Уже сейчас перед попаданцем стояла большая этическая проблема: кого лечить, а кого нет. И эта проблема будет, как он понимал, только увеличиваться. Поэтому Василёк пришёл к парадоксальному, на первый взгляд, выводу: людей впредь лечить только с целью развития умения, скрывать это умение всеми силами, а потом заниматься только лечением животных. Только на этих бессловесных тварей тратить магические единицы. Ну, и на себя любимого. Конечно, и на односельчан, и на хороших людей. И козу надо лечить? Нет, козу, чтоб она гадила колючей проволокой, сначала надо прибить, потом только лечить. Таки не скажу за её шерсть и качество молока, но нрава это животное мерзкого. Односельчан надо лечить и следить над ними, да и мало их. В деревне живёт только семь фамилий. Это, прежде всего, соседи Малинины, бабу Варвару Малинину Василёк хорошо знал. Ещё есть Остроградские и Кабаковы, кроме них имеются Зосимовы и Нестюркины. Ну, и, естественно, мы, Андреевы.

Жизнь текла своим чередом, и Василёк думал, что только у него проблемы, ан нет. Прошлой осенью в деревню дотянули-таки радио линию. Теперь жители деревни оказались в курсе новостей по области и в стране. Год для страны случился явно неудачным. Часто падали пассажирские самолёты и было много человеческих жертв, погибло трое космонавтов в результате разгерметизации спускаемого аппарата. В пьяной семейной разборке убит известный поэт Николай Рубцов. Ну, этот, который написал: "Ах, отчего мне сердце грусть кольнула, что за печаль у сердца моего? Ты просто в кочегарку заглянула, и больше не случилось ничего". Страна скромно похоронила и своего бывшего руководителя Никиту Хрущёва, но за этим типом никто не плакал: "...в некрологах, средь пышных восклицаний, никто, конечно, вслух не произнёс, что он, служа кассиром в тихой бане, наверно, больше б пользы всем принёс".

Неумолимая река жизни несла людей по течению, но куда несла — то неведомо. Течение реки жизни не подчиняется человеческим законам; даже от математики не надо ожидать стопроцентной точности.

Большая трагедия случилась 13 июня в деревне Юрминка. Здесь вначале начался пожар на машинном дворе. Народ храбро кинулся тушить пожар, чтобы не взорвался склад ГСМ. Но склад ГСМ не взорвался, а взорвался склад с аммиачной селитрой, коей было 150 тонн. Чудовищной силы взрыв потряс округу: в деревне не уцелели дома, через реку Вагай летали машины и трактора. Пострадали даже дома в соседних деревнях. Мгновенно взрыв убил 34 человека.

Впечатлительные жители деревни Девица крайне тяжело переживали эту трагедию. Боль таких же крестьян, как и они, наши односельчане восприняли как свою. Из хороших новостей было то, что началось строительство огромного автозавода, который скоро начнёт выпускать мощные грузовые автомобили. Больше всех этой новости радовался местный шофёр Витёк, ему уже осточертело ездить на стареньком самосвале. Кроме радио в деревню пришли и высокие технологии в виде телевидения. Богатенькие, оттого что малопьющие Зосимовы, купили телевизор, первые в деревне. По телевизору стали показывать сериал "Следствие ведут Знатоки". Остальной народ задумался: всем хотелось смотреть "Знатоков" и всякие голубые огоньки у себя дома, а не бегать к Зосимовым и сидеть у них в комнате перед телевизором, набившись, как селёдки в банку. Точно говорят, что народу надо хлеба и зрелищ.

Первым не выдержал Витёк Камышин. Он, в очередной раз, решил завязать с пьянкой. Причём, так и сказал своему разлюбезному куму Саньку: всё, завязываю.

— Я, Санёк, решил завязать, — гордо сообщил куму Витёк. — С понедельника завязываю.

Санёк солидно покивал головой: Витёк на его памяти уже завязывал раз десять, потом развязывал.

