| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
'Чертовы дожди, а домов для постоя даже офицерам не хватает. Подумать только! Взвод потерял вдвое меньше солдат от огня неприятеля, чем от каких-то луж. Хоть бы распогодилось!' — думал Николай, шагая по лужам.
Откинув полог палатки, он нырнул в дым, сразу отдавив кому-то ногу.
— Медведь! Смотри куда руки ставишь! — закричало из на него из полутьмы.
— Прости, прости Гриша, — ещё не привыкнув к неяркому свету, по голосу узнал товарища Николай.
— Ну, чем порадуешь? Чего весь день у штаба полка отирался? — фамильярно спросил командир первого взвода.
— Могу только огорчить. Никуда мы двигаться не собираемся и даже думать о таком крамола, — ответил вновь прибывший и закашлял в кулак. — Ну и накурили!
— Привыкай, а лучше присоединяйся, — со смехом протянул дымящуюся трубку ротный.
— Нет уж спасибо! Как-нибудь обойдусь, — со смешком ответил не курящий Николай. — Буду тут ещё кашлять и чихать вам на потеху.
— Как знаешь, только делать все равно нечего, — уставившись в потолок палатки и затянувшись, сказал Белов.
— А может затею какую сообразим? — предложил молчавший до этого Иванов.
— Хватит уже. Мне за прошлую хорошо от майора досталось. Выпить бы, но... Ай! — махнул рукой ротный и откинулся на дно палатки. Все что можно было выпить уже было давно выпито, а борьбу с напивающимися резко ужесточили.
— Тогда только карты, — скучающе буркнул Николай и потянулся за колодой.
* * *
середина августа 1868
Сушащийся у костра Иван, занимавшийся этим неблагодарным делом под редко капающим дождем, думал о доме. Шел третий год службы и уже этой зимой их должны были отпустить в родное село. Отпустят ли теперь? Война ведь, да и дело к осени, а там уже и зима. Не дай-то бог, война затянется и что тогда?
К костру рядом с Медведевым подсел насупившийся Андрейка. 'Хорошо же его сержант пропесочил', — лениво подумал солдат, 'но это полезно, хоть угомонится. А то либо силушку девать некуда, либо язык чешется, либо измыслит что-то.' Иван скосил глаза — раздавшийся в плечах парень ощутимо прибавил в росте и весе. Впервые призванному в шестнадцать лет, ему шел двадцать первый год. Если бы не ветер в голове, цены бы ему не было.
— А дома сейчас поля убирают, — вдруг сказал Андрейка, глядя в костер.
— Тьфу ты, малахольный! Не трави душу! — отрывисто буркнул Иван, думавший о том же.
Глядя на медленно поднимающийся пар, от аккуратно вытянутой на руках поближе к костру портянки, Иван думал о жене и детях. Дядька, конечно, не даст пропасть, да и община, небось, забижать не будет. Помнят уже, что два раза опосля службы возвращался. Глазам открылась родная, немного покосившаяся хата и жена встречающая его с поля в дверях прислонившись к косяку.
— От ... тебя за ногу! — выругался Медведев, на некстати стрельнувшее полено выдернувшее его из сладких воспоминаний.
— Пошли на ужин, что ли? — предложил Андрейка. Сидевшие в полудреме вокруг костра солдаты загомонили. Головы заворочались в поисках подъезжающей кухни.
— Пошли, — безрадостно согласился Иван.
Вынужденное безделье подтачивало боевой дух солдат и офицеров с каждым днем все сильнее. Пустившие дело на самотек генералы все же спохватились и озадачили расслабившиеся войска постройкой новых насыпей, частоколов, домов и бань. За ежедневной работой хандра и скука медленно отступали.
* * *
сентябрь 1868
— Скоро выступаем, — с ходу бросил Николай ротному, со скучающим видом осматривающему только что поставленные солдатские бараки.
— Куда? — мгновенно оживился поручик.
— Не знаю, но точно не домой, — он улыбнулся. — Нам на смену подходят свежие части.
