Странный приятель.

— Бунт? Солдаты окончательно вышли из подчинения? — Пронеслось в этот момент почти в каждой голове, ответственной за поддержание порядка в армии.

— Что там? — Спросил генерал Крааст, и не дожидаясь ответа, энергичным шагом, первым вышел из палатки.

Тут его глазам предстало довольно странное зрелище. — кучка оборванцев едущая к центру лагеря аж на дюжине верблюдов, а над ними, на необычайно длинном древке, кажется сделанном из кавалерийской пики, колышется Знамя 9-го мушкетерского полка. А за

этой странной процессией движется здоровущая толпа солдат, недоуменно гадающая да гадающая — чтобы это значило!

— Ну? И? — Коротко бросил генерал, когда вся эта странная кавалькада достигла его шатра, и слезла с верблюжьих спин. — Вы кто такие, и что все это значит?

— Солдаты 6-го гренадерского полка, ваше превосходительство. — Начал довольно бодро рапортовать какой-то сопливого вида юнец, хотя и весьма рослый для своего юного лица, чью голову "украшала" окровавленная повязка. — Пытаясь догнать после битвы свою часть, наткнулись на разъезд врага завладевшего Королевским Знаменем — вступили с ним в бой, и отбили Знамя!

Согласно Уставу Воинскому короля Лоодига Второго, — "...Всякий раз, покидая или возвращаясь в лагерь воинский, Знамя всякого полка должно быть вынуто из чехлов и развернуто для всеобщего обозрения. Дабы все причастные о том знали".

— 6-го гренадерского значит? — Задумчиво пробормотал генерал Крааст. — А почему же тогда, у вас мушкеты с кредонскими гербами? И почему отстали от полка. И где вы так мундиры изгваздать умудрились, что одни лохмотья остались?

— Мушкеты забрали у неприятеля! — Опять четко и ясно отрапортовал мальчишка. А отстали от основных частей, потому что до последнего находились на батарее, к коей, в качестве каторжной команды и были приписаны. Оттого и мундиры у нас... такие.

— Чудесно! — Восхитился генерал Крааст. — Прелесть-то какая. — Эй, где там этот оу Гиитики из 9-го полка? — Иди, полюбуйся — твои засранцы теряют Знамя. А какие-то каторжники его возвращают. Гренадерские полки удирают с поля боя, а каторжники до последнего стоят на позициях, отбиваясь от врагов трофейным оружием. ...Прелестно!!! Сплошной анекдот! Да над всей нашей армией теперь только разве что камни в самой глухой пустыне, смеяться не будут. Но в столице нам после такого, точно, лучше не появляться.

...А еще эти каторжники цитируют, и прилежно исполняют Уставы двухсотлетней давности, которые небось и половина моих офицеров в глаза не видели. Так что теперь весь лагерь знает о том кто возвратил Знамя...

И ведь не придерешься, ибо Устав писанный Королем, отменить может только другой король. Но никто этого не делает... из почтения к своим предкам.

Полковник оу Дезгоот, где ты там торчишь? — Иди-ка сюда — полюбуйся на своих ребяток! Ты их вообще-то узнаешь? Точно твои?

— Мои! — Уверенно сказал оу Дезгоот, хотя конечно никогда не обременял себя необходимостью запоминать лица присланных каторжников — слишком большая честь для тварей, навязанных его полку королевским правосудием. ...Да и глядя в уставшие и грязные лица каторжников, их бы сейчас, даже родные матери не узнали.

— Если раньше мы просто балансировали на краю задницы, то теперь провалились в нее глубже, чем кракен на дно морское. — Продолжал, с каким-то надрывом в голосе, вещать генерал оу Крааст. — Единственная нормальная часть в этой армии, — каторжники!

— Хм... — Задумчиво сказал полковник 6-го гренадерского. — Возможно задница была бы и впрямь столь глубока, если бы я, к примеру, накануне сражения не подал бы рапорт-прошение о помиловании этих каторжников... Устный естественно. ...А вы генерал оу Крааст, кажется изволили на это одобряюще кивнуть. ...В этом случае, выходит что никакие не каторжники, а доблестные солдаты 6-го гренадерского, до последнего защищавшие свои позиции и отбили Королевское Знамя! ...Естественно, я должен буду продублировать свой рапорт в письменном виде после битвы. А Вы — его подписать, чтобы все было оформлено официально!

