Молчание? Дорого!

Или интересовали?

— А что вы можете добавить от себя? — пристально всмотревшись в майора цепким, оценивающим взглядом, псионик сумел удивить, чуть наклонившись вперед и вкрадчиво уточнив. — Вы ведь что-то поняли, почувствовали. Что вы почувствовали, когда прикасались к ней, майор? Что вы чувствовали, когда смотрели на неё? Когда общались? Она ведь весьма необычна, верно?

Знал бы ты, насколько она необычна...

Криво усмехнувшись, майор без труда выдержал тяжелый, пронзительный взгляд собеседника. Сам из таких. Это с Кариной было сложно, потому что она действительно была не такая. С этим же... С этим же всё понятно. Пёс. Пёс, неотрывно идущий по следу и всегда получающий желаемое.

Кто он для тебя, рыжуля? Ищейка, охрана или всё-таки палач?

— Она очень необычна, господин Шамрок. Очень.

Полёт из пустыни в один из городов планеты был долгим, около двух часов. Постепенно весь мой боевой запал сошел на нет, а в мыслях поселились неуверенность и страх. Страх. Гадкий, липкий, противный и отупляющий. Мужчины, которые летели во флае вместе со мной, изредка перебрасывались гнусными шуточками по поводу моей внешности и тому, что сделают со мной, если коган откажется от подарка. В какой-то момент я начала думать, что лучше бы меня убили, как остальных...

Я боялась и злилась. Стискивала прозрачные цветные лоскутья, мечтая, чтобы флай потерял управление, упал и взорвался. Смотрела в окно, вздрагивая каждый раз, когда после очередной сальной шутки мужчины гоготали на весь салон.

Никогда.

Никому.

Не позволю!

Но как? Удивлю их своими знаниями языка и традиций? Да плевали они на это! Шэтов дар! Одни проблемы от него! Почему? Почему она не сунула его кого-нибудь другому?!

"Не ной!"

Я вздрогнула вновь и не удержалась от истеричного всхлипа. Снова. Снова она напоминала о том, что во мне не только её дар, но и она сама. Зачем? Я никогда не хотела этого! Зачем?!

Перед прикрытыми глазами пронеслось невнятное черно-белое видение на общем фоне раздражения. Я ничего толком не поняла, но уже не испугалась, лишь разозлилась. Ты умерла! Умерла! Не смей лезть в мою жизнь! Да, она ужасна, она, возможно, совсем скоро оборвется, причем по самому нелепому стечению обстоятельств, но это моя жизнь! Хватит! Я больше не пешка! Не кукла!

Достаточно!!!

Это была уже не злость, а самая настоящая звериная злоба.

У меня больше не было ничего, лишь жизнь. И я не собиралась лишаться этой ценности в угоду уже мёртвой старухи-псионика. Прочь из моей головы! Прочь из моей жизни! Прочь!

Флай остановился так неожиданно, что я вцепилась в кресло ногтями и удивлённо уставилась на сидящего напротив орта. Капитан Вышгорхукн из клана Синей птицы сидел расслабленно, рассматривая меня так, словно я была не человеком, а товаром, причём не самого лучшего качества. С лёгким презрением, надменностью, но я заметила и кое-что ещё.

Жажду обладания самому. Ничем не прикрытую жажду...

Я торопливо отвела взгляд, уставившись на свои руки. Сейчас это самое лучшее, что я могла сделать. Женщина для орта не личность. Вещь.

Нередко общественная...

Пока я старалась не кусать губы, пилот связался с кем-то из охраны когана и спустя всего несколько минут нам разрешили выйти из флая. Стискивая пальцы в кулачки, чтобы элементарно не тряслись руки, я шла за капитаном по горячим мраморным плитам, которыми был устлан внутренний дворик резиденции когана. Обуви мне не дали, на руки брать не торопились, а сама я не рискнула напомнить о том, что босая. И так внимание повышенное...

