Капитан все еще был не уверен и недоволен отношениями между своим старшим сержантом и сержантом разведки. Они были сдержаны, и не было ни намека на фаворитизм, но командование небольшим подразделением сводилось к управлению личностями, а секс был одним из самых больших дестабилизаторов в округе. Существовали строгие правила, запрещающие тип и степень братания, в котором участвовали они вдвоем, и они знали это так же хорошо, как и он. Но, еще раз напомнил он себе, ни одно из правил не предусматривало, что подразделение будет отрезано от всех внешних контактов более чем на шесть месяцев.
— Поняла, — кивнула старший сержант, отметив мрачное выражение его лица.
— Должны ли мы добавить что-нибудь еще в список? — спросил Роджер, намеренно пытаясь вернуть себе менее серьезное настроение. — Я не думаю, что у старшего сержанта Косутич пока достаточно забот.
— Ах, вы просто подождите, ваше высочество, — сказала ему старший сержант со злой улыбкой. — С завтрашнего дня вы просто "новобранец Макклинток". Вы просто продолжайте шутить.
— Что самое худшее, что может случиться? — сказал Роджер с улыбкой. — Возвращение в Войтан?
ГЛАВА ПЯТАЯ
— ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ ПРИСМАТРИВАТЬ ЗА СВОИМ СЕКТОРОМ, НОВОБРАНЕЦ?
— Сто двадцать семь. ДА, СТАРШИЙ СЕРЖАНТ!
Существовало несколько аксиом, передаваемых из поколения в поколение унтер-офицерами, которые были истинными хранителями племенной мудрости, в которую твердо верила старший сержант Ева Косутич. "Ни один план не выдерживает соприкосновения с реальностью". "В битве у его Порочности всегда есть открытая карта". "Если враг в пределах досягаемости, то и ты тоже". Все это были правила, которые военные забывали на свой страх и риск, но одно, которое в настоящее время было главным в ее собственном сознании, было "Чем больше ты потеешь, тем меньше ты истекаешь кровью".
И в данный момент некоторым людям, очевидно, нужно было потеть немного больше, чем другим, с горечью подумала она.
У Роджера Макклинтока было несколько преимуществ, когда дело доходило до ближнего боя. Он был одарен реакциями атакующей из ямы гадюки, как от природы, так и в результате давних манипуляций с генотипом Макклинтока. Он был прирожденным стрелком, со зрительно-моторной координацией отличного снайпера, и он провел много часов в одиночестве, настраиваясь на этой платформе, чтобы отточить свою меткость. И у него было хорошее природное боевое чутье; в бою он всегда знал, "где" он находится, и хорошо чувствовал, где находятся враги и товарищи вокруг него. Эту способность часто недооценивали, но она имела решающее значение в условиях высокого уровня насилия и внезапной смерти, для которых они тренировались.
Но хотя он научился быть "командным игроком" в игре в мяч, ему никогда по-настоящему не приходилось совершенствовать это в бою. Хуже того, возможно, он был склонен идти своим путем, что неоднократно доказывалось во время долгого перехода от высохшей стоянки шаттлов на берегу озера до Бухты К'Вэрна. Роджер никогда не был тем, кто интегрирует себя в общий план огня. Что делало предпочтительным его постоянное нахождение впереди, поскольку он также имел тенденцию убивать все, что попадалось ему на пути.
— Твоя работа, когда мы делаем запись, — прикрывать мою спину! Не смотреть, куда я иду! Если я столкнусь с сопротивлением, я разберусь с этим. Но если мне придется одновременно следить за твоим сектором, ты вылетаешь ИЗ ЭТОЙ КОМАНДЫ! Я выражаюсь предельно ясно?
— ЯСНО, СТАРШИЙ СЕРЖАНТ! — Роджер выполнил свое последнее отжимание. — Сто пятьдесят, старший сержант!
