Внезапный едва слышимый звук, что как иглой пронизал царящий в этом месте шум, прервал едва вернувшихся к работе рудокопов — в штреке наступила тишина. Да, тишина... звенящая, оглушающая тишина, ведь одновременно остановился не только этот штрек, но и все двадцать штреков медной шахты. Все также не говоря ни слова, рудокопы всунули кирки в специальные петли на поясе, шустро скидали немногие добытые куски в берестяной короб, который повесил себе за плечи один из них, сложили треножник, превратив его в шест с осветительным шаром на конце, и покинули штрек. В штольне было многолюдно — из остальных штреков выходили такие же восьмерки с подобным набором в руках, за плечами и на поясе: шест с осветительным шаром на конце, короб с небольшим количеством руды, кирки на поясе. Многолюдная, странно молчаливая колонна устремилась вверх по тоннелю, заворачивая по часовой стрелке, наши персонажи двигались вместе со всеми. Вот восьмерка сделала круг, еще один, еще... нет, вошла в переливающийся овал, сквозь который пробивался солнечный свет, и оказалась под голубым небом. Дальше несколько привычных и необходимых дел: в специальную стойку встали шесты с осветительными шарами, в другую поблизости — кирки, короб с рудой полетел в кучу таких же коробов. Дальше восьмерка отправилась к постройке из жердей, где с потолка лилась вода, на стенах висели куски мочала, а на специальных полках лежало мыло.
20 минут блаженства, когда можно смыть с себя пыль, грязь и пот, вытереться чистым куском льняной ткани, одеть чистые штаны (старые в корзину к десяткам таких же), посетить отхожее место и не торопясь сделать все дела, подышать чистым, не спертым как в шахте воздухом, дать отдых усталым мышцам. 20 минут на все про все пролетели в один миг, и вот чистые рудокопы идут уже к другой постройке, внутри которой стоят длинные столы и такие же скамьи, а вокруг витают плотные, хоть топор вешай, запахи еды, вкусной еды.
Новые 20 минут и новые радости жизни: густой наваристый суп из лосятины и овощей, на второе каша, щедро сдобренная салом пшенная каша, в которой немало жареной с луком свинины, к сытной каше целая краюха горячего ржаного хлеба на каждого, и еще огромные братины с ягодным взваром посреди стола — черпай кружками сколько хочешь. Но не только сладкий взвар без лимита — будь на то твое желание, красивые девушки-подавальщицы нальют тебе вторую тарелку супа, нальют и третью, столько, сколько надо, точно так же безлемитны каша и хлеб.
А пока рудокопы отдавали должное труду поваров (вернее поварих), в окруженном невысокой живой стеной лагере царил раз и навсегда заведенный порядок : унесли корзины с грязными штанами — стирать; сменили полотенца, мыло, сено в сортире; забрали короба с рудой; пара ремесленников осмотрели кирки и если в какой из них обнаруживался дефект, то заменяли ее на новую. У здоровенной кучи руды несколько наших старых знакомых водителей тачек сбрасывают куски руды в горловину небольшого мешка, такое впечатление, что под мешком колодец, в который и улетает блестящая металлическими сколами руда. Сотня кусков — куча стала поменьше, две сотни — уменьшилась чуть не вдвое, три сотни — хорош! Мешок завязывает могучий воин в дорогом доспехе, по сравнению с ним бугаи-грузчики кажутся детьми. Воин не один, еще два подобных воина помогают первому надеть на себя ремни сразу четырех сумок. У носильщика из оружия лишь меч да пара кинжалов, а вот у его помощников еще и длинные почти в их рост луки и большие колчаны стрел за спиной. Троица направляется к стене, носитель мешков поднимает над головой руку с деревянной пластинкой, на которой вырезан какой-то знак, корни и ветки начинают шевелиться — в стене образуется разрыв, воины проходят, разрыв закрывается.
