Гарп оказался тем еще зверем — оно и понятно, Гранд Лаин, это море для сильных. Но, дайте же хоть немного отдышаться!
Тренировкам Воли Наблюдения, Гарп придал особое значение, а мы отдувались — вставая, часа, эдак, в три утра, выходили в местность полную только поднимающегося тумана. И, играли в прятки. Основная проблема состояла не в том, что нельзя попадаться водящему, в роли которого были Гарп и Богарт, нет. Эти два гада решили провести особую тренировку — напихали по всей местности кучу капканов, ловушек и волчьих ям.
Хорошо, что я итак, почти седого цвета.
А потом, нас решили обучить одной из техник Рокусики. Для той же цели, к нам прибыл еще один взвод, издалека, что с усмешкой смотрел в адрес потрепанных и загипсованных нас. Аура ненависти и, что больше, злого предвкушения, активно обосновалась в нашем крыле казармы. Зачем старик начал учить нас одной из техник, что, по легендам, использовалась только в специальных подразделениях Дозора, таких как, например, легендарный СП 9, мы не знали. Звучало-то оно круто, но, не мелковаты ли мы?
Гарп, весело смеясь, громко нам сообщил, что к концу недели тот, кто не сможет, хотя бы на пару прыжков Геппо возвыситься над землей, пойдет к нему юнгой на корабль. Не понявшие, по началу, прикола, ребята вылупились в его сторону, недоумевая о том, как мечта многих — работа на корабле одного из сильнейших офицеров Дозора, может быть наказанием. Поняли лишь тогда, когда мной пробили пару стен, когда я попыталась улететь с полигона. Встав, отряхнувшись, я вернулась обратно в строй, мимолетно отметив вытянувшиеся и побледневшие лица коллег. Монки Ди Гарпа можно было любить только на расстоянии — находиться рядом с этим ураганом, если ты не был обладателем сверх твердого черепа, или, хотя бы, крайне умелым бойцом, было практически невозможно. Уил картинно закатил глаза, гордо возвышаясь рядом со мной. С ним вообще было что-то непонятное — фруктовик, что не пользовался своими способностями. С возможностью контролировать и обездвиживать противников, он всеми правдами и неправдами выбивал себе место рядом со мной, используя кулаки, часто приходя в столовую в синяках и кровоподтеках, молча садясь рядом, предварительно поздоровавшись в своей, неизменно вежливой манере. Зачем он добивался этого, я не знаю, понятно было лишь то, что не из-за дел сердечных. "Сынок аристократа", как тихо отзывались о нем — Уильям действительно был кем-то там из верхов. Кем мне было неинтересно, о чем я вновь ему напомнила, когда он предпринял еще одну попытку поговорить со мной по душам. Не знаю, из меня плохая подушка для слезливых рассказов о прошлом, мне было не интересно прошлое других, я помнила своё, еще более далекое, одновременно близкое и, наверное, уже недосягаемое. Но он, все же, своего добился — мы стали друзьями. Молча помогали друг другу, поддерживали, когда было нужно — нас часто можно было встретить вместе. Ума окружающим, все же, хватало, чтобы не называть нас парочкой. Но, с их же легкой подачи, у меня появился еще один брат. Уил был счастлив. Я лишь грустно вздыхала в ден-ден муши, когда меня вызвали на короткий разговор с Элом — тот сумел выторговать пару минут звонка.
Недели хватило не всем, в том числе и мне. Однако за нас неожиданно вступилась одна из барышень лазарета. Гневно тыкая наманикюренным коготком в сторону старика, она быстро и доступно объяснила ему, почему побитые и полудохлые детишки-дозорные не пойдут с ним в плаванье. Даже на недельку. Попытки возразить были удавлены в зародыше, а ужас и гордость медблока, махнув рукой, отправила нас по койкам лазарета, бросив напоследок еще один угрожающий взгляд в сторону старика. Тот, кажется, даже немного присмирел.