— Черт их дери! — выругался Белов. — На все готовое! Ладно, но хоть бы вырваться отсюда поскорей.
Вечером вся армия знало о сокрушительном разгроме австрийцев. А уже утром следующего дня смоленский полк, вместе с другими войсками нового строя, скорым маршем отправился на запад. Офицеры два дня спорили о цели похода, но поворот войск на юг от Кракова и ещё сильнее удлинившиеся переходы не оставляли сомнений в цели маневра. Их ждала Венгрия.
Не встречая серьезного отпора, вновь сформированная, исключительно из новых полков, третья армия занимала город за городом в Словакии, неумолимо приближаясь к Венгерской столице. Страна лежала практически беззащитной перед русским вторжением. Все крупные крепости находились на юге, для защиты от традиционного противника Австрийской Империи. Войск в Венгрии было мало, да и держали их в основном для предотвращения волнений. Вместе с тем пассивная тактика армии сменилась на куда более активную — слабо защищенные города решительно штурмовались. Хотя многие просто сдавались без боя, не решаясь встретить грудью удар более многочисленных и подготовленных русских. Весть о том, что прусские войска едва ли не в Вене, подтачивала боевой дух австрийских офицеров.
После занятия Пешта русские войска остановили свой стремительный бег упершись в Дунай за которым маячил богатый Буда (слияние в Будапешт ещё не произошло). К счастью, форсировать реку, что ввиду почти полного отсутствия неприятеля было делом хоть трудным, но реальным, не понадобилось. Австрийский император запросил мира.
* * *
Лето-осень 1868 года
Давно ожидаемая всеми противоборствующими сторонами схватка, в конце концов, вспыхнула в центре Европы. Все началось с предложенной Бисмарком реформы Германского союза, проект которой был разослан по германским княжествам в начале июня 1868 года. Данный документ, прямо и недвусмысленно был направлен на уменьшение и ослабление влияния Австрии, что вызвало резкую ответную реакцию Вены. После взаимного оскорбления друг друга и обмена нотами, обе стороны, почти синхронно, объявили мобилизацию. Вслед за ними начали подготовку к войне и их союзники. Вот тут-то и стало ясно, какую масштабную дипломатическую работу провел Бисмарк. Железный канцлер не только привлек на свою сторону Италию и Россию, но также, несмотря на отчаянные попытки Франца Иосифа найти защиту у великих держав, сумел добиться нейтралитета Франции и Османской Империи. На этом фоне союзные Австрии Саксония, Бавария и Ганновер смотрелись в лучшем случае блекло. На первый взгляд казалась, что у Австрии не было никаких шансов, но только на первый.
Сомнительную честь объявления войны взяла на себя Пруссия, вторгнувшись 15 июля 1868 года в Ганновер, Гессен и Саксонию. Несмотря на все попытки Бисмарка убедить сограждан, что данный шаг предпринят из-за подготовки Австрии к нападению и служит защитной мерой, накал страстей был знатный. Колебавшуюся чашу весов в пользу канцлера решительно перевесило весьма кстати громко данное обещание русского императора ввести в Пруссию казачьи части для поддержания порядка, если потребуется. Ошеломленные подобной вестью оппоненты Бисмарка до поры до времени притихли. Зверства и дикость казачьих орд, давно и с наслаждением муссируемые в Европе, до слабости в коленях напугали немецких бюргеров. Впрочем, внутреннее недовольство действиями Бисмарка довольно быстро сошло на нет, поскольку первые дни войны оказались весьма успешны для Пруссии. Развитая промышленность и густая железнодорожная сеть обеспечивала прусскому командованию отлично обмундированную армию и быстроту мобилизационных перевозок. Кроме того, прусская пехота была вооружена игольчатыми казнозарядными ружьями Дрейзе, скорострельность которых была в три раза выше австрийских и южно-германских ружей, заряжавшихся с дула. В течение первых нескольких дней Пруссия разгромила Гессен и Гановер и вторглась в Богемию. Саксонские войска, понеся в боевых столкновениях серьезные потери, вынуждены были отступить на территорию Австрии.
