Так что кто-кто, а Снейп был в курсе, что я-предыдущий из себя ничего не представляю и являюсь бесхребетным, по сути апатичным ко всему кроме "своих прелессстей" существом. Мама, естественно, тоже мною интересовалась, и, несомненно, Снейп ей что-то рассказывал. Даже если не все, с восхвалительными ремарками и купюрами — скажу честно, из того, что было, крайне трудно сделать хотя бы удобоваримую картину...

Конечно, меня пытались исправить. Подкидывали интересные мотивирующие книжки, которые непрочитанными отправлялись в библиотеку, проводили воспитательные беседы, которые пропускались мимо ушей, пытались и хобби мне подыскать... все без толку.

Насколько же обидно было осознавать весьма и весьма требовательному на самом-то деле Снейпу, что Мэтт даже по сильно сниженным меркам — никакой? К своим птенцам, я заметил еще в том мире, он относился со строгостью и заботой, оценивал их совсем по другим критериям, существенно завышенным. На все заикания своих учеников "А вот остальные..." Снейп всегда отвечал: "То — остальные". И он, пожалуй, винил себя за то, что вырастил меня таким, что и с большой натяжкой я не пройду ни один из его зачетов.

Забавно, что маму, к которой на данный момент я отношусь все же теплее, чем к Снейпу, я знаю ощутимо хуже. Но, думаю, она тоже была не очень рада тому, каким я вырос.

А теперь у них, похоже, что ни день — то праздник, я ведь внезапно стал активным и любознательным, вон, к непрофильным наукам тянусь. С Себастианом мы так здорово общаться начали. Под шумок и с родительского благословения я даже избавился от червяка на полу комнаты и немного освежил гардероб... Кислотно-зеленые джинсы Снейп, будучи демократичным и мирным родителем, самолично и с очень довольной улыбкой порезал на аккуратные полоски. Наверно, они были его любимыми...

Кроме занятий с родителями я еще и "занимался самообразованием": образцово-показательно перелистывал школьные учебники и имеющиеся в доме книжки по юридическому делу, своды законов, кодексы всякие интересные, примеры забавных прецедентов. Заседал я в компании Себастиана, увлеченного своими заумными энциклопедиями. Время от времени мелкий задавал мне заинтересовавшие его вопросы — и если поначалу спрашивал он опасливо-вежливым тоном и был явно удивлен, услышав что-то толковое, потом он уже серьезно уточнял мое мнение насчет той или иной теории или рецепта. Для справедливости уточню, что все же ничего заоблачного или сильно уж специфицированного парень не спрашивал — все в рамках школьного курса, просто более детализированное по вопросам "зачем", "как" и "почему".

Довольно быстро и совсем неожиданно для меня наступил мой же День Рождения. Проснувшись поздним утром, я не сразу понял, почему нахожусь в своей кровати и в горизонтальном положении, а не стою в пятидесяти метрах от порога родного дома. К своему стыду должен признать, что, когда встал с кровати и наткнулся ногами на сверток, очень напоминающий завернутую в бумагу метлу, орал, как не всякий подросток. К сожалению, когда выяснилось, что внутри свертка все-таки метла, и не просто так, а самая настоящая "Молния", я уже порядком охрип, так что не смог выразить свой восторг и удивление в полной мере. В самом прямом смысле удивление — чтобы подарить человеку "Молнию", надо быть или Сириусом Блэком (забегая вперед — он был моим крестным и от него подарка в тот день я так и не получил), или желать этому человеку быстрой не очень болезненной смерти. Ну, если вы не уверены в феерических летательных способностях получателя. Учитывая, что до этого Мэтт летал только на детской метле под чутким руководством все того же Сириуса Блэка...

Моя сияющая рожица за завтраком могла посоперничать с солнцем в добром деле освещения всего и вся. За завтраком же я получил в дополнение к метле очки для полета, набор по уходу за метлой и небольшой дуэльный кинжал под левую руку.