— Это дело хорошее, Витёк. Это дело надо отметить...

— Не, Санёк. И отмечать не надо. Моё слово твёрдое, ты же меня знаешь.....как кремень оно. Завязываю на морской узел, хрен развяжешь. Начинаю на телевизор копить.

— На морской узел, это солидно, — поддакнул кум. — Сам бы завязал, но баба Маня, новый самогон выгнала. Приглашала на дегустацию, как специалиста. Презентация нового продукта называется. Из тютины с нотками малины. Обещал заценить продукт.

Витёк обливался потом, но держался, не реагировал на алкогольную агитацию своего кума. Не мужик, а кремень. Пришлось Саньку самому топать к бабе Мани на презентацию.

Находящийся в полупрострации Витёк побрёл по деревне и нос к носу столкнулся со старым дедом Тихоном из клана Нестюркиных.

— Здорово дед Тихон, — приветствовал старого деда Витёк.

— Ась? — приложил руку к уху старый дед.

— Херась...Говорю, как живёте, можете, дедушка.

— Дык, живём хорошо, вот только можем плохо...

— Выходит, плохо, значит, — почесал затылок Витёк.

— Не, милок, выходит-то хорошо...заходит плохо.

Н-да, вот и поговорил со старым дедом. У этого деда видно только одно на уме. Сидел бы уже на печке и не отсвечивал. А этот всё по девкам норовит со своими грязными намерениями. Распоясался дедок вконец. Говорят, как стал дед к ведьме Тимофеевне ходить воду пить, так его на молодок-то и потянуло со страшной силой. Не дед, а бык производитель, страшное дело. Позорит приличную деревню своими выходками. Не только в нашей деревне, но и у соседей из Пути Ильича, и даже в районе поминают вопиющий случай устроенный озабоченным дедом на прошлой встрече Нового года. Или звёзды так неудачно расположились, или в природе что-то сдвинулось, но, слабый на передок дедушка, на празднике вдруг начал не по-детски отжигать. Сначала всё шло чинно и прилично, как у приличных людей. Задумано всё толково, ага, как у людей: ёлочка на деревенской площади под единственным фонарём, возле неё столы прямо на снегу с водочкой и селёдочкой. Подходи и бери. Из репродуктора льётся музычка. Народ красиво украсил главную ёлочку игрушками, и теперь всю ночь совершал променад вокруг неё, чинно откушивая водочку, потом посещал всех соседей с поздравлениями, потом опять толкался возле главной ёлочки. Мероприятие происходило замечательно. Все люди красиво отдыхали. Пока баба Маня, эта отрыжка старого мира, эта змея с ушами, не принесла своего фирменного самогона. Ну, народ и раскрепостился. Все решили, что пора вздрогнуть. Дед Мороз из клана Камышиных прыгал в нахлобученной на него цветастой шапке, шубу в блёстках он уже где-то потерял. Снегурочка из Кабаковых, напившись до изумления орала похабные частушки: "Сидит милый на крыльце с выраженьем на лице. Выражает то лицо, чем садятся на крыльцо".

Баба Маня тоже подпевала в меру сил: "Попросили мы Ивана спеть частушки нам без мата. Из всех слов мы разобрали внятно лишь одно — "лопата".

А дед Нестюркин получился у них заводилой. Народ шептался, что под утро эта лихая компания интимно раскрепостилась и устроила оргию, ибо как объяснить, что на ёлке на другой день нашли нижнее бельё этой гоп-компании. Вот такой конфуз наблюдался на другой день. Вся деревня это грехопадение наблюдала, даже гости из Пути Ильича, перед которыми теперь стыдно. Да, дед Нестюркин искажает моральный облик деревни. И, главное, ему всё нипочём. Но делать шебутному дедушке замечания ни у кого язык не поворачивался, по причине большого к нему уважения со стороны односельчан. Ибо дед Тихон крутизны немереной. Родился ещё в прошлом веке в 1895 году. В 1915 году призван в императорскую армию и сражался на фронтах Первой мировой войны. Получил два ранения и солдатский Георгиевский крест. В 1918 году вернулся в родную деревню и забил большой болт на гражданскую войну. Его пытались мобилизовать как белые, так и серые, то есть красные. Но Тихон отбрыкался, как от тех, так и от других:

— Видите, какой я хворый, кхе, кхе, кровью харкаю, два раза раненый...какой из меня вояка...