— Ты просто оставайся там, в положении для отдыха с наклоном вперед, новобранец Макклинток! Я доберусь до тебя, когда буду готова.
— Да, старший сержант! — выдохнул принц.
В носовом трюме шхуны "Снарлиоу" было жарче, чем в середине ада, и воняло разлагающимися нечистотами. Но это было также самое большое скрытое полое пространство на борту любого из судов флотилии, что, с точки зрения Евы Косутич, делало его наилучшим возможным местом для тренировок. Там все еще было не так много свободного пространства, как ей хотелось бы, — по крайней мере, на большом расстоянии, — но циваны кавалерии уже съели корм, который изначально был сложен здесь. И в отличие от верхней грузовой палубы, в самом трюме не было циванов.
Что было очень хорошо. Циваны, и особенно обученные военному делу циваны, к которым благоволил принц Растар и его люди, были гораздо умнее, чем могло подумать большинство людей при первой встрече с ними. Но чем они определенно не были, так это милыми или приятными на ощупь. На самом деле, любой циван, как правило, обладал характером медведя гризли Старой Земли с больным зубом. Темперамент — и тренировка — тех, кого выбрали в качестве кавалерийских скакунов, только усугубили эту естественную тенденцию. Вот почему циваны, стоявшие вдоль бортов верхней грузовой палубы "Снарлиоу", были "привязаны" (если это подходящий глагол для этого) не упорами или веревками, а пятиточечными цепными креплениями.
Несмотря на это, мардуканцы, ответственные за уход за ними и кормление, были чрезвычайно осторожны в том, как близко они подходили к челюстям зверей, похожим на топоры, и острым, как бритва, боевым когтям с металлическими наконечниками. Что касается самой Косутич, то она была рада иметь тренировочное пространство, пусть даже очень жаркое, промозглое и вонючее, в котором ей не нужно было беспокоиться о потере конечности из-за того, что она слишком близко подошла к цивану в худшем настроении, чем обычно.
Конечно, в данный момент ее настроение было хуже, чем обычно, и она покачала головой, затем жестом пригласила двух других сержантов следовать за ней. Она провела их в самый передний конец трюма, затем повернулась к ним лицом.
— Варианты, — тихо сказала она, и Джулиан вытер каплю пота и покачал головой.
— Он хорош, Смэдж. Очень хорош. Но он не будет сосредотачиваться на обороне.
— Он слишком привык к тому, что мы делаем это за него, — отметила Депро. — Он привык прорываться сквозь сопротивление, в то время как мы прикрываем его спину. Теперь ты несешься по полю, а он должен прикрывать твою спину. — Она едва заметно пожала плечами. — Он не может к этому привыкнуть.
— Да, но большая часть этого в том, что он агрессивный сукин сын, — сказал Джулиан с тихим смешком. — Я не хотел этим оскорбить ее величество.
— Вот это верно, — согласилась Косутич, теребя мочку уха. — Я тоже на самом деле не хочу менять его на кого-то другого. У него есть движения, которые будут лучше, чем у кого-либо другого в роте, если мы когда-нибудь сможем их использовать и скоординировать, и только Мачек, возможно, сможет сравняться с ним в этом. Но я не собираюсь терпеть поражение из-за того, что он не прикрывает свой сектор.
И это было именно то, что до сих пор произошло трижды.
Когда включились системы шлемов и заработала их связь с командами, трюм превратился в виртуальную перестрелку, и Косутич установила очень высокий уровень сложности. Это означало, что враги были не просто на виду, на маршруте, который выбрала команда. Что, в свою очередь, означало, что глаза должны были быть обращены во все стороны... и Роджер настоял на том, чтобы смотреть вперед, вдоль линии нападения. Это не только позволило "врагам", которых он в противном случае нейтрализовал бы, нанести точный удар по команде, но и в одном случае им удалось "выстрелить" старшему сержанту в спину.
Нужно было что-то делать, и Депро нахмурила лоб, пока все трое обдумывали проблему.
