Тени Реальности 2: Час Быка

Мизерикорд

из чистой некротической энергии.

Ещё целую секунду разглядываю лицо Евгения — так глупо погибшего, не успев даже начать служить мне. Да, простым смертным не стоит лезть в игры не таких как все... Хотя, Ксана...

Выпустив голову человека, я резво поднимаюсь на ноги, уже забыв о лежавшем у ног теле.

— Ксана. Объясни, что тебе нужно?

Бульгум, выпучив глаза, пытается косить глазами так, чтобы одновременно видеть руку Ксаны, держащей нож, и моё лицо. Сразу оба его века дергаются в сильнейшем нервном тике. Я чувствую даже мгновенное злорадное удовлетворение — вот тебе, сладкий мой!

— Мне? — Она как будто на миг задумалась. — Равноправное партнерство. Я больше не буду плыть по течению. Клан? Или как вы называете свою древнюю секту? Нет, мне туда не надо, спасибо. Партнерство. Именно с вами — лично тобой, и чтобы твои подельники это понимали — Алуайа, Ави, кто там еще из важных, неважно.

— Любопытный ход. — Бормочу я, наконец, начиная оценивать ситуацию.

— А залогом твоего согласия будет это.

Она криво ухмыляется, и взрезает шею Бульгума. Другой рукой она хватает его за лицо, сдавливая скулу и чуть не выдавливая накрашенному торговцу левый глаз. Лезвие срывается с горла человека, — тот пытается вырваться, двинув Ксану в бок локтём. Кровь рассыпается вокруг алыми брызгами.

Ксана гортанно шипит, роняя клинок, и хватает Бульгума двумя руками, вцепляясь пальцами ему в глаза. Тот начинает было орать, спадая на тонкий сипящий фальцет, скорее подвывая.

И всё кончается. Внезапно тело моего давнего информатора, игравшего в свои странные игры, выгибается, начинает биться, и в диком порыве падает назад, увлекая за собой девушку.

Я мгновенно подхожу к ним, наклоняюсь... Но уже поздно. Бульгум мертв, неестественно вывернув голову его карие глаза взирают прямо на лицо лежащего неподалеку Евгения...

— Какого согласия, женщина? Ты с ума сошла? — Вырывается из моего нутра хрип.

Выхватив свой клинок, я готовлюсь к тому, чтобы снести голову предательнице, сошедшей с ума. Ксана отпихивает с себя тело Бульгума, опираясь ладонями на пол и пытаясь найти взглядом свой нож. Не успеешь и дернуться, как я разрежу тебя на куски! Психически больная!

Она поднимает голову, глядя мне в глаза. По её слипшимся от алой жидкости волосам стекают капли, медленно падая на пол. Взор бешено горит, глаза слегка на выкате. Под длинными ногтями, скребнувшими пол, кровавые потеки.

— За год в дурке я многому научилась. Ты не знаешь обо мне ничего. — Она усмехается, без страха глядя на лезвие моего клинка, направленного ей в грудь. — Все знания твоего лживого голубка — здесь, в моей голове.

Я замираю, медленно отводя в сторону кинжал. Медленно произношу, почти по слогам, пытаясь успокоиться и отойти от шока:

— Объяснись.

Ксана улыбается, откровенно наслаждаясь ситуацией, судя по всему. Стерев с лица алые точки пятерней, скорее размазав их, чем очистив свою физиономию, она поднялась на ноги, не делая резких движений.

— Всё просто. Я пережила слишком много для нормального человека. Ты даже не можешь себе представить сколько... — Она на мгновение запнулась, осмотрела мое лицо, с которого сполз шарф, и клинок в моей дрожащей руке. — Хотя нет, ты-то как раз представить можешь. У тебя есть закурить?

Аккуратно убрав свой клинок в широкий карман плаща, протягиваю ей пачку сигарет.

— Кури.

Она с видимым удовольствием закуривает, медленно выпуская с края губ струйку дыма.

— А ведь когда-то всё началось из-за них самых. — Она хмыкнула, махнув перед собой в неопределенном жесте сигаретой. — И я не курила тогда. Да и с Женькой пока была — тоже. Хотела быть снова нормальной...