После столь щедрого стола рудокопы целых полчаса приходят в себя: кто-то вновь посещает отхожее место, кто-то спит, кто-то лежа на траве считает облака, ну а большинство просто сидят и смотрят в пустоту, редко-редко бросая взгляды на мир вокруг. Но вот прозвучал знакомый сигнал, и сонное, равнодушное царство зашевелилось: рудокопы построились в колонну и двинулись к мерцающему овалу, из которого они выбрались на белый свет. Снова привычные и необходимые действия: шесты с осветительными шарами, кирки на пояс, новые пустые короба — восьмерки одна за одной ныряют в мерцающий круг. Опять винтом заворачивающаяся штольня, а вот и знакомый штрек : рудокопы минуют короткий коридор (сверху начинает нарастать шум) и вот знакомая пещера. Знакомая ли?! Пещера изменилась за этот час: стала меньше, с пола исчезли мелкие и недостойные тачки или короба камни, а стены словно никогда не знали кирки...
Заготовки-рудокопы никак не отреагировали на изменения — привыкли, ведь так происходило каждый раз, когда они покидали место работы на хоть сколько-то продолжительное время. Вместо этого они не рассусоливая занялись делом: укрепили осветительный треножник посреди пещеры, бросили рядом с ним пустой короб, разошлись по своим местам, достали кирки и... впахались, вгрызлись в камень до самого вечернего сигнала, который позвал их на заслуженный ужин с чаркой вкусного вина и крепкий ночной сон.
Окрестности города Ожившей Бабочки, опытная сельскохозяйственная станция клана.
3 месяца спустя после возвращения Главы клана Красного Дракона из экспедиции на безымянный остров.
Айнон, Морнэмир.
— И охота тебе, Боровик (Айнон), с грядками возиться? — недоуменно протянул Морнэмир, с трудом окинув взглядом все три довольно таки больших поля, к которым мало подходило уничижительное обозначение — ''грядка''. — Я понимаю, ты друид и все такое, но мы же выделили землю под фермеров, зачем нам собственные хозяйства? —
— А зачем тебе ломать голову, придумывать разные станки, усовершенствования, новинки, если все можно купить в Узле или на худой конец не напрягаться, а сделать обычные мастерские, каких в Серединном мире десяток на дюжину? — парировал друид, с довольным видом обозревая те же три вспаханных поля и ровную цепочку фигур на одном из них. Цепочка протянулась от края до края и помаленьку двигалась по полю вперед — заготовки сеяли зерно.
— Уел, — усмехнулся Морнэмир. — Сам знаешь, если все делать ТАК как делают ВСЕ, то выходит дороже и медленней, да и многое из того, что делают в наших мастерских, просто не делают НИГДЕ кроме нас. —
— Вот то-то, и здесь тот же принцип: фермеры конечно — хорошо, но обойтись только ими одними не получится, даже если их будет столько, сколько мы хотим, а пока и до этого далеко. —
— А что им надо-то ? — проявил интерес Морнэмир. — Вроде бы создали им тепличные условия, а не как у нас в 16-ом, когда втирали про импортозамещение. — Игрок-ремесленник не только проявил интерес, но и невольно показал, что не так уж он и далек от сельскохозяйственной темы как хотел показать. — 5 лет без налогов! Беспроцентный кредит! Еще и помощь рабочими руками! Вот это я понимаю импортозамещение не на словах, а на деле! Местные затюканные бандитами Белки должны ломиться как лоси в гон, а они...!? Какого рожна им еще надо!? Больше земли?! 10 лет без налогов!? Еще одну корову!? Дом поставить!? Барыню сплясать!? —
— Не заводись, — постарался успокоить друга друид. — Все идет как идет, насильно ведь не заставишь, иначе это уже не фермеры получатся, а рабы. С условиями все правильно: дать больше да лучше — будет подозрительно, да и у нас не богадельня и не собес. С землей все также нормально: 6 Га такой земли с ТАКИМ обеспечением, — Айнон без ложной скромности ткнул себя в грудь, подразумевая весь цех друидов, — это очень и очень прилично — есть где развернуться: хоть зерно сей, хоть рожь, хоть овес, хочешь овец разводи, а хочешь коров или отдай все под овощи или яблони посади. За удобрения не платишь, за воду не платишь, налогов нет, процентов по кредиту нет, есть постоянный покупатель, которому можно сбыть продукцию по хорошей цене — знай не ленись работай и богатей! Уверен со временем оценят и землю, и условия, у нас еще участков на всех желающих не будет хватать. —
