— Бр-р — по телу Хитрого Ящера прокатилась волна холодного озноба. Прокатилась и не спешила уходить. — Да что ж сегодня так холодно — он наклонился к костру, чтобы поправить прогоравшие ветки и упал плашмя в огонь, взметнув телом мириады весёлых искорок, взвившихся в высь...
Как из мрака ночи выметнулись темные силуэты, после его падения в костёр, и беззвучно кинулись на спящих, Хитрый Ящер уже не увидел...
Падаван, завернувшись в тёплое одеяло из лисьих шкур, дремал на самом верху сторожевой башни. Словно дикий зверь, пребывая в полудрёмном состоянии, он чутко отслеживал всё, что творилось вокруг него хоть на небольшом, но контролируемом расстоянии. Его шевелящиеся уши, не как у собаки конечно, но и более подвижные чем у Маленьких Людей, ловили и отсеивали весь ночной шум, вычленяя из него то, что могло нести угрозу.
Шаркающие шаги старого учителя, это его — кгм, и тяжелые вздохи, которые он издавал время от времени, не только не мешали, но и вселяли спокойствие. Значит, пока, всё нормально. Значит дед Хатак бдит, и можно и дальше придаться ленивой полудрёме. Скоро ему менять своего учителя, скоро...
Истошные крики, вдруг раздавшиеся в ночи со стороны неандертальцев, могли поднять не только чуткого охотника каменного века, но и куда более слепоглухого человека века двадцатого. В момент слетев вниз, он подскочил к жадно прислушивающемуся Хатаку. Вопли боли и ярости, крики, собачий визг и рык, всё слилось в одну, но вполне узнаваемую картину...
— Это Зверь со своими! — Хатак стукнул кулаком об камень — Не удержался, пришел! Ах молодец, ах красавец! Но зря, зря, побьют ведь...
— Что? Что случилось — в проёме двери показались встревоженные лица Белой Волчицы и Соле.
— Ничего, сидите внутри, сидите не вылазте.
— Что за шум?
— Зверь со своей стаей рвёт Старых — пояснил Падаван.
— Но, как? Зачем? — посыпались растерянные вопросы.
— Как, как! Птфу! — плюнул от больших чувств Хатак — Не вынесла, душа бойца, что по его земле враг топчется!
— Надо...
— Сиди — Хатак довольно грубо втолкнул Белую Волчицу обратно в дверь — Мы ничем не поможем! Нечего вам тут торчать, не дай стихии, кто половчей, под шумок, камнем кинет... — Хатак повернул голову в сторону затихающей драки — Будем надеяться, что всё обошлось. Зверь умный...
Довольно быстро шум сменил тональность — собаки ушли. Некоторое время неандертальцы орали, а потом, Хатак и Падаван увидели, как в ночи, в сторону камышовых зарослей быстро стали перемещаться огненные точки.
— Знать в камыши ушли — прокомментировал Хатак — видно сильно разозлили тупоголовых. Это ж надо, нападение проспать! Думаю, поджигать побежали в отместку.
— Если они подожгут камыши, огонь пойдёт во все стороны и гореть будет до небес. Зверь со своими всё равно уйдет, а вот катамаран от пристани никуда не денется! — Взволнованно воскликнул Падаван.
— Ах ты ж мать твою так! — Хатак аж подпрыгнул — Бл...ь! Красавец, наш Красавец!!! — дед рванул на самый верх башни.
Неандертальцы подожгли сухой, под два метра ростом, камыш сразу в нескольких местах. Пламя неспешно, но неумолимо начало набирать силу, и вот уже хорошо было видно, как огненный вал всё быстрее и быстрее захватывал всё новое пространство, довольно скоро превратившись в целое море огня. На ночном небе отразилось гигантское зарево окрасившее его в красно-багровый цвет. Очень скоро пламя добралось до места, где была пристань и пришвартованные к ней лодки и корабль.
Хатак бесновался, потрясал кулаками, кричал и посылал проклятия на голову Старых Людей. К этому моменту, практически все старшие женщины вылезли на верх и широко раскрытыми глазами смотрели на огненный апокалипсис.
