Ракетчики. Глава 17

— Почему вы на этот раз решили действовать так открыто и предупредительно, если не секрет?

— Ну, как-то, не хочется раньше времени всё испортить, потерять шанс овладеть планетой. Мы же понимаем, что ваши подземные бункера в высокой стадии готовности. Если сочтёте нужным — используете весь свой арсенал. Мы тоже будем вынуждены ответить.

— Последняя ваша попытка была, мягко говоря, не слишком эффективной.

— Мы над этим работаем. И, тем не менее, что скажете?

— Да. Согласен. Теоретически.

— Почему теоретически?

— Потому что ни я вам, ни вы мне — не доверяем. В высшей степени. Поэтому играем по новым правилам до первого прецедента. И до первой любой ракеты в сторону неоговоренной территории. Если вы стрельните по Львову даже, я про Киев и Москву даже думать не хочу, то правила отменяются.

— Да, это разумно. Мы понимаем, что траектория будет видна, а тип боеголовки определить не удастся. Это принимается. Второй вопрос: когда начнём? Мы готовы.

— В принципе, мы тоже готовы. Но я предпочёл бы обсудить со своей командой. Чтоб не выглядеть волюнтаристом. Пускай ваша обезьяна позвонит послезавтра.

— Фи, вы обзываете нашего демократически избранного...

— Без антимоний, будьте любезны.

— Хорошо, он позвонит. Остался последний вопрос. Из существенных.

— Попробую догадаться: результаты?

— Да. Как будем определять победителя. Соотношение сил, время, состав вооружения — вторичные параметры. А результат — вопрос принципиальный. Наше предложение такое...

...........

— Что, вот так и чесал с призраком, как с нами сейчас? — Удивился форме выхода на контакт врагов Емец. — Во сне?

— Не совсем, в Прави не речь, а мыслеобразы, но с того языка я перевёл суть диалога близко к тексту. Верьте мне, друзья.

— Вот и настал момент истины...

— Нет, я так не думаю. Курьёз ситуации в том, что нам обоим нужно от этого спектакля одно и то же — время.

— Александр, объяснись?

— Они переоценили степень готовности нашей подземки. Они померили критерием своих бункеров. Они спасать всех граждан не собираются, их бункера рассчитаны миллиона на два-три. Элита, разнообразные специалисты. А мы готовимся спускать в убежища весь народ. Второй фактор: производства. Они посчитали готовность по выживанию, а мы считаем по подземному размещению полных технологических циклов. Насколько я помню, у нас только шестьдесят семь процентов. Да, Серёга?

— Так точно, Диктатор — паясничал Кармышов.

— Ага, то есть мы по-разному считаем. Нормально.

— Да. Но это означает, что нам нужно время. Поэтому я предлагаю соглашаться.

— А им время зачем?

— Они пытаются запустить в серию копию нашей "Божьей коровки". Наращивают флот, после огромных потерь. Думаю, что он будет в игре. Они ещё не поняли, что наши акванавты уже получили пузырьковую защиту от ультразвуковых щитов. Восстанавливают некоторые производства и технологии. Которые опрометчиво вывезли в Юго-Восточную Асию. Допуская своё поражение, на всякий случай, пытаются "сжечь" "мясо". Которое было раньше Варшавским Договором. Боятся, что мы подгребём вслед за Словакией остальных.

— Нормально. Зря они так подумали. Мы не собирались. Или я чего-то не знаю, Саша?

— Всё ты знаешь, Николаич. У меня нет от вас тайн. Как и договаривались, остальных — в отбой. Только славян берём на буксир.

— Саша, прости глупый вопрос, но разве болгары и чехи — не славяне? Сербы ещё на ум приходят, — решила поучаствовать Лариса.

— Болгар столько лет турки в наложницах и наложниках держали, образно говоря, что они уже не нашей крови. Процент голубоглазых и светловолосых, около восьми. Нафига козе баян? Чехи — да, но я помню Прагу. Точнее, я тогда только родился, но документы читал. Пусть благодарят гамно своей нации, если выразиться словами классика. Их гуманитарная интеллигенция обеспечила шестьдесят восьмой год со всеми вытекающими последствиями. Есть и второй фактор. Две мировых войны, горячих, чехи отсиделись безнаказанно. Притом, работали в поте лица на наших врагов. А это — разделение кровью. Почему я должен такое прощать? На наши двадцать семь миллионов они во Вторую Мировую потеряли всего-навсего тридцать пять тысяч солдат! Это не вопрос детской обиды, что кому-то повезло там, где мне не повезло. Нужно чётко понимать, что пока Вацлав на "Татре" клепает танк, немецкий Ганс может убивать наших.

— Саша, но ведь они были нашими друзьями...

— Лариса, я тебя умоляю! Они были нашим вассалом, сателлитом, марионеткой, зоной контроля. А когда в шестьдесят восьмом попытались рыпнуться, то им указали на их место. Только и всего. Друзья, хм! Не бывает в политике друзей. Только временные попутчики. Вспомните Суворова и его Альпы. Как австрияки прошвырнули царя. Союзнички... А чехи тогда в их империю входили, между прочим. Из-за сепаратного договора Австро-Венгрии, какой-то маршал Наполеона капитально прижал корпус Римского-Корсакова. Погибло много русских.

— И всё же, мне кажется...

— Лариса, кончай. Толя, объясни своей жене: нам где-то нужно воевать. Не на Западной Украине же? Мы там уже народ основательно почистили и перевоспитали. За двадцать с лишним лет вырастили поколение, говорящее и думающее на русском языке. Что скажешь, Лариса?

— Лариса, Солнышко, допустим, враги согласятся на Германию. Тогда у нас будет существенно большее плечо поставок. Логистика хуже. Нам это невыгодно. Что выразится в лишних потерях. Хотя и близость боевых действий к нашей границе неприятна.

— В таком ключе я этот вопрос не рассматривала. Тогда вам, военным, виднее.

— Смею напомнить, что наша Русь теперь большая. Весь бывший СССР. Почти. Так что, в Чехии или Германии — не так критично, — дал реплику Рохлин.

— Александр, я что подумал. Исходя из этих соображений, предлагаю добавить в ТВД Австрию. Там у нас есть база...

— Хорошая мысль. Переговорщик данный вопрос не затронул. Думаю, что за Австрию они цепляться не будут. И получат некоторый сюрприз.

— Нормально. Мы сможем задействовать туннели. Предлагаю проголосовать принципиально и приступить к конкретике: силы, средства, условия.