Опасная игрушка (завершено)

— Лежи, — положила она свою руку на мою ладонь, восторженное выражение этого надменного лица, почему-то не находило во мне отклика, — давно уже в нашем храме не было того, чтобы Бог приходил. В столичном Центральном храме это происходит гораздо чаще, но совсем не так, как это было когда-то. Среди нас совсем не остается тех, кто достоин его внимания. Мы рады, что это произошло именно здесь. Когда Эллента сообщила магической почтой, что привезет к нам прирожденную танцовщицу, мы даже сначала не поверили.

— Она сообщила? — рухнула обратно на подушку, до этого все не оставляла попыток подняться.

— Тебя что-то удивляет? — приподняла брови женщина. — Это обычная практика. Предупреждать о каждой новенькой, готовой посвятить себя служению Богу.

— Служению? — постаралась сказать спокойно, скрывая обуревающие меня чувства.

Как много Эллента мне не рассказала! А я как теленок послушно готова была пойти следом за ней. Даже не смотря на то, что подобное послушание могло привести меня на бойню. И можно сказать почти привело.

— Да служению! — глаза женщины заблестели. — Что может быть прекрасней, чем служить Богу любви?

— А в чем оно заключается?

— Придет время, ты все поймешь. Об этом нельзя рассказывать, это нужно понять самой. И мне очень странно, что проведя в его обществе столько времени, ты так и не разобралась в этом.

— А это правда, что у меня не может теперь быть детей? — осторожно задала интересующий меня вопрос.

— У нас дети могут быть только от нашего Бога, только в том случае, если он решит, что ты этого достойна, — внимательно заглянула она мне в глаза, — главное это его желания.

— Понятно. А хоть раз такое бывало, чтобы он решал подобным образом? — я затаила дыхание.

— К сожалению никто этой чести еще не удостаивался. И хочу, чтобы ты понимала. Теперь ты не имеешь никакого права лечь в постель с другим мужчиной, — она мягко коснулась цветка в моих волосах, — особенно после того, как он сделал тебе такой дар.

— Но почему? — удивленно нахмурилась, пытаясь понять.

— Такое впечатление, будто Эллента вообще тебе ничего не объясняла.

— Да, мне никто не объяснил, чем мне придется платить за лицензию.

— Не похоже на Элленту. Ладно, — жрица поднялась со стула, — не буду больше тебя утомлять. Тебе нужно набираться сил.

— Но у меня есть еще вопросы, — протестующе подняла руку, пытаясь задержать Шадаль.

— Вопросы подождут, — передо мной снова стояла царственная особа, которая только что завершила аудиенцию, — тебе еще нужно прийти в себя. За это время мы с тобой еще наговоримся. Отдыхай, Ариадна, — и тепло улыбнулась, — тебе это очень нужно.

Верховная жрица Ласконского храма, таков был титул госпожи Шадаль, кривила душой, когда пыталась рассказать о том, что жрицам нельзя иметь дела ни с какими мужчинами. На деле же, все молоденькие жрицы, раньше или позже находили себе пару, с которой украдкой встречались. Бог любви позволял такие вольности, не отмеченным его благословением. Запрет соблюдался только обладательницами такого же амии, как и у меня. Как удалось впоследствии узнать, Бог очень жестоко карал за измену. О тех, кто ослушался и был наказан, предпочитали не вспоминать. А если и говорили, то только шепотом, дрожа от ужаса от их участи. Так что отныне для меня личная жизнь была под запретом.

Кроме Бога любви, существовала еще Богиня любви, что одаривала служащих ей жрецов таким же красным цветком. И запрет распространялся и на них. Казалось бы, само понятие Бог и Богиня любви подразумевают под собой оргии или хотя бы свободную любовь. По крайней мере, в моем земном понимании. Но здесь это было не так. Боги были большими собственниками. И покушений на принадлежащих им душой и телом адептов не прощали даже своим собратьям по ремеслу. Вся мифология была построена на рассказах о постоянных распрях между Богами из-за каждого нового достойного. Со стороны это смотрелось очень странно. Нельзя было понять, зачем таким Богам поклоняться, если они настолько гадко себя ведут друг с другом и с обычными людьми.

Опять мысли смешались. Сложно не отвлечься на постороннее и на размышления, когда ты абсолютно одна. И рядом нет даже простого слушателя. Думаю лучше вернуться к продолжению истории.

Еще один перекресток, завязавшийся в узелок интриги

Глаза лежащего на шкуре мужчины внезапно открылись. Уставившись в одну точку на потолке землянки, он пытался понять, где находится.

— Слава Зомине, ты пришел в себя, — раздался облегченный вздох где-то справа.

— Где я? — попробовал озвучить торн свою мысль пересохшими губами. — Пить.

— Ты хочешь пить? — радостно произнес сидящий рядом Скала. — Уходя, аллэрн сказал, что после того как ты придешь в себя и попросишь попить и поесть, можно будет рассчитывать на твое выздоровление.

Поднявшись, здоровяк, поднес к губам больного кружку. После того как тот напился, участливо спросил:

— Ты есть не хочешь?

— Хочу, — теперь слова получались более внятными.

— Тогда я сейчас, подожди.

Выбежав из помещения, было очень странно наблюдать такую подвижность того, кого звали Скалой, он стал что-то втолковывать стражам, находившимся в соседней комнате. Пока он отдавал распоряжения, Туман попытался подняться. Он был очень слаб, и ему пришлось рухнуть обратно на шкуру. Тогда мужчина поднял руку на свет, пытаясь ее рассмотреть. То, что он увидел, ему не понравилось. Вокруг запястья располагалась широкая не заживающая рана. Так словно кожу рассекла сильно врезавшаяся веревка. Попытался приподнять вторую руку. На секунду задержал перед глазами и уронил обратно. От входа раздался голос:

— Ничего, Туман. Заживет, — нервными быстрыми шагами в помещение вошел Тетива, и затараторил, словно боясь, что его перебьют. — Оно не заживало, потому что в организме было еще много яда. А сейчас, когда ты справился с болезнью, все заживет. Обязательно. Мне передали, что ты пришел в себя. Я даже не поверил. Теперь вижу что это правда. Я так рад видеть выздоравливающим названного брата. Тем более что нам нужно как можно быстрее покинуть эту стоянку. Аллэрн, если окажется предателем, может привести сюда ищеек Первого.

— Сейчас он нас не предаст, — медленно, переводя дыхание, произнес Туман.

— Хорошо бы, — пророкотал вошедший Скала, — но перестраховаться никогда не помешает.

В комнату зашел юноша торн. В руках он нес дымящуюся паром чашу.

— Тебе пока можно только жидкое, — тряхнув волосами, Тетива присел рядом с ложем.

— Давай, — помог приподняться больному Скала, — пей понемножку. Потом мы перенесем тебя на носилки. Пора уходить.

— Угу, — хмыкнул Туман. — Вы все рискуете из-за того, что я болею. Оставили бы одного.

— Как только язык у тебя повернулся подобное сказать? — Тетива нахмурился и нервно пробежался пальцами по краю куртки.

— Дело превыше всего. И рисковать им из-за одного немощного глупость, — отхлебнув из чаши горячего варева, Туман закашлялся.

— Ты наш брат, — сказал, отрезал Скала, — другие уже давно ушли. Теперь наша очередь. Ты, пей, пей, не торопись. Только не хватало утопить тебя в луже бульона. Только, только успели отходить, а ты норовишь обратно...

— Хватит ворчать, — поморщился больной, содержимое чаши было горячим.

Устало откинувшись на мех, подложенный ему под спину туго свернутым рулоном, Туман прикрыл глаза:

— Все! Больше не могу. Остальное допью потом. Думаю уже можно уходить. Нельзя дольше задерживаться. Как давно здесь был аллэрн?

— Часов пять назад.

— И вы так рисковали? Тогда где носилки? Чем быстрее уйдем, тем лучше. Но он не предаст. Правда во избежание ошибки, я тоже просто человек, стоит действительно перестраховаться.

— У нас все готово, — Тетива нервно поднялся, — дело было только за тобой.

— В путь, — Туман пытался не показать, что все равно еще очень слаб и дорога может быть для него очень тяжелым испытанием.

— В путь, — повторил Скала, кивнув юноше, тот побежал предупредить еще одного оставшегося с ними охранника, что нужна его помощь.

Лежа на носилках, затуманившимся взором беглый труп окинул брошенные землянки. Столько времени было потрачено на обустройство этого пристанища. И только потому, что кому-то пришло в голову привести аллэрна сюда, а не встретиться на нейтральной территории, приходится все бросать. Когда выздоровеет, он еще узнает, кто был этот умник. Обязательно.

Отошли не очень далеко от стоянки, когда Туман смог собраться с силами, чтобы задать интересующий его вопрос:

— Почему вы сразу не увезли меня? И в сознании и без него, я сейчас немощен, а, значит, задерживаю движение. Могли бы погрузить меня, бессознательного, на носилки и не пришлось бы так рисковать.

— Аллэрн запретил, — хмуро заметил Скала, — он сказал, что это будет для тебя смерти подобно, пока весь яд хэллов не выйдет из организма. Поэтому мы ждали, когда ты придешь в себя.

— Понятно, — серые глаза обессилено закрылись, — странная забота с его стороны. Разве что ему действительно очень нужно пушечное мясо. Вот он и старается. Как вам удалось меня вытащить оттуда?

— Нам помогли магией. Твой знакомый аллэрн в первую очередь, — Скала озабоченно обернулся в сторону оставшегося позади лагеря, — мы думали, что не донесем тебя, ты вырывался и кричал. Без магической защиты нам бы не удалось провернуть это дело. А потом были дни и ночи напряженного ожидания, выживешь или нет... Аллэрн сказал, что выживешь... Но мы до последнего не верили. Еще никому не удавалось выжить после укуса хэлла.

— Я бы тоже не поверил, — сонно пробормотал Туман.

— Кажется, в той стороне что-то происходит, — озабоченно произнес Скала.

— Да, пахнет чужой магией, — задумчиво произнес Тетива, так же обернувшись в сторону лагеря.

Движение маленького каравана замедлилось. И маги напряженно стали вслушиваться в окружающее.

— Нужно уходить порталом, — пробормотал гигант.

— Опасно, там маги, маги аллэрны, — Тетива был напряжен как струна, — сразу почувствуют чужое волшебство и смогут вычислить, куда направились, по горячим-то следам.

— Значит, аллэрн нас предал, — толот под Скалой беспокойно шевельнулся, — У нас нет выбора... Только уход порталом. В любом случае, они, увидев, что в лагере не осталось никого, запустят поисковики. Да и у заклинания на сокрытие следов было слишком мало времени, его любой сейчас распутает. Выбора нет!

— Ты прав, — молодой человек, чей толот переступал с лапы на лапу, нервно дернул головой, — выбора нет. Если бы Туман был на ногах...

— Но он не на ногах, а, значит, так как у него, у нас следы запутать не получится. Зря теряем время. Начнем?

— Угу!

Взявшись за руки и закрыв глаза, молодые люди сосредоточились на токе силы, что проходила волнами через них. Через пару минут перед ними завихрился портал, словно сотканный из пляшущей на солнце пыли. Первым провели толота на котором были закреплены носилки, следом проехали двое молодых торнов, что согласились остаться с ними, тогда когда остальные ушли. Последними проехали два молодых мага.

Дрожащими руками поправила одежду и, удивленно распахнув глаза, остановилась у зеркала. Кто это? Я не узнавала себя в этом отражении. Красивая девушка, что на меня смотрела, не могла быть мной. Ни единой морщинки, ни единого прыщика не осталось на моей коже, пусть раньше их практически и не бывало. Кожа была гладкой, белой и, казалось, светилась изнутри. А мои губы? Они никогда не были такими алыми и маняще влажными. А глаза? В них поселился странный блеск. Знакомство с Богом не прошло для меня даром. Я стала другой. Дрогнувшей рукой прикоснулась к цветку в волосах. Как сказала Шадаль, он будет невидим, если я этого захочу, но вынуть его из волос может только Зейран. Еще раз вздохнула, вспомнив последний разговор с Главной жрицей храма. В эот знаменательный для меня день она не дала мне возможности нормально отдохнуть и всего через пару часов моего беспокойного сна, разбудила:

— Ариадна, тебе нужно уходить, в храме стража. Во главе какой-то аллэрн. Ищут тебя. Я принесла одежду, переоденься. Я же пойду встречать гостей. Когда оденешься, Милина выведет тебя тайным ходом. Только торопись, задержать долго я их не смогу. И помни, ты заплатила цену за то, чтобы стать избранной. Но есть еще и то, что ты получила взамен. Каждая из носительниц амии всю жизнь остается молодой и очень красивой. Любой мужчина будет у твоих ног, достаточно будет посмотреть ему в глаза и улыбнуться.

— Зачем мне все это, если красота будет пылиться без надобности, — пожала плечами, — хочу попросить об еще одном одолжении. В 'Таверне у моста' меня ждет попутчик, Урбан, не могли бы вы послать кого-нибудь предупредить его об опасности.

— Не будем спорить о красоте, времени нет. Одну из жриц обязательно пошлю, его предупредят, можешь не волноваться, — улыбнувшись мне на прощание, Шадаль быстрым шагом вышла из комнаты.

Теперь я стою перед зеркалом, ноги подгибаются, сил совсем нет и жду проводницу.

— Идем, скорее, — от девушки в зеркале меня отвлек звонкий голосок.

Молоденькая темноволосая девчонка тянула меня за руку. Неужели в жрицы берут таких детей? А этот бог еще и извращенец. Не могу я думать о нем с тем восхищением, что и Шадаль. Да красив. Этого не отнимешь, но я скорее его боюсь, особенно его воздействия на себя. Ведь стоит ему только прикоснуться, как я тут же забуду, как меня зовут. А хотелось бы с полным осознанием того, что происходит, заниматься любовью. Да еще бы и любить мужчину при этом бы не помешало. Только меня никто не спросил, а хочу ли быть избранной. Но сама виновата, не надо было так верить Элленте. Все-таки я упрямая, втемяшила себе в голову, что надо лицензию получить вот и вляпалась по самое не хочу. Мало было аллэрна, теперь еще и Бог на мою голову.

Идти пришлось долго, тем более, что бежать, как все время порывалась девочка, у меня не получалось.

— Подожди, — прошептала она, внезапно остановившись, — там за поворотом кто-то есть. Пойдем другим путем.

— Стойте! — раздался окрик сзади, когда мы собирались скрыться за поворотом. — Кому сказал стойте!

Это послужило сигналом к тому, чтобы мы сорвались на бег. Долго бежать не получилось. Я все еще не пришла в себя после знакомства с местным Божеством. Спрятаться было негде. Прямой коридор без единой двери, по которому мы сейчас шли, не давал нам такой возможности. Оставалось только встретить лицом к лицу свою судьбу. Напряженно выпрямившись, стала ждать, когда перешедший на шаг стражник подойдет к нам.

— Вы что-то хотели? — произнесла, улыбнувшись и взглянув прямо в глаза высокому торну.

— Да! Мы ищем девушку, такого же роста как вы, но сероглазую, — мужчина так и не смог отвести взгляд от моих глаз, постепенно теряя нить мысли, предложение он закончил уже шепотом.

— Мы ее не видели, можно мы пойдем?— Милина потянула меня за руку.

— Но вы бежали, — неуверенно произнес стражник, все еще глядя мне в глаза.

— Кто угодно испугается, когда увидит в женском храме постороннего мужчину. Вы могли оказаться каким-нибудь неуравновешенным юнцом, решившим пощупать одну из красивых жриц, — к слову сказать, я попала тогда в десятку со своим объяснением, такое иногда случалось, запрет на интимную жизнь (практически не соблюдавшийся жрицами) действовал на мужчин как красная тряпка на быка. Привлекая всяких любопытных юнцов, что пытались тайком понаблюдать за красивыми девушками.