— Уважаемая — Падаван обратился к Великой Видящей — прошу тебя, помоги Хатаку. Он сильно страдает. Кабы чего не вышло. Надо напоить его чем-нибудь успокаивающим.
Светлый Ручей обеспокоенно посмотрела на верх, где Хатак уже охрип от ругани, и согласно кивнув, быстро заторопилась.
— Тёплый Камушек, быстро вниз, раствор три, и, пожалуй, семнадцать! — або бросала резкие отрывистые команды — Соле, Волчица со мной — и решительно полезла на верх к Хатаку.
— Наш Красавец горит? — к боку Падавана, как всегда, прижалась Найдёнка. По её щекам тихо ползли прозрачные слёзы. Впрочем, как и у многих.
— Да!
— Ты видишь это?
— Нет! Я знаю!
— Я снова плачу — повинилась девчонка — уже который раз. Я стала плаксой.
— Нет — парень нежно отёр личико Амазонки — Ты плачешь не больше остальных. Даже не больше меня.
— Но я не вижу у тебя слёз — робко возразила Найдёна.
— Это потому, что их высушил огонь! — парень, не отрывая взгляда от бушующего пламени, коснулся груди — Здесь, я сейчас горю вместе с нашим Красавцем...
С самого раннего утра у неандертальцев началось бурное движение. Они начали разламывать, всё, что было деревянного. Прикрываясь сдёрнутыми дверями и крышками от столов, они стали подтаскивать кучки ломаного дерева ближе к башне стараясь не подставляется под стрелы.
— Дома ломают и мебель, суки! Хотят навалить под стены и поджечь — Хатак хмуро наблюдал за суетой. Выглядел старый охотник плохо. Лицо приобрело нездоровый землистый оттенок, под глазами набрякли тёмные мешки, плечи поникли, голос скрипел сильнее обычного. Тяжело дались ему последние сутки.
— Учитель, тебе надо бы отдохнуть — мягко заметил Падаван.
— Как говорит мой друг, Пётр — Хатак поднял на парня покрасневшие глаза и криво улыбнулся — отдохнём на том свете. Что с этим будем делать?
— Наш вождь сказал, что зажарить нас как утку в глине в нашей башне не получится. По крайней мере, далеко не сразу. Даже если обложить нас со всех сторон. Скорее задохнёмся. Я всё время пытаюсь посчитать сколько Старых всего осталось, и насчитал всего с десяток. Не больше. И, кстати, Хитрого Ящера не видно.
— Ну, если Ручеёк сказала, кирдык гадёнышу, то можно не сомневаться, он уже блукает в тумане долины предков.
— Жаль...
— Да, жаль...
Ученик и учитель поняли друг друга без слов.
— Значит, говоришь, не больше десятка?
— Да!
— Маловато держать нас в круговой осаде? — Хатак внимательно посмотрел на парня — Маловато, э? Но всё-таки десяток!
— Я хочу их всех убить, учитель. — Падаван прямо встретил взгляд старого охотника — Всех! Очень!
— Как я тебя понимаю, сынок! Ах как я тебя понимаю! Если бы не дети и женщины у меня за спиной, я бы уже давно побежал бы резать их ещё ночью... — Хатак ненадолго ушел в себя, шевелил седыми бровями и нервно дёргал себя за бороду — Значит вот как поступим... Когда начнут подтаскивать дрова к нам поближе постараемся изловчиться и прибить парочку этих шакалов. Хорошо бы больше. Зажгут, будем поливать водой! И посмотрим, что они станут делать. Ну, а если там вдруг что, останется их восемь или семь — ты готов... — Хатак пристально посмотрел на парня.
— Да, учитель...
Когда солнце уже солидно приподнялось в ясное весеннее небо стоящие на башне Хатак, Падаван, а также женское "боевое крыло" племени Русов увидели ещё одну горестную картину. На относительно безопасном расстоянии, появилась целая процессия неандертальцев. Они, весьма быстро вычислили на собственной шкуре с какой дистанции становятся смертельно опасны легкие дротики, которыми кидаются из кривых палок Маленькие Люди, а на какой уже можно позволить себе некоторые вольности. И вот, не особо опасаясь, вышли на открытое место несколько Старых Людей, и вытащили за хвосты три собачьих трупа. Лица Русов омрачились. Это были собаки из стаи Зверя.
