— Вы могли бы прорваться внутрь и взять то, что хотели, силой.
— С риском влезть в кровавую бойню? На Хеле миллион ни в чем не повинных гражданских лиц, не говоря уже о десятках тысяч спящих на кораблях, припаркованных в этой системе. И не то чтобы мы точно знали, что ищем. Если бы мы пришли с оружием в руках, то, возможно, уничтожили бы то, что нам было нужно, или, по крайней мере, были бы уверены, что это никогда не попадет к нам в руки. Но если бы мы смогли подобраться к Куэйхи поближе, то смогли бы решить проблему изнутри.
— Куэйхи все еще жив? — спросил Скорпио.
— Теперь мы знаем это наверняка — Хоури и я встретились с ним сегодня, — сказал Васко. — Но он затворник, жизнь которого поддерживается с помощью неэффективных методов терапии долголетия. Он никогда не покидает "Леди Морвенну", свой собор. Он не спит. Его мозг был изменен таким образом, что ему это не нужно. Он даже не моргает. Он проводит каждое мгновение своей жизни, глядя на Халдору и ожидая, что она моргнет ему.
— Тогда он сумасшедший.
— А вы бы на его месте не испугались? Там, внизу, с ним случилось что-то ужасное. Это подтолкнуло его к краю пропасти.
— У него индоктринальный вирус, — сказала Круз. — Тот всегда был у него в крови, еще до того, как он попал на Хелу. Сейчас там работает целая индустрия по разделению вируса на фракции, получению различных штаммов, смешиванию с другими вирусами, привезенными эвакуированными. Говорят, у него бывают моменты сомнений, когда он понимает, что все, что он здесь создал, — подделка. Что в глубине души он знает, что исчезновения — это рациональное явление, а не чудо. Именно тогда ему в кровь снова вводят новый штамм вируса, вызывающего идеологическую обработку.
— Похоже, с этим человеком трудно познакомиться, — заметил Скорпио.
— Это было сложнее, чем мы ожидали, — сказал Васко. — Но Аура нашла выход. Это был ее план, Скорп, не наш.
— И каков был план?
— Она отправилась туда девять лет назад, — сказала Хоури, глядя прямо на него, как будто они были в помещении одни. — Ей было восемь лет, Скорп. Я не смогла ее остановить. Она знала, для чего ее послали в этот мир, и это был поиск Куэйхи.
Он покачал головой. — Ты же не отправила восьмилетнюю девочку туда одну. Скажи мне, что ты этого не сделала.
— У нас не было выбора, — сказала Хоури. — Поверь мне. Я ее мать. Пытаться помешать ей спуститься туда было все равно что пытаться остановить лосося, плывущего вверх по реке. Это должно было случиться, нравилось нам это или нет.
— Мы нашли семью, — сказал Васко. — В Вигридских пустошах живут хорошие люди. У них был сын, но пару лет назад они потеряли свою единственную дочь в результате несчастного случая. Они не знали, кто такая Аура, знали только, что не должны задавать слишком много вопросов. Им также было сказано обращаться с ней так, как будто она всегда была с ними. Они очень легко вжились в роль, рассказывая ей истории о том, что делала их погибшая дочь, когда была моложе. Они очень любили ее.
— К чему это притворство?
— Потому что она не помнила, кем была на самом деле, — сказала Хоури. — Она похоронила свои воспоминания, подавляя их. Она на полпути к тому, чтобы стать конджойнером. Она может привести в порядок свою голову так же, как все мы приводим в порядок мебель. Для нее это было не так уж трудно сделать, как только она поняла, что это должно было произойти.
— Почему? — спросил он.
— Чтобы она вписалась в общество и вся ее жизнь не превратилась в представление. Если бы она верила, что родилась на Хеле, то и люди, с которыми она встречалась, тоже верили бы.
— Это ужасно.
— Думаешь, мне было легче, Скорп? Я ее мать. Я была с ней в тот день, когда она решила забыть меня. Я вошла в комнату, где была она, и она едва заметила меня.