— Мы могли бы... — начала она, затем остановилась.
— Что? — спросила старший сержант.
— Тебе это не понравится, — ответила Депро.
— Я делала много того, что мне не нравится, — вздохнула Косутич. — Что еще, клянусь Его Злобой?
— Хорошо, — сказала Депро, пожимая плечами. — Мы могли бы поставить Роджера впереди.
— Э-э, — сказала Косутич.
— Хммм. — Джулиан потер подбородок. — В ее словах есть смысл. Я думаю, у него могло бы получиться довольно хорошо.
— Но... — сказала старший сержант. — Но...
— Но это мое место! — закончил за нее Джулиан со слабым юмористическим подвыванием.
Косутич мгновение метала в него яростные взгляды, затем резко покачала головой.
— Это нечто большее, Эйдиб. Ты действительно думаешь, что капитан не собирается использовать нас? Он собрал нас вместе не только для того, чтобы показать, как это делается. Я предполагаю, что он думает использовать нас для чего-то, как команду.
— Что? Старший сержант его роты, двое командиров отделений и принц? — рассмеялся Джулиан. — Ты шутишь, верно?
— Нет, не шучу, — серьезно сказала старший сержант. — Просто прими как данность, что это может произойти. Потом подумай о том, чтобы поставить Роджера впереди.
— О, — сказал Джулиан.
— Я понимаю ваше возражение, старший сержант, — осторожно сказала Депро. — Но я не уверена, что это имеет значение. Возможно, нам следует взять Мачека или Стиклза вместо принца. Но если мы собираемся использовать его, я все еще думаю, что он должен быть на высоте. Честно говоря, я думаю, при всем моем уважении, что он мог бы быть... даже немного лучше вас.
Депро спокойно смотрела на старшего сержанта, ожидая взрыва, и Косутич снова открыла рот. Затем она со стуком закрыла его, на мгновение потеребила мочку уха и пожала плечами.
— Возможно, ты права.
— Я думаю, что это так, Смэдж, — сказал Джулиан с такой же осторожностью. — Чпокарь быстр.
— Разве так можно говорить о третьем наследнике трона Человека? — с усмешкой потребовала Косутич. — Но ты прав. Чпокарь быстр. И он тоже умеет стрелять. Но я ненавижу оказываться такой... награждать его за то, что он облажался.
— Ты думаешь, идти впереди — это награда? — покачал головой Джулиан.
* * *
Роджер стоял, чуть касаясь правым локтем деревянной переборки, его голова и тело были сгорблены и повернуты влево. Дерево было настоящим, но прямо справа от него был большой дверной проем, который был прорублен в нем совсем недавно. В системах его шлема дверной проем был виден только как контур, набросанный на стене взрывчаткой. И стена была не деревянной, а из пласкрита. И буквально через мгновение "взрывчатка" должна была сработать и пробить новую дверь насквозь. И она взорвалась бы менее чем в полуметре от его руки.
Это должен был быть неприятный опыт. Роджер сильно сомневался, что даже старший сержант оценил все возможности его собственного импланта. Все морские пехотинцы привыкли использовать свои имплантированные компьютеры как боевые усилители, так и тренировочные устройства, и возможности их имплантов в этом отношении намного превосходили возможности аппаратного обеспечения, доступного большинству граждан империи. Но имплант Роджера был, по крайней мере, настолько же более способным, чем у них, насколько они были лучше среднестатистической гражданской модели. Это означало, что тренировочная симуляция была для него даже более "реальной", чем для кого-либо еще в команде. Он подумывал о том, чтобы включить фильтры в попытке избавить себя от некоторых симуляций старшего сержанта... энергичных трюков программирования, но решил отказаться от этого. Он пришел к пониманию мудрости другой любимой аксиомы Косутич: "Тренируйся так, как будто собираешься драться".
