| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Марго смотрит на часы и включает телевизор. Сейчас должен пойти ее вчерашний репортаж из школы бокса.
Микола рассказывает про "силовой бокс".
— "Порхать как бабочка и жалить как пчела" — это для молодых. Если нам с Микитой за тридцать, надо тренироваться по-другому. Больше силовой подготовки. Говорят, что боксерам это не нужно, мы не согласны. Будто бы силовая подготовка снижает скорость и точность ударов. Вот Вам, девушка, есть разница, в какое место на теле прилетит кувалда... (Марго вздрагивает) киянка... подушка.
— Классическая боксерская техника не приспособлена к сопротивлению борцам. Пусть боксер не умеет бороться, но попробуй, побори такого толстячка (показывает на Микиту в весовой категории 120+).
— Ударами всякого там каратэ мышечную броню не пробить. Не надо лупить себя палками, набивая мозоли на заднице, пардон. Лучше это время провести со штангой и гирями, нарастить мяса.
— Надо уметь драться и без перчаток. И не только кулаками. Нет, махать ногами это не по-русски (камера обозревает толстые ноги, которыми махать нельзя в принципе). У руки есть много ударных поверхностей, это и и нижняя поверхность кулака, и основание ладони, и основание большого пальца, и локоть. (Показывает все на груше, груша после очередного удара срывается и улетает в другой конец зала, сбивая по пути пару человек).
— Английский бокс — не русский спорт. Кулачный бой это по-нашему. И силовая подготовка обязательно. Вы знаете, что гири были изобретены в русской армии для тренировки пушкарей? Ядра-то чугунные были, простому солдату их таскать тяжело. Вот к ядрам приделали ручки, получился такой тренировочный снаряд (берет двухпудовку, крестится ей три раза, поднимает над головой донышком вверх).
— У "Силового бокса" пока нет своей федерации. Нам просто некогда. А единомышленники у нас есть по всей стране. На турнире надо заявить про себя. Эти развалины, которые призовой фонд, нам не нужны, надо будет — мы полгорода купим.
Егор тем временем прикидывает, как разместить гостей. Марго на бабкиной кровати с другой комнате, оператора на диване, себе постелить на полу. Марго уходит в ванную (хотя бы потому что после кросса все действительно слишком потные и грязные, чтобы так ложиться спать), оператор выпивает коньяка из фляжки и отрубается прямо в кресле.
Далее следует некоторым образом эротическая сцена, где Марго беседует с Егором на отвлеченные темы о взаимоотношениях мужчин и женщин. Марго одета в рубашку Егора на голое тело, Егор одет в старые джинсы и футболку.
Секс на первом свидании в России 90-х еще не принят. Марго начинает флирт, но сама же убеждена, что на первый раз просто из принципа нельзя ничего "такого" позволить мужчине. Егор подыгрывает, не изображая из себя возбужденного носорога, потому что интуиция ему подсказывает, что никакого продолжения не будет. Шаблон развития отношений рассказывает Лиля на встрече у Михи. Лиля рассказывает применительно к низшим слоям общества, а Егор наблюдает аналогичное по сути поведение и образ мышления Марго, претендующей на высшие слои. Что в его глазах напрочь убивает всю эротичность момента. Зато он удачно подыгрывает. В целом у всех остается хорошее впечатление от дружеской беседы. Марго мысленно ставит галочку "первое свидание он прошел отлично, на втором можно дать себя поцеловать".
Потом Марго идет спать в бабкину комнату, а Егор укладывается на диване.
Пятая серия
День четвертый. Четверг. Утро. Егор. Марго. УВД.
Управление внутренних дел. Егор и Марго идут по коридору. Мельком мы видим несколько лиц или коротких обменов репликами — милицейские реагируют на звезду журналистики в стиле "от звука Мяу я млею и таю.."
Егор и Марго стоят перед кабинетом. Оттуда выглядывает довольно пожилой следователь с погонами старшего лейтенанта.
