Шабаш воронов

— Том — сын Меропы, в этом я уверена почти полностью. И я не позволю отдать его старому Марволо: он либо прибьет мальчишку за то, что тот сын маггла, либо воспитает из него 'достойного' представителя этого мордредова семейства. Нужно поговорить с Вильгельминой, она хоть и поощряет новую либеральную политику Министерства, но не забывает старые традиции, да и в рассудительности ей не откажешь. Но для начала стоит обеспечить себе кое-какую поддержку. Кто-нибудь может подсказать мне, сколько министерских сейчас входит в Попечительский совет Хогвартса и когда состоится ближайшее собрание?

— Снова хочешь начать войну с Дамблдором? — ухмыльнулся Абраксас. Кажется, он понял, что задумала Вальбурга.

— Почему нет? Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем публичное унижение нашего любимого директора.

Часть 6

Насколько сильно Альбус Дамблдор любил свое место директора, доставшееся с таким трудом, настолько же сильно он не любил бюрократию и всякие контролирующие организации, вроде Попечительского совета и всего Министерства. Слишком много чистокровных, твердящих о соблюдении старых традиций, входило в них, и почти все они относились к магглорожденным, полукровкам, да и к нему лично, как к надоедливым мошкам. Подобное отношение неимоверно раздражало. Больше всех отличался Шабаш, который вроде бы не проявлял особой активности, но с каждым годом становился все сильнее. Сколько ни пытался Альбус убедить магический мир в том, что это сообщество ведьм не более, чем пережиток прошлого, его не желали слушать. В лучшем случае, просто не реагировали, как делали Лонгботтомы и Эбботы, в худшем — выказывали откровенную неприязнь. К последним относились в первую очередь Блэки и все семьи, так или иначе связанные с этим мордредовым родом. А таковых было очень много, труднее было найти семью, не имевшую с ними родственных связей. Но активнее всех была Вальбурга Блэк, эта взбалмошная ведьма, которая ко всему прочему, еще и вошла в Попечительский совет после скандального увольнения Галатеи Вилкост. Дамблдор был убежден, что она сделала это только для того, чтобы насолить лично ему.

Сегодня, к слову, должно было состояться очередное собрание членов Совета и предчувствие относительно него у Альбуса было очень недобрым. Началось все с письма из Министерства, в котором содержалась настойчивая просьба предоставить выписку из Книги учета студентов, за подписью Вильгельмины Тафт. Подобного не случалось за все время его директорства и обеспокоенный Дамблдор отправил сову своему приятелю из Аврората, Аластору Грюму. Ответ пришел довольно быстро, но не содержал ничего полезного. Подозрительный и внимательный Грюм ничего о делах министра знать не мог, а из происшествий был только странный случай в маггловской части Лондона, о котором было велено не распространяться. Не получив и крупицы столь необходимой информации, Дамблдору оставалось только скрипнуть зубами и отправить с совой требуемую выписку.

На Совет он шел в ожидании неприятностей, которые начались сразу же, как только он вошел в просторный зал, используемый для подобного рода собраний. Все кресла, кроме двух, были заняты, но среди присутствующих лиц он не заметил нескольких благосклонно настроенных к нему магов. Вместо них с присущим всем чистокровным высокомерием восседали в креслах Руфус Лестрейндж, зять той самой Вилкост, которая порой снилась Альбусу в кошмарах, старый Уильям Поттер, бывший когда-то преподавателем артефакторики, и молодой мужчина, чьего имени он не помнил, но узнал герб Селвинов, выгравированный на перстне. Более приятной личностью можно было назвать разве что Амелию Боунс, которая не так давно закончила Хогвартс, но при этом удостоилась похвалы самого Грюма. Отсутствовала только Вальбурга Блэк, но как раз этому Дамблдор только обрадовался.

Было очень любопытно, чем вызвана такая неожиданная смена членов Совета, но подобный вопрос продемонстрировал бы его неуверенность и опасения, чего Альбусу не хотелось, и он решил сразу перейти к обсуждению запланированных дел.

— На сегодняшнем совете я хотел бы обсудить финансирование нужд школы на этот год, — начал Дамблдор, но его прервал звук открывшейся двери.

В зал вошла Вальбурга Блэк и проследовала к единственному свободному креслу.

— Прошу прощения за опоздание, всегда любила эффектное появление, — ее ухмылка и тон не понравились Альбусу. — Прежде чем вы обсудите финансирование, в котором, к слову, Хогвартс не нуждается, я предлагаю поднять вопрос относительно некоторых учеников. В частности тех, которые воспитываются в маггловских приютах.

Дамблдор поджал губы, едва сдерживаясь, чтобы не скрипнуть зубами от негодования, после чего улыбнулся как можно доброжелательнее, как делал всегда, когда его ставили в неудобное положение. Как известно, к добродушным идиотам и относятся мягче.

— Добрый день, миссис Блэк. Мы все рады видеть вас...

— Для вас, мистер Дамблдор, леди Блэк, — отрезала Вальбурга, скривившись. — И я прекрасно знаю, что вы были бы рады видеть меня как можно дальше от школы и Попечительского совета. Но, к вашему огромному сожалению, я по-прежнему представляю здесь интересы Шабаша, о чем прекрасно известно всем присутствующим.