Мускулистый, широкоплечий, волосатый охотник, под одобрительные крики стал разыгрывать молчаливую пантомиму. Он несколько раз подкинул, и поймал топор, отблескивающий в утреннем солнце чёрным вулканическим стеклом, похваляясь своей ловкостью, а потом ткнул им в направлении стоящих на башне, провёл топором по горлу и изобразил несколько рубящих ударов. Затем, в три мощных замаха он отсёк голову одной из собак и под радостные выкрики поднял голову в руке и стал тыкать ею в разные стороны.
— Это Мод — Вика до боли сжала кулаки.
— Да, это она — подтвердила Соле, закусив губу до крови.
— Сестра, — Белая Волчица положила руку на плечо Соле — прошу, убей его!
— Далеко! Я не уверена, что попаду. Ветер мотает!
— Ты лучше всех стреляешь из самострела своего мужа! Попробуй!
Соле колебалась не долго. Нужно поставить прицел, который они берегли как зеницу ока и практически никогда не ставили. На близкой дистанции и так стреляли нормально, а на дальнюю, где прицел бы пригодился, не было особой необходимости. И лишь Соле регулярно постреливала с ним по мишени под руководством своего мужа. Нравилось ей это!
— Стриж, мухой принеси прицел!
Пока пацан бегал, пока ставили прицел, пока Соле поднималась на маленькую башню, неандерталец, отбросив в сторону голову Мод, принялся рубить вторую собаку.
Не спеша натянув тетиву и вложив болт, Соле сняла меховую безрукавку и сложив плотный валик на краю стенки, аккуратно пристроила на него арбалет. Девушка приникла глазом к наглазнику и чётко разглядела всклоченную бороду в мелких кровавых брызгах, ощеренный рот, вращающиеся глаза на выкате, и покатый лоб над большими надбровными дугами... Да, лоб! Именно туда захотелось попасть Соле больше всего. Не самая лёгкая зона поражения, да! Но очень захотелось. Женский каприз...
И вот уже перекрестие легло на нужное место, вдох, выдох, вот уже палец потянул скобу спуска... В последнюю долю секунды, когда стремительный болт уходил в полёт, Соле взяла прицел чуть выше и левее... Зачем, почему, она и сама бы объяснить не смогла. Но, так было правильно. Она чувствовала...
Уже когда до её ушей долетел восторженный крик своих, а неандертальцы прыснули под защиту домов, Соле вновь приложила прицел к глазу и с удовлетворением разглядела неподвижное тело Старого, раскинувшего ноги и руки в стороны и торчащий из его лба арбалетный болт. Лепо, лепо — как говорит отец...
Соле улыбнулась, она вспомнила слова Артёма, о том, что, если снять прицел, а потом его снова поставить, нужно, обязательно пристрелять арбалет по новой, а иначе начнёшь мазать. Вот и дёрнулась рука, внося нужные коррективы... Всё-таки она Чувствующая, пусть и не самая сильная.
— Огонёк! — Амазонка была первая кто успел заскочить на верх. Девчонка повисла на Соле крепко её обняв — Я тебя обожаю!!!
Поорав проклятия, Старые Люди на некоторое время затихли. А потом, они снова начали таскать древесину, увеличивая кучу уже ранее принесённого, ещё больше. Теперь не было слышно, никаких хвалебных выкриков, проклятий или обещаний всяческих ужасов. Тщательно прикрываясь дверьми и столешницами, они работали молча, сосредоточенно, зло. После всех этих потерь и неудач они хотели просто спалить ненавистных Маленьких Людей без всяких затей.
Хатак, Падаван, Соле, Волчица и остальные стреляли из луков и самострелов, кидали сулицы и камни, но неандертальцы, наученные горьким опытом, уже не демонстрировали крутизну, стоя на открытом пространстве, и бия себя в грудь левой пяткой, похваляясь своею отвагой. Они теперь, даже из-за щитов не высовывались. За всё время защитникам удалось лишь раз попасть одному из них камнем в ногу и Хатак зацепил нерасторопного охотника, вскользь, сулицей. И оба раза, увы, ранения были не серьёзными.