— Так какого, ты, отдельное хозяйство завел и еще несколько собираешься завести, моим мастерским такой большой заказ сделал, накупил заготовок? И главное зачем? Если по твоим же словам у нас не будет отбоя от желающих? —
— Да потому что мы не можем все отдать на откуп мелким фермерским хозяйствам. Пусть мы будем их стимулировать закупочными ценами на нужные нам товары, всегда будет риск не получить того что нужно в необходимом объеме и должном качестве. Вот например, овес. Сколько у нас лошадей? Десятки тысяч! Кормить их одной травой или сеном нельзя — будут дохнуть. Сейчас мы выкручиваемся за счет гоблинской добычи, но рано или поздно она закончится, с таким количеством голов скорее рано чем поздно. Значит нужен овес, много овса, очень много овса! Маленькие фермерские хозяйства столько не дадут, особенно сейчас, да и потом: им ведь и лен по разнарядке нужно сеять, и себе на стол что-нибудь, а некоторые и вовсе не захотят или не смогут заниматься овсом и только овсом, а скажем займутся овцеводством или фруктами, овощами, картошкой, или захотят заработать и вырастят побольше льна на продажу. Или вот пчелы: местные только бортным пчеловодством и занимаются, да и то так ... несерьезно, а значит нам придется брать пчеловодство под себя: во-первых — воск, во-вторых — мед. И тот, и тот нам нужны для многого. Третье — перекрестное опыление полей еще немного приподнимет урожайность, причем заметь: это произойдет попутно, без особых усилий и затрат с нашей стороны, да и нагрузка на нас друидов снизится, пускай не намного, но все же... —
— Винные грибы тоже решил никому не доверять? Поэтому пол леса у цитадели (старой цитадели) засадил? Все-таки приняли решение винишко сами производить, а не только перепродавать?—
— Ты против? — удивился Айнон.
— Ни боже мой! — замахал руками Морнэмир. — Давно надо было забабахать свое производство, но почему сейчас, вроде дел и без того хватает? —
— А когда? — пожал плечами друид. — Дел теперь все время будет много и с каждым днем все больше и больше. Впрочем с грибами — идея Главы, и знаешь я с ним согласен — если тянуть и откладывать, можно и не успеть. Представляешь перспективу: мы уходим в прошлое и остаемся без вина (грибного вина)? Не знаю как ты, а я к нему привык. —
— Да я тоже, — ''сознался'' Морнэмир и с предвкушением улыбнулся: — Значит скоро будем творить вино — УХ! —
— Ты не очень радуйся, — Айнон попробовал умерить излишний по его мнению энтузиазм, — насколько я понял, процессом будет руководить лично Глава — он единственный кроме квелья знает КАК. —
— Вот и поучимся, — чуть не облизнулся Морнэмир. — Все равно вино никуда от меня не уйдет — сомневаюсь я, что Дримм надолго заделается в виноделы — наладит процесс, покажет, научит и займется чем-то другим. —
— Скорей всего ты прав, — вынужден был согласиться Айнон.
— ЭХ! Поэкспериментируем! — вслух мечтал Морнэмир. — Оно и сейчас лучше некуда, а если руки и голову приложить, станет божественным нектаром. —
— Ты понимаешь в вине? — удивился друид. — Я думал, ты больше по водке или самогону специалист. —
— Я много по чему специалист, — не без гордости похвалился Морнэмир. — Вино и сам творил, и слушал умных людей. —
— Это где это у вас там на северах вино можно делать? А насчет умных людей я догадываюсь кто такие. Зэки какие-нибудь из грузин? —
— Почему обязательно зэки? — даже немного обиделся бывший геолог. — Да и зря ты считаешь грузин великими спецами по вину. Нет, если тебе нравится вкус и запах потных носков, то тогда да, грузинское вино — супер, просто высший класс...! —
— А я вроде бы от родителей слышал, что грузинское вино считалось самым лучшим в Союзе...? — осторожно уточнил Айнон, он не жил в советский период и судил о нем только с чужих слов.