Постепенно он узнал остальную часть истории, изо всех сил стараясь не обращать внимания на ощущение нереальности происходящего. Не раз ему приходилось осматриваться вокруг, убеждая себя, что это не просто очередной кошмар пробуждения. Он чувствовал себя глупо, проспав все эти махинации. Но их история, или, по крайней мере, то, что ему о ней рассказали, не вызывало сомнений. Он был вынужден признать, что в этом была жестокая неизбежность. "Ностальгии по бесконечности" потребовались десятилетия, чтобы добраться до Хелы: более сорока лет пути от Арарата до системы Йеллоустоуна. Но миссия Ауры началась задолго до этого, когда она зародилась в матрице нейтронной звезды Гадес. Учитывая все то время, что она была в пути, дополнительные девять лет на самом деле не были таким уж серьезным дополнением. Да, теперь, когда он изложил это таким образом, все это обрело ужасный смысл. Но только в том случае, если вы решили не смотреть на вселенную глазами свина, приближающегося к концу своей жизни.
— На самом деле она ничего не забыла, — сказал Васко. — Это было просто скрыто подсознательно, заложено там, чтобы всплыть, когда она станет старше. Мы знали, что рано или поздно эти скрытые воспоминания начнут влиять на нее, даже если она сама не будет точно знать, что происходит.
— И что? — спросил Скорпио.
— Она послала нам сигнал. Это было сделано для того, чтобы предупредить нас о том, что она направляется на встречу с Куэйхи. Это послужило нам сигналом к тому, чтобы начать сближаться с адвентистами. К тому времени, как мы дозвонились до него, Аура уже завоевала его доверие.
Кожа куртки Скорпио заскрипела, когда он скрестил руки на груди. — Она просто вошла в его жизнь?
— Она его советник, — сказал Васко. — Следит за его отношениями с ультра. Мы не знаем точно, что она там делает, но можем догадаться. У Ауры был дар. Мы заметили это, еще когда она была маленькой.
— Она может читать по нашим лицам лучше, чем мы сами, — сказала Хоури, — может сказать, лжем ли мы, грустим ли, когда говорим, что счастливы. Это не имеет никакого отношения к ее имплантам, и это не исчезнет только потому, что она скрыла эти воспоминания о себе.
— Она, должно быть, привлекла к себе внимание, — сказал Васко, — сделала себя незаменимой для Куэйхи. Но на самом деле это был всего лишь короткий путь к его вниманию. Рано или поздно она бы нашла свой путь к успеху, несмотря ни на какие препятствия. Это было то, для чего она была рождена.
— Ты разговаривал с ней? — спросил Скорпио.
— Нет, — ответил Васко. — Это было невозможно. Мы не могли позволить Куэйхи заподозрить, что мы когда-либо встречались. Но у Хоури те же импланты, с той же совместимостью.
— Я смогла покопаться в ее воспоминаниях, — сказала Хоури, — как только мы оказались в одной комнате. Это было достаточно близко для прямого контакта между нашими имплантами, чтобы она ничего не заподозрила.
— Ты открылась ей? — спросил Скорпио.
— Нет. Пока нет, — ответила Хоури. — Она слишком уязвима. Будет безопаснее, если она не вспомнит все сразу. Так она сможет продолжать играть ту роль, которую от нее ожидает настоятель Куэйхи. Если он заподозрит, что она шпионка ультра, у нее будут такие же неприятности, как и у нас.
— Тогда будем надеяться, что никто не проявит к ней слишком пристального интереса, — сказал Скорпио. — Сколько времени нам потребуется, прежде чем она все вспомнит сама?
— Дни, — сказала Хоури. — Не больше. Может, и меньше. Должно быть, уже видны трещины.
— Насчет этих переговоров с настоятелем, — сказал Скорпио. — Не могли бы вы рассказать мне, что именно обсуждалось?