Дамблдор нахмурился, ее тон не предвещал ничего хорошего. Однако, он не желал, да и не имел права показывать свое отношение к присутствующим и этой женщине в частности. Он уважаемый и могущественный волшебник, директор Хогвартса, а не какой-то мальчишка, которым можно помыкать, как вздумается.

— Что ж, леди Блэк, — нарочито вежливо проговорил Дамблдор. — Если вы считаете, что ваше дело представляет собой нечто чрезвычайно важное...

— Считаю и представляет. Для начала адресую свой вопрос вам, директор, — последнее слово Вальбурга словно выплюнула, заставив его скривиться более явно. — На каком основании вы позволили отправиться в Косой переулок магглорожденному ребенку без сопровождения?

Кто-то из присутствующих ахнул, три женщины, насколько Альбус помнил, из полукровок, принялись перешептываться, бросая на него недовольные взгляды. Дамблдор сразу понял, что речь шла о том мальчишке из приюта. Он был единственным, за кем пришлось идти лично ему. Минерва Макгонагалл, на которую была возложена обязанность посещения магглорожденных, в тот день отлучилась по семейным обстоятельствам, Слагхорн как всегда невовремя отбыл на очередную конференцию зельеваров, а Кеттлберн был слишком рассеянным для подобных дел.

— Позвольте, леди Блэк. Я понимаю, как ситуация выглядит со стороны, но вы, возможно, ввиду своего происхождения не очень понимаете психологию некоторых детей, — на его слова Вальбурга только закатила глаза: она сама всегда говорила прямо и не любила привычку Альбуса ходить вокруг да около.

— Тот мальчик, о которых вы говорите, вырос в приюте. Эти дети не доверяют незнакомцам. Он попросту отказался от сопровождающего, настойчивость с моей стороны могла бы показаться ему подозрительной.

— Если вы, будучи директором школы, не вызываете доверия в своих учениках, быть может, нам всем стоит подумать о вашем соответствии занимаемой должности? — Вальбурга вопросительно вздернула бровь, но дожидаться ответа не стала. — Впрочем, хоть данный вопрос интересует меня, основная тема, которую я хотела бы поднять,заключается немного в другом. Думаю, что даже для присутствующих здесь магглорожденных и полукровных волшебников не секрет, что приюты — не лучшие места для пребывания детей, даже детей магглов, — названные нестройно закивали. Мало кто из них питал теплые чувства к чистокровной ведьме, к тому же главе Шабаша, но даже они успели понять, что чаще всего она была права. — До них лично мне нет дела, магглов слишком много и плодятся они, как кролики, чтобы наше немногочисленное, по сравнению с ними, сообщество заботилось о них и их отпрысках. Однако, некоторое время назад членам моей семьи пришлось побывать в одном из этих приютов, где они стали свидетелями неподобающего обращения с магическим ребенком. Я не стану говорить о недостатке питания, ужасных условиях и неподобающем воспитании...

— Миссис Блэк, Хогвартс не может, и не обязан заботиться о детях за пределами школы, — заметил Дамблдор, которому стоило нечеловеческих усилий держать лицо. Он успел привыкнуть к общению с политиками, журналистами, представителями так называемого светского общества, но только не с Вальбургой.

— Верно, не может, и не обязан. Но, согласно правилам, о которых вы так тщательно стараетесь забыть, дети с магическими способностями, родители которых отсутствуют по разным причинам, или же не могут позаботиться о их благополучии, должны находиться под надзором у Министерства Магии или иной магической организации до их совершеннолетия. И позволю напомнить присутствующим, настроенным особо либерально, дело вовсе не в изоляции магического мира. Дело в безопасности самих магглов. Если обычный ребенок пугается или злится, то он начинает плакать и ломает свои игрушки. А что, по-вашему, господа сторонники равноправия, случится, если в присутствии магглов у ребенка случится стихийный выброс? Он может навредить им, даже убить треснувшей и обвалившейся балкой, или осколками разбитого стекла, заработав этим психологическую травму на всю жизнь. Это вы называете заботой о магглах? А если ничего из мною перечисленного все же не произойдет, что они будут делать с ослабевшим от выброса ребенком? Хорошие люди, каковых не так уж много, может быть, догадаются успокоить ребенка, напоить сладким чаем и тихо пойдут в эту свою церковь, молиться за его благополучие. Большинство же будет напугано до полусмерти, а некоторые побегут в церковь не за молитвами, а за экзорцистами. Не знаю как вы, а я читала о некоторых обрядах 'изгнания диавола' и поверьте, после их изучения я убедилась, что Геллерт Гриндевальд был просто милашкой.

— Тем не менее, разве это относится к Хогвартсу, его преподавателям и мне лично?

— Еще как относится, мистер Дамблдор! 'Книга учета студентов' отмечает местонахождение каждого из них. И насколько я помню, в случае подозрения на сомнительные условия проживания, вы обязаны поставить в известность Попечительский совет и соответствующий департамент Министерства. Чего вы не сделали. И это я говорю об одном ребенке!