— Как Седой Лис (Шеварнадзе) в 70-е к власти пришел, так хорошее грузинское вино стало возможно купит только в Грузии... у бабок с рук, — просветил друида его более возрастной товарищ. — И вино, и чачу — покупай и пей, останешься доволен. А вот то, что разливали по бутылкам и везли в другие республики, только на фоне всяких Солнцедаров и трех семерок вином и можно было назвать, да и то нужно было не забыть прищепку на нос надевать, чтобы не слишком шибало потными носками. —
— Страсти какие! — обладавший хорошим воображением друид аж сморщился будто ему под нос сунули те самые носки.
Между тем Морннэмир углубился в воспоминания и почему-то переключился на коньяк:
— Коньяк у грузин — те же потные носки, только покрепче и по градусу, и по духану, а вот у армян коньяк хороший был. Как сейчас помню — Арарат, цена — 10 рублей 30 копеек — очень приличный. И представляешь, не накидывались — стоял себе и стоял — дорого. На те же деньги можно было 3 бутылки водки купить, причем хорошей водки, не той что сейчас водкой называют, потому и не брали. А я вот брал, тем более у меня зарплаты северные были — мог себе позволить. Да, хороший коньяк. Был, — немного грустно закончил Морнэмир. —
— А у нас в Питере в начале девяностых тоже Арарат делали, самые настоящие армяне, — в ответ Айнон решил поделиться историей уже из своей жизни. — На списанной барже: воду брали прямо из Невы, картофельный спирт и еще что-то подвозили. Я тогда в школу мимо той баржи каждый день бегал, потому и помню: все время дым стоял коромыслом и ящики таскали с бутылками, а на них надпись — Арарат. —
— Весело, — сплюнул Морнэмир. — Вот и я о том же, скурвились армяне, был у них Арарат да сплыл, только грузины стабильно продолжают полоскать свои носки и разливать то в чем полощут по бутылкам. —
— Можешь попробовать с Иримэ скантоваться,— посоветовал товарищу Айнон. — Знаешь ведь, она собирает библиотеку по всякой местной кулинарии, в том числе и по напиткам, может что полезное подсказать.—
— Поинтересуюсь, — задумался любитель Арарата и поблагодарил за подсказку: — Спасибо что навел на мысль. —
— Кстати, — вспомнил друид, — как там мой заказ? Чего-то больно долго возитесь — больше месяца прошло. —
— Оказалось сложнее чем я думал, — Морнэмир совершенно не чувствовал за собой вины — интересный и сложный заказ не получилось выполнить с кондачка (как он самоуверенно рассчитывал поначалу), но так было даже интересней — пришлось напрячь голову и руки, а еще покопаться в реальных библиотеках реальной Земли. — Всякие секаторы, лейки, тачки, прочий ручной инструмент можешь забрать — готово, а вот с остальным придется недельку погодить, пока доведем до ума, но потом быстро будем делать, тут ведь главное что: понять принцип и сделать первый работающий образец, а там само пойдет. —
— Ну я понимаю маслобойная машина, жатка, крупорушка, веялка, тем более букхер, но неужели и конные грабли или полевой каток — такие сложные в изготовлении вещи? Куда уж проще? — удивился Айнон.
— А вот представь себе: все должно быть тютелька в тютельку, иначе все насмарку и вместо хорошей вещи — брак. Это тебе не грабли с косой скрестить, хотя и там пришлось голову поломать пока сделали как надо, да и то только потому, что Папаша недавно подогнал нам правильного новичка-старичка, а то ты бы еще месяц свой заказ ждал или два. Так что пляши, друидская душа, в течении недели получишь, не все, но первые рабочие образцы. —