И, как подарок к Новому Году, что тут тоже праздновали, были окончены мои клинки. Кузнец доделывал их сам, выгнав меня наружу, в зал, заставив простоять за прилавком весь свой свободный день, обслуживая покупателей. Однако, подарок, который мы выковали вдвоем, мне очень понравился — две катаны близняшки, легкие, прочные и с примесью камешка в середине клинка, приятно оттягивали руки. Ножны, украшенные парой красных нитей с причудливыми узелками, в тон нитям на рукоятках, иссиня-черных, радовали не меньше зеркального блеска оружия. Кузнец сердечно меня обнял и благодарно принял в подарок маленький серебряный кулон в виде наковальни, что шутя, я как-то выковала. Однако как подарок, вещь подошла идеально — растроганный дядька умиленно утирал слезу и искренне душил меня в объятиях, говоря, что я ему как дочка. Я и не отнекивалась: чем-то он был похож на моего отца.
В Дозоре, крутившийся в канун праздника, Нильс, шустро, для своего ранга, стянул у меня оружие и принялся его удивленно рассматривать, крутя со всех сторон и проверяя в руке.
— Кто ковал?
— Основу и протяжку я. Старик-кузнец с заточкой и шлифовкой возился. Рукоять и ножны так же его работа, — пожав плечами, ответила я, отмечая, как вытягивается лицо мужчины.
— Ты умеешь ковать?
— Конечно, — кивнула я головой. — Я этому долго училась. А что такое... — несколько замедленно поинтересовалась я, глядя на то, как Нильс еще сильнее удивляется.
— И твой брат тебе разрешил? Стать кузнецом? Девушкой-кузнецом? — Мужчина был крайне удивлен.
— Да кто его спрашивать будет? — фыркнула я, понимая, что сболтнула лишнего.
— Ладно, считай, ты смогла в который раз меня удивить. — Мужчина отправил, рассматриваемые катаны, обратно в ножны и передал их мне. — Вечером загляни к Вице-Адмиралу, он желает с тобой серьезно поговорить.
— Хорошо.
— Дрого Ди, как ты обращаешься к старшему по званию? — Выжидающе уставился на меня он.
— Так точно, сэр, — скорчив постную мину, звонко отозвалась я. Идущие мимо курсанты дружно споткнулись и удивленно посмотрели в нашу сторону.
— Оно того стоило, — почти шепотом отозвался мужчина и, весело подмигнув, скрылся по направлению к главному зданию. Я осталась стоять на месте, ошарашенно глядя ему вслед.
Новый год с толпой полупьяных дозорных в местном подобии общаги — мощно. Где бравые бойцы за справедливость умудрились найти такое количество выпивки, для меня осталось тайной. Однако это не было большим удивлением. Оно, удивление, ждало меня в офицерской, где пьяный в дрезину Гарп, с непонятно в каком состоянии Богартом, Гвёрном, Нильсом, Блэком и кучей совершенно незнакомых или редко ранее встречаемых мною офицеров, поднимали объемные посудины под очередной тост. Рискуя заработать косоглазие, я попыталась ретироваться обратно в коридор, дабы не заработать опьянение воздушно-капельным путем. Однако, перехваченная мощной рукой, непонятно кого, была явлена пред светлые очи Вице-Адмирала. И даже тот факт, что количество выпитого алкоголя плескалось в глазах напротив где-то на уровне зрачка, самому носителю это еще позволяло мыслить относительно трезво.
— Итак, мы тут долго совещались, — дружный хохот сзади заставил резко усомниться в его словах, — и решили, что хватит тебе протирать штаны в здешних казармах, вахаха!! — Старик зашелся в приступе пьяного смеха, уловив что-то смешное в своих словах. Народ сзади поддержал, заставив усомниться в адекватности руководящих чинов. Новый Год? Приходи к нам, в Форт, и захватывай голыми руками! Если, конечно, сумеешь не захмелеть по пути...
— Так вот, ты, девка молодая, видная — вали в море! — Я удивленно вылупилась на Монки Ди, пытаясь вспомнить что-то, что я могла пропустить за минувшее время. Старик продолжил неожиданно трезво, — мы решили, что не стоит тебе мучать кого-то, находясь у него в должности лейтенанта, и возводим тебя в звание капитана-лейтенанта! Радуйся! — Я остолбенела.