От него и отстали. Но односельчане знали, что Тихон поклялся на кресте, что в соотечественников стрелять не станет. Сами если хотите, хоть все поубивайтесь, а я вам помогать не намерен, ибо грех это великий.

Поэтому у новой власти он оказался не в почёте, хотя один из первых вступил в колхоз. Началась новая жизнь, к которой надо ещё уметь приспособиться, поэтому случалось в жизни Тихона всякое, но он умудрился всё вытерпеть и выжить. В 1941 году немецкие фашисты, собрав всех своих прихлебателей со всей Европы, ринулись на Россию. Летом 1942 года эта озверевшая банда торчала уже около Воронежа. Председатель колхоза, видя такое дело, приказал Тихону взять жену, дочку, ещё пять деревенских баб и отогнать колхозное стадо в Саратов. Гнали мычащее стадо по ночам, ибо днём немецких самолётов полное небо. Шли медленно, ибо надо давать дорогу войскам, спешившим на фронт, где-то поить и кормить стадо. В своём путешествии повстречали злых беженцев из Воронежа. Беженцы были в основном бабы, мужики сражались в народном ополчении. Наслушались от баб из Воронежа жутких рассказов, что творили немцы и венгры. Особенно потряс рассказ о массированном налёте авиации на город, когда школьники праздновали окончание школы. Сотни убитых детей. Женщины уже даже не лили слёзы, их глаза выражали такую лютую ненависть к немцам и венграм, что, казалось, испепелят.

— Угу, — сказал Тихон, почесав старые раны. — У меня к венграм и немчуре тоже есть должок, даже два. А теперь и за Воронеж стребую.

Доведя стадо до Балашова, пристроив жену и дочку к хорошим людям, Тихон вернулся в Воронеж. Воронежцы тысячами вступали в народное ополчение. Нашлось там место и бывшему имперскому егерю. В Воронеже Адольф Гитлер получил хреном по всей своей хитрой морде. Придумав план "Блау", он считал, что этот город возьмёт за 2-3 дня. Правобережную часть его войска всё же смогли взять, а вот левобережную часть города так и не смогли. Сражение за город длилось 212 дней и закончилось для фашистов катастрофой, сравнимой с катастрофой в Сталинградской битве. Если в Сталинградской битве фашисты потеряли 300 тысяч немцев и 200 тысяч прихлебателей, то под Воронежем 320 тысяч голов. Под Сталинградом в плен попало 130 тысяч фашистов, то под Воронежем 75 тысяч. Под Воронежем образовалось и самое большое венгерское кладбище в Европе: не то 150, не то 160 тысяч венгров здесь бесславно сдохло. Фактически вся венгерская армия. Венгров, этих скотов, в плен не брали. Гитлер даже перебросил под Воронеж элитный полк, в котором он когда-то служил. От всего полка осталось восемь живых организмов. На правом берегу, немцы пытались установить свою администрацию, но и тут вышел облом: Воронеж стал единственным захваченным городом Европы, где немцам не удалось установить оккупационную власть, ни один человек не записался в их полицию и не переметнулся на сторону европейцев. Поговаривали, и не без основания, что Тихон должок с немчуры и венгров взял их кровью, лично убив штук тридцать пришельцев. Может и врали, но два ордена Славы это не кот начхал.