Я закуриваю сам, чуть отступая в сторону, чтобы не наступать на кисть руки Бульгума. Архонт, мне опять менять верхнюю одежду, и опять придумывать что делать с... Хотя на это ответ есть — портал! И несколько клановцев во главе с Ави — чтобы покидать туда всё, вместе со швабрами. 'Идеальное преступление', даже лейтенант Коломбо не найдет улик... Что за чушь лезет в голову? Надо определиться с ситуацией.

— Продолжай.

— Не буду грузить тебя своей историей. Если у тебя будет желание — потом я тебе как-нибудь расскажу. — Она выделяет слово 'потом' резким жестом. — Суть в том, что когда-то я была обычной девушкой. Давно. Потому случилось... случилась демонщина. Я выжила. Угодила в дурдом. Как защитная реакция — раскрылось у меня кое-что... Я могу считать память, мысли, мотивы людей и не только. Вот так.

Она растопырила пальцы, как будто вновь вгрызаясь ими в глазницы информатора. Сигарета задымила между её пальцев.

— Особенно если он боится и не мешает мне вырывать желаемое. Поэтому Бульгум твой поделился со мной почти всем, о чем думал перед встречей. Вернувшись в жизнь я захотела стать нормальной, как все. Нашла парня, поступила в институт, не связанный с моим прошлым, решила начать всё заново. Тем более что очень просто скрыть то, чего не хочешь показывать. Но... Видимо, это уже не для меня. А я не хочу снова плыть по течению! Раз уж мне не дано жить как все — я не буду подчиняться... этому. Я буду сама решать! — Она лихорадочно засмеялась. — А Евгений сам виноват. Он втянул меня заново во всё... Игра, как же. Я пыталась его отговаривать. Теперь же он был бы только твоим средством контроля, игрушкой. Не человеком. Не жалко.

Завершив свой монолог, она дернула головой, откидывая на затылок слипшуюся челку. Глубоко затянулась окурком и уставилась на меня, глядя не в глаза, а как бы в район виска. Боится фокусировать взгляд на глазах? Вроде нет. Видимо, такая привычка.

Я задумался, понимая что начинаю испытывать неосознанное уважение к этому человеку. Или даже не совсем человеку... Кажется, она прошла самоинициацию когда-то. Что ж, остается только согласиться. Нет, можно выпытать из неё...

— И не думай меня пытать. — Она широко улыбнулась. — Пока мне было плохо в дурдоме — я освоила медитации, чтобы не сойти с ума среди тамошнего окружения и от своих же мыслей. Просто остановлю себе сердечный ритм. Смерти я боюсь, но не настолько как подчинения, течения, рабства!

Нет, она не читает мои мысли, естественно. Просто это очевидный ход размышлений. Вовремя упредила, да. Она многому когда-то научилась, молодец. И она мне пригодится. В конце концов, Алуайе тоже нужно показать дулю и намекнуть, что нельзя тянуть все одеяло на себя. К тому же, есть у меня подозрения про чистоту ее мотивов.

— Я согласен на сотрудничество. Ты поверишь мне на слово? — Растянул я руины губ в ухмылке.

— Поклянись Архонтом. — Дернула она плечами. — Это что-то для тебя значит, как я понимаю.

Медленно произношу:

— Клянусь Архонтом, что соглашаюсь на сотрудничество с тобой.

Ой, какая приятная формулировка. И как ее легко обойти при случае. Уж я-то это умею не хуже, чем джинны персидских пустынь... Но пока будем играть по этим правилам, почему бы и нет? Выгодно может быть, да и удобно.

— Договорились. Тогда слушай, пока не пришла твоя Алуайа...

Часть Вторая: Рана

Глава 12

Медленно развожу руки, раздирая руины лица в ухмылке. Она, скорее всего, мерзка, и не только потому, что от моего облика остались изуродованные куски. Всё внутри моего существа уже как месяц, минимум, окончательно перекручено, извращено, не менее, чем внешность. Я стремительно теряю человеческий рассудок. Мне уже не многое надо. Вот только что — я не знаю. Поэтому мне нужна власть, болезненное наслаждение чужими страданиями и манипуляциями над людьми и другими разумными. Мне нужно бежать, ведь мне нужно иметь что-то, что принесёт удовольствие. Бежать и бежать, всё дальше от простого 'Я' к тому, что забьёт разрушенную личность. Я — отвратителен даже самому себе. И это тоже приятно.