Старлей: ну здравствуй, малолетний преступник. Чего пожаловал? (Вопросительно смотрит на Марго)
Марго: Нет, он мне ничего не сделал. И вообще, я могу поговорить с вами без свидетелей?
Егор: погодите! Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться!
Старлей: Ну обращайся.
Егор: Не в курсе, по поводу Алексея Ивановича уголовное дело возбуждали?
Старлей: Нет, конечно. Там вроде ясно все. В его возрасте и по такой дороге... Жаль мужика. Много для страны сделал в свое время.
Егор: Я знаю.
Старлей: Ну может, выкарабкается. Чудеса случаются...
Марго и старлей заходят в кабинет. Егор ждет. Мимо него по коридору проходит Рябов в сопровождении Мануйлова, который довольно известная личность среди оперов.
Рябов: неужели вы не понимаете! Это дело федерального уровня! Убит чемпион России!
Мануйлов (несколько устало): Это вы не понимаете. Ну будет пара заметок в прессе. Может, и в московской. В городе почти каждый день на улице убивают трех-четырех молодых парней. Была б на трупе свастика — может, шум и был. А так — бытовуха...
Рябов: Ну ты же понимаешь, что они хотели сорвать чемпионат, а это...
Мануйлов: Ты говоришь, кто по-твоему это сделал — я этого человека найду и посажу. И улики найду. А нормально искать, извини, нет времени. На мне и так двадцать шесть дел, в том числе этот долбанный Маклауд.
Рябов: Вариантов два: или... (у него звонит Сенао) Слушаю. Травма? А Петровский? Когда там конец? Что? Да! В Москве? Хорошо, звони, — самолет оплатим! (кладет трубку в карман, натыкается взглядом на Егора)
Мануйлов провожает Рябова до крыльца, и тут подъезжает автобус. Из автобуса выскакивает человек с острым носом и рыжей шевелюрой, которого мы видели пытавшимся ангажировать Брюсова — один из приспешников Калдуна по кличке Лис. За ним выбираются хмурые люди явно из разных слоев населения, от предпринимателей и рыночных торговцев до мужиков рабочего вида, старушек и студентов. За ними присматривает пара братков откровенно криминального вида. Возможно даже, пара лиц, которых мы видели ранее. По неуверенным движениям и стремлению избегать Мануйлова взглядом видно, что все они пришли не по своей воле, но Калдуна явно боятся больше, чем милицию.
Лис: Здрасте Вам, гражданин начальник.
Мануйлов: Это что за массовка?
Лис: Это не массовка. Это, как бы Вам помягче сказать, не совсем потерпевшие и не вполне свидетели.
К крыльцу с сиреной и мигалками подъезжает черная волга, из нее вылезает Сундаков.
Сундаков: Товарищ майор, что здесь за демонстрация?
Мануйлов: Что происходит?
Лис: Граждане желают забрать заявления. Добровольно и с песнями.
Мануйлов: Да ведь на них синяки!
Лис: Правильно! Некоторые из пострадавших не только собираются забрать заявления, но и намерены обратиться в суд по поводу того, какими методами от них требовали дать показания на пожилого человека!
Мануйлов: Да я тебя прямо сейчас заберу! Сейчас спрошу у граждан, что ты натворил, чем их пугал, и упеку лет на десять! Дежурный!
Из УВД выходят двое сотрудников в бронежилетах и с автоматами. Из стоящей рядом патрульной машины выходят еще двое— те же, которых мы наблюдали в сцене драки. Водитель Сундакова выходит из машины и сует руку под пиджак. Водитель автобуса вылезает с нунчаками, сваренными из стальных прутов. Граждане злорадно улыбаются, поглядывая на Лиса.
Сундаков: Товарищ майор, Вы как-нибудь поосторожнее. Мало ли что вдруг...
Мануйлов: Товарищ генерал...
Сундаков: Не надо мне тут никаких инцидентов. Товарищи сотрудники, разойдитесь и перестаньте размахивать оружием. А вы, товарищ майор, зайдите ко мне в кабинет.
