Ключ для хранителя (общий файл)

Пора было переходить ко второй стадии знакомства — зрительной. Я села и потрясенно огляделась — со всех сторон, куда дотягивалось зрение, меня окружали сейчас огромные вековые дубы. Нет, обычные, хотя бы на первый взгляд, деревья. Просто к дубам у меня с детства большая слабость. Мне, почему-то всегда казалось, что у каждого уважающего себя дома он обязательно должен расти. Здесь же дубы были повсюду. А в их пестрой, колышущейся тени росли цветы, белые и сиреневые, очень похожие на дельфиниумы. Вот над этими цветами и трудились вовсю пчелы...

Посмотрев же прямо перед собой я, наконец, ознакомилась с "внешней" стороной своей "двери" — невысоким холмом, у подножия которого я сейчас сидела. А точнее — массивным, вросшим в него сбоку камнем, розовато-серого цвета. Я поднялась на ноги и обошла возвышенность по кругу: никаких гор, низин с тропинками, соснами и валунами не было и в помине. Только дубы, насколько хватало глаз, хотя... Взобравшись по крутому склону, я уже гораздо внимательнее всмотрелась в редкие просветы между дубовыми кронами, и увидела силуэты гор вдали. Горы эти были огромными и, насколько я смогла понять, со снежными голубоватыми вершинами. Вот это да...

— Как жаль, бабушка, что ты не видишь этой красоты, — вздохнула, возвращаясь из состояния "возвышенного созерцания" к насущной реальности. — Так... А куда же мне идти теперь?..

Когда-то и от кого-то я услышала умное выражение: "привязка к местности". Что оно означает, могла лишь фантазировать. Казалось логичным, например, что если ты у реки, то надо обязательно идти вдоль ее берега. Тогда, рано или поздно, наткнешься на какой-нибудь населенный пункт. А если из ориентиров только горы?.. Где обычно в таких местах селятся люди: подальше от гор или наоборот, у их подножия? С одной стороны, горы, конечно, защищают от разных погодных неприятностей и заходов неприятеля в тыл, а с другой, сами являются источником опасности, разродившись однажды извержением вулкана или снежной лавиной...

Здраво рассудив, что в позе полководца над полем битвы умных мыслей не прибавится, я пошла сама с собой на компромисс, утвердив маршрут, идущий параллельно горной цепи. Достала из сумки цацку, опустила ее на шею под водолазку и "во всеоружии" потрусила по спуску.

Вот тут-то меня и "накрыло": в голове что-то металлически щелкнуло, и радостный женский голос внутри меня сообщил: " Ладмения приветствует тебя, чужестранка! В нашем гост..." и неожиданно затих... Пока я летела с холма, запнувшись за выступающий из земли камень, и тормозила конечностями, то успела подумать, что голос этот был мне незнаком и никак не мог принадлежать бабушке. Потом, уже у подножия, отдышалась и еще раз, более внимательно огляделась по сторонам. Лес безмолвствовал, видимо, наслаждаясь произведенным эффектом. Я же, слегка успокоившись, перешла к осмотру своей "тормозной системы": ссадина на правой коленке, на внутренних сторонах обеих ладоней и запястий, и дырка на юбке, в обрамлении грязного зеленоватого пятна, правда небольшая и тоже в районе правого колена.

— Н-да, не все так просто в Датском королевстве...

В этот момент меня, только вставшую на ноги, "накрыло" во второй раз. Тот же предупредительный щелчок, тот же радостный голос и интонация, только вот текст, слегка расширился: "Ладмения приветствует тебя, чужестранка! В нашем гостеприимном государстве всегда рады..."

— О-о-о! — завыла я, зажав руками уши. — Да что это за лес такой? Чего они тут насадили, каких галлюциногенов? — и, прихрамывая, понеслась прочь.

Деревья, совсем недавно казавшиеся мне великанами из сказки, теперь внушали только страх. Я летела меж дубов, иногда озираясь по сторонам, но при этом скорость свою не сбавляла. И, в конце концов, проламываясь сквозь возникшие на пути кусты, чуть не сшибла здорового лысого мужчину, застывшего в лишающей разнотолков стойке. Мгновенно затормозив, я уж было хотела извиниться за свой беспардонный галоп, но тут меня вновь "накрыло", теперь уже окончательно.