Вот и четвёртая осень Василька пришла или даже наступила. Реальная деревенская жизнь стала бодро хлюпать и чавкать под его молодыми ногами, не лето, поди. Осень наступила, "птицы улятели"....им "клявать нечаво", вот и "улятели". В октябре Василёк стал чувствовать себя если не архимагом, то приличным таким магом деревенского уровня. И есть от чего возгордится. Теперь в баре у Василька имелась двадцать одна полновесная магическая единица, причём полностью опустошённый бар восстанавливался уже всего за 21 час. Прогресс, однако. В бонусном хранилище теперь красовалось 39 единиц, которые пока Василёк берёг. Пожертвованный от щедрот системы магический аккумулятор теперь вмещал целых восемь единиц. Эти числа грели душу Васильку и позволяли ему уже с некоторым оптимизмом смотреть на мир. Из хорошего в их жизни с Тимофеевной было и то, что урожай этого сезона можно назвать богатым. От колхоза Тимофеевне досталось три чувала картошки, по четыре мешка капусты и свеклы, несколько ящиков морковки и лука, а также зерно для корма птицы. Плюс есть ещё собственный огород, на котором повеселевшая Тимофеевна работала как трактор. Как только у Тимофеевны появилось здоровье, так она сразу же принялась гробить его на огороде. Старушка не для себя старалась работать не покладая рук, а чтобы прокормить прожорливого Василька. В этом году её просторный подземный погреб был забит под завязку заготовками на зиму. Пришелец с другого мира стал уже забывать уругвайскую кухню, и даже стал находить некоторое удовольствие в простой деревенской пище. Он даже попробовал есть пищу, под названием "солёные грибы опята" и "солёные огурцы". Но, из-за особенностей своего метаболизма, дурачку требовалось пищи гораздо больше, чем его сверстникам. Поэтому Василёк придумал изумительный в своём изяществе план как добыть дополнительное пропитание. Главную роль в этом плане он отвёл односельчанам. Должна же быть и от них, хоть какая польза? Конечно, должна. Сказано, сделано. Теперь у Василька режим дня следующий: ранний обильный завтрак, работа по хозяйству без фанатизма, плотный обед. А вот после обеда наступало время пробежаться по деревне на предмет получения угощения от односельчан. Вечером надо торчать дома, ибо мог прийти посетитель к Тимофеевне для чтения молитвы и пития воды. Из-за воздействия на этот мир существ цивилизации десятого уровня, мир сделался несколько кривоватый, что дало Аламеде сделать вывод, что всё действительное в этом мире несколько безумно, а всё безумное стало действительным. Народ подкармливал ошивавшегося по деревне Василька, а тот, постепенно, расширял ареал своего обитания, пока, наконец, не набрёл на золотую жилу. Эта золотая жила была внешне неказистая, совсем не Клондайк, но для вечно голодного Василька она стала находкой. Этой жилой оказался колхозный коровник, который односельчане почему-то величали фермой. Василёк вгляделся в эту "ферму": как-то слишком бюджетный вариант. В этом коровнике обитало 23 бурёнки под присмотром тётки Марины из клана Остроградских и скотника деда Матвея, который жил не в деревне, а на хуторе, который так и называли — Выселки. По-хорошему, если бы такая "ферма" работала в Уругвае, то владельцев этого заведения, наверное, линчевали бы за издевательство над животными. Бедные коровки на этой ферме жили всегда голодными, как Василёк, доились как козы, а ветеринара видели только по праздникам, да и то шибко пьяного. Вообще-то, это предприятие почему-то считалось образцовым, в том плане, что могло служить образцом ведения социалистического хозяйства. По идее, разработанной классиками коммунистического учения, ферма должна успешно работать. На практике она и работала, правда, никто не понимал, каким образом она умудряется худо-бедно функционировать. Это всегда так, когда умные головы объединяют передовую теорию с унылой практикой, то всё перестаёт нормально работать. Почему так?

