Туман: год Волка

— У тебя талант, — сказал он, когда меня наконец-то отпустили и мы смогли уйти.

— Ага, но только этот, — засмеялась я.

А потом я посмотрела на него и уже серьёзно выпалила:

— Драгомир, ну какая из меня жена?! Я ведь ничего не умею и не приспособлена для жизни здесь.

Он остановился и, глядя в глаза, тихо сказал:

— Неужели ты думаешь, что для меня это важно?!

— Мы с отцом привыкли справляться с домашними делами сами. Только после его смерти я договорился с вдовой, которая осталась с пятью детьми: она приходит и делает все домашние дела, а я обеспечиваю её мясом и деньгами.

— Если ты согласишься, то мы не будем ничего менять.

Он нежно дотронулся до моей щеки:

— Для меня важно, чтобы ты была рядом в моей жизни. Проснуться утром и увидеть твои глаза, цвета грозового неба, — произнес он проникновенно. Вот блин! В этот момент его идея со свадьбой уже казалась мне чуть менее безумной. Я взяла его за руку, и мы неспешно пошли к дому.

На следующий день все мужчины поселения поехали в лес пополнить запас бревен.

Лада меня избегала и я решила выяснить с ней отношения.

Перехватив её на улице, я сказала:

— Лада, давай поговорим!

— О чем? — вскинулась она. — Как мужчина моей мечты целовал тебя?!

— Когда ты это видела? — спросила, смутившись, я.

— Вчера на празднике. Я увидела, что вы уходите, и пошла за вами, — и её глаза меня обвиняли.

— Лада, я не планировала этого.

Тут меня осенило:

— Так это ты поэтому с Милославом через костер прыгнула?

Она опустила глаза.

— Лада, не играй его чувствами, он влюблён в тебя.

— Не учи меня! — вскричала она. — Кто бы говорил.

— О чем ты?

— Слышала, как в саду Драгомир предложил тебе быть его женой!

— Что ты еще слышала? — спросила я, покраснев при мысли что она могла увидеть нас чуть ранее.

— Больше ничего, — буркнул она. — Когда я пришла домой, то увидела твой плащ на кровати. Пошла тебя искать и услышала, как он делает тебе предложение.

— Он тебя любит! А ты?! — воскликнула она.

— Лада, все не так просто, — начала я, но она меня перебила.

— Оставь его тем, кто его любит! — И она, резко развернувшись, убежала.

Вот и поговорили. Вздохнув, я пошла в дом.

Днем Улана попросила нас отнести мужчинам поесть к лесу. Она собирала провизию, а мы пошли одеваться. Синий плащ на меху я вернула Ладе, поэтому я надела ветровку, сапоги и импульсивно накинула на плечо рюкзак. Мы взяли еду и пошли. Выходя из дома я взяла накидку, в которой ходила в прошлый раз в лес.

Мы пошли в направлении, откуда я появилась впервые. Миновав это место мы, по кромке леса пошли дальше.

— Далеко идти? — спросила я.

— Лада неопределённо махнула рукой вперед, — она была задумчива и бледна.

— Давай по пути наберем хворост, — сказала она внезапно.

— А это не опасно?

— Нет. Мы не будем далеко заходить. А потом оставим его на телеге, вместе с брёвнами.

— Хорошо, — ответила я, и мы зашли в лес.

Лада взяла у меня сверток с едой, а я пошла собирать ветки, на которые она мне указывала. Я и не заметила, как мы стали углубляться в лес. Обратила на это внимание лишь тогда, когда стала проваливаться в снег по голень.

— Лада, мы не далеко зашли? — спросила я оглянувшись и увидев ее в отдалении от меня.

— Нет, все в порядке, — сказала она немного напряженным голосом.

Вдруг, в глубине леса я увидела промелькнувшую тень.

— Лада, беги! — заорала я, и бросив хворост кинулась из леса.

Она побежала к выходу из леса, бросив еду. Я видела, что мы не успеваем, и решила побежать чуть по касательной, стараясь увлечь их за собой и дать ей больше времени. Она оглянулась, а я закричала:

— Беги! Быстрее!