После завтрака Снейп все же немного подпортил мне удовольствие, шепотом предупредив, что по первости летать я буду низко, медленно и только в его компании. Впрочем, точные сроки "первости" и условия снятия родительского контроля все еще оставались открытыми, и ожидания на этот счет у меня были самые оптимистичные. В полетах-то я уж точно не налажаю.

На протяжении дня прилетали совы от однокурсников с открытками, Дадли потом поднес открытку от ребят, с которыми я пару раз тренировался. Это я к чему? Удивительная штука — вежливость...

К обеду подошли Дурсли, и я обзавелся дорогой и, что немаловажно, качественной и теплой летной курткой. От магического производителя, между прочим.

Кажется, меня всерьез вознамерились выпнуть из гнезда и отправить в свободный полет...

Дадли, закатив глаза и пробормотав что-то про "сломал систему" протянул коробку с игровой приставкой и несколько дисков с играми. Я, Себастиан и сам Дадли пропали для мира, и нас с трудом удалось выманить на ужин.

После ужина Снейп, сжалившись надо мной, разрешил первый полет.

Для этого, правда, пришлось прогуляться на пустырь за городом. Зная Снейпа — загодя зачарованный пустырь.

Итак, на мне, как полагается, куртка, очки и защитные и утепляющие чары от мамы. Снейп, придерживая рядом с собой еще одну метлу, на которую, впрочем, не торопился сесть, обвел рукой пустырь, почему-то покрытый мягким дерном, и попросил за границы площадки не вылетать.

Я в который раз за день взял в руки метлу. Первое знакомство, на самом-то деле, как и первый полет, довольно важны. Если говорить про информацию под ярлычком "не для всех" — безусловно, к этому типу относится полное определение метлы, содержащее в себе настораживающую пометку "псевдоразумный артефакт". Народ вообще плохо относится к любому своеволию предметов обихода, будь то даже столовая ложка, а уж если всерьез принять возможность того, что довольно опасный вид транспорта в неурочный час может заартачиться... Как бы то ни было, метлы тоже имели своеобразную личность — крайне слабо проявляющуюся и почти незаметную, но тем не менее. Очень много для метлы значил хозяин — как правило, единоличный владелец получал полное подчинение и верность, даже будучи неуверенным летчиком и конченным параноиком и невротиком. Но, опять же, всегда были на первый взгляд не очень заметные и малозаметные аспекты — у такого хозяина метла будет летать в первую очередь безопасно, возможно, в ущерб скорости и прочим характеристикам — и даже порой будет показательно тупить на опасные приказы. У экстремальных летчиков и испытателей получается выжимать из метел невозможное — но и после них эти метлы разве что в рабочий инвентарь дворника стоит отдать. Или придется долго приводить все в порядок.

Есть и другая сторона медали — хозяин вполне может не понравиться метле. К примеру, заточенная под семейные нужды, тяжелая и тихоходная метла будет не очень хорошо взаимодействовать с одиночкой-экстремалом. Но подобное несоответствие быстро становится явным. Метлы общего пользования, у которых часто меняются наездники, обладают весьма шкодным характером — как та, например, что недобро поиздевалась над Невиллом на первом курсе.

Лучше не летать на метлах, которым ты не нравишься, или на метлах, которые не нравятся тебе. Отношение к себе они тоже чувствуют и вполне могут ответить взаимностью. Если бы мой первый Нимбус не очень любил меня, мы бы влетели в Гремучую Иву вместе, и Гарри Поттера вполне могло бы и не стать. А так — падение с не очень большой высоты... Известны случаи, когда метлы долетали до пункта назначения с хозяином, потерявшим сознание в пути, или с раненным всадником. Известны и случаи, когда не долетали. Или долетали без всадника.

Не даром же квиддичисты крайне неохотно пересаживались со старых метел на новые, пусть даже более быстроходные.

Я, впрочем, не беспокоился. На протяжении своей жизни я очень хорошо ладил со всем, что летает и в перспективе может прокатить меня, будь это метлы, гиппогрифы, фестралы или слепые драконы, намеревающиеся меня поджарить и/или съесть.

— Ты же не будешь меня обижать? — мирно шепнул я метле перед тем, как усесться на нее. Сходу она меня не сбросила — значит, была согласна.

Пробный полет в метре над землей на скорости среднего пешехода оставил достаточно приятные впечатления, даже если учитывать мизерные высоту и скорость.

— Пап, — я подлетел к семье, терпеливо ожидавшей на краю поля. — За край площадки не вылетать, так?

— Да, — спокойно кивнул Снейп.

— Ну а на площадке я могу летать, так? Даже быстро? — Снейп опять кивнул. Да уж, он все предусмотрел, за сорок-то метров не особо разгонишься и затормозишь...

Существовала такая штука, впрочем, как синдром часового. Не знаю, как он правильно называется и есть ли вообще это правильное название... Назван синдром в честь часового, который проверяет коридоры, но никогда не смотрит наверх, на потолок — а именно там притаились коварные воришки.

Синдромом часового страдают люди, забывающие или не принимающие во внимание трехмерность окружающего мира.

Не думаю, что Снейп им страдал; скорее, предполагал за мной этот недуг. Но, как бы то ни было, я вовсе не собирался с огоньком рассекать на сорока метрах — у меня была дорожка подлиннее, по крайней мере, несколько километров, пока не станет слишком сложно дышать или слишком холодно. Впрочем, и так высоко я подниматься не собирался.

Едва дождавшись кивка, я отлетел ближе к центру площадки и со всей дури рванул вверх. Кайф!

Не могу сказать точно, сколько я резвился в воздухе, пробуя всякие трюки — пока исключительно безопасные, настоящее развлечение будет в Хогвартсе, когда у меня будет доступ к нормально зачарованному полю и мадам Помфри с неограниченным запасом лечебных заклятий, зелий, нотаций и ворчаний. Так что просто всякие бочки, никаких переподвывертов, пике или разворотов. В самом начале еще заметил неподалеку Снейпа на метле — он минут пять понаблюдал за мной, потом махнул рукой и пропал.

Спустившись, я обнаружил свое одиночество и небольшое магическое письмо — иллюзию конверта, голосами Снейпа и мамы быстро отчитавшее меня за несанкционированные игрища, похвалившее мои полетные таланты и посоветовавшее возвращаться домой.

И все вернулось на круги своя. Следующим утром я вновь проснулся бегущим, после завтрака, правда, родители отозвали меня на серьезный разговор насчет полетов. Кажется, они не были в особом восторге от фразы "До Хогвартса я все равно не буду делать на метле ничего на самом деле интересного", но удовлетворились и тем, что шею я себе не сломаю случайно. Почему они были такими спокойными, я смог узнать несколько позже.

Тем не менее... Вскоре после дня рождения я получил еще один запоздалый подарок. Чудесная, восхитительная, немного сварливая и своенравная, но достаточно послушная, легкая и сильная... Глубокой ночью я получил сову со своей палочкой. Ель и перо грифона, одиннадцать и три десятых дюйма.

Едва смог заставить себя лечь досыпать, но сразу после завтрака сумел умыкнуть Себастиана на роль прикрытия и улизнуть в Косой переулок.

Сразу понесся в банк. Озадачил приставленного ко мне гоблина покупкой квартиры — той самой, в которой жил я, который Гарри Поттер, и, пока он разбирался с ситуацией и сопутствующими бумагами, я бесплатно развлекался на защищенной от магического и родительского надзора территории, во всю испытывая обновку. Даже не знаю, как правильно описать свое состояние. Это какой-то катарсис, наверное...

Потом, очевидно, на волне эйфории, почти не глядя подписал протянутые гоблином бумаги и на крыльях счастья вернулся к скучающему в кафе Фортескью Себастиану. После небольшой дозаправки мороженым я провел ребенка по Лютному, даже расщедрился на небольшие инструкции насчет того, где в основном дешевый антураж, а где можно действительно найти что-нибудь интересное. Заодно мы с ним перезнакомились с продавцами — пока вежливо и шапочно. Если мне действительно что-то понадобится у кого-то из них, я в курсе, кого чем прижать или у кого узнать, кого чем прижать.

Себастиану, кстати, в Лютном понравилось, и он теперь с нетерпением ожидал путешествия на "главную теневую аллею страны". Затягивать с этим я не планировал, памятуя, что уже, в принципе, до середины августа вполне себе недалеко. А там и Хогвартс...

Эти мысли напомнили мне о парочке важных дел, которые следовало сделать до школы. Во-первых, домашние задания. Впрочем, все знания школьной программы, которые я благополучно забыл после седьмого курса и намертво запомнил во время подготовки к пересдаче ЖАБА со слизеринцами и их деканом, позволяли мне с легкостью справиться со всем заданным. А вот способ их изложения — нет: переучившийся на маггловские "Паркеры", я с ненавистью смотрел на гусиное перо. Так что дело двигалось, но более чем постепенно.

Во-вторых, я, коварно воспользовавшись тем, что Снейп все-таки мой декан, уговорил его перевести меня с весьма полезного предмета, изучающего магических существ, на что-нибудь менее обременительное. Типа Рун или Нумерологии. Тем более что минимальный курс этих предметов в меня тоже в свое время впихнули, так почему бы и?.. Прорицание решил все-таки оставить. Где еще, кроме, разумеется, истории, я смогу невозбранно поспать? И всласть поразвлечься с придумыванием несчастий и неприятностей в домашних заданиях...

В-третьих, я все-таки узнал, почему Себастиан, будучи десятилетним мальчишкой, идет в школу. Ничего военного в этом не оказалось — в Хогвартс вообще можно было идти с семи лет, имея на руках свидетельство об окончании маггловской младшей школы, что подразумевало навыки письма и некоторую подготовку к учебному процессу. Правда, об этих деталях были осведомлены только родители-волшебники, которые, во-первых, знали о Хогвартсе вообще и, во-вторых, поинтересовались-таки условиями поступления. Дети аристократов, кстати, получившие домашнее обучение, все равно сдавали письмо, счет и еще что-то там нужное для школы. Мы с Себастианом все-таки посещали маггловскую младшую школу, так что прошло и просто свидетельство о ее окончании.

Вернемся к младшему Снейпу. С классом в школе у ребенка отношения не заладились — не то чтобы его там обижали, просто ни с кем особо не задружился. Сидеть на уроках было скучновато, хотелось свободы действий, чего-то более интересного, чем нудный английский, да и просто — колдовать. Ныть о несовершенстве мира, конечно, немного забавно, но характеру Себастиана не подходило, так что в прошлом октябре он зарылся в домашнюю библиотеку и нашел решение. С родительского благословения и с родительской же помощью прошел два года за один, пока я сдавал экзамены в Хогвартсе, он сдал экзамены на окончание младшей школы, о том, чтобы записать Себастиана на поступление, позаботился уже Снейп... Вот и вся история, в общем-то. Оставалась еще возможная проблема с коллективом, косо смотрящим на выскочку-десятилетку, но характер у Себастиана был вполне боевитый. А чтоб быть уверенным в том, что моего братика поостерегутся обижать, я с ним по вечерам разучивал практики тихой войны в стиле "Даже если все железобетонно знают, что виноват ты, не должно быть никаких доказательств и улик" и некоторые несложные, но мерзкие заклятия. Пока в теории, конечно, и строго раздельно — жесты моей палочкой без вербальной формулы, вербальная формула с жестом, но без палочки... Люмосу или там Протего его и мама научит, Ступефаю — папа, а проклятью Невменяемости, которое в народе метко прозвали "алкоголиком", кто, кроме меня? Тем более, что это вещь полезная, длительная, без лишних побочных эффектов и почему-то незаслуженно забытая... А уж мелких гадостей в моем арсенале с лихвой хватит на десятерых Себастианов, поступающих в крайне агрессивный класс, что есть то есть.