Что за бред?! Нет, это реально бред, ибо я отказывалась понимать происходящее. После боя и за отличия в нем, через месяц, меня повысили до старшины, заменив Ладу. Было неприятно, однако я прекрасно понимала, что больше некому — офицеры разъехались, а командование, что осталось, не без помощи Нильса, заставило меня работать. Они нашли другой подход ко мне и теперь, я носилась по этой самой Базе, строя, распределяя и указывая в свободное от тренировок время. На меня повесили весь тот взвод, что был, скажем так, моим поколением, дав только одно направление. И, мы весь последний месяц, после лазарета, патрулировали улицы города, предотвращая беспорядки и неразбериху. Но, чтобы за то время, что я здесь, точнее пять месяцев, на капитан-лейтенанта? Да на него несколько лет нужно вкалывать, и, это не считая того, что уровень воинской подготовки у меня был ниже среднего — тот же Нильс, находясь в звании капитана первого ранга, с легкостью размазывал меня по тренировочной площадке, не прилагая почти никаких усилий. Нельзя выехать только на одном гоноре и чуть большей смекалке, чем у остальных. Нельзя так. Не правильно. Что за хрень, а?
— А? Аааа... Ага... — Вылупив в его сторону глаза, я рисковала удариться челюстью об пол. Гарп, вероятно, посчитав мое блеянье за радость, вручил мне пару бумажек и объемный коробок.
— Форма и пистолет. Гвёрн рассказывал, что ты давно вьешься вокруг оружейной. Вот, в пару твоим катанам. Поздравляю, офицер!
Вероятно, от меня требовалось что-то сказать, ибо в помещении все притихли и дружно уставились в мою сторону. От алкогольных паров у меня начали слезиться глаза, да еще Нильс больно пнул ногой под столом.
— Служу на благо справедливости и народа! — Вытянувшись в струнку, приложила руку к голове я, радуясь, что не сняла кепку и сейчас находилась в полном обмундировании.
— Интересная интерпретация, — фыркнул капитан, протягивая мне маленькую стопочку с чем-то непонятным. С чем-то непонятным и явно алкогольным. Пить с офицерами?!
— Давай, за новое звание! — Гарп легонько ударил меня по плечу, едва не посадив на пол. Быстро подняв мелкую посудину и отсалютовав ею собравшимся, я одним глотком опрокинула стопку внутрь. Ром. Что ж, этого стоило ожидать, мы же на море. Перевернув посудину, и явив миру пустое дно, я еще раз отсалютовала и практически сбежала из помещения.
Дружный хохот грянул уже где-то вдали за спиной, когда я пробегала мимо дежурного на входе. Тот радостно крикнул мне в спину поздравления с Новым Годом и новым званием.
— Гарп, оно того стоило? — Нильс утомленно подпер голову ладонью, глядя в след девушке. — Слишком рано.
— Иногда нужно позволять этому свету увидеть что-то новое, — удивительно глубокомысленно выдал Вице-Адмирал. — Возможно, она не пойдет по стопам моего внука и сына. Эти Ди, одни проблемы...
По приходу в общагу меня ждало последнее удивление этого вечера — все были в курсе повышения. И, крайне радостно, бросились меня поздравлять, причем, каждый пытался лично обнять и пожать руку.
Спасите, я не хочу.
— Кстати, Уильям тоже повышен в звании! — Кто-то повернулся лицом к пареньку, что с красными щеками сидел на дальнем диване и пытался что-то рассказать своему, не менее красному, соседу. Время от времени они радостно обнимались и поднимали кружки.
— Лейтенант, — шепнула мне на ухо Сачи, что была тут же, отбирая у меня коробку и всучивая кружку с ромом в руки. На порядок хуже по вкусу, чем в кабинете у начальства, со временем, янтарная жидкость начинала радовать, уводя сознание куда-то вдаль.
