Игра на Цезаря

— Да, — почесал за ухом некромант. — Тогда давай, угадывай: в каком кармане пиджака у меня сережки для тебя из Эйфу.

— Угу, — старательно напыжилась Варя. — Внутри слева.

— Мо-ло-дец! Вуаля!

— Та-ак. Мама — до одиннадцати. Папа — до вечера. Ваше некромантсво — до... В общем, Варя, скажи, кому положено "спасибо", и пошли.

— Всем — спасибо.

И мы с ней пошли...

Канцлер Исбург болеть не любил. И даже если ради научного эксперимента, то и тогда вряд ли смог с душой. Хотя некоторые мужчины вполне могут. Знала я одного деревенского старосту. Деятельного, как ураган. И такого же грозного. Уделывал на ярмарочных боях голыми руками всех "врагов". А свалила ЕГО с ног простуда. Вирус, он — враг незримый, а сопли и подвиги по природе своей — врозь.

Наставник же наш страдал не от болезни, а из-за ограничений, возникших по причине ее. За "ограничениями" традиционно бдила его высокая поджарая жена, госпожа Клара Исбург. Однако лекарь канцлерский тоже был начеку. И тогда они "работали" уже в паре, нависнув над одром, чем вгоняли больного в еще большие страдания и тоску. В общем, замкнутый круг. И мы с Варварой, получается, его разорвали:

— Здравствуйте, пять минут у вас.

— Ага, — в общем, на такой малый срок.

— У нас потом процедуры и отдых. Исаак, и не надо на меня так смотреть. И, если мне не веришь, я сейчас господина лекаря позову.

— О, вот только... — подтянул тот как кадет — первокурсник одеяло.

— То-то же, Исаак... Агата, пять минут.

— А можно я пока горшки с цветами по окнам вашим посмотрю?

— Пять минут, Варя. Но, если вне этой спальни, то можешь задержаться.

Тысь моя майка, "казарменный" режим.

— Агата, я вам очень рад, — улыбнулся мне со своих подушек бледный больной. — Что я тебе вчера про статистику говорил? Накаркал.

Я — вздохнула:

— Как вы? Мы вам творожный пудинг принесли. Варя по запаху его выбирала. Сказала, что надо обязательно с корицей. А еще яблоки. Вы потом...

— Непременно... Молодцы, что пришли, — и глянул на Варвару, изучающую местную растительность по строго выстроенным горшкам. — Ты заметила, как она выросла?

— Полтора дюйма, — покачала я головой.

— Я — про другой рост.

— А-а... Да. Благодаря вам. Правда, есть еще Отец Сергий из храма через аллею. Но, вы с ним пока успешно конкурируете.

— И по каким аспектам? — тихо уточнил канцлер.

— Ну, по количеству цитат и длине бороды. Так что, если вы свою сбреете, то потеряете в очках и Святой Отец с большим отрывом уйдет в лидеры.

— Да ни дай Бог, — уверил меня мужчина и расправил свой неизменный "аспект". Потом как-то странно смолк.

Я тревожно заерзала на стуле:

— Господин Исбург, может... нам лучше уйти?

— Мы уже минули начальную ступень, — вдруг, произнес он.

— Что?

— Я про Варвару, Агата.

— А-а.

— Угадывание в зоне достижения. И зону эту мы с Варварой расширили. Правда, до мили. Так что... помощи тебе от этого...

— Да я знаю, — успокаивающе улыбнулась я. — И...

— Вторая ступень, Агата — предвидение фортуны. Уровень — интуитивно-неосознанный. И здесь все снова пришлось начинать с нуля... Этот уровень может длиться годами и так и не перейти в итоге на новый.

— И чем он характеризуется? Этот новый уровень?

— Чем характеризуется? Точным знанием источника. Независимо от его местоположения. Сказки детские помнишь? Там иногда персонаж присутствует — "мудрец-авторитет". Главный герой к нему за советом приходит, а тот ему: "Пойди за тридевять земель, найди в болоте с тремя березами у третьей кочки слева старую галошу..." или что-то в этом роде.

— Я поняла, — тихо засмеялась я. — Ну и пусть не достигнет. Иначе скучно станет жить. А сейчас я сама... — и уже вполне серьезно глянула на мужчину. — Я сама его найду.