Пристальные взгляды ортов из личной охраны когана, которая стояла на каждых дверях и по коридорам, буквально жгли мою кожу. Рабыни не были здесь редкостью, но такие, как я... Таких, как я было мало. Не знаю, откуда ко мне приходила эта информация, казалось, она витала в воздухе и только ждала, когда я к ней прикоснусь и впитаю. Это было страшно и одновременно вызывало отвращение.

А ещё я понимала, что это не шизофрения.

Это Дар.

Идеально чистый горячий мрамор сменился коврами преимущественно красных тонов. Внутри самого дворца они были везде, куда я наступала, и даже кое-где на стенах. От обилия красного цвета зарябило в глазах, и я чуть подняла голову, чтобы не смотреть лишь себе под ноги. Увидела белоснежные мраморные стены, искрящиеся под солнечными лучами, которые проникали через огромные окна, и поняла, что лучше буду смотреть под ноги.

И как они ещё не поджарились тут все?

Остро захотелось обратно в карцер... К майору.

Горестно вздохнула, но расстроиться ещё больше не успела — мы пришли. Я замерла, чтобы не врезаться в спину капитана, когда он остановился в трех шагах перед последними дверями, ведущими в личные покои когана. С явной неохотой отдал всё имеющееся оружие стражам, позволил себя обыскать, при этом неприязненно скаля зубы на воина.

А затем гвардеец шагнул ко мне.

Бездна...

На его бесстрастном лице промелькнула лишь тень предвкушения, а меня уже передёрнуло. Чтобы не сорваться, я закрыла глаза и стиснула зубы, понимая, что сейчас меня тоже обыщут. Казалось бы — где в моём одеянии можно спрятать оружие? Но орт считал иначе.

Грубые пальцы без стеснения прошлись по всему моему телу. Не задерживаясь, но и не пропуская ничего. Ни грудь, ни бёдра, ни ягодицы. Мужчина зачем-то запустил руки и в волосы, пропустив их меж пальцев, и только после этого отступил, глухо пророкотав, чтобы мы проходили. За эти невероятно долгие секунды я успела помолиться всем. И господу, и мирозданию и своему дару.

Я не просила многого. Всего лишь, чтобы это всё поскорее закончилось, и я оказалась в безопасности. Неважно как! Неважно какой ценой!

Я просто хочу жить! Целиком! Не потеряв чести и самоуважения!

Я личность, шэт их побери, а не рабыня! Я человек!

— Проходите, — на меня шикнул недовольный задержкой гвардеец и я с трудом разлепила непослушные веки, шагнув вперед.

Шаг. Ещё шаг. Ещё...

Огромная комната, залитая светом. Богатая, вычурная, безвкусно шикарная, буквально кричащая о благосостоянии хозяина. Слева огромный бассейн, в котором неспешно плавали голые краснокожие девушки в широких черных кожаных ошейниках со стразами, справа огромное окно, плавно переходящее в балкон с видами на огненно-красные горы. А в центре огромный низкий диван, множество подушек и он. Коган.

Как и в воспоминаниях капитана — старый, толстый и противный. Но такой важный, что понятно было сразу — это именно он тут хозяин. Это именно в его власти решить не только мою судьбу, но и судьбу всех, кто находится в этом дворце.

Обрюзгшее лицо, мясистые губы, заплывшие жиром глаза, сальный взгляд. Мерзкий характер и гипертрофированное эго. Коган был одет в цветастый шелковый халат и алые широкие штаны. На правой щеке были нанесены татуировки, положенные по статусу, а голова, на которой вряд ли и в молодости было много волос, была выбрита практически до зеркального блеска. У ног старого извращенца сидели три полностью обнаженные девушки-ортки и не переставая гладили его ступни и колени. Слева от когана сидела ещё одна "счастливица" и со щенячьим выражением глаз наглаживала старику толстое брюхо, которое словно специально было выставлено напоказ. Справа находилась та, которой по моему мнению не повезло больше всех — девушка стояла на карачках, а на её спине находилось большое овальное блюдо с фруктами и сладостями. Левой рукой коган периодически поглаживал то одну рабыню, то другую, а правой иногда брал с блюда сладости, и кормил девушек.

