Голова оборотня

— Только не ввязывайся никуда, — предостерег сапожник.

— Зачем, теперь за добычу денег отвечаешь ты. Я пойду вниз узнать, чем нас тут собираются кормить, — Вилт вышел из комнаты.

— Лишь бы не тюремной баландой, — философски заметил Хемилон.

— Тогда я сбегаю за сушеной рыбкой? — предложил Тейрам, припомнив надоевшую уху на Венте.

— Не будем впадать в крайности, — поморщился ларморец.

Через несколько дней Вилт приметил подходящий рынок, который располагался в восточной части города почти посередине между вторым и третьим кольцами стен, то есть вполне платежеспособная публика. В кварталах вокруг рынка жили зажиточные торговцы, крупные перекупщики, оружейники, каретных дел мастера, не брезговали селиться и маги.

Умудренный жизнью лекарь первым делом свел знакомство с постоянными охранниками торжища. Через них он нанял двух дюжих парней, Диртиуса и Крона. Уговорившись о серебряной монете в день каждому, пройдоха арендовал место и натянул там приобретенную по дешевке палатку, которая числилась в архиве лантарского интенданта как безвозвратно испорченная крысами. Затем Вилт договорился со стайкой мальчишек, предложив им по десять медяков на брата в день за пустячную работенку.

— Мы с Тейрамом попробуем пристроить листья древогрыза, — сообщил Вилт друзьям за ужином. — Если не спешить, можно получить за них неплохие деньги, скажем, двадцать золотых.

— Ты в своем уме?! — вскинулся ларморец. — Я не дал бы и золотого за них!

— Вот поэтому я отдам их не тебе, — спокойно ответил лекарь, наливая пиво в глиняную кружку. — Это столица, при желании ее можно загнать и за пятьдесят, но тогда ждать придется год или два. А за двадцать золотых я недолго буду искать, луну или две. Мы же никуда не спешим. Придется только ее немного разбавить. Интересно, кто составляет лечебники?! Что ни рецепт, так возьмите горсть этого и две горсти того. Люди жадничают на оплату лекарей, а потом травятся этими горстями. Ничего, я позабочусь об их здоровье заранее, хе-хе.

— Смотри, не переусердствуй, — предупредил Мерги.

— Я не дурак. Кстати, через две луны начнутся Великие скачки Линмары, как вы думаете, стоит нам поставить на Ветерка? Лошадка неплохая, если даже Керсал принял ее без зуба!

— Десяток золотых поставить можно, — милостиво разрешил Хемилон.

— Лекарь заразил тебя любовью к скачкам! — засмеялся Тейрам.

Астролог слегка смутился:

— Ипподром дает прекрасную возможность отложить на время книгу и пойти на трибуны. Как можно писать книги о событиях минувших дней, не зная пристрастия людей дня сегодняшнего? В башне отшельника можно писать трактаты лишь о свойствах чисел и фигур.

— Значит, если мы проиграем десять золотых, то ты все равно обогатишься? — подковырнул друга Мерги.

— Конечно! Но знания, отягощенные золотом, все же лучше одних знаний.

— Ладно, поговорим о скачках позже, — Мерги с сомнением взглянул на Вилта, — не хотелось бы опять проиграться.

— Я могу ошибаться, но не Керсал и его конюх! — недовольно ответил лекарь, которому было неприятно вспоминать свой конфуз в Лантаре.

— Весомый аргумент, но не будем спешить, — согласился сапожник. — За две луны Ураган может не только улучшить скорость, но и сломать ногу на тренировке.

Тейрам с Хемилоном поспешно сотворили отвращающий несчастья знак.

— Не приведи боги! — возопил коротышка. — Киргал, клянусь двадцатую часть выигрыша отдать тебе! — Вилт воздел руки к потрескавшемуся потолку.

— Давайте лучше погуляем, — предложил Мерги, видя, как близко к сердцу воспринимают окружающие его мысли.

Пройдоха приотстал с Тейрамом и сообщил напарнику новую идею. Тейрам застыл на миг от удивления, открыл рот, чтобы возразить, но тут же громко рассмеялся, принимая задумку друга.

Утром, как только рынок заполнился многочисленными покупателями, ворами, бездельниками и мошенниками по обе стороны прилавков, Вилт с Тейрамом, потратив больше часа на подготовку к приему зрителей, приподняли клапан палатки. Лекарь кивнул нанятой детворе и через минуту во всех концах торжища слышались звонкие выкрики:

— Спешите увидеть голову настоящего оборотня!

— Поверженное ларморское чудовище! Впервые в столице за двести лет!

— Изувеченный храбрец показывает ужасающий трофей!

— Мертвый оборотень в двадцати шагах от вас!

Вскоре Крон и Диртиус, перегородив проход, пропускали по трое любопытных в палатку, приговаривая:

— Всего половина бератула за просмотр невиданного зрелища. Проходите, уважаемые.

Войдя в палатку, зрители замирали у невысокого столика при виде оскаленной головы, лежавшей на серебряном урманском подносе, охая и ругаясь от удивления и приятного страха.

Слева от трофея на лежанке постанывал обмотанный с ног до головы Тейрам, поблескивая на посетителей лишь карими глазами. Коротышка заливался соловьем, повествуя о неравной схватке двух десятков наемников с ларморским оборотнем.

— Посмотрите на моего брата, он за несколько минут лишился всех товарищей и навсегда потерял возможность говорить. Да и ходит он теперь не дальше нужника. Все сбережения я потратил на лечение его ужасных ран от когтей чудовища, если бы не повязка, вы узрели бы его волосы, которые в одночасье стали седыми!

Люди жадно смотрели на изувеченного, сочувственно цокая языками и вновь возвращались к голове. Человеческие глаза на морде притягивали всех. Некоторые оставляли Тейраму монеты на выпивку. В эти моменты красный как рак пращник радовался, что никто не видит его лица. На выходе из палатки пройдоха протягивал руку за серебром.

Несколько раз в день Вилту предлагали немалые деньги за серьгу с уха, или хотя бы несколько волосков с головы. Лекарь решительно отказывался от подобных предложений, внимательно следя, чтобы никто близко не подходил к драгоценному экспонату.

Цена за просмотр была великовата, но Вилт с самого начала решил сделать ставку не на толпы голодранцев, с которыми непременно возникли бы всяческие проблемы, а на зажиточную часть окрестных кварталов. В итоге друзья за пол-луны заработали больше тридцати золотых. Оборотной стороной успеха стали требования охранников о повышении платы в полтора раза.

— Три бератула в день за то, чтобы стоять столбом, да в конце дня дотащить тебя до соседней харчевни, — бурчал коротышка Тейраму после окончания долгого торга. — Почти золотой за три дня!

— Попробуй откажись от охраны и не оберешься проблем, — возразил наемник.

— Знаю, — недовольно ответил лекарь. Плохое настроение покинуло Вилта, как только его руки нащупали в поясном кошеле дневную выручку.

Мерги в первый же день отметил довольное выражение глаз непоседливого лекаря, но решил не спрашивать об успехах, чтобы не спугнуть удачу. Если бог торговли и путешествий Рипуз благоволит пройдохе, а Киргал не мешает, и слава богам. Через пол-луны сапожник краем уха услышал болтовню двух мальчишек, жалевших, что у них нет денег, чтобы увидеть голову ларморского оборотня на рынке у фонтана императора Дормида. Мерги понадобилось несколько ударов сердца, чтобы вспомнить обстоятельства появления у лекаря листьев древогрыза и связать их с услышанным.

— Хитрецы! — прошептал Мерги. Он быстро заскочил за ларморцем и они, сгорая от любопытства, пошли смотреть, как работают их друзья. Фонтан нашелся быстро и скоро бывший боевой хитрец и астролог, отстояв очередь, изумленные друзья увидели голову ночного убийцы и перевязанного Тейрама, а потом встретились взглядом с Вилтом. Тот быстро пришел в себя от неожиданной встречи и как не бывало, принялся говорить заученную речь, обращаясь в основном к дородному турганскому купцу в расшитом золотыми нитями плаще.

