— Это, наверное, Уолтер? Ты его изобразила? О, так мило! И очень похоже.
— Нет, это замок Лютценземмерн! Ну, наш с тобой! Вот тут будут бастионы, это ворота. Я их еще долеплю, только у меня масло закончилась. Я его сама взбиваю, а то молочник подсунет всякую дрянь. Только уставать я что-то стала, вот и хотела тебя спросить... хотя нет! Прости, Гизела, о чем это я! — она энергично замотала головой, удивляясь собственной дерзости.
— Замок? А ведь да, и правда похоже, — и в голосе вампирши прозвучали неожиданные ей самой грустные нотки. — Но что ты хочешь спросить? Не стесняйся, спрашивай, я всегда готова помочь, что бы тебе ни понадобилось.
— У меня, конечно, ломит спину, и голова кружится, и еще мне невыносимо хочется малины в конце декабря, но... но ведь не посмею же попросить тебя взбить мне немножко масла! Совсем чуточку нужно, но сама идея! Чтобы титулованная дама взяла в руки маслобойку! Ты ж ее сразу сломаешь.
— Сломаю?? Я?! — Гизела аж подпрыгнула. — Уж не забыла ли ты, что в замке я занималась хозяйством наравне со всеми — то есть, с тобой и отцом. А ну, где тут твоя маслобойка?
— Только если ты настаиваешь.
Покорно вздохнув, Эвике толкнула к ней маслобойку, и вампирша принялась взбивать масло, вложив в этот процесс силу двадцати мужчин. Уже неплохо. Хотя если провернуть такой трюк с Бертой Штайнберг, которая по упрямству даст фору упряжке мулов, та не только масло взобьет, но и потолок побелит. Надо принять к сведению, подумала Эвике.
— Какое... интересное... занятие. А что потом с этими скульптурами? У вас какие-нибудь выставки проходят?
— Да, вообще-то. Следующая через несколько дней, я тебе приглашение пришлю. Правда, проводится она силами местных энтузиасток... Загвоздка в том, что они... как бы это сказать... в общем, они молочницы. И бакалейщицы, и кухарки. А я ведь теперь леди, так что не бонтонно мне с ними якшаться, — она зябко повела плечами. — По крайней мере, Уолтер так думает. С недавнего времени. Как только этот повис у него на ушах.
— А знаешь в чем отличие леди от кухарки? — хитро посмотрела на нее Гизела. — Леди может позволить себе делать все, что захочет, и не будет прислушиваться к тому, что болтают у нее за спиной. Запомни это и говори всем, кто считает твое хобби недостаточно изящным. Вот, мне же оно нравится, а я ведь леди, так?
Эвике радостно заулыбалась.
— Кстати, ты о ком? Кто там на уолтеровских ушах повис?
Эвике перестала радостно улыбаться. Она подошла к Гизеле настолько близко, насколько позволял выпиравший живот.
— Нужно было сразу тебе рассказать, но я все собиралась с духом, — зашептала она. — Мы с тобой больше не должны видеться. То есть, еще как должны, но не здесь. Потому что капкан останется капканом, даже если украсить его омелой. Это все, что я могу рассказать. Просто в другой раз давай встретимся в кофейне. Или в пассаже. Или на той же выставке. Не приходи сюда, пожалуйста.
— Что? Эвике, милая, ты с ума сошла? Я не понимаю... Что-то случилось? Уолтер запрещает тебе иметь подруг? Или...
Обе одновременно повернулись к двери, в которую кто-то молотил. Прижав палец к губам, Эвике подкралась поближе и спросила.
— Друг или враг?
— Опять твои шпионские игры, — прозвучал усталый голос Уолтера.
— Ты постучался неправильно.
Слышно было, как мистер Стивенс шаркает ногами за дверью.
— Я жду.
Последовала серия коротких стуков, пауза, и снова три стука.
— Так-то лучше, — проворчала его женушка, отпирая дверь.
Уолтер был бледен, как снег. Но не как лондонский снег, который падал сероватыми хлопьями, а как свежевыпавший снежок на горных вершинах.