Пока капитан, преклонив колени, рассказывал о последней вылазке и том, что они сумели захватить несколько рабов и существенно повредить корабль противника, я стояла и смотрела в пол. На свои руки, на свои ноги, на ковёр... Стояла и слушала. Сейчас это было всё, что я могла и на что имела право.

Было горько... и снова страшно. Желудок уже давно сжался до состояния горошины, напряженный позвоночник сводило болезненной судорогой, а скрюченные пальцы невозможно было разжать.

Бахвалился капитан долго. Слишком долго.

К сожалению, это было одной из традиций, и как бы я мысленно ни призывала их завершить этот фарс как можно скорее, это было бесполезно.

Не знаю, сколько прошло времени. Час, два, а может и больше, когда капитан Вышгорхукн из клана Синей птицы сказал последнее слово и протянул руку ко мне, требуя, чтобы я подошла. Если бы не знание языка, я бы, наверное, упустила этот момент и вряд ли бы вообще поняла, но сейчас дар оказал мне услугу.

Я не только шагнула вперед, но и сразу же встала на колени, склонив голову и разместив ладони на бёдрах. Я была само смирение. Само послушание. Сама покорность...

Только не отдавайте меня им!

Я уже понимала, что меня здесь ждет участь не более, чем интерьера, но это если я понравлюсь когану, который как мужчина уже несостоятелен и всё, что может — лишь трогать. Но это только если я ему понравлюсь...

— Капитан? — старик язвительно усмехнулся. — Рассчитываете на особую благодарность?

Мужчина удивлённо кхекнул в кулак и нервно улыбнулся. Я не видела. Я чувствовала. Нервы были напряжены до предела, и казалось — поднеси спичку и прозвучит взрыв.

— Что ж... — коган тянул. Я чувствовала, как в его заплывшем жиром мозгу медленно прокручиваются шестеренки, отвечающие за мышление. Слишком медленно! — Что ж, удивил! Хвалю!

Мы выдохнули оба.

Только сейчас я поняла, что не дышала последние секунд сорок. Не меньше.

— Сарта, отведи девку в женское крыло и всё как положено, — старик махнул кому-то невидимому. — И поторопитесь, важные гости будут уже послезавтра, а у нас как назло недобор новых рыжих...

Если вставала я торопливо, радуясь, что совсем скоро окажусь в относительной безопасности, то последние слова когана стали для меня шоком. Что? Так это... Рыжие нужны не ему?

Бездна!

Я не упала только потому, что в мою руку гарпией вцепилась единственная одетая женщина в помещении. Высокая, широкая. Мощная.

И судя по высокомерному выражению лица, вряд ли добрая...

Пожилая дама с толстой смоляной косой, перекинутой через плечо, не отличалась красотой и приязнью, смерив меня уничижительным взглядом. К сожалению, тем же самым ответить я не могла, единственное, что нашла в памяти — она скорее всего была дальней родственницей когана и следила за его гаремом. Одета она была невероятно богато, одни камни по вороту длинного халата стоили целое состояние, не говоря уже о прочем: длинные серьги в ушах, на непокрытой голове несколько цепочек с кулонами, да куча позванивающих при ходьбе браслетов на руках и ногах.

— Иди, девка, — палец, унизанный перстнями, указал мне на неприметную дверь справа и я поторопилась выполнить приказ.

Как бы ни хотелось, но пока ситуация требовала беспрекословного подчинения сильнейшему, хотя в голове уже забрезжили наброски плана. Прикосновение. Мне жизненно необходимо прикосновение! Ко всем! Ко всем, кто знает то, что не знаю я! Что за важный гость? Кто на этой планете важнее когана? Вряд ли мной заинтересовался Император, тогда бы меня доставили сразу к нему, минуя когана. Тогда кто?

Кто так важен когану, что он собирает для него рыжих? И почему, шэт побери, именно рыжих?!

