По произволу Высших Сил

— Отец, у меня к тебе просьба, — а вот и Ири, с виду такая как и раньше была.

— Говори.

— Сегодня, когда все соберутся у очага, я хочу произнести Слово.

— У тебя нет права его произносить.

— И уже никогда не будет, если следовать обычаю. Но Лесная правда не запрещает его произносить любому, если речь идет о жизни всего рода.

Орис задумался. Правом Слова наделены лишь те, кто имеет собственных детей. Прочие — внимают старшим. Не имеющими Слова сейчас являются дочери и младший сын. Если судьба будет благосклонна к ним, то Сург со временем обретет это право. Но дочерям оно уже не светит, ибо незамужние и не рожавшие его не обретают. Но Ири права. В минуты опасности, не запрещено говорить любому, кто может предложить способ спасения, будь то малое дите или старая дева. Вот только что она хочет поведать?

— Когда соберемся у очага, ты при всех попросишь о Слове.

Кивнув головой в знак понимания, Ири ушла дальше заниматься домашними делами, а Орис все гадал: что задумала его дочь? Вроде такая же как обычно, но и не похожа на прежнюю. Начала пробуждаться Дурная Кровь? Не приведи духи, чтобы это было правдой! Каждый эльф Восходных лесов является ее носителем. От нее никому и никогда не избавиться. Не у всякого она просыпается, но такие случаи имелись. Так и не поняв, что такое случилось с его дочерью, он набрался терпения и дождался вечера. После ужина, семья как обычно собралась у очага.

— Отец! Тебя, как главу рода Ивы, я прошу дать мне Слово!

Судя по изумленным взглядам остальных, о предстоящей просьбе Ири никто заранее не знал. Да и нет на памяти случая, чтобы с подобной просьбой обращались подростки. Поэтому, взгляды присутствующих родовичей обратились в сторону главы. Всем теперь было интересно: как ответит Орис на столь грубое нарушение правил? Орис же, выдержав соответствующую моменту паузу, не спеша ответил:

— Лесная Правда не запрещает сообщать собранию важное даже несмышленым, — после этих слов он по очереди одарил взглядом всех, кого обычай считал несмышлеными: дочерей и младшего сына, — но ты обязана хорошо подумать о важности того, что собралась сказать. Сейчас еще не поздно отказаться от своей просьбы.

Лицо Ири полыхнуло густым румянцем, глаза дерзостно засверкали, но проявив похвальную сдержанность, она так же выдержала паузу и ответила:

— Пусть удержат меня от глупости Великие Духи, души предков, Молодая Ива и огонь домашнего очага. Мне действительно есть что сказать собранию и я прошу у тебя разрешения сказать Слово.

Внимание всей семьи было обращено Ориса и только на него. А он опять помедлил и сказал:

— И все-таки я предложу тебе лучше подумать и решить: есть ли нужда в твоем Слове?

— Я достаточно долго думала накануне и клянусь всем что для нас свято, просьба моя не о пустяке.

Случай хоть и необычный, но обрядовый этикет соблюдался безукоризненно. Орис дал дочери возможность трижды повторить просьбу. Дважды он ее предостерегал от глупости и третий его ответ должен все определить.

— Выслушав Несмышленую, называемую у нас Ири-Най из рода Ивы, я даю ей право Малого Слова. Несмышленая эта может им пользоваться до тех пор, пока не наступит полночь.

Все. Разрешение дано и семья, расположившись полукругом у очага, приготовилась слушать. Правом Малого Слова обладали вступившие в законный брак, но не ставшие еще родителями. Правом высказывать свое мнение на собрании они обладали. Но в отличии от тех, кто обладал правом Слова, не имели права участвовать в принятии решения. Обычно решения принимались большинством голосов, но только тогда, когда с большинством соглашался глава рода. В случае несогласия, у него было право Последнего Слова, которое перевешивало мнение большинства.