— Одной в таком деле, Агата, трудно.

— Ник бы смог. Он бы точно смог. Значит, и я тоже смо...

— А вы морковку, господин Исбург, едите? — "авторитетно" улыбающаяся Варвара приткнулась ко мне сбоку. — Надо обязательно ее есть. А еще у вас на левом окне карликовый кипарис растет. Надо его сюда, на тумбу, переставить, чтоб он тут, ну, благоухал.

— Непременно своей жене передам, — протянул к ней руку канцлер. — Все приятнее, чем эти... — и, ухватив варину ладошку, громко выдохнул. — Молодцы, что пришли...И свои занятия мы продолжим.

— Обязательно... продолжим, — переглянулись мы с Варей. — А теперь — нам пора.

— Пять минут закончились, — в подтверждение нависла над больным с другого кроватного бока жена. — Исаак?..

— Да-да... я понял.

И столько тоски было в его выцветшем за длинную магическую жизнь, серо-голубом взгляде, что мы с Варварой еще долго потом не открывали по дороге ртов...

— Ты меня тут пока подождешь? — открыла свой, зевая в ладошку Варвара.

Я с пристрастием обозрела высящийся над нами белокаменный православный храм:

— Ага. В аллее на скамейке. Найти сможешь, — и извлекла из сумки сложенный аккуратно синий платок. — Надевай прямо здесь.

Дите, глядя на меня снизу вверх, прищурилось:

— Угу... Я на службе утренней постою. И свечку поставлю за здравие Ника. А с Отцом Сергием мы вчера болтали.

— Варвара?!

— Болтать и беседовать — занятия разные. Он меня просто спросил: "Как дела, дитя?". Я сказала: "Нормально". И все. Так что, рот свой удивленный, Агата, закрой. Канцлер Исбург говорит, что "чем чаще мы его открываем, тем больше мыслей из нашей головы выветривается". Я пошла.

— Ну, иди, — развернула я ее самолично в сторону высоких дверных створок и вслед констатировала. — Один — один. На сегодня — пока ничья.

Сама же, через десять ярдов по дорожке, нырнула в подвал...

Встреча с Годардом Стазом была запланирована в месте, очень схожим с тем, откуда я спешно сбежала — парке недалеко от учебного корпуса Прокурата. И я появилась там первой, не смотря на то, что боялась опоздать. Года задерживался... Задерживался... Задер... И, скинув туфли, махнула с тротуара на траву.

Трава была стриженной и мягкой, как джингарский ковер. С робко спрятавшимися в ней мелкими цветами. И утренний ветер ее совсем не тревожил, гуляя вдоль рядов старых кленов. Клены шумели ему в ответ. А где-то вдали, на соседней улице, по мостовой проехал экипаж... Фонтан в другом конце парка разбивался брызгами в наполненную до краев чашу. За высоким забором левее, на учебном ристалище, стучали в такт два молотка... Я и не заметила, как закрыла глаза. Потом глубоко вдохнула столичный воздух июля... "Агата! Так не честно! Кто же так ищет-то?"... "Ну, давай... Ну давай... Ну давай". "Ищи, любимая. Ищи хорошо... Ищи, любимая... Ищи".

— О-о... Я найду. Иначе, мне не жить. Иначе...

— Агата?!

И резко обернувшись, открыла глаза:

— Уф-ф...

Года, стоящий у тротуарной кромки, виновато пожал плечами. И перекинул трость из одной руки в другую:

— Всё отчеты эти. Извини. И кому они нужны летом?

— Ты принес?

— Да, — сглотнул мужчина слюну. — Конечно.

— Ну, так давай, показывай, — метнулась я к нему. — Давай, Года. Я от бездействия с ума схожу.

— Хорошо, — торопливо глянув по сторонам, засунул он руку за пазуху. — Все, что на их счету, зафиксировал, но, сразу тебе скажу...

— Года, давай бумагу, давай. И говори. Только не тяни...

Через три минуты просмотра нового "должностного преступления Годы" я владела информацией по всей недвижимости господина Хайдена Горна и госпожи Ксении Штоль. Что касалось первого, то... оной у него не оказалось — рыцарь жил в казарме при конторе. Однако умный (и весьма предусмотрительный) Года в свой список внес дом родителей Горна с окраины Куполграда и квартиру его сестры в городке Мельск. А вот по второму подозреваемому...