— Дорогие мои друзья. — Шепчу я хриплым голосом. — В этот великий день, наконец-то, я могу сказать вам, что перед нами падут оба мира. И лишь достойные войдут в новый, грядущий порядок мирозданий!

О, Архонт, что же я несу? Только Алуайа, в кои-то веки снявшая маску по такому поводу, кривит обожженные белесые губы в неопределенной ухмылке, в которой сквозит властолюбие и презрение к окружающим. Её стальные руки мерно сжимаются в кулаки и разжимаются. Снова и снова. Темный плащ спадает по черненым механическим частям ее тела, время от времени еле слышно хлопая по балконному портику. Тихое шипение сервоприводов стало привычным. Изредка она бросает косые, почти незаметные взгляды своих (уже давно же своих) белесых глаз на Ксану.

Та стоит по другую сторону полукруга, выстроившегося вокруг меня, напротив неё, горделиво подняв голову и поглаживая кончиками длинных пальцев длинный, черный клинок, снятый для неё с тела первого убитого при крупной вылазке в иной мир пафосного и сильного колдуна, звавшего себя Главой Великого Рода Силуров в изгнании. Как там его звали, Кортарамо? Он много чего успел рассказать при допросе, здесь, в усадьбе под Столицей, приобретенной Кланом. Прежде чем девушка сама свернула ему шею, запустив перед тем пальцы ему в глаза, почти вырвав раздавленные её крепкими длинными ногтями хрусталики. Чтобы клинок мог функционировать в двух мирах, она сама начертала на нём кровью самого Кортарамо, ещё живого, пентаграмму, заключенную в круг — переходник эманаций обоих миров...

'Теперь так будет всегда, зачем ты врёшь? Какая ошибка, ты думал это не так'

В моём разуме раздаётся посторонний как будто тихий шёпот, на мгновение сбивая мою заготовленную речь. Приходится сделать вид, что я внимательно оглядываю своих ближайших соратников, перед тем как продолжить дальше. Да-да, кроме прочего у меня в голове последнее время раздаются странные шепотки. И это — не значит, что я сошел с ума. Проверял. И на картах, и медитацией, тихо запершись в комнате для оных, заявляя окружающим, что раздумываю о грядущих планах. Ответ был всегда один — всё, понимаешь, в порядке. Так надо.

— Мы проделали огромную работу! Как истинные охотники, хищники, мы организовали и заложили основы грядущего. Скоро, очень скоро мы возродим столь древние порядки, что даже сами Кланы будут... Не нужны! — Продолжаю свою наполненную гнилым и лживым пафосом речь. — Лишь наш Клан войдёт в будущее, как нечто новое, а скорее — возрожденное. Остальным придется либо смириться и принять это, либо исчезнуть. Проделана гигантская работа...

Делаю паузу, продолжая осматривать свой полукруг, в центре которого я нахожусь на террасе поместья. Под небольшим балкончиком тихо замерла толпа из клановцев, наемников из людских магических организаций, которые до сих пор были обезглавлены, и поэтому многие спокойно переходили служить Клану, и перебежчиков из других Кланов, которых было немного — но были.

Вот Ави, стоящий по левую руку, между мной и Алуайей. Он сплел ладони на груди, с выражением благоговейного превосходства разглядывая людей и полукровок внизу. Его темные глаза как будто почти наполнены слезами... счастья? Скорее всего, ведь теперь он — один из избранных, тех кто делает историю, стоящий рядом с могущественными существами. Сам ставший, в некотором роде, недосягаемой величиной. И как это произошло? Быстрая, головокружительная карьера от обычного боевика разгромленного Клана, без каких-либо головокружительных перспектив. По меркам клановцев-полукровок, конечно, а не обычных смертных. Но их рамками он и, как все остальные причастные, никогда не мерил.