— Бедняга, держи золотой, мой зять часто ездит по тому пути в Лантар, — Мерги с сочувствием достал из кошеля золотой и вручил его ошарашенному пращнику.

Хемилон решил поддержать шутку и тоже вытащил темно-желтую монету, произнеся:

— Подумать только, я лишь две луны назад был на этой дороге!

Турганец крякнул и потянулся за кошелем:

— Будь у меня дела удачнее, я дал бы больше, вот, держи бератул.

— Мерги, ты самый умный человек, которого я видел! — восторженно произнес Вилт, когда с Тейрамом вернулся домой. — Приходите завтра опять. Подумать только, выжать из прижимистого турганца целый бератул!

— Сначала расскажите, как вы добыли голову! — потребовал сапожник. — Вернее, где вы его отыскали?

— Да недалеко, у холма издох, — равнодушно ответил Вилт. — Я же говорил всем, что после моего кристалла он подохнет. Но все решили, что прав Парб. Зато теперь золото гребу я, а не он.

— Да, провели вы меня с листьями древогрыза, — усмехнулся Мерги.

— После его вонючего варева любой поверил бы его выдумке, — заметил ларморец. — Много заработали?

— Больше тридцати золотых! — ликующе ответил пройдоха.

Астролог расплылся в улыбке:

— Неплохо, совсем неплохо, клянусь грудью Итал! Что скажешь, Мерги?

— Молодцы, но ходить каждый день и дарить по гемфарскому ларрису я не буду. Если с нами окажется завсегдатай рынка, то он быстро нас раскусит.

— Обойдемся без вас, — легко согласился Вилт и хлопнул по плечу Тейрама. — Я же говорил вам в Лантаре, что Сар Берат дает море возможностей смекалистым парням!

— Это и впрямь золотой дно, — довольно засмеялся сапожник.

Через день после этого разговора среди зрителей в палатке отказался невысокий чернявый человек с цепкими глазками и неприятной улыбкой, одетый как зажиточный горожанин. Он внимательно осмотрел голову, лишь мельком взглянув на Тейрама, и первым из тройки зрителей покинул палатку.

Второй раз друзья его встретили по дороге на постоялый двор. Он поджидал их недалеко от рынка и сразу перешел к делу.

— Почтенные, я предлагаю вам триста золотых за голову оборотня.

— Голова не продается ни за какие деньги! — решительно отрезал лекарь.

— Хорошо, четыре сотни сверкающих ларрисов, — не отступал чернявый, косясь на чудесно выздоровевшего Тейрама, который перекинул завернутый в мешок сундучок в левую руку, невзначай положив другую на рукоятку новенького турганского кинжала.

— Проваливай к Турулу, я не желаю с тобой говорить! — разозлился коротышка на наглого незнакомца.

— Пятьсот, это мое последнее слово! — не отставал настырный покупатель.

— Сейчас я тебе отвешу пятьсот пинков! — Вилт сжал кулаки и угрожающе стал надвигаться на непонимающего слов недоумка.

— Хорошо, не хотите продавать, воля ваша, но если передумаете, спросите ювелира Ризориса на рынке. Меня все там знают.

С этими словами ювелир поспешил удалиться.

— А ты не поторопился отказываться, — спросил Тейрам у напарника. — Еще недавно мы рисковали жизнями в Лантаре за небольшой шанс заработать тысячу золотых, а тут пятьсот ларрисов падают с неба.

— За полгода мы заработаем не меньше трехсот золотых, — возразил лекарь. — А сколько можно заработать в Лантаре? Эта голова будет нас кормить до конца жизни. Плевать я теперь хотел на подачки бесчестных жрецов! А если захотим продать, то загоним ее какому-то вельможе, а не первому попавшемуся ювелиру.

Тейрам в ответ поправил перевязь с кинжалом и решил впредь внимательнее смотреть по сторонам.

Когда Мерги узнал о произошедшем, то нахмурился и сказал:

— Не нравится мне это. Придется мне с Хемилоном сопровождать вас до рынка и обратно, чтобы никто не отнял голову. За двадцать золотых этот ювелир может нанять троих головорезов.

