычке попытался ее поцеловать и пожелать доброго утра.

— Что с тобой случилось? — тревожно спросила она. — Почему от тебя так пахнет серой? Ты мыл голову сульсеной? Неужели снова появилась перхоть? Что случилось с твоим лицом? У тебя какая-то аллергия, вероятно, из-за того, что ты много пьёшь и смешиваешь напитки не в том направлении, как это написано в умных книгах. А что у тебя с руками? Почему ты не можешь нормально взять в руку кофейную чашку?

Банкир и сам понимал, что случилось что-то непоправимое и нужно срочно вызывать личного врача, не пойдет же он в клинику в таком виде. Попытки набрать номер на телефоне ни к чему не привели, он не мог так, как раньше, изящно держать золотой телефон стоимостью в десять тысяч долларов в одной руке и небрежно набирать нужный ему номер.

Бросив телефон жене, он сказал каким-то чужим голосом:

— Хватит задавать ненужные вопросы, вызывай моего врача. За ценой не торгуйся, сколько попросит, столько и отвалим.

— Милый, — сказала жена, набирая номер телефона врача, — у тебя уши заросли волосами, и они стали острыми и длинными.

— А уши-то за что? — взвыл про себя Банкир и чуть не заплакал. — Давай сюда водку, — приказал он жене, — и порежь что-нибудь на закуску, сегодня не до работы.

Выпив стакан водки, он захрустел огурцом и стал жевать толстый ломтик колбаски, чувствуя, как чавкает и прихрюкивает от удовольствия.

— Все мы свиньи по жизни, — как-то равнодушно подумал он, — заметив, что и у его жены появилась рыжая щетинка на щеках, а ее красивый курносый носик стал превращаться в обыкновенный пятачок. — Если бы у меня был такой же пятак, то я был не Банкир, а обыкновенный Хряк, у которого денег куры не клюют. А вот интересно, свиньям деньги нужны?

Махнув на всё рукой, он снова пошел в ванную комнату и стал причесываться перед приходом врача. Но когда на макушке гребень стал стукать обо что-то твердое, Банкир похолодел:

— Если у меня на голове растут рога, то я не рогоносец и не свинья, а Чёрт, — и он счастливо засмеялся, от того, что жена ему оказалась верна, а он оказался не кабаном.

Прибывший врач даже не поздоровался.

— Раздевайтесь, — коротко сказал он и приступил к осмотру.

Осмотр был краткий.

— Все понятно, — сказал, — это либо эпидемия, либо биологическая диверсия вашего вероятного противника. Что вчера пили и ели?

— Да ничего не обычного, — сказал Банкир, — всё как всегда: виски, фуа-гра, хамон, пармезан...

— Женщины? — спросил врач.

— Упаси меня Бог, — весело сказал пациент, косясь на жену.

— Понятно, — сказал врач, — у министра внутренних дел и директора службы безопасности тоже самое. И на улице полно чертей, у всех обувь сваливается и все чего-то хрюкают, а на улице запах сероводорода, как будто весь город протух. Сидеть дома не рекомендую, чтобы дом не, — и он замялся, подбирая более вежливое выражение, но потом махнул рукой на все условности и сказал просто, — не провонять.

Консилиумное совещание

Билбордтаун еще не привык быть столицей Билбордии. Пока резиденция президента не в Билбордтауне, приходится все время оглядываться на ту столицу, где работают параллельные структуры. Министры все в Билбордтауне, а их замы в Борде и вхожи в кабинет премьера, решая те задачи, которые всегда решают министры. Вообщем, ситуация как в прошлые годы в Казахстане: президент в Астане, бывшем Акмолинске и Целинограде, а все министры в Алма-Ате и что хотят, то и делают, но они хоть люди на внешний вид.

Совещание проходило у Банкира. Присутствовали Мент, Чекист и Корепан. Все были похожи друг на друга. Произошла какая-то унификация всех людей.

— Что там у нас в мире деется? — упавшим голосом спросил Банкир.

— В мире всё хорошо, — сказал Чекист, — у нас всё плохо. Все мировые разведки всполошились и зорко наблюдают за происходящим у нас. Все медицинские центры усиленно работают над сывороткой, препятствующей превращению человека в то, во что постепенно превращаемся мы.

— А во что мы превращаемся? — вставил свои пять копеек Корепан. — У нас братва на воле и на киче рогом на всех прет, причем на воле рога выросли меньше, чем на зоне. Все вертухаи в панике, их просто невозможно отличить от зеков, своди всех в баню и потом не разберешься, кто кум, кто мужик, а кто вертухай.

