Практическая психология. Герцог

— Нет, — сухо ответил Эдар. — Мне интересно, откуда герцог знает, что я теперь служу в Крови?

— У вас в ордене утечка. Меня больше интересует, отчего он решил, что ты выполнишь его просьбу?— внимательно следя за Искореняющим, медленно проговорил Алан.

— Он думает, что у него есть, чем меня шантажировать, — усмехнулся ксен. — Он обещал хорошо заплатить и объяснил свой интерес желанием выдать за вас дочь. А портрет ему нужен, чтобы показать девушке.

— Обычно портреты невест присылают жениху, — задумчиво буркнул Рэй, поглядывая на Искореняющего с недоверием. — И что ты собираешься делать, брат Эдар?

— Как решит кир Алан.

— Он просил портрет конта Валлид? Или Алана Валлид? — постукивая пальцами по столу, произнес конт, рассматривая ксена.

— Конта Валлид.

— Ты так хорошо рисуешь?

— Не так хорошо, как раньше. Все же отсутствие глаза и нескольких пальцев не способствует улучшению таланта.

— Отлично. Пусть Неженка нарисует Берта, но с темными волосами и глазами, — Рэй одобрительно хмыкнул, но не стал ничего говорить, за что Алан был ему благодарен. Рано пока.

— Что еще хотел от тебя герцог?

— Больше ничего.

Ну что же, поверим на слово, но слежку пока снимать не будем. Интересно, герцог хочет убедиться в подлинности наследника или попытается, используя портрет, подготовить очередного двойника?

После обеда Виктория плюнула на неизвестного гостя, на ксена и герцога с их интригами и занялась приготовлениями к свадьбе. На сердце было неспокойно, лазутчик найден не был, и это всех немного нервировало. Зато вечером, когда с поля пришли рабы, появились и первые новости. И принес их Саника.

— Хозяин, у меня новый раб появился.

— Ты сам его купил? — Алан, увлеченно обсуждающий с Райкой и Рэем церемонию, не сразу понял, о чем речь.

— Нет, — усмехнулся раб. — Он пред ужином обнаружился в бараке в самом дальнем углу. Сказал, что его перевели из Рогана и что он помогал сегодня пасти коров, а теперь главный пастух отправил его в Кровь.

— У нас стадо выгоняют на несколько дней. Там на лугу и доят, в бочки молоко сливают и заквашивают. Пастухи меняются раз в техдневку, — пояснила Райка.

— Вот и думаю, не наш ли это лазутчик, притворился новым рабом? — кивнул Саника.

— Он, как есть он! — довольно потер руки Рэй. — В пыточную?

— Ни в коем разе! Саника, сделай вид, что поверил, да приставь к нему кого половчее. Чтоб глаз не спускали. Обо всем докладывать будешь мне.

— Знаешь, в чем проблема герцога? — спросил Иверт у капитана, когда Саника ушел. — Он судит о Бешеном Алане, как о других. Он ищет мышь и не видит орла.

Виктория только усмехнулась, широко зевая. Спать хотелось жутко, ныла рана на плече, гудела голова, в глазах мелькали мушки, а еще слегка болела диафрагма, но это было не самое страшное. Это была приятная боль, последствие их с Ивертом хохота. Просто тело забыло, как это — смеяться, и теперь реагировало.

— Я спать. Иверт, ты со мной?

— Лучше возьмите подарок Длани, — посоветовал Рэй. — С ним вы быстрее заснете, чем с этим горцем.

Капитан и Иверт заржали. Солдафоны! И шуточки у них солдафонские! Виктория задумалась, может, возмутиться или обидеться, но затем решила, что это будет совершенно не по-мужски, и только покрутила пальцем у виска, едва сдерживаясь, чтобы не показать мужчинам язык.

Она вышла на улицу и втянула в себя прохладный воздух. Скоро наступят холода, а там и снег выпадет. Не забыть узнать у мастеров, что прикупить к зиме. И вернуться в Кровь нужно до снегопадов.

— Кир Алан.

Эдар неслышно возник из тьмы и остановился в густой тени. Умеют они здесь двигаться бесшумно. Виктория же сколько не тренировалась, а все равно в этом теле ходила, как медведь.

— В последние годы среди ксенов возникли разногласия. Часть считает, что Храм стал слишком мягок со своими врагами, что троевластие не оправдывает себя, что Наместник и Приближенные далеки от простых служителей. Слишком разнится жизнь скромного ксена на фронтире и ксена, служащего при дворе аристократа. В Храме давно пора провести чистку. Я был среди тех, кто поддерживал эти взгляды. Нам казалось, что если мы сменим нынешнюю династию и старого Наместника, то все изменится. Кандидатом на трон выбрали герцога Вас'Хантера. Но он отказался. Он остался верен Наместнику и договору о дружбе. Тогда мы предложили трон его брату и поддержали его в войне. Как вы знаете, сейчас в герцогстве новый хозяин. Но то, что я увидел после того как он вошел в город, повергло меня в ужас. Я понял, какого монстра мы привели к власти. Костры пылали на каждой улице, кровь лилась рекой, сотни убитых, замученных, изнасилованных. Ненужные жертвы, ненужная жестокость... Тогда мы поняли, как ошиблись, внушив маркизу мысль о Короне Королей. Этот человек зальет страну кровью. При нем в Храме власть возьмут фанатики. Я стоял у истоков переворота, и я тоже виновен в смертях. Именно этим герцог меня шантажирует.

С этими словами он так же тихо исчез, как и появился.

Виктория еще немного постояла на улице, осмысливая услышанное. Странное поведение ксена вызывало у нее недоверие. Прибыть к неизвестному владетелю и сразу выложить ему свою подноготную мог либо дурак, либо уверенный в конте человек, играющий свою собственную игру. Эдар был неизвестной величиной, и как к нему относиться Виктория пока не решила. Она застыла на месте, прикидывая, с кем можно обсудить поведение ксена, но, кроме Алвиса, никто на ум не пришел. А Длань был далеко, да и расстались они скорее примирившимися врагами, чем друзьями. Виктория тяжело вздохнула и отправилась к себе. Неслышной тенью за ней скользила Кусь. То, что рассказал ксен, не было новостью, но она понимала, каким мужеством нужно обладать, чтобы признаться в таком поступке. Особенно зная, что когда-нибудь эти слова Алан Валлид сможет употребить против того, кто их произнес.

— Хозяин, — шепот Саники догнал уже на лестнице.

Виктория остановилась, поджидая раба. Кусь слегка зарычала, она не любила Санику и постоянно на него порыкивала, впрочем, кусаться не пыталась.

— Я насчет нового раба. Он никуда не лезет, но все выпрашивает. Какой гарнизон, сколько слуг, сколько рабов, как часто вы ездите в Осколок и Роган. Что люди о вас думают. То к одному подсядет, то к другому. И с каждым находит общий язык. И так все незаметно, словно и не интересно ему. Если бы я не знал, что нужно слушать, и не догадался бы.

Виктория хмыкнула. Профи. По меркам этого мира профи. И явно не простой слуга, раз умеет найти к каждому подход. Значит, не диверсант, а разведчик.

— Тогда сделай вид, что именно такого помощника ты искал, и приблизь его. И расскажи ему следующее...

Сольем немного дезы герцогу.

В комнате конта ждала девушка. Опять. В этот раз — симпатичная молоденькая рабыня. Да сколько можно! Виктории казалось, что в её спальне перебывали уже все молодки Крови. Светика настойчиво пыталась найти замену Олике. Черт знает что! Вот упорная.

— Возьми второе одеяло и ложись у стенки.