— Погоди немного муж мой, — спохватилась мать, — твое решение неоспоримо, но оно неполное. Дав Ири право Малого слова, ты тем самым до полуночи сделал ее замужней женщиной, хотя она никогда не знала мужа. Кем она станет после полуночи?

А ведь верно. Духи не одобряют беспорядка в таких делах. Для них Ири действительно стала замужней женщиной, пусть и ненадолго. То, что у нее нет и никогда не было мужа, для Духов неважно. Сейчас они считают ее именно таковой. После полуночи, она "потеряет" никогда не существовавшего мужа. То есть, станет вдовой. Став вдовой, она теряет имя, данное ей мужем и обретает новое. Но "муж" не давал ей имени, а старое она уже потеряла.

— Не имеющего имени можно назвать как угодно. А можно никак не называть. В полночь, когда наступит срок ее вдовства, я назову ее новое имя. Но в любом случае ты можешь называть ее дочерью.

Вот так и вышла из своего рода Ири, не войдя при этом в род мужа. Это ее ничуть не смутило. Встав напротив слушателей так, что ее отделил от них огонь очага, она начала говорить.

— Родные мои, даже после того, как я потеряла свой род, я для вас осталась родственницей, а вы моей родней. Слушайте меня внимательно. Все вы знаете о том несчастье, что постигло меня и сестру. Несчастье это касается не только нас или вас, но и всего нашего народа. Нас истребляют враги и мы уменьшаемся численно. Мы давно уже не можем дать им достойный отпор. Мы существуем как народ до тех пор, пока женщины рожают детей. Но с каждым годом все трудней найти для нас пару. А гибель наиболее подходящих женихов, обрекает не только меня и сестру на вынужденное бесплодие. Мы первые, но не последние. Со временем таких как мы будет больше и народ наш исчезнет. Но я не хочу мириться с тем, что нам навязывают враги. Мы должны рожать. Мы должны расти числом. Мы должны накопить силы и отучить чужаков соваться в наши леса.

Вы спросите: как это сделать? Я отвечу: если не выходит размножиться приличным образом, я готова пойти на крайнее бесчестие, но дать нашему народу потомство. Раз с нами воюют без соблюдения всяческих правил, то почему мы должны держаться за эти самые правила? Наш народ имеет право на жизнь. Наши женщины имеют право дарить жизнь. Вот потому я и решила просить вас поддержать меня в моей задумке. И коль я больше не принадлежу своему роду, вы избежите гнева Духов. За все отвечу я одна. А если решите не помогать мне в задуманном... Что же, я согласна уйти совсем и всего добиться сама.

— Дочь моя ты решилась на кровосмешение? Но это не спасения. Так не спасти народ от вымирания, — перебила ее мать.

— Нет матушка, не это я задумала. Просто мне однажды пришла в голову мысль: почему враги могут похищать наших женщин, а мы не можем похищать их мужчин? Я просто собралась сделать отцом своих детей взятого в плен врага.

— Сестра! Ты говоришь ужасные вещи! Неужели ты не содрогнешься от мысли вступить в связь с грязным хумансом? — не выдержал старший брат, — нужно ли нам потомство от животных?

— Ты должен знать, что мы все потомки этих животных. Только никто не любит вспоминать про это. И зачем нам самцы хумансов, если есть наши западные соплеменники? Они не считают нас ровней себе и все наши беды начались с них. Так не пора ли предъявить им счет? Разве не будет достойной местью за прошлое, те унижения, которым подвергнутся не только взятые в плен мужчины, но и вся их высокомерная родня?

Сегодня явно был вечер потрясений. Отец еще не сказал своего слова, а старший сын его разошелся. Да так, что его еле успокоили. Ири задела самую больную мозоль своего народа. Западные эльфы не просто так считали восточных не равными себе ублюдками. История это давняя.