— По информации с мест, — мрачно сказал Мент, — восемьдесят шесть процентов населения заражены и испытывают потрясение от превращений. Мне кажется, что мы должны задействовать все средства массовой информации, чтобы доказать, что всё происходящее с нами — это норма, а все оставшиеся в прежнем виде люди — это грешники и носители неправильных генов с отклонением от нормы. Все иконы нужно перерисовать, всех художников бросить на внесение дополнений в картины всех музеев. Копыт там всяких, рогов разной формы и щетины.

— Да как же мы у Рембрандта всем героям будем рога пририсовывать? — возмутился Чекист.

— Ну, с Рембрандтом проще всего, у него там все как настоящие черти выглядят, — сказал Мент, — сложнее будет с портретами власть предержащих и олигархов. Как бы они не взбрыкнули.

— Не взбрыкнут, — сказал Банкир, — иначе они к своим банковским ячейкам и счетам доступа иметь не будут. Хуже будет с попами. Звонил мне местный архиепископ, говорит, что это кара Божья и начало нового Армагеддона. Приглашал в Успенский собор помолиться. Куда мы туда с копытами, хвостами да рогами пойдем.

— Хвостами? — переспросили участники совещания, лихорадочно сунув лапу в штаны и ощупывая отмершие было рудименты на пути перехода от обезьяны к человеку.

— Да, — сказал сокрушенно Чекист, первым закончив обследование своего организма, — лучше бы нам всё-таки быть обезьянами, а не теми, во что мы превратились. Уж лучше жить на планете обезьян, чем в сплошном Аду. А как там в старом центре?

— Там действительно настоящий Ад, — сказал Мент, — правительство перешло на закрытый режим работы. Министерство иностранных дел прекратило прием и контакты с иностранными дипломатами. Сотрудники наших посольств и учреждений оказались зараженными и самолетами МЧС эвакуируются на родину во избежание создания нежелательного имиджа нашей страны. Выходцы из Билбордии тоже заболели неизвестным синдромом.

— А они-то почему? — спросил Банкир.

— Коммунистический синдром оказался сильнее, чем мы предполагали. Несмотря на гражданство тех стран, где они живут, выходцы с нашей родины не избавились от синдрома победителей и ненависти к тем, кто не молится на них за прошедшую победу, а поэтому и они стали такими же как мы, с рогами и копытами, — сказал Чекист. — Наши аналитики делают вывод о том, что либералы, национал-предатели и пятая колонная не подвержены общему синдрому. Как заговорённые. Вот это ещё раз доказывает, что они настоящие враги и предатели, иначе они были таким же, как и мы.

— Как рейтинги у руководителей? — спросил Мент.

— Выше, чем обычно, — сказал Чекист, — отмечается высочайшее единение руководящего звена и народа, объединенного общей бедой. Все телевизионные каналы переходят на круглосуточное вещание программ "Воскресный вечер с кисельными соловьями", к этой же программе приурочены показы новых мод и обмен опытом житья в новых условиях. Уличные корреспонденты будут снимать избиения пятой колонны, которые не пожелали присоединиться к абсолютному большинству и тем самым бросили вызов новому гражданскому обществу. Раньше его не было, а сейчас стало. То есть — появилось. На кого мы пальцем покажем, того наше гражданское общество и уничтожит. Кстати, в Северной Корее тоже много наших сторонников, они перестали жрать собак и перешли на обыкновенные помои. Таких отщепенцев, как наши либералы, у них остались единицы, и они скоро исчезнут как вид.

— Что будем делать с президентскими выборами? — спросил Банкир. — Что на том верху думают по этому поводу?

— Черт его знает, как там у них, — сказал Мент, — ходят разговоры, что Сам-то передумал и будет выдвигаться в президенты без всяких преемников. Говорит, что сила есть — ума не надо.

— А со столицей как? — не унимался Банкир. — А с вашими назначениями, тоже все коню под хвост?

— Пока ничего не понятно, — сказал Чекист. — Замы наши на два фронта работают, разговаривают как целки, типа я тоже хочу, но до свадьбы не дам. Сволочи, чуть что, сдадут с потрохами.

— А как наш кандидат в президенты? — снова спросил Банкир.

— Пытается проводить свою кампанию, — усмехнулся Мент. — У нас же сам знаешь, когда сверху команда поступает, то помещения не готовы, то электричество пропадает, то население не оповещено.

— А сам-то он как, я имею в виду по внешности? — уточнил Банкир.

— Такой же как всегда, человек человеком, и помощник его такой же, и в штабе у них всего два поросенка оказалось, — сказал Мент.