Увы, но на этом удача покинула северных германцев. Австрия, как неоднократно (и правдиво) писалось в прусской прессе, и к чему так стремился привлечь всеобщее внимание Бисмарк, под видом учений провела полномасштабную мобилизацию задолго до войны. Понимая, что Пруссия не станет начинать войну раньше поздней весны, Франц Иосиф объявив грандиозные учения, под прикрытием которых Вена смогла начать мобилизацию заметно раньше, чем её соперники. Не обращая внимания на недовольство Берлина, а, возможно, просто понимая неизбежность войны, Австрия сумела довести численность армии до рекордных 590 тысяч, что почти в полтора раза превышало армию Пруссии. В этой ситуации Бисмарк сделал ставку на своих союзников, но удача была не на его стороне.
Италия обладала армией с весьма сомнительными боевыми качествами и не замахивалась на многое. Главной задачей, которую прусское командование поставило перед своим южным союзником, было оттянуть максимальное количество австрийских войск от главного театра боевых действий. Однако, разгадав планы Мольтке и проявив неожиданные стратегические способности, Франц Иосиф нанес упреждающий удар. Сосредоточив на Итальянском театре более 150 тыс. солдат Южной армии и значительное количество артиллерии, австрийское командование ликвидировало угрозу войны на два фронта в зародыше. Понесенное в начале войны сокрушительное поражение при Кустоце и долгое преследование уже разбитого неприятеля, в духе заветов Суворова, свело на нет всякие дальнейшие попытки итальянцев вернуть Венецианскую область. Несостоявщиеся наследники Цезаря зализывали раны, а высвободившиеся после победы над ними австрийские войска немедленно отправились на север, в кипящую войной Богемию, оставляя против южных соседей едва ли тридцать тысяч солдат.
Российская Империя же, ещё в первые дни войны, уведомила Австрию и Пруссию, что претендует только на королевства Галицию и Лодомерию, герцогство Буковину и Угорскую Русь, к тому же, ни под каким предлогом, не допустит ввода прусских войск в Вену. Первые недели войны лишь подтвердили заверения Петербурга: боевые действия велись весьма вяло, не предпринимая решительных штурмов городов и крепостей, за исключением слабо укрепленного Тернополя, русские постепенно занимали всю территорию на которую объявили претензии. Следует добавить что, вооружение царских войск, как и качество офицеров, судя по отзывам военных корреспондентов, оставляло желать лучшего, уступая в этом даже итальянцам. Значительно лучше обстояли дела во вновь сформированных полках, которых, впрочем, было слишком мало. В этой ситуации австрийское командование пришло к выводу, что наилучшим решением на восточном фронте будет сосредоточить боеспособные гарнизоны в крупных городах, не допустив их сдачи, чтобы иметь возможность перекинуть основную массу войск против куда более опасной Пруссии. Так и было сделано.
Таким образом, уже к августу практически все военные действия велись исключительно между Австрий и Пруссией. Против 370 тыс. прусских солдат Вена выставила более 420 тыс. австрийцев, саксонцев и баварцев. Война с самого начала обещала стать отнюдь не легкой прогулкой для прусской армии, но король Вильгельм I, сделав первый шаг, уже не мог отступать. Наступление прусской военной машины осуществлялось двумя армиями: 1-я армия ведомая принцем Фридрихом Карлом форсировала наступление в районе Гёрлица и Торгау, а 2-я армия, под командованием кронпринца Фридриха Вильгельма, наносила удар по Силезии. Главные силы противостоящей им австрийской Северной армии австрийского эрцгерцога Альбрехта Фридриха Рудольфа, сменившего арестованного незадолго до войны по подозрению в шпионаже генерала Людвига фон Бенедека, уже ждали неприятеля, плотно окопавшись в районе границы. Первые же столкновения показали, что численное превосходство и заранее подготовленные для обороны позиции успешно нивелируют техническое преимущество Пруссии в вооружении. Тем не менее, более организованные и имеющие лучшее руководство прусские войска, все же постепенно взламывали австрийскую оборону, хотя и неся при этом ощутимые потери.
