Я здесь

*Мария:

Когда видишь человека, которому плохо, а потом он у тебя на глазах становится счастливее, как будто прямо тебя в руках цветок распускается, — это потрясающе. Видеть на лице улыбку. Все чаще и чаще слышать смех. Видеть горящие глаза. Видеть, как человек идет по этому пути шаг за шагом, потому что каждый шаг выпрямляет его, и это хорошо заметно. И еще есть отдельная радость, совсем другого свойства. Когда человек постепенно рассказывает своим друзьям и видишь, что они его принимают таким, каков он есть. Даже те, от которых этого не ожидаешь. Это потрясающе.

АВТОР ПРОЩАЕТСЯ С ЧИТАТЕЛЕМ

Истории, которые я рассказал, довольно однообразны. Вот я, такой понятный и однозначный для себя самого, и вот люди, встречающиеся с тем, что они видят: человек с женским телом; и с тем, что они слышат: человек, женским голосом заявляющий, что он — он.

Нелегко воспринимать такое, если до сих пор все человечество было разделено на мужское и женское, без вариантов. Это были качества или состояния, столь же противоположные, как черное и белое. Но между черным и белым не пустота, а множество градаций, и вокруг этой шкалы — весь спектр, все воспринимаемые цвета и еще парочка невидимых нашему глазу: инфракрасный и ультрафиолетовый.

И если бы мы никогда не умели видеть других цветов, кроме двух, и нам бы никогда не говорили, что эти другие цвета есть, мы волей-неволей научились бы все остальные цвета относить к черному или белому. Потемнее — значит, черный. Посветлее — значит, белый.

И было бы нелегко учиться заново видеть мир, открывать все богатство существующих в реальности цветов и оттенков.

Так что очень нелегко приходится людям, внезапно обнаруживающим, что их знакомый — не черный и не белый, а вот такой, какой есть. Это вызывает разные реакции, не всегда приятные для обеих сторон. Давным-давно у меня была знакомая, умная и образованная женщина, философ, писатель.

Мы познакомились с ней морозной зимой, на семинаре молодых писателей. Нас поселили в одной комнате. Она много и с живым интересом расспрашивала меня о том, как я дошел до жизни такой, как все это устроено. Это было в том году, когда я совершил свой первый каминаут, рассказал друзьям-поэтам о себе. Я был тогда еще неопытный трансгендер, у меня не было достаточно информации, и собственного опыта не хватало. Но чувствовал я себя вполне однозначно и определенно: я — он. Так ей и говорил. Помню, она обратила внимание на то, что я ношу шерстяные колготки, и спросила об этом удивленным голосом. Ну да, сказал я. Организм-то у меня такой. Ни цистита, ни воспаления придатков я себе не желаю. А купить теплые кальсоны — так у меня денег на еду не всегда хватает, до того ли? Ношу, что осталось от доперестроечных времен. И кому какое дело, что у меня под джинсами?

Расставаясь, мы обменялись адресами. Не электронными, общедоступного интернета тогда не было, у меня и компьютера не было тогда.

И вот прошло сколько-то времени, пришла весна. И вдруг в почтовом ящике нахожу открытку от этой знакомой: поздравление с 8 Марта.

И так несколько лет подряд.

Чем так задел ее факт моего существования, что через огромные расстояния от Сибири до Калининграда она отправляла эти разноцветные картонки? И каждый раз, не довольствуясь изображением на самой открытке, писала на обратной стороне: 'Поздравляю с Днем 8 марта, желаю...' Почему ей не давало покоя, что я где-то там, далеко, говорю и думаю о себе в мужском роде? Ведь она не видела меня с тех пор, и даже не слышала обо мне, и я ей не писал. Насколько это тревожило ее? И почему так сильно? Какие основы ее мира оказались поколеблены?

Изменение картины мира — нелегкое испытание. Внезапно обнаруживается, что многое из того, во что ты верил, не является абсолютной истиной, а многие ограничения, которым ты себя подвергал, — необязательны, и многие ожидания, которые ты возлагал на окружающих, безосновательны. Это как потерять твердую опору под ногами, так же неустойчиво и страшно, как пройти по качающейся доске. Это требует усилий. Но эти усилия вознаграждаются, когда, перейдя через мнимую пропасть, мы оказываемся в мире более многоцветном, более просторном. За пределами изученных и нанесенных на карту земель лежат пустые области, опасные, населенные уродцами и чудовищами. 'Здесь водятся драконы', — написано вокруг границы знакомого мира. На самом же деле там, за порогом, — свободные земли, пространства, степи и леса, моря и океаны, горы, небо, приключения и сокровища. Много свежего воздуха.

Глядя на карту с другой стороны этой границы, я порой тоже вижу эту надпись — 'Здесь водятся драконы'. И боюсь выходить к тебе навстречу, называть себя своим именем, говорить о себе. Мне приходится напоминать себе, что драконы, конечно, бывают, но это не ты, читатель. И не я. Мы не обязаны быть друг другу страшными чудовищами только потому, что мы незнакомы. Как минимум, стоит для начала познакомиться, а потом решать.

Здравствуй.

'КОГДА ВИДИШЬ ЧЕЛОВЕКА...'

*Медведь (bear_micky):

Помню, как первый раз встретились лицом к лицу на семинаре в Москве весной 2006-го... То, что ты не такой, как другие, понял не то чтобы сразу... Ну, говорит о себе человек в мужском роде, и? Значит, так удобнее. И это, в общем, не мешало ни разу.

Потом, когда узнал больше и в чем-то подробнее... Ну, просто укрепился во мнении, что главное — это все-таки сам человек. Пусть избито прозвучит, но — именно как личность. Почему я могу называть себя Медведем, а другой не может быть по-другому, но тоже другим?! Может. И это нормально. То есть и существует, и может существовать, и это ни разу не болезнь, это... Это просто человек не такой, как другие. Но и что? И если с ним, с этим другим, можно найти общий язык, и обоим будет интересно, то где проблема? В чем? В том, что он НЕ ТАКОЙ? Так и ладушки. Он не такой, я не такой, ты не такой — все мы не такие. Все — свои собственные. Каждый имеет право ощущать себя таким, какой он есть для себя. Это не мешает общаться. Это ВООБЩЕ не мешает. Транс, не транс — ну какая разница? Человек. Который интересен. С которым интересно. Просто живой хороший человек. Остальное — уже детали. Как цвет волос, рост, оттенок кожи...

*Нина Хеймец:

Быть трансгендером в социуме, в котором с яслей обучены воспринимать людей лишь строго определенным образом и в котором все настроено на такое именно восприятие, — это мужества требует и стойкости.

*Н. Ю.:

Я — отец чудесной барышни. Ей уже тринадцать лет. Не возникни у меня необходимость сменить пол — скорее всего, я был бы ей матерью. Или второй матерью. Мне действительно в некоторый момент было легче и комфортней, когда в школе или в поликлинике меня перестали спрашивать о том, кем я прихожусь ребенку — в ее младенчестве в поликлинике приходилось выкручиваться, мол, тетя, мама не может... общество оказывает на родителей и других близких ребенку людей давление гораздо большее, чем давление на одиноких людей и семейные пары, по крайней мере, в моей истории это оказалось именно так. Я очень устал от того, что кто попало вокруг думает о том, кто я ребенку, почему ребенок не пришел с матерью, где мать ребенка, с кем должен жить ребенок и так далее. И в этом месте ЛГБТ-люди находятся под большим давлением, чем цисгендерные гетеросексуалы. Я не понимаю, почему. Я не хочу понимать, почему. Ребенок должен быть счастлив и жить с теми людьми, которые могут дать ему счастье и любовь. И какая разница, кто эти люди — родители они ребенку или нет, мужчины они или женщины, предпочитают они партнеров своего или другого пола?

*Ханна Катаргина:

Никогда не понимала толком, почему бы просто не дать возможность каждому человеку быть тем, кем ему нужно — в гендерном, 'ориентационном', профессиональном и любом другом смысле. Какая проблема может заключаться в том, чтобы называть кого-то так, как ему комфортно, даже если это подразумевает переименование Маши в Мишу или наоборот со всеми вытекающими последствиями? Я, грешным делом, к десятку стопроцентных мужчин или женщин буду относиться десятком разных способов, и разница мне неясна.

*Инна И.:

Всегда радостно видеть людей, готовых, как и я, говорить открыто о своем трансгендерном жизненном опыте. К сожалению, чаще приходится сталкиваться с трансгендерами, живущими в плену страхов: не дай бог кто-то что-то заметит, узнает, заподозрит, подумает и так далее. Больно видеть эту запуганность — иногда так и хочется закричать: 'Люди! Ну что же вы позволяете с собой делать?!' Когда боятся, что другие перестанут их уважать, дружить, общаться с ними, если узнают, что они 'не такие' — я думаю о том, что те люди, для которых 'нетаковость' может быть поводом для изгнания из их круга, сами едва ли достойны уважения. А раз так, то стоит ли дорожить общением с ними и прислушиваться к их мнению? В конце концов, настоящее уважение завоевывается делами — а когда уважают за дело, то и отношение людей не меняется после того, как открываешься им с неожиданной транс-стороны. Не раз убеждалась в этом на собственном опыте. Впрочем, это касается людей адекватных, мыслящих, не погрязших в догмах и стереотипах — и печально наблюдать, как в последнее время властями предержащими все больше поощряются качества противоположные.

*Ярослав:

Сжиться с телом не означает избавиться от факта своей трансгендерности.

*Хельга:

Среди моих знакомых есть несколько FtM трансгендеров и транссексуалов. Кто-то из них мои друзья, с кем-то из них случались и романтические отношения. Что я могу сказать... они чудесны. Мужчины с Марса, женщины с Венеры... а они — с того водораздела, где это понимание еще не потеряно. Да, женская 'шкурка' не их, но они были вынуждены сколько-то в ней прожить, и этот опыт на самом деле бесценен. Гораздо выше уровень принятия себя и других. Немного другое восприятие. Все это в целом заставляет меня иногда думать о том, что всем бы тру-гендерным мужчинам быть такими.

Наверное, мне просто повезло. Наверное, FtM, как и любые другие люди, бывают очень разными. Но я рада, что приличная часть мужской половины человечества для меня выглядит именно так.

*Эйтн:

По каким признакам я все-таки отчетливо определяю себя как мужчину? Для меня быть человеком иного гендера — это иметь другой способ восприятия мира и себя в мире.

*Pale Fire:

Понимать, с какими трудностями сталкивается человек, родившийся или живущий в теле не своего пола, не трудно.

Они для меня люди, достойные уважения за свой опыт преодоления и борьбы, люди, которым я по мере сил приду на помощь просто потому, что понимаю, как сложно преодолевать общественное сопротивление, как сложно быть мужчиной 40-го размера ростом 150 см, как тяжело идти к своей цели вопреки сопротивлению семьи и окружения. Я всегда готова выслушать их. Я всегда готова помолчать с ними. Я сочувствую тем из них, кто по тем или иным причинам не может позволить себе транзишен и смену документов, потому что я видела, насколько тяжело жить с чужим именем.

Я люблю их, этих своих друзей.

На самом деле для меня не имеет значения форма тела. Энергетика у мужчин одинакова, независимо от формы тела, и я ее чувствую. Они — мужчины для меня, остальное неважно.

Разумеется, это только мой опыт, а он таков, что МтФ я не знала, только ФтМ, зато в количестве.

*Инна И.:

Многие почему-то считают важным быть 'тру' — то есть иметь статус, подкрепленный какой-нибудь бумажкой, ярлыком или просто соответствием тем или иным принятым в обществе стандартам. Некоторые так настойчиво и агрессивно потрясают своей 'трушностью', что складывается ощущение, будто это у них самое большое достояние и единственное, чем они могут гордиться. Мне это не нужно, потому что я — не тру: не тру-женщина, программист, писатель и даже транссексуалка, хотя в той или иной степени все эти определения применимы ко мне; и не хочу быть тру. Я могла бы не играть в статусные игры и никому ничего не доказывать, а просто жить и делать то, что сама считаю нужным... если бы наш мир не был так заточен под 'трушность', что зачастую, если ты не можешь быть 'тру' хоть в какой-нибудь захудалой социальной группе — ты никто.

Поэтому хочется жить в мире, где 'трушность' не имеет значения. В мире, где каждого человека воспринимают как индивидуальность, с его личными особенностями, с его способностями и его проблемами — а не как объект в ячейке классификации с кучей прилепленных к нему ярлычков, указывающих, в чем он 'тру', а в чём 'не тру'.

*Олеся:

По-разному с ними, по-разному — с кем-то дружим уже лет двенадцать, с кем-то — просто знакомые, с кем-то даже в ссоре: забавные, веселые, галантные кавалеры, иногда — исступленные, надломленные... Люблю их всех, мои мужчины, мои друзья... Знаешь, во многом благодаря им я осознаю себя — Женщиной, смотрю им в глаза и вижу невероятное, я вижу там себя, возведенную в степень Богини, вижу сияние, которого они не прячут. И я, девушка, которая может одним взмахом меча проломить голову, у которой все тело перетянуто мышцами, выбриты виски... рядом с ними — я женщина, когда друг ведет меня в танце твердой рукой, когда другой — посвящает песню, а третий просто проводит кончиками пальцев по коже плеча и говорит 'Какая ты нежная, деликатная...'.

*Наталья Игнатова:

У меня есть друзья-трансгендеры. Один — после операции, один собирается делать операцию. Есть знакомые и приятели трансгендеры, и те, что уже прооперировались, и те, что даже не думают ни о каких операциях. Но пока специально не спросят, вот как ты сейчас спросил, я вообще не беру в голову, что они трансы. И вообще никогда, с самого начала оно как-то ни за что не цеплялось. При самой-самой первой встрече с самым-самым первым из друзей-трансов (вот он как раз уже и документы меняет, операции все сделал, дай ему Бог здоровья) его партнер меня предупредил, мол, постарайся быть как можно тактичней, для него важно, чтобы к нему обращались в мужском роде. Я даже забеспокоилась, неужели это так сложно, к парню обращаться как к парню? Оказалось, что нет — абсолютно нормально. Мужчина — это мужчина, женщина — это женщина, и внешний вид или голос значения не имеют. Только... мм... характер? Поведение? Характер, наверное, да. Личность. Она в поведении проявляется отчетливей всего, если о самом начале знакомства говорить.

*Фирнвен:

Мой названый брат — ФтМ, среди друзей и знакомых немало трансгендерных и бигендерных людей. Кажется, мне никогда не приходило в голову воспринимать их как отклонение. Помню удивление одного из этих ребят, когда на его осторожное признание я пожала плечами, мол, будет одним больше, в этой компании ты, по моим данным, пятый такой: я не сразу поняла, чему он удивляется.

Я встречала истеричных и инфантильных цисгендерных мужчин, железных цисгендерных женщин. Я точно знаю, что никакая особенность характера или поведения не может быть 'привилегией' какого-то одного сочетания физического пола и гендера. Просто трансгендерным людям сложнее существовать и действовать везде, где можно столкнуться с гендерными стереотипами.