Васко рассказал ему, о чем он говорил с настоятелем. Скорпио мог с уверенностью сказать, что он приукрашивает детали, опуская все несущественное. Он узнал о просьбе настоятеля предоставить корабль для обеспечения местной обороны контролируемой адвентистами Хелы, которая вращалась на орбите планеты. Узнал, что многие ультра не хотели соглашаться на контракт даже с теми подсластителями, которые предлагал Куэйхи. Они боялись, что их корабли будут повреждены тем, что уничтожило "Гностическое вознесение", корабль, который первоначально доставил Куэйхи на Хелу.
— Но для нас это не проблема, — сказал Васко. — Риск, вероятно, преувеличен в любом случае, но даже если что-то и попытается нанести нам удар, у нас не будет недостатка в защите. Мы скрывали все новые технологии с тех пор, как познакомились с системой, но это не значит, что мы не сможем включить их снова, если они нам понадобятся. Сомневаюсь, что нам было бы о чем беспокоиться из-за нескольких спрятанных сторожевых орудий.
— И ради этой защиты Куэйхи готов позволить нам поближе познакомиться с Халдорой?
— Неохотно, — сказал Васко. — Ему все еще не нравится, что кто-то тычет палками в лицо его чуду, но он очень хочет, чтобы его защитили.
— Почему он так напуган? Другие ультра доставляли неприятности?
Васко пожал плечами. — Случайный инцидент, но ничего серьезного.
— В таком случае, это звучит как чрезмерная реакция.
— Это его паранойя. Нет необходимости переубеждать его, если это дает нам право приближаться к Халдоре без стрельбы.
— Что-то не так, — сказал Скорпио, и его головная боль вернулась, прошла и снова обострилась.
— Ты по природе осторожен, — сказал Васко. — В этом нет никакой вины. Но мы ждали этого девять лет. Это наш единственный шанс. Если мы не согласимся, он заключит контракт с другим кораблем.
— Мне все равно это не нравится.
— Возможно, ты бы думал по-другому, если бы это был твой план, — сказала Уртон. — Но это не так. Ты спал, пока мы все это готовили.
— Все в порядке, — сказал он, одарив ее улыбкой. — Я свин. Мы все равно не строим долгосрочных планов.
— Она имеет в виду, — сказал Васко, — что стоит попробовать взглянуть на это с нашей стороны. Если бы ты прожил все эти годы ожидания, ты бы смотрел на вещи по-другому. — Он откинулся на спинку стула и пожал плечами. — В любом случае, что сделано, то сделано. Я сказал Куэйхи, что нам нужно обсудить вопрос о делегатах, но, кроме этого, все, чего мы ждем, — это согласия с его стороны. Тогда мы сможем продолжить.
— Подождите, — сказал Скорпио, поднимая руку. — Ты сказал, делегаты? Какие делегаты?
— Куэйхи настаивает на этом, — уточнил Васко. — Говорит, что ему нужно разместить на корабле небольшую группу адвентистов.
— Только через мой труп.
— Все в порядке, — сказала Уртон. — Соглашение взаимное. Церковь отправляет группу, мы отправляем другую в собор. Все по-честному.
Скорпио вздохнул. Какой смысл был спорить? Он уже устал, и все, что он сделал, — это присутствовал при этом обсуждении. Это обсуждение, в котором все уже было согласовано, а ему — по сути, была отведена роль пассивного наблюдателя. Можно было возражать сколько угодно, но, несмотря на все, что он делал, с таким же успехом можно было оставаться в гробу для замороженного сна.
— Вы совершаете серьезную ошибку, — сказал он. — Поверьте мне в этом.
Поверхность Хелы, 2727 г.
Капитан Сейфарт был худощавым, неулыбчивым человеком с маленькими тонкими губами, которые идеально подходили для выражения презрения. На самом деле, Куэйхи никогда не видел, чтобы капитан соборной стражи проявлял какие-либо другие эмоции, кроме невозмутимого спокойствия. Даже презрение Сейфарта проявлялось сдержанно, как очень дорогое и труднодоступное военное снаряжение. Обычно это было связано с его мнением о мерах безопасности других людей. Он был человеком, который очень любил свою работу и мало что еще. По мнению Куэйхи, он был идеальным человеком для этой работы.