— Ну вот, теперь придется тратиться на охрану, проворчал лекарь. Завтра скажу Крону, чтобы подобрал еще одного парня покрепче. Да и этим бездельникам не помешает размять ноги, мы им платим достаточно.

— Трое охранников и нас четверо, этого хватит, — сказал Тейрам.

Через день к Крону и Диртиусу присоединился широкоплечий Далл, турганец с мощной грудью и шрамом на предплечье.

Мерги не поленился разыскать ювелира Ризориса, но в ювелирном ряду никто не знал человека с таким именем. Сапожник после этого купил по дангарскому кастету с бронзовым шипом напротив среднего пальца для себя и Тейрама. Пращник осмотрел покупки и остался доволен. Вечером он достал напильник и принялся затачивать шип до игольной остроты. Сапожник попробовал пальцем результаты доводки и попросил сделать то же самое с его оружием.

— А про меня почему забыл? — возмутился Вилт.

— Ты не хватает роста, чтобы во всю силу ударить противника по лицу, — ответил Мерги. — Тебе хватит и кинжала.

— Как лекарь я тебе скажу, что лицо не самое уязвимое место у человека, — насмешливо произнес коротышка.

— Значит, тебе стоит купить башмаки потверже, — невозмутимо заметил сапожник.

Тейрам издал смешок, который только раззадорил лекаря.

— Хемилон одного роста с тобой, почему у него нет кастета?

— Занятие наукой далеко от навыков уличной драки, — поспешил ответить сам ларморец, чтобы избежать ехидных предположений низкорослого друга.

— Тогда я пошел за башмаками, — разозлился Вилт и хлопнул дверью. Тейрам с улыбкой пошел за ним, чтобы составить ему компанию.

Наступили сумерки. Длинный коридор их этажа тонул во тьме, освещаясь у лестничной площадки светом бледной луны через оконный проем с сорванными ставнями. Хозяин дома считал, что его постояльцы смогут и без его свеч найти дорогу до своей комнаты. Поэтому друзья медленно продвигались к лестнице, постоянно спотыкаясь о различный мусор, который убирали только по утрам.

Спустившись на второй этаж, они услышали недалеко от себя чей-то хрип, который скоро затих. Лекарь и пращник остановились.

— Клянусь бородой Турула, это не похоже на перебравшего гуляку, — тихо произнес Тейрам, надевая кастет. Оба обнажили кинжалы и всматриваясь в темное пространство, осторожно шли вперед, вытянув вперед руки с оружием. Через десяток шагов они наткнулись на лежащее тело без признаков жизни. Рука Вилта наткнулась на рукоять кинжала, торчавшую из левого бока несчастного.

— На помощь! — заорал лекарь. — Здесь убийство!

Двери на этаже заскрипели, выпуская любопытных людей. Скоро от множества свечей стало достаточно светло, чтобы тщательно рассмотреть жертву. Им оказался незнакомый друзьям жилец со второго этажа. Один из его соседей сказал, что это был ларморский торговец шерстью. Мерги, которого привлекла поднявшаяся суматоха в здании, увидел нестарого человека с невзрачными чертами лица и темно-русыми волосами с аккуратными бакенбардами. Добротная шерстяная одежда потемнела от крови.

— Пропустите городскую стражу! — раздался зычный голос за спиной сапожника. Через миг его оттерли к стене пятеро столичных стражников. Они быстро разогнали толпу, затем осмотрели пустую комнату погибшего, и ничего не найдя, записали показания Вилта и Тейрама и поговорили с владельцем постоялого двора Талухом и обитателями соседних каморок. Потом прибывшие могильщики погрузили труп на телегу и вскоре о трагедии напоминали только темные пятна на дощатом полу, которые служанка быстро вытерла.

На следующий день после этого события на каждом этаже появились по три бронзовых рожка под факелы с широкими поддонами с водой под ними. Большой синяк под глазом и вспухшее ухо скаредного Талуха намекали, что освещение кому-то из впечатлительных жильцов пришлось выбивать кулаками.