Особенно мистера Стивенса удручало, что Фанни с Бертой улизнули слишком быстро, а сам он не успел вытребовать обратно свой кошелек. На извозчика пришлось занимать у мисс Маллинз. Пустяк, но неприятный осадочек остался. А уж увиденное на улице и вовсе повергло его в уныние.
— Здравствуй, Гизела, — с выстраданным спокойствием он поклонился вампирше. — К тебе там посетительница. Стоит у наших ворот.
— Уолтер, я так рада тебя видеть! Неужели Берта пришла сюда? Как мило! Почему ты не позвал ее?
— Потому что это не Берта. Какая-то другая... дама. Она оторвала чугунный цветок от ограды и гадает на нем "любит-не любит." Она просила сообщить тебе, что ты восхитительна. Давай уже, иди к ней поскорее.
— Ой.
Гизела села на стул и прижала шляпу к груди.
— Могу я попросить у вас политического убежища?
— Нет. Твою подругу там кэб дожидается. Ну так вот, за это время успел поседеть не только кучер, но и лошадь. И наши соседи будут тебе очень признательны, потому что собаки воют уже у всего квартала. И кошки тоже воют. И канарейки.
— Вот именно, Гизи, нехорошо заставлять эту леди ждать, — вмешалась Эвике-перебежчица. — Лучше уходи, пока не привлекла ненужное внимание.
— Ну что ж, пожалуй, я пойду... Спасибо за гостеприимство, Эвике! Твои скульптуры изумительны. Уолтер, как жаль, что мы так и не поговорили, но, надеюсь, встретимся в другой раз. Я так скучала по вам обоим.
Она боязливо покосилась на дверь.
— Ну... Я пойду. Да, пойду. Надо. Прощайте!
Супруги дружно помахали ей вслед, но уже поднимаясь по лестнице, вампирша услышала сдавленное "Как ты могла ее пригласить?" и в ответ шипение "А что мне оставалось делать?"
Гизела передернула плечами. Она никак не могла понять, что же такого натворила за последнее время, раз и Уолтер, и Эвике так к ней относятся. Неужели Эвике не хочет с ней знаться, а Уолтер забыл все, чего между ними не было, но ведь могло быть?..
Впрочем, эти мысли быстро вылетели из головы. Впереди ее ждала Судьба.
Надвинув шляпу на самые глаза и закутавшись в мантилью, Гизела толкнула входную дверь в надежде, что останется не узнанной. Но у самых ворот стояла леди Маргарет, с тем самым чугунным цветком, на котором оставался последний лепесток. Увидев Гизелу, она отшвырнула его, судя по раздавшемуся звону, угодив в чье-то окно. Это обстоятельство ее ничуть не смутило.
— Доброй ночи, Жизель! Какая у тебя хорошенькая шляпка, — она с восхищением воззрилась на шляпу Гизелы, которая размерами соперничала с тропическим островом. — Подойди поближе, чтобы я разглядела как следует.
Гизела сделала шаг вперед, понимая, что сопротивление бессмысленно.
— Зачем вы пришли сюда? Не лезьте в мою жизнь.
Леди Маргарет посмотрела на нее озадаченно.
— Я приехала за тобой. Не могу, когда ты далеко. Как будто... как будто мое сердце пришито к тебе невидимыми нитками, и когда они натягиваются, оно болит. Но даже эта боль мне приятна.
Она распахнула дверь кэба и протянула девушке руку. Ее бежевые замшевые перчатки были безупречно чистыми. Наверное, носит с собой несколько пар запасных.
То было предложение, от которого невозможно отказаться, так что Гизела послушно забралась внутрь, надеясь на лучшее, но готовясь ко всему. Мало ли что ей взбредет на ум? Вдруг замкнутое пространство кареты спровоцирует ее н а... что-нибудь?
Леди Маргарет устроилась рядом и отдала Гизеле свою муфту, в которую та, исключительно чтобы избежать долгих препирательств, сразу же сунула руки. Карета тронулась, хотя лошадь, ослабевшая от страха, едва перебирала ногами. Женщины сидели молча, пока не увидели за окном прямоугольные башенки усадьбы. Лунный свет мерцал на каменных стенах и казалось, что сам дом отлит из черного матового стекла.
— Так прекрасно, — прошептала леди Маргарет у самого уха Гизелы.
