Не желая вспоминать все это, Агния заставила себя сосредоточиться на лице мужа. Вячеслав продолжал внимательно смотреть на нее и не думая забывать о своем вопросе — все ли с ней в порядке?
— Мне Леня приснился, маленький совсем. Глупости, конечно, — Агния моргнула. — Он же так и не родился.
Судя по тому, как напряглись мышцы Вячека под ее ладонью, он прекрасно помнил, что так она хотела назвать их сына.
— Бусинка, — Вячеслав обнял ее еще крепче и прижал к себе так, что ее нос буквально вжался в его шею. — Девочка моя...
— Ты же не против, если у нас будут еще дети, правда, Вячек? — вдруг спросила она, откуда-то взяв храбрость озвучить все свои тайные мечты и страхи этим вопросом. — Или после всего считаешь, что...
Вячеслав хмыкнул и коснулся губами ее лба, погладил по волосам:
— Ты же умная у меня, Бусинка. Сама знаешь — все будет, чего ты только не захочешь.
— А ты, Вячек? — нахмурилась она. — Ты хочешь ребенка?
Он ощутил, как малышка нахмурила свои бровки, как свела их к переносице. Ощущал, как затихала в ее теле дрожь, вызванная сном, о котором она ему так ничего толком и не сказала. Хотя, разве произнесенных слов мало?
— Че за вопросы, Бусинка? — хмыкнул Вячеслав, разглаживая пальцами ее лоб и переносицу. — Или ты все предыдущие разы не поняла, чего я хочу? Так мы сейчас предметно все обсудим, — весело "пригрозил" он, начав покрывать ее скулы и веки горячими поцелуями. Стараясь отвлечь. Вселить уверенность, забрать любые страхи.
А потом добрался до мочки уха и тихо прошептал, ненароком щекоча свою девочку дыханием:
— Хочу, малышка. Очень, — честно признал Вячеслав.
Многое изменилось в их жизнях за эти месяцы. Вячеслав на многое изменил точку зрения. Да и свыкся уже как-то с мыслью, что у него вполне может быть дитенок. Их ребенок, подаренный Вячеславу самой дорогой и бесценной для него девочкой. И потом, давно закончив безуспешные розыски возможной родни, он как-то подумал, что, не имея кому доверить свое сокровище тогда, когда его самого уже не будет рядом, он вполне может оставить Бусинке частичку себя. Их общее продолжение.
Однако принять это решение, озвучить его, несмотря на все страхи, оказалось куда проще, чем достигнуть желаемой цели. Возможно, если бы Агния знала, насколько оправданы ее опасения — то даже не вспоминала бы о новой беременности. Не заговаривала об этом с Вячеком и не стремилась бы так узнать, хочет ли и муж этого.
Первый же врач, к которому их направил Алексей, когда Агния озвучила доктору свои опасения, после осмотра тяжело вздохнул, покачал головой и задумчиво признал: " что беременность весьма сомнительна". И занялся перечислением всех обнаруженных проблем в ее здоровье...
Это он просто совсем ничего не знал о Вячеславе Боруцком, наверное. Но Агния, к счастью, успела ухватить и сжать руку мужа до того, как он бы начал красочно излагать свое мнение о словах врача. Вячек глянул на нее, игнорируя доктора, продолжающего разговаривать. Взглядом показал Агнии, что он думает по поводу всего этого. А потом поднялся, потянув и ее за собой, и так же молча покинул кабинет растерявшегося врача. Ясное дело, Агнии пришлось последовать за мужем, ограничившись извиняющимся взглядом в сторону гинеколога.
И, тем не менее, последующие консультации у многочисленных врачей были не особо оптимистичней. Хотя, возможно, предупрежденные Алексеем, другие консультанты не делали категоричных заявлений.