Сундаков проходит в здание раньше, чем офигевший Мануйлов успевает ответить. Патрульные сплевывают и закуривают. Автоматчики уходят обратно.
Лис: Что, граждане, уяснили? Давайте быстрее. Я вас тут подожду, мне туда лишний раз заходить не хочется.
Бывшие свидетели заходят внутрь, сотрудники милиции принимают у них отказные. Среди них — Жаров.
(затемнение)
Марго разговаривает со следователем.
Марго: И что, никто ничего не может им сделать?
Следователь (устало): На какой планете вы живете? Даже если его все-таки посадят, Калдун будет руководить городом из тюрьмы. Вору в законе она как дом родной. А что тут творилось, когда прошлый раз хотели его взять... об этом даже в Москве писали.
Марго инстинктивно хватается за блокнот. Следователь накрывает ее руку с блокнотом своей.
— Да, это Та Самая История. Но не советую предавать ее огласке.
Марго: что, все ТАК плохо?
Следователь: Плохо. Уличные войны самые настоящие. Задолбало уже! По нескольку раз в неделю в больницы привозят молодых придурков. Тяжкие телесные. Рубленые, резаные, колотые раны. Реже огнестрел. Заявления подавать отказываются, говорят "сами разберемся". Самое поганое, что дошло до трупов. За последние пару месяцев — шестой десяток. Из них четверть — зарублены явным холодняком промышленного производства. Срезы чистейшие, судмедэксперт такое видел раз в жизни — хотели казака ограбить, а он откуда-то дедовскую шашку вытащил. Похоже, что кто-то в городе шашки или сабли на поток пустил. На заводах работы нет, так в рабочее время на станках точат всякую пакость. Вот, полюбуйтесь!
(выдвигает ящик стола, там коллекция качественного ХО от "зоновских" ножей до танто и всякого кобудо)
А еще какой-то дебил в Москве придумал, что это какой-то Маклауд ходит по окраинам и рубит головы прохожим, хотя все жертвы из тех, кто сам кому хочешь голову снимет.
Марго: про Маклауда я читала, в Москве, в "МК". А еще я читала, что в древней Японии, самурай, получив клинок, должен был выйти на большую дорогу и зарубить первого встречного.
Следователь: Хоть Вы-то не подкалывайте
Марго продолжает требовать эксклюзива. Помявшись, ей расскажут, что жертвы грабителей-сатанистов делятся на две группы:: или те, у кого были иконы, или ветераны войны и партизанского движения. Во всех случаях это одинокие пожилые люди, у которых уносили последнее и очень жестоко избивали: вот как если б кто какие приемчики отрабатывал. Кроме того, там, где жертву забили насмерть, ее кровью на столе были написаны странные символы. Марго зарисовывает их, и они нам знакомы — их же отмечал Егор.
(затемнение)
Мануйлов в кабинете Сундакова.
Сундаков: Значит так. Дело так называемого Калдуна я беру под свой личный контроль. А Вы, товарищ майор, лучше бы иными делами занимались. Резонансными. В Москве, между прочем, интересуются, как идет расследование порученного Вам дела о детоубийствах.
Мануйлов : Какие на (давится вовремя) дети! Там почти у каждого такой послужной список.. малолетние преступники те еще. А головы...
Сундаков (резко перебивая): Ну не дети, подростки. Между прочим, некоторым не было и 16-ти, а значит, формально они — дети. И вот опять-таки, никто из них осужден не был, так что называть их преступниками вы, товарищ майор, не имеете права!
Мануйлов хочет что-то сказать, но Сундаков не дает:
Я понимаю, что вам выгоднее выбивать показания вместо того, чтобы заниматься настоящей работой, а проблемы рядовых граждан вас не волнуют, но учтите! Теперь и вы, и прочие костоломы будете жить по закону! (срывается на фальцет) А не по всяким там понятиям!
Мануйлов заметно нервничает — пока его распекают, забирающие заявления делают свое дело.
Мануйлов (про себя): Эх, Сашка...