Предательские кусты оказались придорожными и я, вмиг забыв про "пострадавшего", выскочила на выложенную камнем гладь. В нескольких метрах от себя, заметила, как в тумане, двух всадников посреди дороги и, рядом с ними, лошадь без седока. А неизвестная мне диктор, в это время "заливалась соловьем". Не помогали ни заткнутые уши, ни мычание, которое я издавала, закатывая глаза. Я даже попыталась воззвать к помощи пораженных таким зрелищем незнакомцев, но они, видимо, из инстинкта самосохранения, с места не сдвинулись. В конце концов, смирившись с судьбой, я решила дослушать текст до конца и обреченно шлепнулась прямо на дорожные камни: "... всегда рады гостям, пришедшим с добрыми намерениями. В подтверждение этому вы с этого момента и до конца пребывания в пределах страны, сможете свободно понимать наш государственный язык, общаться на нем, читать и писать. За сопроводительной грамотой обращайтесь в пограничную канцелярию правителя этих земель, графа Озерского. Да хранит вас судьба! Да пребудет с вами здравый смысл!"..

Здравый смысл... И тут до меня, как сквозь пелену, медленно стал доходить истинный смысл наконец-то прослушанного до конца послания. Это была своеобразная "памятка интуристу", прибывающему в страну под названием Ладмения.

— Точно... — пораженно обвела я глазами вокруг и, уже вполне осмысленно, смогла насладиться результатами своего представления.

А насладиться было чем: всадники, один, уже далеко не юный, с глубоко посаженными глазками, другой, чуть помоложе и шире в плечах, с "боксерским" носом, смотрели на меня, как на умалишенную. Пожилой, в подтверждение моих выводов, держал руку на чуть выдвинутом из ножен мече. Третий, он же "пострадавший", стоял на обочине, недалеко от места нашей с ним "встречи" и, скрестив руки на груди, беззаботно скалился во весь рот. На вид мужчине было лет тридцать пять. А его ястребиный нос с вздернутым кверху раздвоенным подбородком, такому, вроде бы дружелюбному проявлению эмоций, придавали совершенно двусмысленный вид.

— Привет, — стыдливо проблеяла я, продолжая, однако, сидеть на дороге.

Всадники встрепенулись, пожилой, кажется, даже облегченно выдохнул. — А вы разве не слышали этот...текст?— и для наглядности закрутила пальцем у уха невидимую спираль.

— Ты смотри, какие кобылки по здешнему лесу бегают! — через секунду заставил меня вздрогнуть насмешливый мужской голос, после чего я тут же была под локти водружена на ноги. — Ты хоть знаешь, как тебя зовут? — задушевно поинтересовался мужик.

— С утра знала. Сейчас — не уверена, — честно призналась в ответ я, не отводя от него глаз.

— Ну, надо же, какой дар судьбы, — выдохнув, усмехнулся незнакомец, переходя к уже более тщательному моему осмотру. — Ни тебе гуляний под луной, ни бус в подарок. Имей да имей, пока не надоест.

Пожилой же вмиг насторожился:

— Ты чего это, Хлыст, надумал? Мы и так в дороге задержались. Как бы, не огрести от Его сиятельства.

— А я ее с собой возьму, — с вызовом заявил тот и грубо обхватил меня за талию. — Надоест, свояку подарю, на день рождения.

Меня такой поворот судьбы, естественно, не устроил, но ответить я ничего не смогла, потому как в беседу в этот момент вступило третье лицо:

— Она ж умом больная, и к тому же припадочная, — как можно убедительнее пробасило оно. — Где ты ее прятать-то будешь, у Его сиятельства в покоях?

— Да хоть на конюшне в соломе схороню, до ночи, — азартно парировал "озабоченный", а потом добавил. — А ты мне, Колун, поможешь.

"Боксер" в ответ изумленно присвистнул:

— Да с какой лешьей матери я свою спину буду под плеть подставлять? Ей ты, что ли, со мной рассчитаешься? — мотнул он в мою сторону головой.

— А с такой, с какой я пятого дня твою спину и задницу в купе с ней, прикрывал, когда ты у нашего графа с овчарни трех овец увел за свои долги рассчитываться.