— Ты посмотри, как у нас хорошо "ценные специалисты" живут, — уперла я взгляд в долгий перечень мелким шрифтом.

Года, бдящий по сторонам, согласно хмыкнул:

— А то.

— Ага... Две квартиры в Куполграде. Дом в Тайриле...

— Судя по адресу, не такой уж и большой... Что?.. Я, просто, знаю ту улицу. Мы год назад там семьей флигель снимали — одни сплошные засыпухи на летний сезон.

— Понятно. Дальше: половина от родительского дома здесь. И четверть от... "Хилс", это — где?

— Хилс? — скосился в список Года. — Деревня южнее столицы. Ты глянь: судя по фамилиям других собственников, это их родовое гнездо.

— Ну, да, — согласилась я, потерев нос. — Сирок... А за границей у них ничего нет?

— За границей?

— Ага. Например, в Чидалии?

— Нет, — уверенно скривился он. — Список точный. И тебе лучше не знать, из какого он "точного" источника. Так что, просто поверь на слово.

Я поверила:

— Тогда, спасибо. И мне пора.

— Агата, скажи: зачем тебе это? — спросил Года уже мне в спину.

— Надо, — обернулась я к нему. — Просто, поверь мне на слово.

А вот он, кажется, не проникся:

— Угу... Если понадоблюсь, зови!

— Хорошо! Пока! — и обратно на аллею к любимому храму Вари...

Вот только он один сегодня у меня и остался. Из двух запланированных — мой помощник. Парень торчал на своем посту — у калитки. И, если б еще букетик в руке, то точно — пылкий влюбленный. Почему "пылкий"? Щеки Эрика непривычно алели. Впрочем, причина прояснилась вполне:

— Агата, Варвара, здравствуйте. Агата, где ты ходишь? Я тут полчаса уже...

— Варя, иди в дом... Ладно, — оглядела я его с ног до головы.

— Что "ладно"? — выдохнул Эрик и ушел от взмаха моей руки.

Я, все ж, ее приложила. Точнее, указательный палец к его горячему виску. Рыцарь, удивленно расширил глаза.

— Ну? Или ты против такой связи? Религиозные табу? Обет ментального целомудрия? Нравственные...

— Да ну тебя, — и вскинул ко мне свою руку. — Просто, неожиданно... А-га-та.

— "Почему по слогам?"

— "А что?"

— Да, ничего. Давай, рассказывай. Только, быстро. Дел еще сегодня...

— Рассказываю... Я... в общем...

— Эрик? — прищурилась я.

— В общем, я выяснил, в каких они отношениях.

— И в каких?

— В любовных.

— Да ну?

— Агата?

— Ну, извини. Так это — предсказуемо.

— Да что ты? А почему тогда...

— Стоило подтверждать? Здесь весь вопрос в их особенностях. И если бы Ксю ими дорожила или гордилась, то тебе не пришлось бы потеть. А так получается, что...

— Я все понял, — закатил Эрик к небу глаза. — В общем, получается, что она держит их в тайне. Именно она. И у нее еще один есть.

— Кто?

— Богатый скотовод из Радужного Рога. Вот с ним она выезжает в местные рестораны регулярно.

— Ага. Один, значит, для души. Другой — для дела... Понятно, — взглянула я на хмурого парня. — А можно узнать: из каких источников ты об этих связях узнал?

— Из надежных, — буркнул он, чем распалил мой интерес еще больше:

— А конкретнее?

— О-о... От ее горничной.

— От горничной?

— Да.

— Ага... Те еще... трепушки.

— Агата! — "клюнул" парень. — Она не такая. Мне вообще пришлось ей...

— Что?

— Свидание назначать. А у меня, между прочим, девушка есть.

— Ага. Так ты сюда прямиком со свидания? Что-то рано для него.

— Ага-та?!

— А кто твоя девушка?

— Не рыцарь. И не маг... слава всем их человеческим Богам.

— Да ты что? — открыв рот, зашлась я в смехе.

— Да ну тебя, — в конец запылал он.