Как то уж слишком быстро меня стали окружать страшные фигуры. Ростом они были не высокие, коренастые округлые тела, но больше всего пугали лица — человекоподобные, только кожа была толстая и рельефная как кора дерева, и не человеческие холодные темные глаза. Двигались они очень быстро. Одеты в темные одежды, на ногах меховые сапоги. Я остановилась, схватив палку, и развернулась к ним. Краем глаза я следила за Ладой. Она была почти у кромки леса и успевала убежать.

На меня набросился один грог, я уклонилась и двинула его палкой в шею, налетел второй — я успела увернуться, и ударила его палкой по спине. Мы кружили и я понимала, что у меня нет шансов, но сдаваться я не собиралась. Один схватил меня за руку, но я ее вывернула из захвата и ткнула концом палки ему в глаза, поворачиваясь к следующему, я нарвалась на удар в лоб и потеряла сознание.

Пришла в себя я от плача.

— Крис, Крис, прости меня!

— Лада? — прошептала я.

Я попыталась открыть глаза, голова болела ужасно. Надо мной склонилось лицо Лады, моя голова лежала на её коленях и её слезы капали на моё лицо. Мы были в темном помещении и пахло затхлостью.

— Лада, я же видела что ты убежала, — прошептала я. — Как же так?!

— Я почти добежала, но оглянулась и споткнулась. Подняться я уже не успела.

— Где мы?

— В замке князя, — с отчаянием сказала она и залилась горючими слезами.

— Прости меня, это я во всем виновата.

— Лада, тут нет твоей вины, не плач, попыталась успокоить я. — Она же зарыдала ещё сильнее.

— Это я тебя в лес завела!

— Но ты же не знала.

— Но я этого хотела!

Вот тут я подумала, что меня точно хорошо головой приложило, так как я ничего не понимала.

— О чем ты? Ты хотела, чтобы мы попали в этот замок?!

— Не мы, а ты.

— Ты хотела, чтобы меня съели гроги?!

— Они бы тебя не съели, — ревела она.

Я ничего не понимала, голова раскалывалась и во рту было сухо. С горем по полам я попыталась сесть. Мы были в камере с узким окном под потолком, и еще был слабый свет, что попадал через решетку на двери. Мы сидели на широкой лавке вдоль стены, а напротив была еще одна с матрасом.

— Здесь есть вода? — Лада подскочила и плеснула мне из кувшина в деревянную чашку воды.

Выпив, мне стало немного лучше.

— Лада, объясни еще раз, что ты сказала, — попросила я.

— Князь тебя не съест, ты девушка из пророчества. — Голова у меня пошла кругом.

— Отец тебе рассказал про князя Владислава, но не рассказал конец истории.

— А что было в конце? — непонимающе спросила я и Лада начала сбивчиво рассказывать.

— В городе жила Пророчица, и когда к ней пришли люди, узнать как долго будет лежать снег в лесу, она ответила, что пройдет много-много лет и великий Лед сжалиться над людьми и приведет из тумана девушку не из наших земель. Она придет в год зверя князя. Владислав узнает её по сердцу, и вернет она князю былое величие, и растают снега в лесу.

— Разве у вас есть год Грога? — удивилась я.

— Нет. Эти слова были не понятны, но это ты!

— А что значит "узнает по сердцу"?

— Это тоже не поняли. Может родимое пятно?

— Лада, у меня нет родимых пятен! — И она сникла.

Слушая её, мне стало обидно, что из-за наивной веры в этот бред, мы попали в такую переделку.

— Лада, пожалуйста, никому об этом не говори, — попросила я.

Она заплакала:

— Я повела тебя в лес, чтобы ты попала к князю, и исполнила пророчество, и оставила в покое Драгомира, — она зарыдала.

— Лада, а ты не боялась, что мужчины услышат наши крики и побегут нас выручать? — вдруг спросила я.

— Нееет. Я повела тебя в другую от них сторону, — ответила она, шмыгая носом.

Вот засранка!

Мы просидели несколько часов, прежде чем раздались шаги и открылась дверь. В сопровождении грога вошла девушка невысокого роста с нежными испуганными чертами лица, держа поднос с едой. Грог закрыл за ней дверь, оставив нас наедине .