Колун зло сплюнул и, наконец, решившись, соскочил со своей лошади:

— Ведь так я и знал, что выйдет мне это левым боком... Ладно, надо ее связать, чтоб не ускакала обратно в лес.

Время моего гневного протеста было безнадежно просрочено и сейчас, я лишь лихорадочно соображала, что делать дальше. Без сомнений, приняли меня за безнадежную дебилку, поэтому и обращались, как с таковой. Но, в голове все время навязчиво звучали слова из "памятки": "За сопроводительной грамотой... в канцелярию... графа Озерского". Я сопоставила их с прозвучавшими в разговоре "Его сиятельством" и "графом". Значит, у меня, не смотря ни на что, еще был шанс попасть именно туда, куда бы я и сама потопала, правда, по доброй воле... Имелся, конечно, и второй вариант — изобразить из себя грозную деву-воительницу и раскидать всех присутствующих здесь, включая лошадей, по разным кустам. Но он, мягко говоря, был нереален и, несмотря на скудность выбора, нравился мне гораздо меньше...

Колун, тем временем, отвязал от своего седла веревку и неторопливо двинул в нашу сторону.

— Вот так-то лучше, — усмехнулся подельнику Хлыст и помог связать мои ободранные запястья. — Поедем с ветерком. Ты ведь, не против, а, кобылка? — подмигнул он мне, и потянул к своей лошади.

"Хоть бы руки помыл, прежде чем за мои хвататься, сволочь", — подумала я, а вслух, однако же, робко спросила:

— А это далеко?

Мужик заржал и, поднатужившись, перекинул меня через лошадиную шею:

— Не успеешь соскучиться.

— Ох, прохиндеи! — глядя на это дело, с досадой произнес старик, первым трогаясь с места. — Последний срок я с вами в седле. Надоели вы мне оба хуже гномьей тещи...

"Вот такого поворота я от своей судьбы не ожидала никак. Чтобы в первый день в родном мире начать со знакомства с такими распоследними мужиками и путешествия кверху попой, это надо быть фатально везучей", — рассуждала я, глотая дорожную пыль и охая от боли в боках.

Мой "похититель", тем временем, погоняя лошадь, спешил к месту нашей общей (будем все-таки надеяться) цели. Я отстраненно слушала его реплики к Колуну и недовольное ворчание, как выяснилось позже, Ермея, пока, вдруг, не почувствовала на своей, самой верхней, на данный момент, точке хозяйское похлопывание рукой:

— Ты не уснула там?

А вот это моей личной дорожной программой точно было не предусмотрено. Поэтому, не сильно думая, я подтянулась, ухватившись за сапог Хлыста и мстительно укусила его в грязную штанину. Мужик взвыл и тут же "ответил" носком сапога мне в скулу. Но, этого ему показалось мало и к моей побитой персоне были применены другие карательные меры: кляп в рот из тряпки, не чище штанов ее обладателя и вразумительная беседа о смысле моего никчемного существования. Я же, не выходя из образа, показала обидчику "неприличные" пальцы обеими связанными руками сразу. Правда, остались сомнения об осведомленности местного населения о смысле моего жеста.

Вскоре в пути вышла заминка: спутники Хлыста, после обмена несколькими фразами, смысла которых я совершенно не уловила, двинулись дальше по дороге, а мы свернули в высокую траву. Вывернув уже затекшую шею, я предположила, что маршрут наш, скорее всего, лежит через большой луг к высоким каменным стенам, видневшимся в отдалении, и частично скрытым кустарником, но, судя по всему, попадать за них мы будем не через парадный вход. Этот вариант меня устраивал слабо. Ведь мало того, что со связанными руками сильно не помашешься, так еще и окажешься в итоге неизвестно где. "Нормальные герои всегда идут в обход", мать вашу...

Уже через несколько минут мы въехали в прохладную тень кустарниковых зарослей и остановились. Мужчина слез с лошади и великодушно сгрузил с нее и меня. Осмотрел еще раз, придирчиво поправил грязный кляп и не удержался — схватил за грудь. Мой прошлый подвиг с укусом ноги кое-чему меня научил, но, попытку сделать все-таки стоило, пинком ноги в "очаг озабоченности". Хотя, эта сволочь тоже была наготове и вовремя отскочила. Счет остался 2:1 в пользу Хлыста. Но память у меня хорошая.

