Взгляд Несмотрящего

Я запнулся.

— Что молчишь, на воре шапка горит?

— Да пошел ты... — я сделал шаг, и в ту же секунду грянул выстрел. Сэндз следил за мной, сжав зубы.

— Вот так? Хочешь убить меня? Валяй, сделай это.

Я поймал себя на том, что рука тянется к поясу. Я тоже не был безоружен.

— Что, по-твоему, я не смогу этого сделать?

— По моему, ты не будешь рыдать на моей могиле, усыпая ее цветами.

— Ты прав, не буду, у меня, знаешь ли, нет глаз.

— В самом деле? Не замечал. Вот только что понял.

Еще один выстрел, в сантиметре от моей головы. Щеку обдало пронзительным холодком. Пальцы Сэндза совершенно побелели на подлокотнике кресла. Сам он не двигался, только голова и рука следили за моими движениями. Губы были плотно сжаты, он весь обратился в слух.

— Не попал, — издевательски хмыкнул я. Это был азарт игры со смертью. Я начал понимать, что он в самом деле может разнести мне башку, и это во всех смыслах возбуждало во мне абсолютно нездоровые чувства. И толкало провоцировать его еще дальше. Я щелкнул пальцами у своего уха: — Стреляй сюда, милый.

— Ты сссссукин сын, — сдержанно-злобным тихим голосом прошипел он сквозь сжатые зубы и разрядил всю обойму в воздух, в стены, в потолок, — не в меня. Его лицо как-то заострилось, ноздри хищно подрагивали. Я застыл на это мгновение, пока вновь не наступила тишина. А потом уже я целился в него. С коротким щелчком взвел курок.

— Потерял навык? Не попасть с трех шагов? — вытянутая рука не дрожала. Я всадил пулю в спинку кресла рядом с его плечом, — Нравится?

— Пошщел на хуй, — с реальной злобой бросил Сэндз, — Возвращайся туда, откуда пришел, ты мне не нужен.

Я вылетел из дома, со всей дури хлопнув дверью у себя за спиной. Не нужен, значит. Ах, не нужен! Так ты прекрасно проживешь и без меня, Джеффри?! Я вцепился в дверцу машины, едва не вырвав ее. Так и катись ко всем чертям!!!

Я не нужен?! Бедный старенький Бьюик едва не рассыпался, когда я хлопнул дверцей, так и не сев в него. Путь до двери я пролетел за секунду.

— Уже вернулся? — ехидно встретил меня Сэндз.

— Я и не собирался уходить, — бросил я на полпути к нему. Я был в полном бешенстве, мне хотелось вытряхнуть его из этого кресла и как угодно выбить всю эту дурь из его башки, которую он придумывал сам для себя и в которой потом обвинял меня. Мне хотелось убить его. Хотелось, чтобы он понял наконец, что я нужен ему не меньше, чем он мне. Если не больше.

Он выстрелил снова. И попал, но его рука дрогнула. Царапина на плече расплылась пятном крови. Я не сразу почувствовал ее, а когда увидел — это обожгло меня изнутри. Обида, боль, ярость. Гнев, злость, адреналин. Выдернув его из кресла и повалив, я вывернул ему руку и с силой ударил об пол, выбив пистолет. Сэндз начал вырываться, он резко дернул головой вверх, чтобы ударить мне в челюсть, он я успел уклониться и с резким смешком ткнул его в спину. Освободив руку, Сэндз в развороте со всей силы заехал мне локтем по челюсти. Мои зубы спасло только то, что положение, из которого он это делал, было невыгодным. Струйка крови скатилась по подбородку. Схватив его за волосы, я приложил его лбом об пол, чтобы образумить.

— Успокойся...

— Я тебя ненавижу!.. — он снова дернулся.

— Так что же не пристрелил сразу, а? Мог ведь.

— Хотел растянуть удовольствие, а ты, как всегда, все испортил.

— Удовольствие, говоришь? Я сейчас доставлю тебе удовольствие.

Я прижал его к полу, вывернув обе руки.

— Пусти меня, ублюдок! — яростно крикнул он.

— Пустить?

Я навалился на него всем весом, и он замер. Даже дыхания почти не было слышно.

Меня осенило...

— Я знаю, чего ты хочешь.

Дыхание внезапно стало горячим, я придвинулся губами к его уху.

— Я знаю, чего ты хочешь, Сэндз. Признайся. Хочешь, чтобы я тебя трахнул, да? Прямо здесь и прямо сейчас, на полу. Хочешь меня так, что голова кругом идет. Верно? Что ж ты раньше мне ничего не сказал? Зачем же ты посылал меня? Страшно было признаться, что хочешь такого мужика, как я? — я говорил ему это совершенно намеренно, слыша только хриплое дыхание в ответ. И — ни слова против. — Хочешь... Хочешь, чтобы я стащил, нет, сорвал с тебя эту одежду. Хочешь, чтобы сжал тебя в руках до синяков. Хочешь, чтобы поставил тебя на четвереньки, раздвинул зад и трахнул тебя... Да?.. Скажи, что нет?...

— Сволочь... — глухо простонал Сэндз.

— Не можешь... Не скажешь, что я вру. До чертиков хочется почувствовать мой член у себя в заднице, да? Как движется в тебе, как разрывает тебя.

Я чуть-чуть двинул бедрами, и Сэндз не сдержал стона. Настоящего мучительного стона страсти. Я чувствовал радость. Очень злую и очень жестокую. Я давно не испытывал ТАКОЙ радости. Он так долго мучил меня своими неудовлетворенными желаниями, отыгрываясь на мне за то, что хотел от меня, что теперь и мне хотелось немного поразвлечься. А может, и не немного.