— Ну, с Новым Годом и с повышением в званиях! — громогласно объявила Мира, сидя у кого-то на коленях и поднимая свою кружку вверх. Громкие голоса поддержали ее и все дружно приложились к выпивке. В звании повысили не только меня, но и еще нескольких, более старших ребят, которые скоро должны были покинуть нас.
А дальше был кутеж, и пьяная вылазка в город. Удивительным образом, смешавшись с толпой таких же пьяных отмечающих, мы дружно потопали на площадь, смотреть новогодний салют и участвовать в дальнейшем веселье. Если бы не форма, можно было бы почувствовать себя самым обыкновенным студентом, самого обыкновенного института. Эх, как там мама и папа? Скучают ли? Наверное, да...
Утро следующего дня было морозным и болезненным — как я оказалась на крыше ратуши, никто рассказать не мог. Однако Уил, который, почему-то, сидел на крыше соседнего здания, взмахом руки показал не волноваться. Ну и ладно, не буду. И не хотелось. А остальные-то где?
Глава 2. Новая цель
Февраль встретил нас оттепелью и гололедом по утрам. Поплотнее запахиваясь в плащ, я спешила к главному зданию, куда меня вызвал Джек. Капитан, кстати. Время от времени сознание так и выдавало "Капитан Джек Воробей", что, вскоре, привязалось к нему. Мужчина недоумевал, почему я угораю каждый раз, когда он представлялся, но ничего не говорил. Работы было много: патруль города, разбор документации и еще дополнительная работа в канцелярии — не все умели нормально составлять отчеты, приходилось переписывать, со скрипом вспоминая школьные сочинения и изложения. Не думала я тогда, что мне это пригодится для таких дел.
Ребята из отряда подтянулись в успеваемости. Всё же, Геппо смогли обучиться единицы. У меня работало через раз, достаточно часто отказывая на высоте, от чего я камнем падала вниз. Командующий нами на тот момент Нильс, был заменен на молодого Джека, а сам отбыл в дальние края — Маринфорд затребовал сбор командиров с дальних Баз, заменив тамошних новыми. С чего вдруг произошло подобное, никто не знал, однако слушок о том, что в море начинает происходить что-то серьезное — в Новом Мире дали о себе знать несколько новичков, чьи награды сейчас резко увеличились. Старик Гарп, наставив нам напоследок уйму синяков, уплыл восвояси, в родные пенаты. Выдохнув посвободнее, ребята отправились на привычные места. Патруль...
В городе было слякотно. Февраль был еще довольно-таки снежным и холодным, но иногда, днем, яркие лучи солнца грели снег на брусчатке улиц, от чего тот превращался в грязное месиво, на котором было очень легко навернуться. Ребята, разбившись на тройки, разошлись по кварталам, придерживая друг друга, начав обычный обход. Поплотнее запахиваясь в длинный плащ с надписью на спине, я уныло брела по улице, краем уха слушая беседы прохожих. Сквозь бандану, скрывающую уши, было слышно не очень, но даже этого хватало.
— ... купила сегодня платье...
— ... нет, закончу как обычно...
— ... а он мне говорит, "нет, и не пытайся меня..."...
— ... пираты, говорят, сейчас везде. Вот, недавно видели их флаг у нашего залива...
На последней фразе я резко остановилась и, как можно безразличнее, окинула взглядом площадь, на которой находилась в тот момент, ища говоривших. Две кумушки, эдакое местное радио, склонившись друг к дружке жарко обсуждали данную тему.
— А флаг-то чудной был, череп, как у всех пиратов, да с полумесяцем!
— Да это ж Белоус, мать его, раз этак! Он один из самых ужасных пиратов! Говорят, — заговорщицки склонилась первая, — он младенцев живьем ест, а их матерей своей команде отдает!
— Брешешь! — Недоверчиво уставилась на нее вторая. Первая, почуяв слабину, зашептала еще усерднее — мне пришлось подойти поближе, успешно делая вид, что изучаю свежую прессу, которая мирно покоилась на прилавке киоска.