Присутствующие снова принялись шептаться, чистокровные кривились и возмущались подобному отношению Министерства к магически одаренным детям. Дамблдор же терял терпение, он даже не пытался улыбаться, все шло совсем не так, как хотелось бы ему. Теперь понятно, к чему было это письмо от Министра — Вальбурга не упустила возможности найти еще одно его слабое место. Если так пойдет дальше, даже с таким трудом убежденные в его словах о равных правах для чистокровных и магглорожденных, отвернутся. Мало ли этих приютских детей после войны, почему он должен заботиться еще и о них?

— Позвольте спросить, леди Блэк, — напустив в голос как можно больше добродушия, проговорил Дамблдор, — и поправьте меня, если я ошибаюсь, но вы предлагаете насильно забирать детей не только из приютов, но и у их родителей? Я бы назвал подобное предложение бесчеловечным по отношению к магглам. К тому же, нарушает принцип Статута о секретности.

— Директор, — проговорила Амелия Боунс, внимательно прислушивавшаяся к конфликту, — я являюсь представителем Министерства, и более всех заинтересована в соблюдении Статута. Но не могу не согласиться со словами леди Блэк. С ребенком, не получившим своевременную помощь и должное внимание может произойти все, что угодно. Например, я устроила пожар из-за того, что сломалась моя любимая игрушка, и если бы не отменная реакция моих родителей, погибли бы все, находящиеся в тот момент в доме. Включая меня.

— Мисс Боунс, заранее прошу прощения, но хочу заметить, что вы, как и прочие чистокровные имеете мало связей с магглами. Большинство из них благородные и прекрасные люди...

— О, сколько можно нести эту непроходимую чушь! — послышался мужской голос и Дамблдор узнал в говорившем того самого представителя семьи Селвинов. — Объясните кто-нибудь этому старику, что он безнадежно слеп и рассуждает о вещах, в которых ничего не смыслит!

— Я пыталась, но меня не желают слушать, — меланхолично отметила Вальбурга.

— Тогда, пожалуй, попытаюсь я, хотя у меня не так много времени, чтобы объяснять вам, мистер Дамблдор, очевидные вещи. Граф Ричард Селвин, представитель и магической, и маггловской аристократии, и поверьте, о жизни по ту сторону Барьера я знаю достаточно. В чем-то вы правы, среди простых людей попадается немало благородных и честных. Например, мой управитель на суконной фабрике, добрейшей души человек, почтенный отец семейства... Вот только регулярно поколачивает жену и троих своих детей, стоит глотнуть немного больше эля. Родных детей, мистер Дамблдор! А как, по-вашему, обращаются с ребенком в приюте, который делает всякие странные вещи, непонятные магглам?

Альбус молчал, смотря прямо на говорившего, хотя больше всего хотелось уйти и хлопнуть дверью, несмотря на то, что это будет расценено позорной капитуляцией. Проклятый мальчишка, если бы он только мог представить, что все так обернется, силой потащил бы его в Косой переулок. Наверняка именно там он встретился с Вальбургой или кем-то из ее приспешников и наболтал всякую ерунду.

Меж тем, Селвин продолжал:

— К письму от леди Блэк, в котором она просила меня присоединиться к Попечительскому Совету Хогвартса, я отнесся довольно скептически. Вся эта возня с защитой прав магглов, магглорожденных, кентавров и кого там еще модно сейчас защищать, до последнего времени меня мало интересовала. Как и эта непрекращающаяся грызня между Шабашем и вашими, директор, подпевалами.

Альбус вспомнил, что Селвины входили в то небольшое количество семей, к Шабашу отношения не имеющих, что немного обнадеживало.

— И что же заставило вас передумать, мистер Селвин?

— Например, последнее происшествие в приюте Вула, где из-за стихийного выброса доведенного до истерики ребенка погибло двое магглов.

Кто-то из присутствующих ахнул, а вот сам Дамблдор тут же вспомнил это название. Именно в этом приюте жил тот мальчик, Том Риддл, который сразу не понравился ему. Нормальной реакцией на новость о волшебной школе Альбус считал радость и предвкушающий блеск в глазах, а не настороженность на грани враждебности.

Меж тем, Селвин продолжал:

— Думаю, все присутствующие понимают, что вины ребенка в произошедшем нет, — он окинул внимательным взглядом зал и поймав несколько согласных кивков, удовлетворенно ухмыльнулся. — Старые порядки, по которым не следовало оставлять магически одаренных детей без присмотра, прекрасно работали много веков. И вам, мистер Дамблдор, как и всем вашим сторонникам, которыми вы успели обзавестись, следовало бы почаще обращаться к традициям. И повнимательнее относиться к вашим прямым обязанностям, а не интересоваться только лишь финансовыми проблемами школы.

— Действительно, Альбус, вы слишком увлеклись политикой и своими бесконечными разборками с Шабашем, — укоризненно проговорил Уильям Поттер. — Вы пытаетесь привлечь внимание тех, кому до вас нет, не было, и не будет никакого дела.