Стоя в мансарде, он был облачен в начищенные до блеска доспехи стражи, а его церемониальный вакуумный шлем с розовым плюмажем был зажат под мышкой. Броня с выпуклыми краями была темно-бордовой, цвета артериальной крови. На нагрудной пластине было изображено множество медалей и ленточек, символизирующих действия, которые Сейфарт предпринял в защиту интересов "Леди Морвенны". Официально все они были честными и соответствовали общепринятым правилам поведения. Он отбивался от набегов недовольных жителей деревни; он отражал враждебные действия незаконных торговых элементов, в том числе небольших групп ультра. Но были и тайные операции, слишком деликатные, чтобы о них упоминать: упреждающие диверсии как на Постоянном пути, так и против других соборов; осторожное удаление из церковной иерархии прогрессивных элементов, враждебно настроенных к Куэйхи. Убийство — слишком сильное слово, но это тоже входило в репертуар возможных действий Сейфарта. У него было такое прошлое, о котором лучше не упоминать. Оно включало войны и военные преступления.
Но он оставался беззаветно предан Куэйхи. За тридцать пять лет службы у Сейфарта было достаточно возможностей предать своего хозяина в обмен на личное продвижение. Этого никогда не случалось; все, о чем он заботился, — это то совершенство, с которым он выполнял свой долг защитника Куэйхи.
Тем не менее, Куэйхи все равно рисковал, сообщая ему о своих планах заранее. Все остальные участники — даже автор конструкции крепления — должны были знать только некоторые детали. Грилье вообще ничего не знал. Но Сейфарту потребовался краткий обзор всей схемы. В конце концов, именно ему предстояло захватить корабль.
— Значит, это произойдет, — сказал Сейфарт. — Иначе меня бы сюда не позвали.
— Я нашел подходящего кандидата, — сказал Куэйхи. — Что более важно, он также соответствует моим потребностям. — Он передал Сейфарту фотографию субсветолета, сделанную с помощью шпионских пультов дистанционного управления. — Что вы думаете? Вы можете заняться делом?
Сейфарт не спеша изучал фотографию. — Мне не нравится, как это выглядит, — сказал он. — Все эти готические украшения... это похоже на летящий в космосе обломок "Леди Морвенны".
— Тогда это тем более уместно.
— Мое возражение остается в силе.
— Вам придется с этим смириться. Нет двух одинаковых кораблей ультра, и мы видели еще более странные. В любом случае, захваты крепления могут справиться с любым профилем корпуса, в разумных пределах. С этим не возникнет никаких проблем. И на самом деле важно то, что находится внутри.
— Вам удалось внедрить шпиона на борт?
— Нет, — сказал Куэйхи. — Слишком мало времени. Но это не имеет значения. Они более или менее согласились принять небольшую группу наблюдателей-адвентистов. Это все, что нам нужно.
— А состояние двигателей?
— Ничего, что могло бы вызвать тревогу. Мы наблюдали за их приближением: все выглядело чистым и стабильным.
Сейфарт все еще изучал фотографию, его губы выражали презрение, которое Куэйхи так хорошо знал. — Откуда они взялись?
— Могли быть где угодно. Мы не заметили их, пока они не подошли совсем близко. А что?
— В этом корабле есть что-то, что мне не нравится.
— Вы бы так и сказали, какой бы корабль я вам ни предложил. Вы прирожденный пессимист, Сейфарт, вот почему вы так хороши в своей работе. Но вопрос закрыт. Корабль уже выбран.
— Ультра нельзя доверять, — сказал он. — Сейчас больше, чем когда-либо. Они напуганы так же, как и все остальные. — Он щелкнул по фотографии, и она треснула. — Чего они хотят, Куэйхи? Вы спрашивали себя об этом?