Началась она еще во времена войн с Темным властелином, когда бесчисленные полчища Белмара отвоевывали у эльфов одну область за другой. Как правило в отдельных боях и сражениях эльфы побеждали. Но на месте одного разгромленного войска Врага спустя краткое время возникало другое. Отродьям Тьмы и примкнувшим к ним хумансам, было не трудно вместо разгромленных армий выставлять новые. Плодясь с невероятной скоростью, слуги Врага могли позволить себе любые потери. Эльфийки рожали намного реже и потому войска Перворожденных год от года уменьшались в числе и лишь воинское мастерство да превосходство в магии позволяло долго противостоять врагам. Правда и враги не всегда были едины. Время от времени между ними происходили междоусобные войны. Но стоило вмешаться Врагу, как склоки прекращались, единство восстанавливалось и следовало новое нашествие.

В один то ли прекрасный, то ли наоборот, мерзкий день, кому то из эльфийских владык пришла в голову мысль о том, как можно увеличить численность собственных войск. Она была простой: использовать плодовитость самок хумансов для создания нового войска. Партии легкой эльфийской конницы совершили несколько набегов и добыли несколько сотен молодых пленниц. Желающих вступить с ними в связь не было, а потому пришлось приказывать тем, на кого пал жребий. Подчиняясь долгу, избранные воины преодолели омерзение и совокупились с теми, кого считали мерзкими животными. Согласия пленниц при этом никто не спрашивал. Спустя некоторое время на свет появились плоды гнусного насилия: наполовину люди, наполовину эльфы. Когда у матерей пропадало молоко, их отнимали у матерей и отправляли в лесные лагеря, где их воспитанием занимались эльфийские наставники. Некоторое время женщин еще использовались в качестве детородной скотины, а потом они куда то пропали. Но нужды в новых пленницах уже не было. Вошедшие в возраст полуэльфы могли и сами размножаться. В скорости размножения они тоже уступали хумансам, зато заметно превосходили эльфов. Полуэльфийки могли рожать детей раз в тридцать лет и они исправно рожали. Но именно тут и возникло то, чего затейники предусмотреть не могли. Уже во втором поколении наследственность начала преподносить сюрпризы. Половина рожденных детей так и оставались полуэльфами. Но остальные наследовали расу дедушек или бабушек. То есть, каждый четвертый оказывался эльфом, а остальные — людьми. Пришлось основать еще лагеря. Одни для сомнительных эльфов, другие для людей. Спустя сто лет, это дало свои результаты. Новые эльфы давали стабильно эльфийское потомство, люди порождали людей, а полуэльфы пополняли все три расы. Главное было достигнуто. Получено многочисленное войско для полевых сражений. Причем, большую его часть составляли люди, образовавшие народ мирийцев. Именно это новое войско и вынесло наибольшие тяготы войны с Темным властелином.

Пока шла война, новое войско не давало повода усомниться в его верности. Но наступил мир. Мирийцы были заняты освоением отвоеванных у Сил Тьмы земель и им было не до эльфийских дел. А новые эльфы и полуэльфы начали настаивать на уравнении в правах с теми, кто до этого был их повелителями, на что те не согласились. Так возникла вражда. Сперва скрытая, а потом откровенная. Тем временем, оставшиеся без повелителя орки и хумансы пришли в себя и постарались изжить и эльфов, и гномов, и их союзников. Началась Война Рас закончившаяся победой Сил Света. В ходе этой войны исчезла раса полуэльфов. Новые эльфы, убедившись что никакая верность не убедит господ признать их равными, подняли мятеж. И были разгромлены объединенными силами эльфов и мирийцев. Те, кто уцелел, бежали на Восток и укрылись в безлюдных тогда лесах за Мирийоном. Покоя они не обрели, ибо на них началась охота. За века жизни в Восходных лесах, никакого процветания они не достигли. Постепенно уходили из жизни мастера и маги. Дошло до того, что некому было научить их работать с железом и они перешли на камень и кость. Вот такую не зажившую за века рану разбередила своими словами Ири.

