Стихи

Булькающим комком, если схватила сетью

Древняя тень земли, жажда голодной твари —

Сточи осиновый кол и рядом с собой клади,

Как только ложишься спать. Скрипками Страдивари

Станут всхлипы во снах, напутствием — вздох "Уйди".

Так изживают боль, проникают в вечность,

Но проползти туда не дано ужам.

В небе молчит луна, и её увечность

Прекраснее полноты. Насмешливым зеркалам

Дарить (просто так) яд пасти и пачку писем

Соколу в вышину. Там режуще светит день,

И, если какой-нибудь грех и мыслим —

Точно не твой. В иглу неумело вдень

Нить горной тропы, ведущей к озёрам, соснам,

В разреженный воздух (от счастья нельзя дышать) —

В пронзительно чистый край, где строки смешно-серьёзны,

Где кудри упрямых туч позволено приласкать.

Но ввек не попасть туда, где Царевич-Сокол

Крыльями мнёт лазурный простор небес,

Раскинутых простынёй. Дорога — во влажный подпол,

В ноябрь, в злобную явь. А багряный лес

Снов, от которых тянет внутри и страшно

За собственные клыки — растёт. По слогам твержу:

Если надежды нет, то смех или боль — неважно,

Как плеть или крест, стихи или стон — ужу.

Ноябрь 2016

КОРАБЛИ

Корабли уходят навеки к западным берегам,

Где море конечно, рифы зловещи, обрывист свет.

Корабли уходят. Курс их — как бег планет:

В постоянстве чтения атласа по слогам —

Атласа звёздного неба. На краю — всё не то.

Крылья чаек черны, а туман накрывает волны

И проникает в голову. Водовороты полны

Сумбурных матросских мыслей. Лунное решето

Опрокинуто рябью и пятнами по ночам.

В парусах кораблей обречённо смеются ветры;

В трюмах — запах корицы, черешни, лимонной цедры;

Капитан бьёт воришек кометами по рукам,

Доставая их сверху. В порт уже не прибыть,

Только это, по совести, мало кого волнует.

В душном сумраке волн акулы, скользя, рисуют

Боками из клочьев пены узорную нить,

И матросы их кормят объедками прошлой грусти.

Капитан выходит на мостик, трёт переносицу,

Очиняет перо. По ночам ему лучше пишется:

Выше волны, глуше вопросы, солёней страсти.

Память, услужливой тенью бросаясь под ноги,

Замирая на досках палубы,

Гортанно подсказывает:

На востоке есть гавань, и дом чужой, и жена чужая.

И своя вина, и свои долги, которые не вернуть.

И сбивается ритм. Всё смывает морская муть,

К днищу мёртвого корабля задумчиво приникая.

Ноябрь 2016

ДРАКОНУ

"И янтарные очи дракона

Отражает кусок хрусталя -

Я сторожу этот клад <...>

Вспоминаю о той, что когда-то,

Что когда-то крылатой была.

Она давно умерла"

(Мельница. Дракон)

"Смерть придёт — у неё

Будут твои глаза"

(Иосиф Бродский. Натюрморт)

И янтарные очи (глаза ли?)

Отражает кусок хрусталя.

Твои родичи точно не знали,

Что такое простая земля.

Твоя кровь пропиталась рассветом,

Чешуя — позвонками холмов;

И шумит поэтическим бредом

Твоих крыльев — не шорох, а зов

В те края, где задиристый ветер

Вереск пустошей расцеловал,

Где играют чумазые дети

И волынки гнусавят меж скал.

Ты взлетаешь так гибко и странно,

На земле — от когтей борозда...

Твоё древнее имя туманно —

Я не понял его. И когда

Раздробилось под пламенем небо,

Когда сердце метнулось вразгон —

Я не понял, что кончилась небыль,

Что теперь со мной рядом дракон.

"Глупый рыцарь, — колдунья вздохнула,

Мне дорогу мотая в клубок, —

Берегись не подземного гула,

А с вышин налетающих строк.

Берегись соколиного крика,

Облаков и бессонниц, луны...

Глупый рыцарь, нелепо и дико

Так желать себе боли и тьмы.

Прочь скачи с той тропинки заклятой,

Вдоль которой мерцают костры.

Твою смерть отчего-то крылатой

Вижу я — а клыки как остры..."

А теперь — ничего, кроме дыма

И искрящихся пальцев огня,

И веков: рвутся стрелами мимо,

Не касаясь тебя и меня.

Когти в зеркале ведьмином были —

Но не жидкое золото глаз.

Моё имя с лицом позабыли

Те, кого я убил или спас;

Я и сам их не помню.

Так хочешь?

Только грохот, и жар, и полёт,

Над добычей кровавые ночи...

Мои кости колдунья найдёт.

Усмехнётся и всхлипнет, и скажет:

"Глупый рыцарь!" И примется петь —

Как научат чернила и сажа —

Про мою желтоокую смерть.

Декабрь 2016

Дорога, бегущая в чащу...

Дорога, бегущая в чащу,

Что шепчет глухими шёпотами,

Ведёт меня настоящего

Ко мне за лесными воротами.

Там больше собой не буду:

Ни правды, ни знойных дней.

Людскую толпу забуду,

Завою ещё слепей —

Так, чтобы лань робела

И ветер в ветвях дрожал.

Теплом оленьего тела

В ночи причащусь. Хорал

Осин пропоёт мне мессу,

Смола озлатит алтарь.

В шиповник с когтями влезу,

Изранившись в киноварь.

Ко мне в дубняке прижмётся

Дриада горячим ртом.

Плевать, что рассвет вернётся.

Плевать, что придёт потом —

Охотники, бомбы, стужа,

Отвар ядовитых трав...

Все волки теряют душу,

Однажды луну познав.

Октябрь 2016

Плавятся в тигле алхимика...

Плавятся в тигле алхимика

Медь и огнистый янтарь.

Тянется снулая лирика;

Лучше больней ударь,

Небо, меня по темени:

Может, и будет прок.

Просто поддался времени.

Просто опять не смог.

Плавится жаром с птицами

Нитка нелепых слов;

Вскормлено пламя лицами

Тех, за кого готов

Я умереть был — только бы

Больше не остывать.

Морем бы — глубью, солью бы

Этот пожар смывать.

Плавится бред подушечный,

Листьев желтеет мёд.

Город пестрит игрушечный,

Золото раздаёт

Нищим и голодающим —

Перепадёт и мне:

Так обещал страдающий

Некто в багровом сне —

В том, где кресты и тернии,

Руки умыл Пилат...

Старче, к чертям плавление:

Тело с душой горят.

Октябрь 2016

КРАСОТА

Красота бьёт по нервам, как воспалённый закат — по глазу.

Уходить надо быстро: вдох, выдох, и всё готово.

Лучше сжечь её буквы, и петли, и точки — сразу,

Не дождавшись белого, чёрного, никакого.

Красота отбирает смысл, не даёт ответы:

Ведь она — лабиринт, искаженье в мозгу, истома

Голодного у кондитерской. "Мама, вафельные конфеты!" —

Но оттащат от сладкой двери, и снова — дома.

Можно лечь, отвернувшись к стене, и, мерно

Дыша, вспоминать, как расплавленной бронзой стянуло вены;

Как легло росой на траву, божественно-эфемерно,

Неправильное "сейчас". Ни оставить себе, ни найти замену —

Поднять голову и смотреть на улетающий в руки к звёздам

Шар в аляписто-дымных пятнах

Голубого и чёрного.

В никуда — насовсем.

Красота есть боль, понятная с детства всем —

Всем, кто выпустил ниточку.

Ноябрь 2016