Впрочем, Вячеслава никакие намеки и предупреждения о маловероятном результате не останавливали. Наверное, без него Агнии и в голову не пришло бы спорить с врачами, практически убежденными в ее приобретенном бесплодии. Не с Вячеславом, однако. Каждый раз, когда на нее обрушивалось отчаяние и апатия, каждый раз, когда Агния готова была забиться в самый дальний угол и просто заплакать, жалея себя и оплакивая свои мечты — муж оставался ее незыблемой и твердой опорой. Нет, он не давил на Агнию и не пытался замаскировать проблему ложными убеждениями или оптимизмом. Вячеслав просто на сто процентов был уверен, что они сумеют со всем этим справиться, и позволял Агнии черпать такую уверенность в нем. Независимо от того, сколько анализов ей назначали; несмотря на то, какие манипуляции и процедуры Агнии приходилось терпеть; игнорируя то, что они стали узнавать лица людей, сидящих в очереди под кабинетами в репродуктивном центре, который посещали — Вячеслав всегда был рядом. Ежеминутно. И при этом — он не позволял ей на этом зацикливаться. Так что у Агнии просто не оставалась оправданий для пораженческих мыслей.
А еще Вячеслав всегда умудрялся как-то предощутить те моменты, когда у Агнии начинали опускаться руки, и он с успехом делал все, чтобы ее отвлечь. С самого начала.
То уговаривал ее пропустить одно из посещений врача, а вместо этого вез Агнию в совершено неожиданное место — в цирк, к примеру, в котором она не бывала с глубокого детства. И потом с чуть покровительственной усмешкой следил за тем, как она проигрывает борьбу с самой собой и своей серьезностью, начиная улыбаться. Не столько даже из-за представления, а из-за моря смеющихся и радующихся мордашек детворы вокруг. Этими "наглядными демонстрациями" Вячеслав словно бы показывал ей, напоминал о том, что все их действия стоят того, что приходится делать.
Или он мог просто зайти в комнату, в которой Агния теперь проводила много времени с красками и холстами (а так же с еще тысячей всевозможных мелочей, из которых мастерила какие-то невероятные поделки), и предложить прогуляться. А в результате они оказывались в ресторане, потому что он приготовил ей сюрприз к годовщине венчания, о которой и не думал забывать. Вообще, они и раньше всегда праздновали эту дату. Правда, в своем тесном кругу: Вячек, Агния, Федот и Вова.
Теперь же отмечать поехали втроем. И Агния вдруг начала безумно нервничать, когда Вячеслав завел ее в зал такого знакомого и родного ресторана. Федот, да и сам Вячеслав, прятали усмешки, глядя на ее мандраж. А Агния справиться с собой не могла: так нахлынуло все — и все те чувства, которые она испытывала, когда на этой сцене когда-то пела. И то, чуть ли не в кровь впитавшееся убеждение, что она не имеет права даже жестом выдать своего любимого. А оттого еще невероятней казалось то, что сейчас он открыто привел ее сюда, как свою жену, ни от кого не тая и не пряча. Конечно, очень много людей из персонала давно поменялись. Но Семен остался, и Агния искренне обрадовалась, когда увидела, как он ей улыбнулся.
Осталась в ресторане и Светлана, как раз выступающая сейчас. У Агнии в душе не осталось обиды на эту певицу, тем более что та и не особо ее третировала в прошлом, если трезво оценивать. И ее выступление добавило приятных ноток в атмосферу вечера. Но сама Агния отрицательно покачала головой в ответ на предложение мужа выступить. Она так и не могла заставить себя петь, несмотря на общее улучшение самочувствия. И ни разу за те полгода, что прошли с ее возвращения не пела. Даже дома или наедине с самой собой.
Но совсем развеселилась Агния тогда, когда в конце их обеда Федот с видом фокусника открыл огромную коробку, все это время простоявшую на столике рядом. А там оказался торт с огромной надписью: "С восьмой годовщиной свадьбы!" и восемь церковных крестов, вылепленных из марципана. То ли как намек на венчание, то ли на эпизод с ее непонимание значения наколки Вячеслава, который ее мужчины до сих пор иногда со смехом вспоминали Агнии.