Он отогнал эту мысль и сосредоточился на текущем моменте. Если не считать первоначального осмотра смоделированных комнат, он был первый раз на этом месте и подозревал, что старший сержант собирается сделать заявление. На самом деле, это было бы просто в ее стиле — сделать трассу непроходимой. Это соответствовало бы ее страсти делать тренировки сложнее, чем это возможно в реальной жизни, и он уже обнаружил на горьком личном опыте, что у нее неоспоримый талант отдавать должное своей страсти. С другой стороны, это должно было стать тренировкой и для нее тоже, так что, что бы ни ждало его, ждало и ее тоже. Конечно, чтобы добраться до нее, это, вероятно, должно было сначала пройти него, и он не мог не задаться вопросом, что собирался бросить в них искусственный интеллект симулятора. Он не потрудился даже попытаться вытянуть из старшего сержанта еще какую-нибудь информацию. Конечно, она бы ему не сказала. Но даже если бы она могла это сделать, то, вероятно, не смогла бы. Судя по тому, как она все устроила, когда вводила основные параметры сценария в свой компьютер для создания симуляции, даже она не должна была точно знать, что находится по ту сторону стены.
Но это должно было быть плохо.
Депро спокойно заложила последнюю часть имитируемого пробивающего заряда и отступила назад. Взрыв должен наполнить комнату за ее пределами разлетающимися осколками, а также невероятным для обычного мира избыточным давлением, дымом и шумом. Шлемы морских пехотинцев и костюмы-хамелеоны уменьшат то же самое сотрясение мозга, так что это должно дать им момент неожиданности и шока, в течение которого они смогут одолеть того, кто мог бы защищать помещение. Предполагая, что защитники не были оснащены снаряжением, подобным снаряжению морских пехотинцев.
Депро подняла большой палец, показывая, что она готова идти, и посмотрела на остальную команду. Джулиан тоже поднял большой палец и, сгорбившись, отошел от зоны взрыва, за ним последовала Косутич.
Роджер поднял свой большой палец и крепко сжал свою винтовку. Это оружие было стандартной полевой винтовкой для морской пехоты, но его конструкция "буллпап" делала его одинаково удобным на близком расстоянии. Он познакомился с этим оружием в ходе сражений на другом конце континента, и теперь оно было таким же продолжением его тела, как пистолет или личная винтовка. Кроме того, в боевом разделе его импланта был слот для шариковой винтовки, и он усердно использовал систему тренировок, день за днем наращивая свои способности и уверенность в себе. Раньше у него никогда не было особой потребности в обучении стрельбе из автоматического оружия, но он инстинктивно стремился легко нажимать на спусковой крючок, поэтому его очереди всегда были короткими и чистыми. На большинстве мишеней он, как правило, всаживал две или три пули в верхнюю часть груди, шею или голову. Но, за исключением нескольких мишеней, которые представились "заднице Чарли" во время пробежек, это были стационарные мишени. Теперь пришло время посмотреть, действительно ли у него было то, что для этого требовалось.
Депро еще раз взглянула на команду, отодвинулась сама и запустила пробивающий заряд.
Системы скафандра — и импланты — сделали все, что могли, чтобы имитировать условия, и это "лучшее" было действительно очень хорошим. Шлемы имитировали огромное избыточное давление на уши, когда они надевались на головы команды, их импланты сильно встряхивали их, вплоть до потери равновесия, а их костюмы-хамелеоны на мгновение становились жесткими и сильно сжимались в кинетической реакции на "волну давления". Но еще до того, как ткань снова начала смягчаться, Роджер вошел в дверь.
Комнатка за ней была довольно маленькой, не более четырех-пяти квадратных метров. Стол в центре занимал большую часть ее объема, а в дальней стене была еще одна дверь. Сценарий не предусматривал проведения разведки помещения, поэтому количество или местонахождение противников были неизвестны. Но, как оказалось, молодому принцу было над чем поработать.