Что и говорить, а полковник оу Дезгоот был не только прекрасным солдатом, о чем свидетельствовали и поведение его полка на поле боя, и отход в полном порядке после того как поражение стало очевидным. — Но он еще и прекрасно разбирался в армейской политике. — Утеря Знамени, по любому, в первую очередь падет грязным несмываемым пятном, на репутацию командующего армией... Нет, конечно судьба полковника оу Гиитики была предрешена. — Отставка с позором без пенсии, и лишение всех наград.

Но полководец проигравший битву, и полководец, утерявший, в ходе проигранной битвы Знамя, — это совершенно два разных полководца. Проиграть битву может каждый — Судьба девка изменчивая. Но утерянное Знамя, говорит о том что поражение было по настоящему разгромным, а значит — такому генералу больше особо надеяться не на что. — Конечно это будет не позорная отставка — его просто либо ушлют командовать гарнизоном в джунглях, либо просто аккуратно намекнут на добровольный уход.

А Возвращенное Знамя — это уже почти победа. — Мол, битва была настолько жестокой, что даже в какой-то момент Знамя одного из полков оказалось в руках врага, но благодаря мудрому руководству армией, его удалось вернуть. Вот только если его вернули худшие из худших, которым даже оружие в руки не дают посылая на поле боя... — это уже моветон. А если обычные солдаты — Почет!

И сейчас, между насмешками и Почетом, у генерала оу Крааста, стоит он — полковник оу Дезгоот, с этим своим ненаписанным рапортом.

Ну а уж объяснять, во что выльется для его полка, и для него лично возвращение Знамени утерянного другим полком... — даже говорит бессмысленно. — Есть вещи, которые невозможно описать словами!

— ...Если это были простые солдаты... — Услышал он слова оу Крааста. — Их придется хорошенько наградить!

* * *

-...И все же я не понимаю — почему я?! — Продолжал возмущаться Ренки.

...Была уже довольно поздняя ночь, и хотя большой военный лагерь, в сущности никогда не спит, относительная тишина вокруг, намекала хотя бы на дремоту. Но к притулившимся возле крохотного костерка бывшим каторжанам, сон почему-то не шел.

А ведь вроде бы казалось — стоит только чуток расслабиться, смежить налитые свинцом веки, и после почти двух проведенных на ногах суток — Морфей сразит их быстрее выпущенной в упор пули.

Но видно наполненный волнениями, переживаниями и тревогами день, так разогнал нервную систему "бандитов Готора", что сон никак не мог пробиться сквозь эту преграду. И потому они сползлись к своему крохотному источнику света, чтобы потягивая стыренный из седельных сумок кредонских егерей настоящий гове, — в тысячный раз обсудить события прошлых дней и произошедшие с ними перемены.

-...Ведь...— Продолжал возмущаться Ренки. — Это ведь ты все придумал. Ты командовал нами, и...

— Ренки. — Наверное уже в двадцатый раз за день, начал объяснять Готор. — Я ведь сказал тебе, что не хочу привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому не воспринимай это, будто ты присвоил какие-то мои заслуги. — Считай что ты закрываешь меня своей грудью, от множества неприятностей.

...Да и согласись, — из всех нас, ты к этой должности приспособлен лучше всего. — Ты знаешь все эти Уставы, про которые я ни слухом ни духом. Наизусть помнишь все команды и приемы. ...В конце концов — это ты мечтал и готовился быть офицером. И наверное, когда наши пути разойдутся — ты останешься в Армии. В то время как мы, постараемся из нее как можно быстрее слинять. — Так что носи свои капральские лычки с гордостью, ибо ты их действительно заслужил!

— Но я ведь не... Ведь это ты у нас всегда был вожаком!

— Вои и слушай, что тебе вожак говорит.

Ренки хотел было что-то возразить, но тут чуть вдали послышалось деликатное покашливание, и из темноты к их костерку подошла знакомая фигура.