— Уф-ф. Всё... Тему закрыли. Теперь слушай меня, — и сама, собираясь с мыслями, замолчала. — У меня... есть предположение, что Ника держат в Чидалии.

— Это исключено.

— Почему?

— Потому что, все границы перекрыты. И ему не удалось бы их пересечь даже в личине кролика. Сеть бы засекла.

— Ага... Тогда меня интересуют рощи леденцовых деревьев в нашей стране.

— Леденцовые деревья? Говении по латыни... — потер Эрик лоб. — Таких у нас нет.

— И откуда уверенность подобная?

— От знания карты. Ты сама когда ее в последний раз "обновляла"?

— В декабре того года.

— А я — в конце июня этого. И каждый месяц забиваю в голову корректировки. По инструкции. К тому ж, деревья эти, они ведь законом охраняются?

— Да. Нет. Не знаю, — пришлось сдаться мне.

— А я знаю, — хмыкнул он. — У соседней комтурии был случай подобный. Поэтому, все их высадки, даже по паре, для опыления, строго фиксированы.

— На карте?

— Так точно, — выдал Эрик. — А зачем тебе они?

— Пока забудь... Тогда, у меня — вот что, — и вынула из сумки сложенный вдвое листок. — Я запомнила. Ты давай тоже. Потом сожжем его.

— Это что? — скользнул Эрик глазами по строчкам.

— Объекты первоочередного исследования. И, не знаю, как ты, а я начну сразу же. Лишь переоденусь.

— Я — с тобой.

— Ага. Тогда снова жди, — и под тяжкий мужской вздох распахнула калитку...

Следующие два дня мы с Эриком убили впустую. Хотя, если честно, двое полноценных суток. Толком в это время ни поспав, ни поев. Лишь вычеркивая и вычеркивая в своих головах "отработанные" адреса. И от этих перепадов надежд и тоски я чуть с ума не сошла. Будь в небе полноценная луна — завыла б. Или рыком огласилась (что вероятней). Мельск, Хилс, Тайриль, Куполград с их квартирами в общих "коробах" и домами, огороженными заборами. Где магия, хоть и присутствовала, но не того уровня, чтоб спрятать и обезвредить боевого рыцаря Прокурата. К концу третьего мой энергетический фон начал давать сбои, семафоря пульсом о полноценном пополнении. Однако Эрик держался до конца, ругаясь матом исключительно по существу (на приставшего к нам пьяницу в Мельске и собаку под Куполградом, порвавшую ему штаны). Я в эти моменты лишь хмуро молчала (луны то полноценной все равно нет).

— А сегодня, Эрик, мы с тобой выспимся. И поедим, — этой фразой и закончился наш третий день поисков. Ей да еще пустым списком.

— Угу, — оттолкнулся он от моей калитки, и сделал шаг назад. — Чем будем заниматься завтра?

— Слежением за подозреваемыми. Пора начинать рисковать.

— Угу.

Хотя, было бы у парня сил больше, он мне, безусловно, возразил. А в таком виде, думаю, согласится и на: "Завтра их всех мочим, включая пьяницу из Мельска и собак". Лишь скажет, скривясь: "Угу. Хорошо, что завт...

— Тогда, до завтра.

— Приятных снов, Эрик, — и сама с трудом отлепилась от штакетника...

ГЛАВА 8

Лежать было невыносимо неловко. И обследовав свою позу в горизонтали, я нашла три причины: ноги выше головы, что-то твердое с углами под попой и тихий бубнёж справа в двух ярдах. Так как открывать глаза и двигаться (даже при таких фактах) было лень, сосредоточилась на последнем. Через две секунды бубнёж расчленился в слова. По слогам. С придыханием:

— ... отлич-ным средст-вом для лече-ния болез-ней желудка, сус-тавов, почек, ну, ничего себе, и пече-ни. В ста-рину его назы-вали кви-станцией, ой... квин-те-сецией, нет... к-вин-те-нте...

— О-о, Варя. Квинтэссенцией, — и откинув плед, спустила ноги с диванной боковины. — Доброе... утро.

— Угу, — кивнули мне из кучи разложенных на ковре в гостиной книг. — Я тебе не помешала?

Вот малолетняя простота: