Больше чем враги

— Кто? — спросила я, желая узнать поскорее.

— Красотка.

Вот, значит, как. Лишившись покровителя, блондинка принялась искать поддержку в ином месте. Что же, ее можно понять. Да и на меня она вполне могла затаить зло за то, что сначала я отказалась поддержать травлю Брюнетки, а затем не стала сплетничать о Линде. И Андерс мог прикрыть ее перед бывшим любовником. Меня же интересовало иное — откуда Красотка узнала, что Андерс станет выслушивать столь незначительные сведения обо мне? Если бы по лагерю гуляли слухи о том, что он ко мне неравнодушен, то Док и Лютый непременно бы их услышали и сообщили мне.

— Давай спрячемся за сараем, — предложила я. — Красотка все равно будет идти мимо.

За сараем был весьма удобный закуток, в котором мы и притаились. Разумеется, остаться незамеченными охраной у нас не получилось, но я показала сигареты и жестом дала понять, что мы просто хотим перекурить и поболтать наедине. Поскольку поблизости больше никого не было, а золото Двина не только отягощало карманы, но и грело души охранникам, то мужчина кивнул и пошел дальше.

Вскоре из-за угла административного здания показалась Красотка. Шла она неспешно, никого не опасаясь. Мышка выскочила на дорожку прямо перед ней.

— Ну что, побеседовала с начальством? Хорошо тебе за донос заплатили?

Красотка переменилась в лице и прошипела:

— Уйди с дороги.

— Правильно, — поддержала я ее, в свою очередь выглядывая из-за сарая. — Нечего торчать у всех на виду. Так что идите сюда, обе.

Блондинка переводила затравленный взгляд с Мышки на меня. Судя по напряженной позе, она в любой момент могла броситься обратно, к Андерсу — причем бегом.

— Не бойся, мы тебя не тронем, — успокоила ее я. — Во всяком случае, если честно ответишь на вопросы. А сбежишь — пеняй на себя. До отбоя весь барак будет знать, где ты только что была. Догадываешься, чем тебе это грозит?

Красотка побледнела и нервно сглотнула, но сошла с дорожки и подошла ко мне.

— Точно ничего не сделаешь? Клянешься? Самым дорогим?

Ее наивная вера в чужую клятву выглядела забавной. Впрочем, Красотке не доводилось вращаться в кругах, где данное слово с легкостью забиралось обратно. Вероятно, в ее мире подобная клятва чего-то да стоила.

— Хорошо, клянусь. Что именно ты рассказывала Андерсу?

— Да все, — небрежно сказала Красотка. — С кем ты разговариваешь, о чем, как отворачиваешься от передач, что приносит твой друг, как выходишь курить по вечерам, хотя раньше не дымила.

Услышав мое обещание, она заметно успокоилась. К ней вернулся нормальный цвет лица и даже его нагловатое выражение. Мышка сделала неприличный жест в ее сторону, но блондинка на это только усмехнулась.

— А с чего ты взяла, что начальнику будут интересны твои россказни?

— Так я ж не дура, — Красотка уже неприкрыто ухмылялась. — Ты сама много чего наговорила.

— Когда? — пришла я в недоумение.

Как я ни силилась, но не могла вспомнить, когда это мне пришла в голову блажь откровенничать с бывшей любовницей Лютого.

— А тогда в лазарете. Ты ночевать осталась, помнишь? Я проснулась, а вы чаи распиваете, будто там не палата, а буфет какой. Да еще и болтаете.

— Надо было дать тебе побольше сонного зелья, — заметила я.

— Да сильно побольше, — с ненавистью процедила Мышка. — Чтобы не оклемалась.

Неожиданно Красотка разозлилась.

— Строите из себя чистеньких, да? Думаете, я ничего о вас не знаю? Одна — шлюха из борделя, да и вторая ни чем не лучше, только и того, что любовники у нее из аристократов. С двумя мужиками путается, а господин Андерс ей, видите ли, нехорош. Да любая бы на ее месте ноги бы начальнику целовала. Но только не Дамочка, нет. Дамочка у нас предпочитает мужчин из высшего общества, а простой начальник лагеря ей не подходит. Она спит только с теми, у кого титул имеется.

Дальнейшие разглагольствования Красотки прервала Мышка, причем весьма простым способом: ловким ударом кулака в челюсть. Блондинка схватилась за лицо и зло посмотрела на меня.

— Ты поклялась!

— А я нет! — сердито заявила Мышка, дуя на костяшки пальцев. — Еще раз услышу от тебя подобные гадости — нос сломаю.

Красотка попятилась. Похоже, она сообразила, что Мышка не обещала ей ничего — в том числе и молчания в бараке.

— Все, иди, куда шла, — отпустила я ее, и блондинка припустилась бегом.

— Но как же так, Дамочка, — растерянно пробормотала Мышка. — Получается, ей все сойдет с рук?

— Все равно уже ничего не исправишь, — хмуро ответила я. — Даже если она прямо сейчас пойдет к Андерсу и объявит, что я целыми днями смеюсь и напеваю, он не поверит. Марк не приезжал, писем от него не было. Я сама виновата — слишком расслабилась, отдалась своим переживаниям, позабыла, что здесь надо прятать свои чувства понадежнее. Не проверила, в конце концов, что эта дрянь крепко спит тогда, в лазарете. Но теперь она хотя бы тебя опасаться будет. Лишь бы гадостей о тебе Андерсу не наговорила.

— Так он не Лютый, его руками устранить неугодных не получится, — рассудительно заметила Мышка. — Да и интересуешь его только ты, об остальных он и слушать не станет.

Вернувшись в барак, мы услышали от Берты новость. Оказывается, Красотка поскользнулась на обледенелой дорожке, упала и так ушибла челюсть, что у нее даже парочка зубов зашаталась.

-Жаль, что не выпала, — только и буркнула на это Мышка, поглаживая кулак.

Работы в лазарете было мало. Утром Док выписал Брюнетку и отправился в город по соседству.

— Надо докупить разной ерунды, — сообщил он мне. — Хочешь, привезу тебе пирожных из кондитерской?

Пирожных мне не хотелось, но я согласилась, чтобы не обижать Дока.

К визиту Андерса я, наверное, все-таки была подсознательно готова. Оттого-то и не удивилась, когда скрипнула дверь и начальник лагеря зашел в кабинет.

— Все еще будешь утверждать, что Грен вернется? — не утруждая себя приветствием, спросил он.

— Полагаю, что да, сэр.

Неожиданно Андерс расхохотался.

— А ты упрямая. Тем приятнее будет тебя пообломать. И еще: мне нравится, когда ты так обращаешься ко мне — "сэр". Хотя, пожалуй, "господин" будет звучать даже лучше. Небось, своих хахалей по именам называла?

Я промолчала, но ответ Андерсу не требовался.

— Мне нравится эта мысль, — продолжал он. — А еще очень возбуждает, когда я представляю тебя на коленях. Ты ведь станешь передо мной на колени, Тиали Торн?

— И не надейся, — зло выплюнула я, понимая, что время игр закончено.

— Станешь, станешь, — обманчиво спокойным голосом повторил Андерс. — Ты сделаешь все, что я захочу. Но сейчас у меня уже нет сил ждать.

И он рванул меня к себе. Я отчаянно сопротивлялась, но его это только распаляло. Волосы мои растрепались, и начальник намотал их себе на руку, заставляя запрокинуть голову. Из глаз моих выступили слезы боли, а Андерс провел по моей шее языком снизу вверх, затем лизнул уголок губ. Меня передернуло от отвращения.

— Сама разденешься или тебе помочь?

Вместо ответа я ударила его коленом. Метила в пах, но Андерс отклонился, и я попала в бедро. Начальник грязно выругался, грубо схватил меня за плечи и развернул спиной к себе. Затем заломил мне руки и заставил наклониться, больно ткнув лицом в стол. Я забилась, понимая, что сейчас произойдет. Но Андерс крепко удерживал меня одной рукой, другой уже задирая подол моей робы.

Я отчаянно брыкалась. Поскольку мои запястья крепко держала ладонь Андерса, отбиваться руками не получалось, но вот ноги были свободны. Правда, в том положении, в котором я оказалась, драться ими получалось весьма плохо, но пару раз по голени начальника я все-таки умудрилась попасть. Андерс ущипнул меня за бедро — сильно, со злостью.

— Не захотела по-хорошему — будет по плохому.

И тут хлопнула входная дверь, в коридоре раздались быстрые шаги, а затем в кабинет постучали.

— Что за... — прошипел Андерс.

— Дамочка, открой! Я знаю, что ты здесь! — громко позвал Гонт.

А я поняла, что Андерс запер дверь. И теперь он продолжал удерживать меня в надежде, что Гонту надоест меня звать и он уйдет, позволив начальнику вернуться к прерванному развлечению.

Но не тут-то было. Гонт принялся барабанить в дверь кулаком.

— Дамочка, открывай немедленно!

— Еще сломает, — недовольно прошипел Андерс. — Скажешь хоть слово обо мне — до заката не доживешь.

И наконец-то отпустив меня, он принялся озираться в поисках укрытия. Я молча указала ему на лабораторию Дока, а сама пошла открывать. Гонт осмотрел меня с удивлением — должно быть, вид у меня был сильно растрепанный.

— Чем это ты занималась, Дамочка? — подозрительно спросил он.

— Задремала, — буркнула я. — Случилось-то что?

— Так господин Грен приехал! Ждет тебя!

После этих слов я мигом схватила тулуп.

— Иду!

— Переобуйся хоть, Дамочка, — засмеялся Гонт. — Понимаю, что не терпится, да только в больничных тапках не след по снегу бегать. И платок накинь.

Дверь в кабинет я запирала со злорадством. Пусть Андерс посидит до моего возвращения и понервничает, думая о том, что именно могла рассказать я Марку.

Из лазарета я почти что выбежала, но постепенно все замедляла шаг и к домику для свиданий подходила уже совсем медленно. Внезапно я осознала, что боюсь увидеть Марка. Известие о его приезде вызвало у меня вспышку эмоций, главными из которых были облегчение и радость. Но прошло всего несколько минут, и радость померкла. Зачем приехал Марк? Почему он отсутствовал так долго и объявился только сейчас? Что он мне скажет? И самое главное — что мне сказать ему?

Замалчивать приставания Андерса я не собиралась. Пусть у меня и не было уверенности, что Марк захочет влезать в это дело, но если есть хоть малейший шанс приструнить начальника лагеря — я им воспользуюсь. Но что, если Марку попросту неинтересная моя жизнь в заключении?

Дверь я открывала дрожащими руками. И через порог переступила с колотящимся сердцем. А в следующее мгновение меня уже обнимали знакомые сильные руки.

— Как же я по тебе соскучился, — выдохнул Марк.

Я расслабилась в его объятиях, положила голову ему на плечо, вдохнула терпкий горьковатый запах.

— Почему ты не приезжал? Двин сказал, что ты собираешься в отпуск. На курорт.

— Твой Двин слишком много болтает.

Я хотела было возразить, но Марк мягко запрокинул мне голову, склонился, чтобы поцеловать — и замер.

— Что с тобой, Тиа?

Я не знала, что именно он разглядел в моем лице, но догадалась, о чем он спрашивал.

— Это Андерс, Марк. Ты очень вовремя приехал, — добавила я с нервным смешком. — Он как раз хотел проверить, как это — брать женщину прямо на столе. Должно быть, ты подал ему идею.

Моего юмора Марк не оценил.

— Я думал, что он отстал от тебя.

— Отстал. Но тебя так долго не было, и он решил, что ты меня бросил.

— Он труп, — мрачно заявил Марк. — И я не уверен, что смерть его будет быстрой и безболезненной.

— Марк, — я вцепилась пальцами в рубашку на его груди, — Марк, он больше меня не тронет? Ты можешь мне это пообещать?

Должно быть, со стороны я сейчас походила на Красотку во время нашего с ней недавнего разговора. И в глазах моих точно плескался такой же животный страх. Марк мягко накрыл мои пальцы своими.