— А что мы будем делать в этой ситуации? — спросил Корепан. — Братва наша сильно ненавидит этих человеков, может, их того и в кусты забросить?

— Головой думать нужно, — сказал Чекист. — Любая болезнь лечится. В Германии при Гитлере почти сто процентов населения были такими же, как и мы, а ведь всю Германию вылечили. В Германии только наши выходцы покрылись щетиной и щелкают копытами по вымытым с мылом тротуарам. Как бы не получилось с ними по-песоцкому.

— Как это по-песоцкому? — не понял Корепан, хотя всегда гордился своим развитым интеллектом.

— Был такой певец Песоцкий Владимир, — напомнил Чекист, — власть его шибко не жаловала, да и сегодня не очень-то и жалует, а многие вообще забыли о нем. Так вот, в одной его песне про нас были такие слова: "Но Леший поганил своими ногами и их попросили оттель". Как бы и наших выходцев с рогами и копытами не попросили вернуться на историческую родину. Поставят альтернативу: либо будьте как все люди, либо нахрен цу хаузе.

— Слушайте, — начал сердиться Банкир, — я вас спрашиваю, что мы будем делать в ситуации с кандидатом в президенты, а вы тут про выходцев из Билбордии за границей. Да хрен с ними, пусть живут сами по себе, а мы о себе должны думать. Как нам быть с избирательной кампанией?

Все на какое-то время замолчали. Нельзя сказать, что здесь собрались соучастники или подельники по какому-то делу, чуть что сразу побегут докладывать своим кураторам, а те на самый верх. Легче самим сразу доложить кураторам.

— Я считаю, что у нас есть возможность получить иммунитет к синдрому, если мы окажем ему поддержку, — сказал Чекист.

— Думаю, что его нужно поддержать, — согласился Мент.

— Правильно, — сказал Банкир.

— А кого его? — не понял Корепан.

— Кого нужно, того и поддержим, — хором сказали трое.

"Сидней Морнинг Геральд"

Билбордяне заразили весь мир. Социализм, коммунизм, управляемая демократия и сегодняшняя полная чертовщина представляют угрозу для всего цивилизованного мира. Призываем все страны Запада сплотиться единым фронтом против билбордянской экспансии. На земле должен быть Эдем, а не Инферно.

"Блеттер фюр дойче унд интернационале политик"

Билбордия идет по пройденному Германией пути. Этот путь в тупик. Абсолютное большинство выходцев из Билбордии страдают синдромом перерождения личности. Такие же симптомы у членов радикальных и националистических группировок, исповедующих идеи национал-социализма, что указывает на родственность личностей, подверженных заболеванию. Профессор Карл-Фридрих фон Адлерштейн на страницах журнала "Ярбух фюр психоаналитик унд психопатологик" высказал предположение о соматическом характере синдрома. Опровергая восточную мудрость о том, что сколько ни говори слово халва, во рту не станет сладко, я уверенно заявляю, что если человек будет хрюкать, то он обязательно прекратится в свинью как по внутренне-психологическим, так и по внешним признакам. Регресс быстрее достижим, чем прогресс. Если обезьяну поместить в человеческие условия, то и через десять лет обезьяна останется обезьяной. Если цивилизованного человека поместить в обезьяньи условия, то менее чем через год он станет настоящей обезьяной, развив необходимые для выживания навыки и забыв язык для общения. Ему хватит нескольких рычаний и кулаки для аргументации своих требований. Так что, билбордянским господам нужно в первую очередь проверить на психическое состояние тех, кто вырвался вперед по пути развития в признаках, описанных Данте Алигьери в своём удивительном путешествии на ту сторону.

"Азербайджанские известия"

Азербайджан оказался нетронутым мировым поветрием, идущим вразрез с исламом. Мы никогда не допустим, чтобы жители нашей благословенной страны ходили с пятачками на носу и пахли серой. Поэтому мы прочно перекрыли границу с Арменией, чтобы не допустить проникновения заразы оттуда. Вся Армения переродилась и это ещё раз говорит о том, что мы с ними совершенно разные народы и отвоюем все те территории, которые обманом были отторгнуты от Азербайджана.

"Голос Армении"

По сообщениям наших источников из Азербайджана, их Вооруженные Силы поражены российским синдромом. Нетронутыми остались только те политические лидеры, которые призывают к мирному решению Карабахского вопроса. Мы не скрываем, что и у нас значительные потери, но наши парни готовы как черти воевать за Карабах.

Армянское радио спросили: есть ли жизнь в аду?

Армянское радио отвечает: в аду жизни нет, потому что все черти вылезли на поверхность и разошлись по всем странам, чтобы сделать нашу жизнь счастливым адом.