— Лиса! — воскликнула Лада.

— Лада! — отозвалась девушка и, поставив поднос, они крепко обнялись.

— Ты жива? Тебя не съели? Уже ведь год прошел как ты пропала! А что с Чарушей?

При имени сестры Лиса помрачнела.

— Она умерла? Прости!

— Нет, она жива, — мрачно сказала Лиса.

— Да в чем дело то?!

— Она живет с князем. Корчит из себя хозяйку. Поёт ему о своей любви. — При этих словах глаза Лады расширились в неверии.

— Поешьте, я все расскажу.

— Сначала я думала, что мы случайно в лес так далеко зашли и нас гроги поймали, а уже после поняла, что она давно это задумала, но боялась идти одна. Чаруша слышала о богатстве князя и бредила им. Когда нас поймали и привели к князю, она начала говорить ему о своей любви, и что она родилась под утро, когда был густой туман. Князь её оставил и стал с ней жить. Теперь она только и знает, что одевается и меряет украшения, которые ей дарит князь.

— А как же ты? — спросила Лада.

— А я здесь служанка: принеси, убери, постирай.

— Что будет с нами? — спросил я Лису.

— Я не знаю. К вечеру приедет князь, там и решит.

То что он не убил девушек вселяло надежду. Может, и остальное все преувеличили:

— А он точно людей ест? — спросила я.

— Точно, — с дрожью в голосе ответила Лиса. — Однажды девушку привели, не из нашего селения. Она рыдала и кричала, что все здесь нелюди, мерзость на земле великого Леда, как она всех ненавидит. Так князь сказал лишь два слова: "на кухню" — вечером её подали на ужин.

От этих слов нас передёрнуло.

— Кто же готовил этот ужин? — с ужасом спросила я

— Гроги. На кухне готовят гроги. Они очень хорошие повара. Вот и кашу эту они готовили.

Каша была вкусная, но после этих слов аппетит у меня совсем пропал.

Я заметила, что Лиса странно смотрит мне за спину, и жалостливо отводит глаза.

— В чем дело? — спросила я.

— Прости меня, что смотрела на твою беду, — смутилась Лиса.

Я не поняла о чем она. Лада рассмеялась:

— Твоя сумка за плечами под плащом похожа на горб.

Я оглянулась — и правда. Когда я собирала ветки, то надела рюкзак за плечи, чтобы он не сползал.

Лиса немного поговорила с нами, спросила про отца, братьев. Поплакала, узнав о смерти матери. Потом за ней пришел грог и она, взяв пустой поднос, ушла, а мы остались ждать вечера и нашего приговора.

Я нарезала уже сотый круг по камере, когда за нами пришли.

В сопровождении грога мы прошли по каменному коридору, поднялись по лестнице и миновали еще несколько комнат, пока не пришли в большой зал, с огромным очагом, украшенным замысловатыми узорами. На стенах висели гобелены. За длинным столом, разместились около тридцати грогов, а во главе сидели князь и девушка, одетая в изящное золотистое шелковое платье, украшенное кружевами и богатой вышивкой. "Чаруша" -подумала я. Девушка была красивая: карие глаза, белокурые волосы, правильные черты лица. Впечатление портили лишь капризно изогнутые пухлые губы.

Нехотя я перевела взгляд на князя и споткнулась. Мой взгляд приковали нечеловеческие черные глаза, взирающие с абсолютно ледяным безразличием. Кожа на лице была сероватого цвета, похожая на кору дерева, но менее рельефная по текстуре, чем у грогов. И если у тех лица были лишь человекоподобные, то у князя черты остались человеческими. Прямые светло-русые волосы спадали до плеч. Одет в строгий черный камзол, украшенный серебристой тесьмой, под который надета рубашка из тонкого полотна.

Князь встал и не спеша подошел к нам, медленно обходя нас по кругу. Потом остановился передо мной.

— Так вот ты какая, горбатая девушка, которая сражалась как тигрица, — медленно произнес он.