Но вскоре чаши весов заколебались в другую сторону. После двух месяцев войны потери пруссаков стали настолько велики, что отошедшая было к Йозефштадту австрийская армия рискнула дать противнику генеральное сражение, не дожидаясь соединения со спешащим к ним на соединение 80-тысячным итальянским корпусом. Ни одна из сторон в сражении не добилась однозначного успеха, но обе поспешили объявить о своей победе. Сосчитав оставшихся в строю солдат, австрийцы отступили к Кениггерцу, надеясь пополнить поредевшие дивизии новыми солдатами, прибывающими с итальянского театра. Мольтке, взявший к тому времени в свои руки общее руководство прусской армией, несмотря на 'громкую победу', тоже вынужден был взять паузу, отказавшись от преследования 'разгромленного' неприятеля, для того чтобы восстановить боевой дух и подтянуть резервы.
Война грозила затянуться, что совершенно не устраивало Берлин. Однако Италия, была по-прежнему не дееспособна, а требования Бисмарка об активизации наступления русских войск натыкались на вежливые отказы из Петербурга. Оккупировав Галицию и Буковину, а так же ведя одновременную осаду Кракова, Серебницы и Львова, русские не могли, да и не хотели выделять войска на помощь Пруссии. Да к тому же, несмотря на возносимое русскими газетами на пьедестал победоносное шествие солдат-освободителей, австрийцами в свой актив было записано две безоговорочные победы, выставившие русскую армию не в самом лучшем свете. Несколько русских полков было разбито и отведено на переформирование. Отчаянно жестокое сопротивление жителей Кракова, где расселилось большое количество бежавших ранее из России поляков и куда сунулись царские войска, делало картину все менее радужной.
На фоне блеклого выступления армии, в российской прессе разрасталась шумиха. Столь слабый, терзаемый со всех сторон противник оказался не по зубам тем от кого некогда сам Наполеон едва унес ноги! В обществе нарастало возмущение слабосильной армией, в свете которого были очень удачно преподнесены действия так называемых 'полков нового строя'. Война была в самом разгаре, а уже звучали предложения о срочном продолжении реформ в войсках, закономерные после скромных успехов на полях сражений. За всеми этими событиями практически незамеченными остались титанические усилия военно-медицинской службы под руководством Пирогова. В ходе войны было организовано несколько огромных полевых госпиталей, штат в которых, едва ли не полностью, состоял из опытных врачей опустевшей императорской лечебницы. Сам знаменитый хирург находился при госпитале разместившимся под осажденным Львовом. Даже без активных боевых действий стотысячная русская армия ежедневно несла небоевые потери, исчисляемые десятками солдат и офицеров. Дизентерия, болезни, травмы и увечья, даже без соприкосновения с неприятелем, доставляли врачам немало хлопот.
В начале сентября затишье в Богемии завершилось стремительным натиском прусских войск. Восстановив свои силы, Мольтке начал форсированное наступление. Его подгоняли гневные окрики из Берлина: война должна была завершиться быстро, иначе победитель рисковал оказаться в положении царя Пирра. Ничуть не хуже это понимали и в Вене: скудность казны и внутренняя нестабильность подталкивала соперничающие державы дать новое генеральное сражение. Оно состоялось 4 сентября у Садома. И прусские, и австрийские войска показали в сражении завидную стойкость, чего нельзя сказать о солдатах южногерманских держав. Отступление и бегство саксонских, а затем и баварских полков переломило сражение в пользу Пруссии. Не сумев должным образом организовать отступление, австрийское командование превратило свое поражение в разгром. Дорога к Вене для прусских войск была открыта... однако штурма австрийской столицы так и не последовало.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