Сундаков: Думаете меня разжалобить? На психику давите, да? (сам себя накручивая) Так я знаю, что ваш хороший друг Зыкин покончил с собой, и что? У него была депрессия после смерти семьи. Или у вас есть доказательства, что предполагаемые сектанты были к этому причастны? Нет? Вот и не стройте всяких там теорий. (в потолок) Гос-споди, что же тут творится-то! Но ничего, я здесь порядок наведу! По струнке ходить будете...
Мануйлов: товарищ генерал, разрешите идти?
(затемнение)
Егор и Марго выходят из здания.
Марго: Ничего про иконы, конечно, он мне не сказал, но кое-что я узнала. За неполных два месяца это уже четвертый случай нападения на журналиста. В начале месяца в подъезде собственного дома был заколот шилом Илья Ревенко, который готовил репортаж о молодежных группировках. А неделю назад "в результате нападения агрессивно настроенных подростков" погиб представитель центральной газеты, который писал очерк о ситуации на Эмском Комбинате Приборного Машиностроения. А еще тут насмерть сбил грузовик корреспондента МК, который, как и я, интересовался мистической стороной города.
Егор: это тот, кто про Маклауда написал?
Все складывается...так что подумай, и если что, вечером мне перезвони. Вот визитка.
Егор: Почему вечером? Я знаю одну девушку, которая работает в крепости. Мы как раз договорились встретиться сегодня днем.
День четвертый. Четверг. День. Брюсов. Разборки-1
Брюсов входит в подъезд своего дома, поднимается по лестнице, но резко втягивает воздух, прислушивается и стремительно несется по лестнице.
Группа подростков стоит у двери в его квартиру, разливая бензин и отпуская похабные шутки от того, как "она" будет прыгать с балкона. Прежде чем они успевают достать спички, Брюсов врывается на лестничную клетку и даже не разговаривая, "дает" с ноги. В нокауте все, кроме одного, которого берут за горло.
Брюсов: КТО?
— Мужик, качок такой. Он хозяин точки, где мы водкой затариваемся...
Брюсов бьет его башкой об стену так что тот теряет сознание. Он открывает дверь и через мгновение возвращается оттуда с нунчаками, которые запихивает под куртку.
Брюсов (в квартиру, жене):Вызови милицию!
(затемнение)
Ларёк на улице. Около него отирается некоторое количество алкашей и пара-тройка элементов явно криминального вида. Появляется Брюсов, который тут же на себя дёргает дверь ларька и вытаскивает оттуда продавца.
Брюсов: Где Слоник?
Окружающие пытаются выручить своего знакомого, но всё заканчивается буквально в несколько ударов.
Брюсов: В последний раз спрашиваю, где Слоник?
Продавец: Мужик, ты что, очумел? Ты чего, на Слоника наехать хочешь?
Брюсов хватает его за грудки и выбивает им стекло ларька.
ГДЕ?
Продавец: В сауне... на Кирова...
Брюсов движется налево от ларька.
Продавец (ему вслед): Гроб с собой не забудь.
День четвертый. Четверг. День. Егор. Лиля. Крепость-1.
Егор сидит на лавочке на пустыре возле "Крепости" и выслушивает Лилю. Она кушает горсть таблеток и запивает дорогим вином.
Лиля: — Это все он! Зазвал меня в крепость, а потом повесил недостачу и сказал: или тебя Калдун живьем на ленточки порежет, или будешь черным бухгалтером. И чтоб спала с ним, уродом... Так лучше с ним, чем с чурками. (отпивает еще) Как же хорошо, что ты вернулся, Егорка...
Егор: А сбежать?
Лиля: Куда? Он теперь в авторитете, откуда хочешь достанет, — Калдун, говорят, таких залетчиц на своем приусадебном участке свиньям скармливает. Шарход рассказывал, что живьем. У него кабаны к человеческому мясу приучены...
Егор внимательно слушает.
Лиля (продолжая) а не он, так Семак с Муракиным. Нас уже раз поджигали, охрана еле сработала. Если Кобры меня схватят, насмерть забьют или запытают. Я ж бухгалтер, секреты всякие знаю...
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
