Штабс-капитан Круглов

Сергей, которого ничуть не убедили доводы жандарма, покосился на собеседника. — Я не против службы. Мне просто кажется не слишком хорошей идеей проникновения в агентурную среду таким способом. Моих знаний и опыта для этого явно недостаточно. И еще, прошу, не обижайтесь на мои слова, но я не разделяю вашу уверенность в реальности затеи. Имею в виду цель. Пресечь столь широко и качественно организованную сеть шпионажа. Того, что я от вас услышал достаточно, понять: Проблема куда глубже. И удалением нескольких шпионов, ничего не достичь. Нужны комплексные меры. Организация наружного наблюдения во всех злачных местах, создание развернутой сети осведомителей в среде китайского населения, а паче того, на территории пресловутой Миллионки. Создание мощного аппарата филеров, дознавателей, владеющих японским и китайским языком, и понимающими психологию этого социума. Введение более жестких, возможно даже жестоких мер по обеспечению секретности. Вплоть до смертной казни за разглашение особо важных сведений. Причем проводить карательные операции максимально гласно. Дабы устрашить и предостеречь потенциальных предателей. И еще многое, что невозможно исполнить в один год. А у нас нет даже этого. Судя по тем сведениям, что я смог почерпнуть из открытых источников счет идет на месяцы. Вернее даже несколько месяцев. Война неизбежна. И начнется она не позднее весны следующего года...

Круглов произнес непроизвольно вырвавшийся у него монолог и замолчал, несколько удивленный своим красноречием.

— Послушайте, а вы случаем не разыгрываете меня. — Внимательно глянул на вольноопределяющегося ротмистр. — Неужели я так опростоволосился, и принял вас за другого? Прибыли с проверкой мой деятельности?

-Нет, не может быть... Чепуха. — Отмахнулся Михайлов. — Не тот возраст. Хотя? Сегодня вы выглядите куда старше, чем вчера. И значительно. В чем тут секрет? А?

Сергей недоуменно повернулся к висящему напротив него зеркалу. Вгляделся в изображение, и заморгал глазами. Глядящий на него человек конечно был он сам, тот же русый чуб, задорный, курносый нос. Легкие веснушки на нем. Смущали только глаза. Они явно принадлежали опытному и умудренному жизнью человеку. А еще две глубокие складки, пересекшие лоб. Прищур и едва уловимая ироничность.

-Устал, наверное, устал. — Потер Сергей лицо, прогоняя нечаянное наваждение. Ему отчего то пришла в память, читанная в бытность студентом книжица британского автора, описавшего физиономистические метаморфозы некоего сэра Дориана.

Пожалуй...— Кивнул головой Михайлов, находясь в некотором смятении. — Но ваши слова? И отчего этакая уверенность в неизбежности военного конфликта?

Не конфликта, а полномасштабной войны. — Отозвался Круглов. — Я обратил внимание на ваши слова об активизации шпионов. А кроме того насторожил общий тон публикуемых в прессе статей. — Все они как по команде, с неистовством заклинателя, уверяют о невозможности подобного развития событий. Тогда как сама Японская сторона внезапно возобновила переговоры, касающиеся спорных вопросов. Интересна и реакция на этот демарш правительств некоторых Европейских стран. Таких, как Германия и Англия... А кроме того заокеанские Штаты... Они прямо таки открытым текстом дали гарантии о невмешательстве в случае развития конфронтации. Впрочем, я конечно могу и ошибиться. Слишком мал объем информации. Здесь скорее внутреннее убеждение.

Однако. — Задумчиво пробормотал ротмистр. — Все больше убеждаюсь, что не ошибся на ваш счет, господин вольноопределяющийся. — Что-ж, тем не менее, мое предложение остается в силе.

Сергей, которому вовсе не улыбалось продолжать неконструктивную дискуссию, попытался увести беседу в сторону. — Да, да я помню. Только судите сами. Такие события в один день... Кстати, а отчего вы столь иронично относитесь к стремлентию господина Шкуркина очистить окрестности города от хунхузов?

Несколько прямолинейный ход тем не менее дал свои результаты. Ротмистр расслабил мышцы лица, и снисходительно улыбнулся. — Отнюдь. Госпдин коллежский асессор конечно занят благим делом. Пикантность лишь в том, что он старается достичь тем и побочных целей. История эта давняя, и несколько отдающая приключенческим романом, в духе господина Стивенсона. — Давайте сделаем так. — Сейчас я распоряжусь накрыть стол к обеду. Мы с вами перекусим, а попутно я расскажу вам эту историю.

— Охотно. — Согласился Круглов, и смутился, почувствовав, как заурчало у него животе при одном упоминании о трапезе.

Ротмистр отдал краткие распоряжения и вернулся в кабинет.

— Итак. — произнес он, устраиваясь поудобнее в кресле. — Начало этому было положено еще в одна тысяча восемьсот шестьдесят восьмом году. Речь идет о небольшом островке близ поста Находка, что в четырехстах верстах южнее Владивостока. Этот клочок суши площадью чуть более полутора сотен десятин именуется в честь древнего князя Аскольда, и славен тем, что на нем имеются залежи самородного золота. Собственно он и был открыт благодаря отряду военных моряков, высадившихся на него и обнаруживших несколько сотен китайцев, занятых добычей. Первая попытка освободить его от незаконных хозяев с треском провалилась. Солдаты были наголову разбиты отлично вооруженными и организованными бандитами. Однако со второго раза самоуправных старателей удалось выселить. Причем и в этот раз не обошлось без убитых и раненых. Что было несколько странно. В ту пору китайцы еще не горели желанием вступать в открытое противодействие регулярной армии. О степени их раздражения говорит и тот факт, что возвращаясь на свою территорию они сожгли и разграбили несколько пограничных сел.

Ротмистр взглянул на слушателя. — Впрочем, это лишь предыстория. — Главное в том, что отбившие остров солдаты обнаружили на прииске всего несколько фунтов превосходного самородного золотого песку. После строгого спроса пленные показали, что все добытое на протяжении длительного срока золото грузилось на шаланды и вывозилось в неизвестном направлении.

А через несколько дней, когда операция по выдворению китайцев перешла с суши на море, на одной из захваченных шаланд, солдатами была обнаружена сумка с китайскими картами и документами.

Бумаги в срочном порядке отправили для перевода и расшифровки в поселок Сучан. Однако до места назначения отряд не добрался. Его настигли хунхузы, высадившиеся с кораблей и бросившиеся в погоню за документами.

Не прекращая рассказа, Михайлов поднялся и направился в столовую, жестом поманив за собой Сергея. — Посланные на выручку русские воинские части вновь догнали и разбили "краснобородых", но бумаги, отбитые китайцами, исчезли...

Лишь со слов безграмотных солдат, ранее видевших эти карты, стало известно, что на них изображен какой-то остров. Документы "всплыли", на острове Русском через несколько лет, когда там проводилась операция по разгрому баз китайских пиратов. Обнаружились, и вновь пропали. — Выдержав интригующую паузу , продолжил рассказчик.

И вот совсем недавно, наш общий знакомый, помощник полицмейстера, господин Шкуркин, который является ярым энтузиастом розыска этих мистических богатств получил агентурные сведения, что в одну из бухт острова Казакевича, прибыла шайка хунхузов, имеющая при себе некие документы, касающиеся якобы потерянных сокровищ...

Вот и вся причина его невероятной активности . — Окончил рассказ ротмистр .

— Теперь мне ясно, отчего господин асессор был столь оживлен, и даже остался на берегу, когда нас грузили на судно. Очевидно он решил обыскать все еще раз... — Припомнил Сергей и осекся, внезапно вспомнив о найденных им бумагах, которые он прибыв в казарму вынул из под ремня и сунул в рундук, лежащий на хранении у полкового баталера.

Круглов замолчал и приступил к обеду, не проронив больше ни слова. — Он принял решение и теперь желал убедиться в верности своих рассуждений.

— Как ни оттягивай, а наступает момент, когда нужно решать. И понимание, что от этого шага зависит все, только мешает. Сознание, отыскивая новые доводы за и против, начинает метаться из одной крайности в другую.

Помогла в мучительном выборе, услышанная байка.

-Я согласен с вашим предложением, господин ротмистр. — С плеча рубанул Сергей, когда они вернулись в кабинет . — Однако с одним условием. Прошу дать мне время осмотреться.

-А и не ждал я другого ...— С видимым облегчением оживленно потер ладони ротмистр. — Есть в вас, сударь нечто такое..., сразу и не объяснить. Сердцевина, что ли. Стержень. Впрочем, до начала работы много воды утечет. Потребуется вас обучить многому. Конспирации, основам нашего ремесла.... Да мало ли. Хотя, говоря по совести, я и сам по части розыска шпионов пока не большой специалист.

Дальнейшее слилось в сплошную череду событий. Ротмистр, явно успев продумать все загодя, отдал короткие распоряжения унтер-офицеру. -Господина агента... Переодеть.

— Служебные документы мы переправим в канцелярию комендантской роты. Числиться и даже получать жалование вы будете там. Только на бумаге. Да, и еще... Поскольку обмундирование вам теперь не понадобится, мало того может оказаться ненужной уликой, сейчас вас проводят в нашу костюмерную и переоденут.. С этой минуты вольноопределяющийся Круглов обязан испариться, исчезнуть. Для всех вы убыли к месту прохождения службы. Не думаю, что кто-то сумеет вас признать, но для пущей важности, мы подумаем над мерами предосторожности. Разработаем легенду. Кстати вам будет выбрана и новая фамилия. Несомненно, что вам будет положено денежное содержание... на первом этапе около сорока рублей... Впоследствии, оно непременно станет повышаться. Вы сможете при желании отправлять его куда вам заблагорассудится. Деньги на оперативные траты, увы довольно скромные, но они будут выдаваться вам по графе безотчетного расходования.

-А вот теперь главное. — С отчетливым вздохом произнес ротмистр, вынимая из громадного сейфа, лист хрусткой бумаги. — Сие называется поручительство о сохранении тайны и прошение о приеме на службу в розыскное подразделение отдельного корпуса жандармов в качестве секретного сотрудника .

Сергей принял из рук будущего руководителя бумагу.

...Вступая в сотрудничество с Его императорского величества..., жандармским отделением, обязуюсь...

Убористый текст занял две страницы.

-...Должен, обязан, надлежит, не вправе... И всего несколько разрешительных пунктов.

-Кхм.— Сергей запнулся о зияющий провал в тексте. — Что означает слово псевдоним?

— Секретность обязательное требование нашей работы. — Отреагировал ротмистр. — Условное имя... для отчетов, докладов, и прочее. Не желаете поучаствовать? Предлагайте, только имейте в виду, нужно учесть некоторую связь с вашим настоящим именем...

-Можете не продолжать. Я понял. — Ответил Сергей, и глянул на перекрестие рамы на большом, давно немытом окне. — Шарик. -Это возможно?

-Шарик? Шарик...— Повторил Михайлов на разные интонации кличку агента,. — ну если вам нравится... хорошо, я согласен. Хотя... Ладно. Логическая связь с вашей истиной фамилией имеется, и в то же время никаких намеков на внешние признаки.

Видно было, что ротмистр не желает начинать сотрудничество со спора. Он вынул из письменного набора перо, аккуратно обмакнул его в чернильницу и вписал агентурный псевдоним в специально оставленный для этого пробел в тексте.

— Теперь ваша очередь, господин Шарик. — Произнес он и едва сдержался, что бы не фыркнуть. — Не удержался, пардон, больно уж похоже на количку собачью. Впрочем, простите...

Михайлов вновь набрал чернил на кончик пера. — Извольте подписать. Здесь и здесь. Дата Полное имя и роспись...

Он осторожно промокнул росчерк пресс-папье и уложил лист в роскошную папку с выдавленным на ней орлом. — Поздравляю, господин Круглов. Настоящим договором вы открываете новый этап вашей биографии. Поверьте, это почетное и... ответственное дело. Надеюсь, что вы с честью ...

— Извините, господин ротмистр. Агитация теперь уже ни к чему. Я все взвесил, и обдумал. — Сергею стало неловко слушать обязательную филиппику.

-Хм. — Михайлов смутился и потрогал пальцами свой роскошный ус. — Я и сам не большой охотник до пустого словопрения, тогда я скажу вам нечто куда более приятное. — Одновременно с этим документом, завтра же я подготовлю прошение в соответствующую инстанцию, на внесение вас в списки кандидатов на прохождение испытания в офицерский чин. Такое преимущество исключительная прерогатива нашего ведомства.

-Мы специально не упоминаем о возможности подобных преференций, дабы не подвергать кандидатов излишнему искушению.

-Благодарю. — Сергей помедлил. Он с легкостью мог бы составить ответный спич, должный выразить его верноподданнические настроения, однако ограничился вежливым кивком.

Закончив разговор на мажорной ноте, ротмистр нажал кнопку, расположенную на краю стола, вызывая служащего.

Одну минуту... — покривился ротмистр. — Вечно этот Евпатий исчезает. Одну минуту. — Повторил он и вышел из кабинета.

Сергей, которого процедура вербовки ввела в некоторое замешательство, задумчиво откинулся на стуле. — Не совершаю ли я ошибку? — Мелькнуло у него в мозгу запоздалое опасение. Он повернул голову и мазнул взглядом по столу. Заметил едва прикрытый другими бумагами лист. Судя по измятому и потрепанному виду документа, ротмистр не единожды перечитывал его.

Повинуясь наитию, Сергей скосил глаза и вчитался в неровные строчки.

... должны принимать, как бесспорные, все советы относительно Сотрудника, с тем, что бы он не сделался в ваших глазах предателем по отношению к своим товарищам. Вы так же обязаны понимать, что без негласных агентов ничего нельзя знать, что делается в вражеском лагере.

Вы должны беречь агента, как любимую женщину, с которой вы

находитесь в нелегальной связи. Берегите ее, как зеницу ока. Один неосторожный

ваш шаг, и вы ее опозорите. Помните это, относитесь к этим людям так, как я

вам советую, и они поймут вас, доверятся вам и будут работать с

вами честно и самоотверженно. Штучников гоните прочь, это не

работники, это продажные шкуры. С ними нельзя работать. Никогда и

никому не называйте имени вашего сотрудника, даже вашему

начальству. Сами забудьте его настоящую фамилию и помните только

по псевдониму.

Сергей воровато глянул на приоткрытую дверь и продолжил чтение уже с другого бзаца:

"...Помните, что в работе сотрудника, как бы он ни был вам

предан и как бы он честно ни работал, всегда, рано или поздно,

наступит момент психологического перелома. Не прозевайте этого

момента. Это момент, когда вы должны расстаться с вашим

сотрудником. Он больше не может работать. Ему тяжело. Но здесь недопустимы

сантименты. Вам необходимо отчетливо и крепко понять. Человеком движет целый сонм желаний. — Тщеславие, гордыня, порок... Спросите себя, можете вы поручиться, что оставленный вами человек не вздумает, по той или иной причине, разбалтывать те сведения что стали известны ему в силу особых условий деятельности. Решайте сами, но помните, что вы отвечаете за сохранение тайны не только во время работы с сотрудниками но и после завершения оного...