Ухаживавшие за коровками тётка Марина и дед Матвей были, по меркам местного социума, людьми хорошими и малопьющими. Это значило, что они не запойные, и с топорами друг за другом не бегали. Но своих особых тараканов в голове эта парочка имела в достаточном количестве. Дед Матвей полностью помешан на врагах: как начал воевать в гражданскую, так и продолжал воевать, никак не мог успокоиться. Врагов вокруг плодилось всё больше: это недобитая контра, нэпманы, шпионы, кулачьё, всякие перерожденцы. Поэтому дед Матвей смотрел на мир сквозь призму непримиримой классовой борьбы. В отместку вся эта свора врагов постоянно отравляла ему жизнь. Спасал самогон. Он точно показывал, кто в деревне перерожденец, кто контра и недобитое кулачьё, кто шпион, а кто вообще не пойми что. Под самогоном дед Матвей вдруг стал замечать за односельчанами всякие странности: шепчутся на непонятном языке, некоторые отрастили козлиные рожки и, прости господи, хвосты. Рога, копыта и хвосты это ещё ладно, но зачем есть лягушек с пруда и кошек? Это гастрономическое предпочтение односельчан деду решительно непонятно. И шпионы. Они думают их не видно; не видно как идут в лес с радиостанцией и там передают в центр свои нашпионенные доносы. Совсем некоторые совесть потеряли: продались империалистам с потрохами. Это тот случай, когда деду стыдно не за себя, а за поведение некоторых несознательных односельчан. Ведь как так можно — шпионить в собственной деревне? Несколько раз дед сигнализировал участковому милиционеру на предмет творящихся в округе непотребств. Сигнализировал подробно: кто, когда, где и с кем, и сколько раз. Особенно досталось шпионам: ну, не любил дед шпионов. Сначала участковый заинтересовался сигналами деда, но потом, когда, читая, тетради с наблюдениями деда, вдруг дочитался до тех строк, где подробно описывались деяния врагов, участковый стал хмуриться, а потом его стало корёжить. По версии деда выходило, что некоторые шпионы не простые, а инопланетные, факт. Если простые шпионы шпионили тактико-технические данные колхозных тракторов и машин, а также разведывали политическую обстановку, то инопланетные вились со своими приборами около силосной ямы. А ведь все знают, что за силосной ямой находится секретный правительственный бункер. Вот шпионов и тянет на этот объект, как мух на....мёд. Участковый под протокол изъял писанину деда, а затем взял его за руку и отвёл к председателю колхоза, к которому обратился с просьбой как-то занять бдительного гражданина. Председатель, вначале, не хотел пристраивать деда на должность, но, когда участковый дал почитать председателю тетрадь деда, то проникся. Выходило, что, от греха подальше, надо держать деда Матвея; желательно пристроить куда-нибудь, где бы он работой отвлекался от своих шпионских страстей и находился бы хоть под каким-то присмотром. Председатель мужик мудрый, а участковый за свою жизнь насмотрелся такого в этой местности, что перестал даже улыбаться. Так дед Матвей попал в коровник, а коровник, естественно, недалеко от силосной ямы. А за силосной ямой сами знаете что. Вот по заданию участкового дед Матвей и приглядывал над обстановкой в округе. Зоной его ответственности считался коровник и силосная яма. Здесь у деда несколько прочистились мозги, но у него случилась напарница Маринка, а для Василька тётя Марина. Ей стукнуло уже 45 лет, но она деду казалась молодой женщиной, поэтому он её величал исключительно как Маринка. Увы, но Маринка уважала самогонку. Бывало, уважала в количествах несовместимых с работой. Вот потому коровки и выглядели с такими работниками несчастными и неухоженными. Но где председателю взять других людей: хоть такие есть, и то счастье. Маринка сама в одно лицо не бухала, а наливала и деду. Ей, видишь ли, весело слушать россказни деда, которого самогонка раскрепощала. Дед мог рассказать почище всякого радио. Сама Маринка у деда котировалась как социально близкая, однако, её фамилия несколько подкачала. По мнению деда, фамилия Остроградские это очень мутная фамилия. Да что там мутная, положа руку на сердце, самая что ни на есть шпионская и вредительская. Поэтому дед внимательно присматривал и за Маринкой, особенно внимательно, когда она его угостит самогонкой.