В этот вечер Орис выслушал много чего от наделенных правом Слова. Но ничего дельного в их словах по его мнению не было. Жена и старший сын лишь возмущались распущенности Лишенной Имени. Невестка всячески старалась сгладить ситуацию, но не преуспела. А тут еще жена взяла и ляпнула:

— С чего ты решила, что пленник согласится возлечь с тобою для того, чтобы породить детей.

— Мама! Разве обязательно его согласие? Кто его спрашивал у наших праматерей? Их просто насиловали наши "дорогие" соплеменники. Пусть они были самками хумансов, но они дали начало нашему народу и их позор стал и нашим позором. Причем, до сих пор не отмщенным позором. Разве не обязывает Лесная Правда мстить за подобное непотребство? И потому, я не стану спрашивать их согласия. Коль насилие неизбежно, значит я стану насиловать. И тогда позор падет не только на жертву, но и на его род.

— Так, прекращаем речи, — подал голос глава семьи, — завтра я скажу свое Последнее Слово, а сейчас все расходимся.

На следующий день, Орис отвел в сторону дочь и задал вопрос:

— Как ты собираешься добыть пленника?

— Отец, мы поселились у моря. Разве мы не можем построить лодку и доплыть по морю до эльфийских лесов?

— Я понял тебя. Но скажи мне, почему тебе так хочется осквернить свое тело и душу мерзким поступком? Разве нельзя поступить иначе?

— Если бы я знала, как это сделать! Но я не вижу иного выхода.

— Зачем похищать взрослого мужчину? К тому же, ты не подумала о сестре. Гораздо разумней похитить несмышленых младенцев и вырастить их самим. Лет через тридцать они войдут в года и вы можете выйти за них замуж. С нашим долголетием такое неравенство в возрасте не имеет большого значения. Вы успеете дважды родить детей и тем самым дать нашему народу более свежую кровь.

Поразмыслив, Ири согласилась с тем, что предложение отца вполне разумно. Действительно, надежней воспитать по-своему вражьих отпрысков, чем стеречь сильного и злобного раба. Ну а то, что в момент замужества она будет вдвое старше жениха, действительно не имеет значения. Матери сейчас более ста лет, но она еще не старая и вполне возможно, что сможет родить еще раз. Внешне она ничем не отличается от вошедших в пору девушек. Значит, стоит согласиться с отцом. И если все выйдет, род Ивы со временем станет настолько многочисленным и сильным, что можно перестать прятаться от врагов. Более того, если выйдет у них, то может получиться и у других. Кто сказал, что другие рода не могут ходить в походы за кровью? Конечно могут! Но если они в этом деле станут первыми, то это принесет им не только силу, но и особое уважение всего народа.

— Отец! Я согласна с тобой. Вы мне поможете?

— Поможем. С завтрашнего дня строим лодку, а весной я с сыновьями отправлюсь в поход. Да даруют нам удачу Великие Духи!

О том, что на пути им встретится Гряда, Орис не знал, ибо многое за прошедшие века забыто и утрачено. В тот же день он явил семье свое Последнее Слово. А днем позже началась подготовка к весеннему походу. И тут были свои трудности. Западные эльфы были опытными мореходами и корабелами. Восточные же давно забыли как выглядит море. Строить лодки они не разучились, но это были лодки, пригодные для плаванья по рекам и озерам. В море же требовалось совсем иные. А какие нужны — подсказать было некому. Поэтому делали как могли. Работа уже подходила к концу, когда произошло новое происшествие. Как бы они не привыкли к бдительности, но спокойная и безопасная жизнь на новом месте их расслабила. Увлекшись работой они не сразу увидели тихо входящий в бухту корабль. Но все-таки увидели. Бросив недоделанную работу, отец с сыновьями скрылись в прибрежных зарослях. Сам отец с Тургом остались наблюдать, а Сург метнулся к стойбищу.