— Здорово парни! — Негромко произнес капрал Доод, уважая тишину спящего вокруг воинского лагеря. — ...Сидите-сидите... Я к вам так, по старой памяти забежал.

...Вот оно значит как... — Продолжил капрал Доод, когда его бывшие подчиненные слегка раздвинулись, освобождая место у костра и для него, и плеснули в жестяную кружку уже почти остывшего напитка. — ...Нечего сказать — отличились вы ребята. Почитай уж годков тридцать в армии отслужил — а второго такого случая и не упомню. ...Чтобы из капралов в каторжане — такое частенько бывало. Помню майора-пушкаря одного, батарею свою бросившего, в каторжную команду скинули. А вот чтобы обратно... Обычно-то, из этой ямы не выбираются! ...Ну и ладно. — Я собственно о чем? — Как дальше-то жить собираетесь?

— Будто наши "собиралки" кому-то тут интересны. — Усмехнулся в ответ Готор. — Нам тут уже понятно объяснили. Что кабы мы были каторжники, и совершили бы подвиг. — Нас бы ждало помилование Короля, и... гуляй куда хочешь. А мы вон как, оказывается — уже два дня как "за достойную службу"переведены из каторжной команды в ...не пойми куда. Так что подвиг совершили будучи солдатами, а значит продолжаем тянуть лямку наравне со всеми.

— Насчет "наравне", это я с вами потом поговорю, — тут дело особое. А вот насчет "собиралок" — есть обычай старый, говорят еще со старых земель вывезенный. — Солдат, подвиг совершивший, во время награждения, имеет право сам себе выбрать командира и место службы.

-...Я и так понимаю. Ты хочешь нам помочь с этим выбором? — Внимательно глядя на капрала, спросил Готор.

— Угу... — Согласно кивнул головой Доод. — Попроситесь под начало нашего лейтенанта Бида...

— Опять в каторжную команду? — Чуть ли не хором возмущенно воскликнули почти все сидящие у костра. ...Кроме Готора, который жестом остановил возмущенные вопли, после чего кивнул головой капралу, чтобы тот продолжил.

-...В особую команду. — Закончил тот.

— И что это за "особая команда" такая? — Продолжая внимательно смотреть на капрала, уточнил Готор.

— Была у нас такая раньше. — Кивнув Готору в ответ, продолжил капрал Доод. — В разведку ходили. Всякие такие дела делали... хитрые. ...Мост помню как-то пришлось сжечь, в прошлое лето колодцы травили. А то иной раз и просто фуражиров вражеских отстреливали... — Служба была, слов нет — опасная, но интересная. Да и по части трофеев — доходная.

— А потом? — Судя по тону, Готор не сомневался что было какое-то "потом".

— А потом, — вздохнул Доод. — Не пришелся наш лейтенант ко двору одному штабному гаду. (Он ведь у нас из простых. Из солдат до офицера поднялся). — Ну тот и поднажал куда надо, чтобы команду разогнали, а Бида командовать каторжниками поставили.

— И ты значит решил с нашей помощью, лейтенанта своего опять наверх протолкнуть? — Жестко, расставляя все точки над "и", спросил Готор.

— Угу. — Согласно кивнул Доод. — И ему хорошо, и вам польза. ...Ты ведь Готор пойми, — лейтенант наш... таких один на тыщу. Он за своих солдат всегда горой стоял. ...Оттого и пострадал. Да и вам... охота что ли в общем строю муштрой заниматься? — Так из вас пока нормальных солдат сделают, — по десять палок о каждого обломают. И не посмотрят — герои вы там или нет. В строю героев не бывает. Там все... средненькие такие. А кто думает иначе — из того те "думки" палками выколачивают.

-...А какой шанс, что после нашей просьбы, эту твою "особую" возродят, а не нас обратно к каторжникам отправят?

— Дык, полковник наш тоже солдат что надо... Хотя конечно и из благородных будет. Он эту команду в свое время и задумывал. И лейтенанта нашего, едва ли не на плечах за собой тащил, потому как Бид наш ему жизнь спас, когда Дезгоот еще сам лейтенантом был. ...Ему только дай повод ухватиться, он это дело пробьет. ...Да и героев, опять на каторгу... такое солдаты не поймут.

— Понял... — Кивнул Готор. — Только ответа прямо сейчас мы тебе не дадим. — Подумаем, обсудим. А там уж.

— Понятное дело. — Согласился с этим Доод. — Тока не тяните с этим. Потому как ответ вам, скорее всего уже завтра давать придется. И не мне, а полковнику, который вас перед строем будет всякими пряниками потчевать... ну ты понимаешь!

А заодно, хочу тебе и еще одну мыслишку подбросить. — Добычу вы взяли хорошую. И ходят слухи, что вам ее всю оставили... как награду. — Что думаете с ней делать?

— Дык, ясное дело — продадим, — Влез в разговор, всегда отличавшийся большой практичностью Дроут. — А уж денюжки небось, карман не оттянут.

— Хе-хе... Сопляки. — А кому продавать-то будете? — Мы чай не в городе каком-нибудь. А в долбанной пустыне.

— Ну... — Задумчиво произнес Готор. — Думаю офицеры верблюдов или оружие купят... Ну, или вон, маркитантам можно продать.

— С офицерами, солдату никаких денежных дел иметь нельзя! — Сказал как отрезал Доод. — Поверь мне, проблем будет куда больше чем выгоды. — Верблюд захромает, пистолет осечку даст... — один хрен, ты виноватый будешь, и с тебя-то и спросят. А то и вообще, могут товар забрать, а деньги пообещать потом заплатить. ...Так и будешь пару-тройку лет ждать. Пока тебя, либо его не пристрелят. Ты против офицера никто, и звать тебя никак. ...Какая уж тут торговля!

— Разумно. — Согласился со всем вышесказанным Готор, останавливающим жестом сдерживая рвущиеся из Ренки возмущенные вопли.

— А с маркитантами... — Продолжил Доод. — Они там небось сейчас между собой уже сговариваются, как вас получше обдурить. — Так что и сотой доли реальной цены не получите. Потому как верблюдов кормить вам нечем. Да и некогда. Как и запасы оружия и прочее барахло, вы на своем горбу не потаскаете... Я прав? Так что помыкаетесь-потыкаетесь, да и поймете, что деваться вам некуда, и продадите за гроши.

— И что ты можешь предложить? — Прямо спросил Готор.

— Опять же — к нашему лейтенанту идти. — У него связи есть. Он нужных людей знает и нужные люди его уважают. ...Всю не всю, а уж по малому разумению, — треть стоимости получите. ...Треть — эти торгаши-кровопийцы загребут. А что останется, скрывать не буду — опять же — хорошим и правильным людям пойдет.

Однако, ты Готор человек разумный. И сам понимаешь, что подмаслить кого надо, все равно придется. Только ведь, как только денюжки в твои руки упадут — к тебе многие наведаются. И каждый намекнет, а то и прямо потребует "маслица". А вы ж тут, как слепые котята — людей не знаете, обычаев не ведаете. — Кому не надо сунете, а кого-надо, — пошлете. — А в результате — и денег нету, и неприятностей полный мешок.

Так что деньги-то мало взять. Их еще и в руках удержать надо. А в одиночку, это никак. — Пойдете под крылышко лейтенанта Бида — считай все ваши проблемы решены. А решите быть сами по себе... Ну вот, на самих себя, потом и пеняйте.

... И вот о чем еще ребятки покумекайте. — Ты вот Готор намедни сказал "наравне со всеми". — Тока сам понимаешь — ни хрена вы не "наравне". Все "равные".., они лямку не один год тащили, в них солдатчину палками вбивали так что кости хрустели. — Вот они — наравне. А вы дуриком, благодаря слепой удаче наверх впрыгнули, да еще и хабар неплохой под дороге добыли. Народ конечно к вам со всем уважением... пока. Но очень скоро, вы можете белыми воронами стать. А такие долго не живут, потому как вы все солдаты и все под командирами ходим. И даже то что ты Ренки своего, капралом сделал — вам не больно-то поможет. Капралы, они только солдатней покомандовать могут. И то, — лишь той что под ними ходит. А в остальном — такие же бесправные существа. — Любой сержант, не говорю уж про офицера, может ад на земле устроить, коли не потрафишь в чем. ...Так что денежки ваши и удача — надолго не задержатся.