— Да не то слово! — почти искренне произнесла виконтесса, понимая, что их дорога длиною в вечность почти закончилась. И где-то там есть Берта.
— А что именно прекрасно? — все же уточнила она, ведь Дарквуд Холл даже в пьяном угаре прекрасным не назовешь.
— Любить, — отозвалась вампирша и повторила, словно сама еще не до конца поверила, — это так прекрасно. Кто бы мог подумать.
ГЛАВА 7
До усадьбы Берта добралась первой и довольно долго поджидала Фанни у ворот, а как только он появился, выпалила давно терзавший ее вопрос:
— В то утро, когда все произошло, ты сказал хозяину, что Фетч напугал Гизелу и она выбежала из комнаты. Откуда ты это узнал? Ты ведь не успел ее расспросить.
Вампир сбился с шага, но почти сразу ответил:
— Он со всеми гостями так поступает.
— В таком случае, почему ты нас не предупредил? И вот еще что — Гизела мне рассказала, что не закрыла за собой дверь, когда выскочила в коридор. А потом оказалось, что единственная открытая дверь ведет в покои этой вашей миссис Мастер. Стало быть, кто-то закрыл дверь за ее спиной и открыл другую. Уж не ты ли, гаденыш? Подставил нас, да?
В каждом ее зрачке полыхало по ледяной искре. Фанни в точности знал, что именно она чувствует, и хотя вампирша в любой момент могла вцепиться ему в глотку, даже успел ее пожалеть. А может не ее, а в который раз себя. Упыри ведь не транжирят сострадание направо-налево.
Ухмыльнувшись, он попытался высокомерно посмотреть на Берту, но для этого ему пришлось бы как минимум встать на цыпочки, а то и подпрыгнуть. Посмотреть получилось всего-навсего с вызовом.
— А пусть и так. Только на ее месте должна была оказаться ты! Ты в такой же мере леди, что и Маргарет. Вы бы спелись. Но кто же знал, что ты первая в ванную заскочишь! А мисс Гизела... да, не повезло ей, но в любом случае, так авантажнее для всех нас.
— То есть, для всех вас.
— Именно! С тех самых пор, как эта женщина завлекла милорда в свои сети, он только и думает, как бы ее подчинить. Только и разговоров, что про миледи, больше ни до чего ему дела нет! Живут, как Панч и Джуди. Вечно скандалы, вечно интриги, перед соседями стыдно. Все знают, как эта выскочка его на себе женила! Ну ничего, теперь-то она не встанет между Мастером и интересами клана.
— А если я пойду и наябедничаю?
— Хозяин отходит меня осиновой тростью, — ответил Фанни с равнодушием шалуна из отчаянных, который уже протоптал дорожку в кабинет директора. — Не убьет ведь. На мне все праздничные хлопоты.
— Дружно живете, — похвалила Берта. — Раз уж нечисти все собаки чураются, Мастер завел тебя. Есть на ком плохое настроение вымещать.
— Ну и ладно. Собаке, по крайней мере, не только пинки, но и кости перепадают. При жизни мне везло гораздо меньше.
И тут она сказала нечто такое, от чего юный вампир чуть не запнулся.
— Предатель.
— Ч-что?
— Ведь не станешь отрицать, что предал его. Своего господина. План у него изначально был гадкий дальше некуда, но от твоего вмешательства стало только хуже. Ты не только нас подставил, но и его подвел. Предатель и есть.
Она продолжала говорить, но ее звенящий от негодования голос слился с другими голосами, которые на разный лад повторяли одно и то же слово.
Вот только все это неправда!
Он не предатель.
Уже не предатель.
Срочно вспомнить! Фанни зарылся в воспоминания и отыскал одно из самых любимых, которое ценил, как бывший пьянчуга ценил бы костюм, купленный на первую непропитую получку.
1771 год, Конгресс Верховных Вампиров в Париже.