— Ничто, ничто — приговаривал Хатак видя обеспокоенные лица женщин — щас подберутся поближе, мы водичкой-то кучу и обольём, а там... — он посмотрел на Падавана — Девять не десять, а, сынок?
— Конечно, учитель — это гораздо лучше!
— Вы о чём? — слушая их странный разговор подозрительно спросила Белая Волчица
— Это мы о своём — отмахнулся Хатак — поглядывай лучше вниз! Вдруг кто подставится.
— Учитель — вдруг встрепенулся Падаван — а что если мы сами, пока куча от нас далеко, её подожжём? Зачем нам костёр под стеной?
Хатак раздумывал не долго. Он сразу понял замысел парня. Спалить кучу на безопасном расстоянии. Пусть Старые побегают, посуетятся. Горящие дрова щитами не потолкаешь...а там глядишь, и выгодный момент какой выпадет.
— Правильно! Ай молодца! И поджечь надо качественно, сразу в нескольких местах! Эй! Любовь моя! — подскочив к двери крикнул внутрь башни Хатак — Нам нужно пару кувшинчиков с маслом и спиртом! И несколько факелов.
Очень быстро ему доставили нужное.
— Эх ма-а — опытная рука старого охотника не подвела. Один за другим горшки упали в кучу брёвен, ломаной мебели и всяческих деревяшек, выплеснув на них высокоградусный спирт, эксклюзивного производства "Горький Камень, Або и Ко". — прощай стратегический запас! Теперь факелы — выкрикнул старый охотник!
В первый момент Старые Люди подумали, что защитники пытаются намочить деревяшки, что бы было труднее их поджечь. Только вода, которой облили кучу была странного запаха, да и мало её. Смех один. Многие из Старых и засмеялись. Но когда во след воде прилетели пылающие факелы и вместо того, чтобы бессильно шипеть и стрелять искрами на мокром дереве они его быстро подожгли, вот это уже было не смешно! И огонь был странный — не так чтоб сильный, неяркий, синеватый с лёгкой зеленцой. А потом прилетели ещё горшки, разбились и пламя вспухло дымным, жарким, грязно-красным облаком. Вот тогда неандертальца и заорали! От неожиданности, от испуга, а больше всего от ярости, от злости, что Маленькие Люди опять порушили все их планы!
Пламя стремительно пожирало топливо выкидывая густой чёрный дым и плюясь залпами икр. Увы, с самого утра, весенний ветер был свеж и своенравен. Он налетал то справа, то слева, то поперёк мотая дым и искры так, как ему заблагорассудится. Тяжелое чёрное облако накрывало то башню, то нападавших, то сдувалось его в сторону, а в целом заволакивало рваными клочьями всё пространство Лагеря.
Неандертальцы впали в раж! Они, выхватывая горящие головни, стали закидать их на башню, перемежая огненный град, с градом каменным!
На верху, среди защитников, как только стали падать первые горящие деревяшки, образовалась неразбериха и лёгкая паника. И несмотря на то, что сама конструкция башни была продумана таким образом, что зажечь её было проблематично, а если проявить хладнокровие и организованность, то и вовсе невозможно, но именно последнего и не хватило! Отсутствие опыта и инстинкт человека перед огнём моментально разладил оборону. Женщины выскакивали из недр башни с различными ёмкостями полных воды и плескали на горящие головни! Зачастую достаточно бестолково! Бегущие снизу, и бегущие вниз, они сталкивались на лестнице иногда сшибая друг друга. Их дикая суета и панические вскрики вконец испугали маленьких детей, которые достойно и терпеливо, до этого момента, переносили все тяготы осады. И дети дали рёву, что не добавило порядка.
— Прекратите панику! — надрывался Хатак пытаясь навести хоть какой-то порядок одновременно выцеливал охотников из Старых в разрывах дыма — Не высовывайтесь пустоголовые! Передавайте воду по цепочке! — Густой дым то накрывал башню, вызывая резь в глазах и першение в горле, то наоборот, скрывал Старых Людей, не давая как следует прицелиться!