Пока я мысленно терялась в догадках, Сарта привела меня в женское крыло и, дополняя жестами свои короткие приказы, сначала приказала раздеться, затем отправила мыться. Всё это я выполняла молча, даже не думая о непослушании. Комната была очень большой, скорее даже огромной, и судя по всему совмещала в себе сразу несколько помещений: гостиную, спальню и купальню. В центре помещения располагался бассейн с тёплой водой, куда меня отправили смывать грязь и пот жаркого дня. За бассейном виднелись лежанки, с которых сейчас на меня косились три весьма скудно одетых рыжих девушки. В отличие от меня они были ортками, но этот факт не радовал.

Вообще мало что радовало...

Через два часа я была чистой, накормленной и одетой в три новых тряпочки, которые были трусиками, лифчиком и юбкой. Очень условно.

Мне в плечо вкололи что-то неведомое, но я понадеялась, что это всего лишь какие-нибудь прививки от местных болячек, ткнули на свободное место и буркнули, что оно будет моим.

На ближайшие два дня.

Сарта ушла, девушки приближаться и знакомиться не торопились, так что у меня снова появилось свободное время для размышлений. Оригинальностью и новизной они не отличались, и я поняла, что пора начать воплощать план в жизнь. Присмотрелась к "сокамерницам", прислушалась к их разговорам и констатировала, что интеллектом и знаниями они не блещут — девушки общались на такие "животрепещущие" темы, как сладости и украшения, которые были надеты на льери Сарте.

Одна из них заметила мой интерес и что-то тихо сказала подружкам. Те засмеялись. С превосходством и нескрываемым ехидством.

Тихонько скрипнув зубами, я отвернулась. Пока мылась и ела, я думала лишь об одном — стоит ли мне давать понять окружающим, что я их понимаю или нет? Пока я склонялась к "нет". Слишком много возникнет вопросов о том, откуда я знаю так много, и мною могут заинтересоваться, допустим, военные. Например, те, кто захочет поймать шпиона. Нет, спасибо. Пусть лучше думают, что я совсем немая. И тупая. И вообще!

Вечер прошел без потрясений, как и следующий день. Девушки сплетничали, хвастались, завидовали тем, кто считался персональными рабынями когана и строили планы на своё великое будущее. Из их разговоров я поняла лишь то, что мы предназначались в дар таинственному деловому партнеру когана, который последние несколько лет интересовался исключительно рыжими. О нём девушки не знали ровным счетом ничего, только то, что он был и то, что встреча завтра.

Меня уже передергивало от их пустой болтовни, но я крепилась, как могла, больше всего желая, чтобы пресловутое "завтра" наступило как можно быстрее. Меня убивала неизвестность, убивало это бессмысленное ожидание, убивало то, что я ничего не могла изменить. Только ждать.

Побег бессмыслен, сопротивление бессмысленно, попытка набить себе цену — бессмысленна.

Я перебирала вариант за вариантом и отбрасывала один за другим. Я уже успела прикоснуться к каждой девушке и при этом сумела сохранить, как мне казалось, бесстрастное выражение лица, хотя вспышки знания были невероятно болезненными. После каждого "случайного" прикосновения я отлёживалась на своём матрасике не меньше часа, отстраненно радуясь, что они глупее маленькой девочки Нелли и именно поэтому я не валюсь от боли, а переношу прикосновения практически на ногах. Увы, всё было тщетно. Девушки по меркам этого мира были из низшей касты селянок. Зато теперь я примерно знала, как подоить местный аналог козы и когда несутся куры. Ни статуса, ни положения, ни образования, ни особых перспектив в родной среде у этих рыжих красоток не было. Они находились здесь только потому, что были не брюнетками, а рыжими, что для ортов было редкостью. Встречались и альбиносы, но те уж совсем один на миллион.

Женщина, не имеющая высокопоставленного покровителя, приравнивалась к вещи. Женщина, оказавшаяся на улице без сопровождения и опознавательных знаков принадлежности, могла стать рабыней любого пожелавшего. И совсем уж незавидна была участь той, что бежала от хозяина...