Правда, смеялась она не из-за торта, и даже не из-за этой шутки друга. К его экстравагантным поступкам она давно привыкла, и даже очень ценила их. А вот удивленное и пораженное лицо вечно невозмутимого Семена — оказалось тем, на что она не смогла смотреть без смеха. Администратор как раз подошел к ним, чтобы поинтересоваться о напитках. И только сейчас, судя по всему, узнал, кем же она приходилась его начальнику все эти годы. Правда, Семену все же удалось с собой справиться под ироничным, полным намека взглядом Вячеслава. Но весь вечер то и дело бросал в их сторону ошеломленные взгляды, пока они, наконец, не уехали.
Ну как после таких поступков Вячеслава и Федота, после стольких стараний с их стороны она могла продолжать зацикливаться на каких-то неудачах? Временных, как продолжал убеждать ее муж.
И все же, постоянный подспудный страх поражения жил в ее сознании. И чем больше проходило месяцев, чем больше врачей и клиник они посещали — тем сильнее этот страх пускал свои ростки. Но она старалась не поддаваться, а еще — не показывать Вячеславу, что иногда все же с собой не справляется.
И боролась с этим новым способом: Агния увлеклась рисованием. Нет, она не считала, будто создает великие полотна и бессмертные шедевры. Вовсе нет. Все, что выплескивала из своей души на бумагу или холст, Агния делала лишь для своего удовольствия и облегчения напряженной, гнетущей тоски по пока не осуществляющейся мечте. Более того, Агния рисовала пальцами. Да, вот как начала баловаться с того первого раза, когда Вячеслав по ошибке купил краску для детей, так и увлеклась этим. И теперь ее "картины" постепенно занимали места на стенах их дома.
Они были совершенно разными по настроению и гамме. Отражали всевозможные сюжеты: иногда это были просто смешение цветовых "пятен", по словам Вячеслава, но Агния что-то видела в них, свою боль или, наоборот, нежданную радость от солнца за окном. Иногда она рисовала пейзажи: реки, холмы, усеянные маками. Эти цветы почему-то стали манить ее. Но не из-за связи с дурманом. Та тяга покинула ее. Нет, маки привлекали ее ярким, горячим, полным жизни цветом. Настолько мощным, что она будто подпитывалась от них надеждой, просто рисуя эти цветы.
Муж, несмотря на периодическое подтрунивание, радовался любой деятельности Агнии. И без всяких возражений развешивал эти картины вперемешку с новыми фотоснимками, которыми они заполняли свою жизнь. А Федот даже попросил у Агнии одну картину. Простоял перед ней минут сорок в первый же день, когда Агния попросила Вячеслава ту повесить в коридоре. А потом подошел и спросил: за сколько она ему ту продаст?
Агния сначала решила, что ослышалась. И так обиделась, просто жутко. Одарив Федота таким взглядом, каких он от нее лет восемь не получал, наверное, она подошла к стене, сдернула этот пейзаж и с такой яростью сунула в руки немного опешившего Федота, что только чудом не порвала холст. Не найдя слов, способных выразить ее возмущение, Агния с такой же злостью покрутила пальцем у виска, и под хохот Вячеслава демонстративно вышла на улицу, хлопнув дверью.
Правда, эффект от ее ухода был несколько подпорчен тем, что Вячеслав тут же выскочил за ней следом, и загнал Агнию назад в дом, уже ее обвиняя в глупости прогулок без куртки в декабре. Тогда Агния скрылась на кухне, все еще с возмущением фыркнув, когда проходила мимо ухмыляющегося Федота. Тот рассматривал картину и даже крикнул ей: "спасибо", когда Агния прошла рядом, громко топая ногами. Это, а еще какао, которое по просьбе Вячеслава тут же приготовила для нее их домработница, несколько улучшило настроении Агнии.
Глава 44
Вячеслав начал реально париться. Не то, чтоб он сомневался, вообще-то. Именно сейчас он был уверен в том, что выбрал идеальный подарок для своей девочки. Но, блин, Федот умел скривить такую мину, что кто хочешь стрематься начнет.
— Слав, ты мне вот что объясни, — этот умник с ехидным лицом обошел вокруг него. — Ты ж, вроде, решил малышке собаку купить?