— Обещаю, Тиа. Эта мразь больше не прикоснется к тебе.

Я прижалась к нему и тихо всхлипнула. Теперь, когда все было позади, мне больше всего хотелось разрыдаться.

— Не плачь, Тиа, все хорошо, — тихо повторял Марк снова и снова и гладил меня по спине.

Но от его слов слезы сами собой покатились по моему лицу. Я обняла Марка крепче, уткнулась ему в плечо и все-таки разрыдалась.

Марк некоторое время укачивал меня в объятиях, а потом чуть отстранился и принялся расстегивать мой тулуп. Избавив меня от верхней одежды и платка, вновь притянул к себе, а затем опустился на стул и усадил к себе на колени.

— Кровать не притащили, — шепнул он. — Совсем расслабились, пока меня не было.

И будто в ответ на его слова в дверь постучали.

— Простите, что помешал, господин Грен, — Гонт мялся на пороге, не решаясь зайти, а из распахнутой двери нещадно тянуло холодом. — Просто спросить хотел: койку нести надобно?

— Пошел вон! — рявкнул Марк.

Гонта будто ветром сдуло. Но мгновение спустя он вновь заскребся в дверь, приоткрыл ее и сунул голову в образовавшуюся щель.

— Так я не понял, койка нужна?

— Да провались ты со своей койкой! — взревел обозленный Марк. — Не смей нас больше беспокоить!

— Понял! — и голова Гонта исчезла, а дверь со стуком захлопнулась.

Появление охранника неожиданным образом отвлекло меня и прервало мою истерику. Я устроилась поуютнее у Марка на коленях и даже порадовалась, что сегодня койку не успели притащить: не то у меня было настроение.

— Ты так долго не приезжал.

— Прости, — шепнул Марк и прикоснулся легким поцелуем к моему виску. — Я и представить не мог, что мое отсутствие приведет к таким последствиям.

— Ты больше не оставишь меня надолго?

— Нет, что ты. Кстати, я виделся с Доком Питерсом. Ты права — он действительно порядочный человек.

— Когда? — напряглась я.

Неужели Док видел Марка, разговаривал с ним и не словом не обмолвился мне об этой встрече? Как же так? Ведь он прекрасно знал, как мне плохо.

— Сегодня утром, — развеял мои сомнения Марк. — Мне надо было обсудить с ним одно весьма важное дело. Разумеется, до того, как встретиться лично, я навел о нем справки. Жаль только, что нельзя было действовать открыто — тогда бы это заняло гораздо меньше времени.

— И зачем тебе понадобился Док? Или это великая тайна?

— Вовсе нет. Ты сама скоро все узнаешь.

Ах, так! Ну и ладно! Я решила, что непременно пристану с расспросами к Доку, раз уж Марк пока ничего не желает мне рассказывать. Возможно, Питерс окажется более словоохотливым.

У Андерса было много времени на раздумья. И судя по его виду, мысли его посещали вовсе не радужные. Я даже не представляла, что человек может так измениться всего за пару часов. Вместо самоуверенного хозяина лагеря я обнаружила в лазарете жалкого трясущегося мужичонку.

— Госпожа Торн, — пролепетал он.

От удивления я даже уронила связку с ключами на пол.

— Простите, сэр?

— Тиали... Вы ведь позволите называть вас так? Я хотел предложить вам замять то маленькое недоразумение, что сегодня случилось между нами.

Меня охватил гнев. Значит, попытку изнасилования Андерс именует всего лишь "маленьким недоразумением" и предлагает мне замять его, а проще говоря — заверить Марка, будто я преувеличила случившееся? Интересно, и что же, по его мнению, я могу сказать? "Дорогой, Андерс вовсе не задирал мне робу, не угрожал и не распускал руки, мне это все приснилось" — так, что ли? Или я должна попросить Марка о снисхождении к неудавшемуся насильнику? Ну уж нет, меня-то Андерс жалеть не собирался. И я не сомневалась, что предоставься ему шанс отомстить — и начальник лагеря им обязательно воспользуется. Нет, эту ядовитую гадину необходимо раздавить, пока она не ужалила.