Тогда лорд Рэкласт, Мастер Дублина, отвел его в сторонку и спросил, сколько новому секретарю платит хозяин. Сам он заплатит вдвое, да и место службы менять не придется. Просто Фанни время от времени должен передавать ему кое-какие сведения. В памяти вновь возникла его самодовольная улыбка и нечесаные волосы, каштановые с медным оттенком (Фанни еще удивился, ведь ирландцы обычно так и полыхают рыжиной). "Ничего не платит," отчеканил юный вампир, а Мастер обрадовался — такую цену перебить легче легкого! Фанни выразил уверенность, что матушка Рэкласта прижила его на стороне, вне брака, но тот почему-то не обиделся. Наоборот, взорвался хохотом и смеялся долго, пока слезы на глазах не выступили. Отсмеявшись, заявил, что между прочим сделал Фанни предложение. Юноша заметил, что в таких случаях принято становиться на одно колено, на что Рэкласт, уже посерьезневший, обозвал его дерзким щенком и пригрозил свернуть ему шею. Однако Фанни плевать хотел на угрозы. Получилось! Мог предать, а не предал! Из-за охватившего его ликования вампиру даже почудилось, будто на губах Рэкласта тоже промелькнула улыбка.
А теперь эта девка — она и вампиром-то стала без году неделя — смеет так его оскорблять!
— Не зарывайся, Берта! Да как ты вообще... Ничего ты не понимаешь! Мне со стороны лучше видно! И это для его же блага!
Фроляйн Штайнберг мотнула головой.
— Каждый, кто отправляет сирот прямиком на фабрику, или спускает курок, целясь в голову туземцу, или выгоняет на улицу беременную горничную, которую сам же и соблазнил — думаю, каждый в этом случае повторяет то же самое. Это для их же блага.
— Твои примеры тут ни к селу, ни к городу! Я верен ему! По-настоящему! Ну не могу я смотреть, как она над ним измывается! Ведь она запретила его сиятельству охотиться на девственниц младше 50 лет! Ты хоть представляешь, как должна выглядеть женщина, если на нее за полвека никто не польстился?
Но Берта не проявила сочувствия к тяжкой доле его сиятельства, изнывающего от тоски по 49летным девственницам, которых глаз видит, а клык неймет. Она посмотрела на секретаря с брезгливой жалостью и нахмурилась, как искусный царедворец, плетущий заковыристую интригу. Но говорить обиняками не умела, посему спросила в лоб:
-У тебя есть подруга? Или приятель, — добавила она, блеснув терпимостью.
-На что ты намекаешь?!
-А на то, что будь у тебя личная жизнь, ты не совался бы в чужую.
-Интересы Мастера это моя личная жизнь!
Судьба оказалась к нему благосклонной: у ворот появилась Гизела под конвоем леди Маргарет, и Берта тут же переключила на них внимание. Распахнув перед дамами парадную дверь, Фанни пропустил их вперед, хотя Берта и миледи надолго застряли в дверном проходе, пытаясь наступить друг другу на кромку платья. Наконец Гизела, обозленная донельзя, растолкала их и прошествовала мимо Фанни, не удостоив его даже кивком. Но уже в фойе все четверо переглянулись, словно обитатели работного дома, которые поутру вместо вони подгорелой овсянки учуяли аромат булочек. Запах-то приятный, вот только откуда ему тут взяться? Обгоняя друг друга, вампиры взлетели по лестнице, ворвались в гостиную и застыли в недоумении. Причем Фанни удивился сильнее всех.
Ну и дела!
Лорд Марсден восседал на ампирном диване с изогнутой спинкой, а рядом с ним — так близко, что ее юбка задевала его колени — присела смертная девица в розовом платье с перламутровым отливом. Русые волосы свободно ниспадали на плечи, маленький ротик щебетал без остановки, а голубые глаза так и скользили по открыткам, разложенным на диванной подушке.
— Вот это вид на Хофбург — красиво же, правда? — а тут Шенбрунн, Ратхаус, а вот берег Дуная. Выбирайте что хотите, сэр, а можете и весь набор взять, у меня еще есть... Ой, Берта!!! Вампирша встрепенулась.
Девушка явно была ее близкой знакомой.
Ведь не станешь же так орать на чужого человека.
Пока она грохотала, лорд Марсден начал медленно, но целенаправленно подбираться к кадке с пальмой, надеясь за ней укрыться. Гостья же смиренно слушала тираду.