— Лягаешься, кобылка. Посмотрим, как ты сегодня ночью будешь лягаться, когда я на тебя настоящую сбрую надену, — многозначительно оскалился он и повел меня вглубь зарослей.

"Нет, у мужика точно большие проблемы с противоположным полом", — утвердилась я в своих прежних догадках.

Выбравшись из густой листвы мы уткнулись прямо в стену, выложенную крупным серым камнем. Я, один раз, во Франции выдела такие же древности, только кладка там была прямая, а не по кругу, как здесь. "Интересно, как выглядит сам замок... А почему именно замок? Почему не дворец?.. Да потому что стены серые, дура ты безнадежная", — размышляла я, вспомнив свою последнюю отчаянную картинку, толкнувшую "дверь". Странно устроена наша память, если именно этот фрагмент из своей биографии я вспомнила в самую нужную секунду...

Тем временем Хлыст потянул меня дальше, вдоль стены, но, прошли мы недалеко, и, вскоре, оказались напротив небольшого с неровными краями лаза, расположенного у самой кромки земли. Секундой позже, оттуда показалась голова Колуна, потом и он целиком, пыльный и ругающийся:

— Сколько можно тебя ждать? Сижу тут, как мышь в норе, — отряхивая штаны тут же выпенял он.

— Там-то все тихо? — кивнул за стену Хлыст, проигнорировав пыхтения подельника.

— Если бы, — с досадой сплюнул Колун. — Его сиятельство уже давно вернулся с Русалочьего. Сейчас, правда у себя, наверху, но, в любой момент может высунуться.

— А хозяин?

— Хозяина нет, вернется через день. Так что давай, тащи девку в нору.

Я, от осознания открывшейся перспективы, испуганно попятилась назад. Не скажу, что у меня клаустрофобия, но, мало ли в какие места могут завести такие вот норы. И некому меня будет искать под многовековой кладкой. Хлыст, увидев такую разительную перемену, больно дернул за веревку и прижал меня к стене:

— Ты чего это артачишься? — процедил зло. — А, может тебя прямо здесь разложить? — и в доказательство своих намерений больно сжал своей лапой внутреннюю часть моего бедра.

"Вот ты и влип, сволочь", — злорадно подумала я: "Теперь ты точно сбрую ни на одну несчастную не напялишь, спасибо моей бабушке".

Он, видимо, что-то такое почувствовал, по крайней мере, вместо страха в моих глазах заиграли совсем другие огоньки, и решил сменить аргумент — тут же перед моим носом блеснуло лезвие большого ножа. Я даже успела разглядеть остатки какой-то зелени на нем, но, все же, прониклась и... согласно кивнула, для приличия шмыгнув носом...

Лезли мы долго, Колун впереди, я после него, Хлыст — замыкающий. У мужчин, в отличие от меня, опыт такого способа передвижения был очевиден. Я же, постоянно опираясь на ушибленное колено, поддергивая юбку и перекидывая на спину сумку, то и дело материлась в свой обслюнявленный кляп. Да и связанные руки лишней скорости не добавляли. Норой, справедливости ради, этот лаз назвать было сложно. Он, скорее, походил на низкий, узкий и бесконечно длинный погреб с дощатым потолком, откуда слабыми пыльными лучиками кое-где пробивался свет. В одном месте даже, в подтверждение моих выводов, откуда-то сверху, я услышала приглушенные голоса. Правда, разобрать, какому полу они принадлежат, было трудно. Наконец, я неожиданно для себя, уперлась макушкой в поджарый Колунов зад. Мужчина впереди меня замер и к чему-то чутко прислушивался, наклонив ухо к круглой деревянной крышке, приставленной к левой стене. Потом удовлетворенно кивнул, откатил ее в сторону и в следующее мгновение, нырнул в солому, целиком заполнившую небольшой открытый проход. Я вопросительно развернулась к Хлысту, но тот приставил свой грязный указательный палец к губам, что означало "жди и не мычи". Интересно, как же Я сейчас выгляжу...