— Ну? — Вячеслав с серьезным намеком глянул на этого умника.
— Не, собака — нормальный подарок. Я ж че и говорю, хороший подарок. И Бусине нашей, сто пудов понравилось бы. Это мы точно знаем.
— Ну? — снова зыркнул Боруцкий.
— Ну так нафига ты ей крысу купил, ты мне объяснить можешь?! — рассмеялся друг, тыкнув пальцем в повизгивающий "подарок", который Вячеслав все это время держал в охапке.
"Подарок" фыркнул, ощерился зубами на руку Федота и зашелся в звонком лае.
— Сам ты — крыса, — огрызнулся Вячеслав, почесав шерстку живности за ухом, чтоб успокоить растявкавшегося малыша. — Это — йоркширский терьер. Самая что ни на есть собака.
— Да крыса это, говорю тебе, — не унимался Федот. — На кой она Бусине? Че с нее толку? И не заметишь просто так, разве что когда наступишь.
— Так, — Вячеслава уже достали приколы друга. — Я твоего мнения не спрашивал. И потом, получше тебя знаю, что моей жене нужно, так что заткнись и помалкивай. Или сам добирайся, — развернувшись, он вместе с щенком пошел к своей машине.
— Ага, дудки, — Федот догнал его в два счета. — Думаешь, я пропущу то, как ты будешь малышке эту крысу под видом пса впаривать? — хмыкнув, этот умник быстро забрался на пассажирское сидение.
Вячеслав косо глянул на него. Прикинул, стоит ли доверить Федоту щенка, пока сам он будет вести машину? Не нашел для этого веских доводов (мало ли, вдруг этот остряк додумается щенка в окно выкинуть?), и оставил терьера сидеть у себя на коленях, придерживая одной рукой. Благо, места щенок занимал мало. Хотя, зрелище, сто пудов, было еще то. Не зря Федот тихо угорал от смеха, косясь в их сторону.
Вячеслав игнорировал друга. Все-таки нет, он не сомневался в правильности своего выбора, хоть сначала думал купить или сенбернара, похожего на того, что у них когда-то был, или еще какого-то крупного пса. Только, увидев это... ну, он не мог не согласиться, что на грызуна эта собака больше походила. Но не в том дело. Короче, увидев этого терьера, Вячеслав сразу понял, что это именно то, что ему надо для Бусинки.
На малышку в последние дни все чаще накатывала хандра. Ясно, конечно, все эти врачи ее просто замучили уже. Вячеславу порой казалось, что на руках и теле его малышки не осталось ни одного живого места. А прогнозы врачей оставались все такими же неутешительными и "маловероятными". Только он не собирался этому верить, и малышке руки опустить не позволит. А этот щенок ее точно развеселит и настроение поднимет. Чего уж там, даже Вячеслав не мог не улыбнуться (ясно, тайком от Федота), когда это чудо увидел. Так что его девочке эта живность точно настроение поднимет.
— Между прочим, не в пример некоторым, малышка к моим советам прислушивается, когда тебе подарки выбирает, — не паливно так намекнул Федот со своего места.
Вячеслав хмыкнул. Бусинка ему на день рождения три недели назад подарила охотничье ружье. Ясное дело, без помощи Федота она бы то не выбрала.
— Малышка просто в оружие ни фига не разбирается, ясно, что спрашивала у тебя. Да и не надо оно ей. Ты и я есть для этого, — отмахнулся он от упрека друга, продолжая вести машину и почесывать щенка за ухом.
Собака уморно урчала, видно, балдея от этого, и подставляла голову, вертя ею из стороны в сторону.
Федот пробормотал что-то, точно не лестное об его особе. Но Вячеслав на это не повелся — они уже подъезжали к воротам их с Бусинкой дома.
Малышка обнаружилась в его кабинете, как ни странно. Сидела и пялилась в окно, изучая пасмурное небо. При этом на лице у нее было приблизительно такое же пасмурное настроение. Видно, снег надеялась высмотреть.