— Что ж ты молчишь? Ни слова поперек — какая покорность.

Сэндз сильно дернулся, чуть ли не зарычав, но я удержал его, припечатав к полу своим телом.

— Куда ты? Я еще не закончил. Да и ты тоже, как я погляжу. Не лишай себя этого удовольствия.

— Я тебя убью, Мариачи... — с трудом выдавил Сэндз.

— Обязательно, мой сладкий. Только потом. Я сам вложу тебе пистолет в руку. — холодное дуло уперлось Сэндзу в затылок, — после того, как вставлю тебе член в задницу. И не рыпайся, иначе сделаешь себе больно. Или тебе нравится боль? — пистолет заставил его голову нагнуться.

— А как же твои принципы? Как же память о твоей любимой жене?

Я воткнул колено ему между ног, раздвигая их.

— У меня больше нет принципов. У меня больше нет жены. — четко сказал я, в том числе и самому себе. Почти нежно взъерошив ему волосы на затылке дулом пистолета, я поцеловал его в шею. Оттянув край футболки в сторону, поцеловал в плечо.

— Нравится? Ты этого от меня хотел?

— Я хочу, чтоб ты сдох, — бросил Сэндз.

Дуло пересчитало его позвонки, от шеи вниз, один за другим. Я не убирал палец с крючка, и он это знал. Чувствовал. Плечи напряглись. Его начало трясти. Пистолет уперся ему в бедро. И не только он. Большим пальцем я погладил его через джинсы и прижался сильнее, чтобы Сэндз чувствовал, чтобы у него не осталось сомнений, что я тоже его хочу.

— Знаешь, что ты мне снился, родной? Знаешь, что мне снилось, как мы трахаемся, как мы занимаемся с тобой любовью, Сэндз? Шелдон... — я выдохнул его имя в его ухо и двинул бедрами еще раз. — Если бы я был мстительным подонком, я бы бросил тебя сейчас. Валяться здесь на полу в одиночестве, и ушел бы. — выпустив ненужный пистолет из пальцев, я положил руку на его бедро и сжал, — может, мне так и сделать? Хорошая мысль. Не сдирать с тебя джинсы, не возиться с молнией, которую обязательно заест, как тогда в ресторане, не трахать тебя до потери пульса... а просто уйти? Убраться к чертовой бабушке, как ты и просил?

Я чуть-чуть приподнялся на руке, отрываясь от него

— Мрааазь... — бессильно простонал Сэндз, уронив голову. Очки соскользнули с него во время драки, но ему было уже все равно.

Встав на колени, я быстро перевернул его и дернул застежку джинсов. Он закрыл лицо руками. Он уже не сопротивлялся, а наоборот, подался бедрами вверх. Нижнего белья он не носил. Свои штаны я расстегнул быстро.

Он развел колени в стороны. Я лег на него. Просунув руку под пояс, чуть-чуть приподнял над полом.

— Переверни меня... — попросил Сэндз, отворачивая лицо и добавил с трудом: — не смотри...

Как бы я ни был зол на него, в этой просьбе я не мог ему отказать. Одной рукой взяв за плечо, я перекатил его на живот. Тесно прижался к нему, бедрами, всем телом. Догадавшись облизать пальцы, еле заметив на них след крови из разбитой губы (кровь и слюна — это то, что он заслуживал) я резко двинул ими внутрь него, едва найдя отверстие. Сэндз зашипел, втягивая в себя воздух, и напрягся. Пара сильных движений, и я почувствовал, как мыщцы поддаются. Этого должно было хватить. Сэндз явно не производил впечатления трепетного девственника, да и я не стремился к особой нежности. Вынув руку, я прижался к нему и с силой подался вперед. Тугие мыщцы не пускали меня, и это сопротивление возбуждало еще больше. Схватив его за плечо, впившись пальцами, я рванул его, насаживая на себя.

— Скотина! — выкрикнул Сэндз.

— Терпи, — безжалостно посоветовал я.

Он был очень тесным, поначалу я едва мог двигаться. Сам он судорожно дышал, почти не шевелясь. Упираясь в пол рядом с его плечом, я откинулся назад. Так было легче. Мне. Не Сэндзу. Я двигался поначалу медленно, но теснота и то, что его тело, как и он сам, несмотря на все его желание, отказывалось принимать меня, только злило. Я начал пробиваться к нему силой. В его тело. В его душу. Разрушить баррикады, которые он выстраивал передо мной, могла только боль. Или ничто.

— Не лежи бревном, сволочь, — приказал я, — А то я подумаю, что ты меня не хочешь. — я сделал паузу. — И перестану.

Он вздрогнул, и с мучительным стоном двинулся мне навстречу. Это оказалось больнее и приятнее, чем я ожидал. Он начал задавать мне ритм. Не жалея ни себя, ни меня. Как это было на него похоже. Он немного приподнялся на локтях, толкая себя ко мне. Дыхание было сухим и прерывистым. Каждый его вздох отдавался в моем теле мучительной волной, посылавшей меня в него снова и снова. Потянув за пояс, я поставил его на колени. Как я обещал. Придерживая его руками за бедра, даже сдерживая его порыв, я направлял его на себя. Интересно, кто кого имел в тот момент — я его или он меня? Я не вполне был уверен в ответе. Сэндз окончательно терял голову, но слышен был только хрип его дыхания. Его движения становились резче и сильнее. Он с силой сжал меня изнутри, и я почти упал на него. Упав, прижал, притиснул его к полу, не давая уже пошевелиться. Кровь громко била в ушах, хриплое дыхание Сэндза, резкие движения, бешеная пульсация внутри, огонь по венам... Отголоски моего собственного крика в угасающем сознании.

12:45

боль.

What a wonder is the gun!

Но я не смог.