Порадуем Светику, сделаем вид, что в этот раз она угодила. Уже засыпая, Виктория подумала про Зиру и вдруг отчетливо поняла, что скучает по ней, по ее нежным рукам, по ее гладкому телу, по запаху корицы и лимона, по узким ступням с накрашенными красными ноготками, по шелковистым волосам и зеленым глазам. Это было так необычно, что она распахнула глаза и долго лежала, уставившись в темный потолок. Это что же выходит? Когда она думает о Зире, она ощущает себя Аланом. Каждая их встреча, каждое слово, сказанное зеленоглазой горянкой, каждое ее прикосновение воспринималось разумом как должное. Не было отторжения, не было того щемящего чувства неправильности, которое возникало у нее каждый раз, когда она оставалась наедине с женщиной. Зиру тело воспринимали как родную, с нею измученная душа отдыхала. С нею и только с нею Виктория мирилась со своим мужским телом и ни разу не пожалела, что Зира видит в ней Алана. Отчего так? От того, что она была у обновленного конта первой и единственной? Или оттого, что Виктория видела в ней Иверта? А может быть, подсознание научилось делить разум на две части — мужскую и женскую ? Или наконец-то она принимает это тело? Вопросы, вопросы, и нет на них ответов.

Рядом беззвучно спала девушка, но она совершенно не возбуждала конта. Скорее даже, наоборот. Слишком юная, слишком невинная и слишком испуганная. Е-мое! Да я становлюсь настоящим мужиком, была последняя мысль перед тем, как она уснула крепким сном честного человека.

Всю ночь её снились обнаженные девушки, которые гонялись за контом с сачками, а впереди всех бежала Виктория в защитном комбинезоне и, размахивая деревянным парабеллумом, кричала: "Стой, сволочь! Тебе не уйти от большой и светлой любви!"

Утро выдалось суетное. Литина нервничала, Турид нервничал еще больше, шляясь по Крови, словно недокормленный призрак отца Гамлета. Брат Искореняющий командовал украшением храма, Райка орала на кухарок, Светика носилась со скатертями и серебряной посудой, подавальщики накрывали столы, старшие дети таскали из-за стены букеты, а малыши обрывали листья с больших красных цветов и складывали их в маленькие корзинки. Веселая предпраздничная суета.

И наконец, настал торжественный момент. Все собрались во дворе, образуя длинный живой коридор от двери донжона до храма. Музыканты заиграли красивую печальную мелодию. Когда Иверт поинтересовался у конта, отчего мелодия такая печальная, услышал в ответ, что это плач по загубленной молодости. Он так и не понял, шутил Бешеный Алан или говорил серьезно.

— Идут, идут! — закричал кто-то из мальчишек.

Из донжона вышла трехлетняя дочка покалеченной рабыни, Маричка, с корзинкой в руках. Она сосредоточенно и старательно рассыпала под ноги лепестки, следом шли Тур и Дарен, оба в белоснежных рубашках, оба при церемониальных мечах, оба строгие и ужасно важные. Они несли маленькие деревянные шкатулки. Когда Виктория смотрела на них, её сердце наполнялось гордостью, словно это она выносила, родила и воспитала этих мальчишек. Ну и плевать, что не она! Эти парни — её! И пусть кто-нибудь только посмеет заявить обратное! Вот еще вернется Ольт, и будет вновь у нее трое сыновей. Хорошо бы Зира родила девочку. Маленькую черноволосую девчушку с зелеными глазами. Так похожую на своих мать и дядю. И имя она уже ей придумала. Она назовет ее Виктория. Победительница. В память о... себе. О той себе, которая все еще борется в этом мужском теле.

Конт Валлид вел под руку Литину в изумительном голубом платье, расшитом золотом и жемчугами. Замыкали шествие четверо воинов в парадных мундирах. Тоже изобретение Виктории. Непрактично для боя, зато очень эффектно для таких вот торжественных случаев.

Наградой ей были крики восторга и абсолютно глупое лицо жениха. Конт подвел Литину к Туриду и передал из рук в руки.

— Береги ее. И сделай счастливой.

Они вошли в храм и остановились напротив портретов братьев. Новый ксен Крови улыбнулся и начал нараспев читать "Песнь любви".

— ...Пусть Ирий дарует вам друзей, а Вадий избавит от врагов. Именем Отца Небесного называю вас мужем и женой! Да будут все свидетелями! А теперь в знак любви и верности обменяйтесь кольцами.