Наконец по правую руку от меня, между мной и Ксаной стоял лич. Извращенный еще при жизни, овладевший в посмертии своим другом, исказив его облик, превратив в нечто неузнаваемое. Ставший еще более искаженным и лишь некие малые осколки его старой личности позволяли называть его в редком личном общении 'Иваном'. Хотя на самом деле, от того странного торговца некромантским шмотьем не осталось почти ничего. Даже рассыпающееся тело, скрепляемое в единое целое только его некротической волей, принадлежало ранее не ему... Теперь он называл себя Светоносным. Очень толстый, грубая сатира, которым он явно наслаждался, — потому что только такое грузное ощущение юмора ему и осталось из старых эмоций. Сама встреча с ним стала возможной только с помощью Ксаны и её информации, выуженной из раздавленных глазниц Бульгума, среди крови её бывшего вроде как парня и самого информатора. Лич же, укутанный в белый саван с капюшоном, как будто безучастно разглядывал всё окружающее. Естественно, он не мог проявлять на своём омертвевшем лице эмоций. Только по завихрениям грязно-серой тьмы вокруг него было ясно, что он внимательно слушает...

Вот и все, кто остались мне. Мои спутники. Мои близкие.

Одна из которых меня предала — Алуайа, и даже не стесняется этого. Опять же, благодаря информации от Ксаны я узнал и это. Хотя так и не решился пока обвинить её в этом вслух.

Вторая — Ксана, сумасшедшая женщина, которая своими беспощадными и даже для меня странными экспериментами и поведением почти убила в себе всё человеческое, самолично вылепляя из себя отвратительного даймони глубокой древности, ещё Эпохи Цитаделей, судя по типажу.

Третий — Светоносный, по вине которого я оказался изуродованным — опять же спасибо крепким пальцам Ксаны, выдавливающим глаза людям — и который не испытывает по этому поводу никаких сожалений. В конце концов, ну и что, что он курировал 'Детей Света' через исчезнувшее подставное лицо? Лицо это, кстати, придется еще найти...

Четвертый — Ави. Бывший боевик, постепенно становящийся религиозным фанатиком. Притом, что в нашей системе нет ни капли веры. Но он уже, судя по намекам, нашел для себя некие символы и знаки, объясняющие для его потрясенной поначалу психики, что всё это неспроста. И пусть он и боготворит меня с Алуайей — но это даже пугает.

Вот такая вот компания...

Впрочем пауза уже слишком затянулась, поэтому я сглатываю появившуюся тугим комком сухость в горле, и резко выпрастываю руки вверх, переходя к крещендо.

— Но это только начало! У нас много врагов, у нас много сложностей впереди. Препятствие за препятствием придется нам сокрушить или обойти. Никому нельзя расслабляться, но настроиться на самое сложное. Однако не стоит унывать, ведь впереди — абсолютное владычество над тайнами мироздания и разумными людьми двух миров! Нас мало, но мы сильны. Во главе вас стоят те, кто взглянул смерти в лицо и возвысился. А вы находитесь в той точке, которая возвысит каждого из вас и даст свою долю в грядущем.

Мои руки начинают трястись от нервного напряжения и усталости, и я опускаю их, подходя к портику балкона, постукивая тростью по мраморной плитке пола. Схватившись одной рукой за парапет, другой продолжаю хвататься за черную искривленную заклятую палку мореного дуба. Внутри меня все погружается на самое дно. Я не хочу ничего, раздувая из уныния искру болезненного сластолюбия в пожар всемогущества. Как же это сложно...

— Сегодня я говорю это вам, потому что, наконец-то, достигнута одна из ключевых точек, когда нет пути назад. Нет возможности отступить. Нет вариантов проиграть. — Из-под шарфа, прикрывающего моё лицо доносится тихое шипение самоиронии, неслышное окружающим. — Открыт постоянно действующий, объемный, неостановимый портал между двумя мирами. Он здесь, в огромной закрытой ранее для вас всех зале этого особняка. Туда можно протащить даже танк! И... переходники уже давно поставлены на поток. В другой мир мы можем запустить хоть целую армию этой страны, которую мы сейчас выбрали местом своего базирования! Артефакторы сделали свою работу на отлично... Скоро богатства иного, отсталого мира будут наши. А затем и наш мир, потому что на захваченное золото, ресурсы, рабов... Мы сможем установить свою власть повсюду! Будьте ответственны и внимательны — мы все повязаны этой кровью и этой тайной!