Он осмотрел меня с головы до ног. Взгляд задержался на ветровке, которая виднелась из под плаща, и опустился на джинсы.

— Ты странно одета, — наконец произнес он.

Я молчала, а он, кажется, ждал ответа.

— Мне это уже говорили, — произнесла я.

— Откуда ты?

— Из деревни возле леса.

— Вот она, — он указал на Ладу, которая дрожала как осиновый лист, — она из деревни. Спрашиваю ещё раз, откуда ты?

— Я недавно пришла в деревню, — обтекаемо ответила я.

— Откуда?

— Издалека.

Он стоял, и как будто к чему-то прислушивался. Чаруше не понравилось внимание, уделяемое мне. Она встала и подошла к князю. Обхватив его руку, она заставила посмотреть на себя.

— Любимый, оставь в покое эту страшилу, — кокетливо произнесла она.

— Я, кажется, встретила свою знакомую, — она перевела злобный взгляд на Ладу.

— Милый, отдай мне её в служанки, — попросила она нежным голосом.

— Тебе Лисы мало?

— Но она вечно бегает по делам, её не дозовешься.

— А эта, — она посмотрела на меня, — пусть помогает на кухне, да в комнатах убирает.

— Я вижу, ты уже все решила! — с непонятной интонацией сказал князь.

— Любимый, я так скучаю, когда тебя нет! Они меня развлекут, — и она с надеждой посмотрела на князя.

— Пусть будет так! — сказал князь и, потеряв к нам интерес, вернулся к столу.

Нас провели на просторную кухню, где хлопотало несколько грогов. Усадив нас в сторонке, перед нами поставили еду: кашу с мясом и хлеб. Опасливо глядя на куски мяса, я спросила:

— А из кого мясо?

Гроги засмеялись:

— Не бойся, сегодня на ужин олень, — сказал один из них. — Хотя и человечина бывает. — Он облизался.

Мы приступили к еде. Гроги перестали обращать на нас внимание. Лишь Лиса улыбалась нам, бегая с подносами. Когда мы закончили с обедом на кухню зашел необычный грог. Если все остальные гроги были похожи между собой и как бы без возраста, то этот был старше их всех — как дедушка среди молодёжи. Он подошел к нам и внимательно нас осмотрел. Потом его взгляд остановился на мне:

— Как тебя зовут?

— Кристина. А вас? — внезапно спросила я. Странно, но я его не боялась.

Кора на его лбу пошла морщинами, от удивления:

— Харольд, — ответил он. — Ты первая из людей здесь, кто об этом спросила.

— Наверное, они очень боялись, чтобы знакомиться, — ответила я.

— А ты значит не боишься?

— Нам сказали, что сегодня нас не убьют.

Он засмеялся:

— Ты нравишься мне, Кристина.

— Мне тоже приятно с вами познакомиться, — вежливо ответила я, и он опешил от удивления.

— Мой вид тебе не противен? — удивлённо спросил меня он.

Я задумалась, рассматривая его. Странное человекоподобное безволосое лицо, с кожей — как кора старого дерева, черные глаза без ресниц, но взгляд теплый, не то что у князя. На бочкообразное туловище одета рубаха до середины бедер, с вырезом на груди, который стянут шнуровкой. Пояс, украшенный металлическими пластинами, за которым висит кинжал, и подвешены ключи. Простые штаны, сапоги из мягкой кожи. Руки с пятью пальцами, ладони широкие.

— У вас необычный вид, но ничего противного я не вижу, — серьезно ответила я. Да по сравнению с Фредди Крюгером — он просто добрый дедушка.

— Ты странная девушка, — задумчиво протянул он. — Покажи свои ладони, — внезапно сказал он.

От неожиданности, я тут же подчинилась. Он взял мою ладонь в свою, внимательно рассматривая. Кожа его была теплая, только чуть шершавая, как у дерева.

— Ты не работала этими руками.

— Покажи свои руки, — приказал он Ладе. Та, чуть не падая в обморок, протянула руку. Он свёл наши ладони рядом. Ладина ладонь была с мозолями и загрубевшей от работы кожей, моя же была нежна без следа мозолей. Он отпустил наши руки.