А вот это было для местных чем-то совершенно новым. Невиданным и неожиданным. Виктория довольно улыбнулась. Ей удалось удивить людей, никогда не слышавших об обычае обмениваться кольцами. Ну не признаваться же, что ностальгия по родине замучила! Тур и Дарен вышли вперед и открыли коробочки с золотыми ободками, символизирующими для одного конец одинокой жизни, а для другой надежду. Самые настоящие обручальные кольца с вырезанными на внутренней стороне словами "Литина + Турид = любовь". И только Вадий знает, сколько это стоило конту и как был удивлен ювелир, когда Кэп пришел к нему с заказом. Это был подарок Валлид своей бывшей жене, и теперь, глядя на плачущую от счастья Литину, Виктория ни секунды не жалела переплавленных золотых монет, из которых отлили эти невзрачные колечки.

— Целуй жену! — заорал конт.

— Целуй! — подхватили все.

В молодоженов полетело зерно и мелкие голубые цветочки.

Эх, хорошо! Почти как дома. Осталось напиться, устроить мордобой и заснуть в салате.

— Слушай, Бешеный Алан, — наклонился к конту Иверт, когда они уже наорались здравниц, пожелали молодым всяческих благ и теперь просто сидели — сытые, умиротворенные, добрые. — А ты уверен, что твой подарок — девушка? Ты хорошо рассмотрел? — Он кивнул на стол, за которым сидели рабы.

Мая в мешковатой мужской одежде выглядела стопроцентным парнем. Она сидела рядом со смущенным Неженкой, и он казался более женственным и трепетным, чем она. Перед подарком стояла полная тарелка, но девушка, не стесняясь, таскала зажаренные кусочки мяса с тарелки художника.

— Ну, я не очень внимательно рассматривал, — признался Алан, пристально следя за Маей и Неженкой. — Просто глянул, что ничего не торчит.

— А вдруг этот "принц", просто зажал их назад? — не унимался подозрительный игуш.

— Кого "их"? — не понял конт, который стал мужчиной совершенно недавно и еще не знал о таких тонкостях.

— Яйца! — зашипел Иверт. — Знаешь, вот что-то меня сомнения начинают одолевать. Надо бы проверить еще раз хорошенько.

— И кто проверять будет? — прищурился Алан.

Они допивали второй кувшин вина, и настроение из стадии "просто весело" плавно перекатывалось в "чего бы отчебучить".

— Вместе! — твердо заявил игуш. — Чтоб уж точно! Эй, подарок, иди сюда! — замахал он руками.

Виктория окинула взглядом окружающих и улыбнулась. Все же хорошо, что им удалось вот так собраться всем вместе по приятному поводу. И пусть все сидели согласно иерархии, но все равно она чувствовала полное единение со своими людьми. Рэй вовсю увивался вокруг Райки, и кухарка сегодня была на удивление благосклонна. Тур и Дарен давно уже отпросились и убежали с другими детьми куда-то на стену, смотреть, как солнце будет садиться за горы, чтобы в момент, когда последний луч коснется неба, успеть загадать желание. Литину и Турида с песнями и пошлыми шуточками отправили спать. Брат Искореняющий удалился в храм в компании мастера Семона, прихватив с собой кувшин вина и блюдо с мясом. Шпион сидел рядом с Саникой, и тот постоянно подливал ему в кубок вина из кувшина с синей полоской. Райка предупредила конта, что в этих кувшинах налиты крепкие вина.

— Привет, мальчики! — Подарок с лукавой улыбкой стояла рядом. — Так ты и правда мой хозяин? — Мая оценивающе осмотрела конта и безапелляционно заявила: — Такой хозяин мне подойдет!

— Эй, ты и наглая, женщина! — восторженно произнес Иверт, подталкивая к ней ногой стул. — А плетей за непочтение?

— Он обещал, что вернет меня отцу в целости и сохранности! — заявила девушка, плюхаясь на стул. — Сам сказал, я за язык не тянула. А раз так, то зачем соблюдать все эти условности? Да, хозяин? — Она перевела на конта чистый взгляд синих глаз. — Но если ты хочешь, я могу притвориться, что жутко тебя боюсь и уважаю.

— А на самом деле не боишься и не уважаешь? — скептически поинтересовалась Виктория, прекрасно видя за напускной бравадой немного напряженную, сжатую, словно пружинка, юную девушку.